000
ОтложитьЧитал
© Галина Гончарова, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Глава 1
Тяжела и неказиста жизнь простого гимназиста
30 августа
– …к нам едет сама Дося Блистающая!!!
Я с трудом оторвалась от компьютера. Как раз выложили новую книгу одного из моих любимых детективщиков – и теперь я пыталась ее прочитать. Почему пыталась?
Ну-у, когда тебе полчаса расписывают, как это классно, когда К НАМ ЕДЕТ САМА ДОСЯ БЛИСТАЮЩАЯ, сосредоточиться хоть на чем-то, требующем капли внимания, – сложно.
– Как ты меня достала со своей морской свинкой!!!
Мы с Надей сидели у меня дома. Подруга лениво прыгала по каналам, пытаясь ухватить в телевизоре хоть что-нибудь интересное. Я, в свою очередь, шарила в интернете с теми же целями. Надя искала, что посмотреть. Я – что почитать. Накачала около пяти гигабайт информации – и выбирала самое-самое. Выбрала. А вот почитать мне не давали. Надя – замечательный человек. То есть оборотень-вольп. Но есть у нее один минус. Приехав из деревни, где слово «интернет» воспринималось грязной матерщиной, а телевизор в лучшем случае принимал два канала – и те в полосочку, подруга оказалась совершенно беззащитна перед потоком масс-медиа. И с огромным увлечением смотрела все ток-шоу, «интеллектуальные» программы, сериалы, читала газеты, глянцевые журналы, романы… короче – всё. И слушала тоже. С моей точки зрения, Надя просто должна была пережить этот период «хаваю всё» и приобрести какое-то понятие о хорошей литературе и музыке. Но пока она еще «не» – приходилось терпеть.
– Юлька! Слушай, Пушистик, если ты ни хвоста не знаешь о современной поп-культуре, это не повод ее осуждать!!!
– Надька!!! – окончательно разозлилась я. – Твоя поп-культура происходит от слова «попа»! А поминать всуе «культуру» рядом с этими поп-певичками – не уважать себя! Они и слова-то такого не знают! И в словаре не найдут! Потому что не знают о существовании словаря! Культура – это Пугачева! Это – Эдита Пьеха! Если хочешь – Пахмутова! Мерилин Монро, Вайкуле, Ротару! А не эти мальчики-зайчики и девочки-стервочки! Этим число – легион. И никакого интереса они не представляют, потому что даже по нотам спеть не могут. Единственное их достоинство – фигура. Но у тебя – не хуже!
Надя польщенно оглядела себя, улыбнулась, но тут же нахмурилась снова.
– Юлька, ты мне репу не морочь! Мало ли что они тебе не нравятся! Она – певица! Знаменитость! И этим все сказано!
– Это – очередная поющая попа, – огрызнулась я. – А говорить про нее – неинтересно.
– Да?! А ты читала «Премьеру»?!
– Надя! Я НЕ ЧИТАЮ ГЛЯНЦЕВЫХ ЖУРНАЛОВ!!! Мне некогда! Меня с этими идиотскими вампирами из института скоро выпрут!
– Ну, не преувеличивай! Не все так трагично, – отмахнулась Надя.
– Ага, тебе легко говорить!
А легко ли мне жить? Я – Юлия Евгеньевна Леоверенская. Личный фамилиар Князя Города. Сколько это занимает времени – не передать! Как я в это вляпалась? Ну-у, долго рассказывать. Так получилось. Вляпалась по неосторожности. После того, как это «получилось», я полгода пряталась от Мечислава (тот самый Князь) по углам и переулкам. Но разве можно долго прятаться от вампира? Нравится, не нравится (жутко не нравилось!!!) – пришлось выходить из подполья. Делать нечего. И Мечислав тут же припахал меня по самое дальше некуда.
Фамилиар обязан присутствовать на переговорах с вампирами из других городов!
Фамилиар обязан присутствовать на переговорах с членами Совета!
Фамилиар обязан присутствовать на переговорах с местными стаями оборотней!
Одним словом – фамилиар – обязан!!! По гроб жизни. И своей жизни у него нет. Ни личной. Ни общественной. Вообще никакой. Есть только жизнь облагодетельствовавшего его (ее) вампира! И только этот клыкозавр имеет хоть какое-то значение.
По понятным причинам меня это не устраивало.
Благодарность?
Моя бы воля – я бы скорее чумой переболела, чем связываться с Мечиславом. Почему? Потому что чума – конечна, а вампир теоретически может жить вечно. Ну, или пока на планете не наступит ядерная зима. Хотя я не исключаю, что вампиры выживут и в этом случае. Они, гады, живучие. Приспособятся пить кровь из тараканов-мутантов – и вперед! И у меня есть хорошая перспектива на это полюбоваться. Фамилиар, увы – придаток вампира. Как рука, нога или там ухо. Может жить вечно. Теоретически. Практически жив Мечислав – жива и я. Если он умирает – я со девяностапятипроцентной вероятностью склеиваю ласты следом за ним. Печально?
Факт.
Есть и плюсы. Я тоже стала намного более живучей. По уверениям Мечислава, я останусь живой и невредимой, даже если меня переедет танком. Смогу восстановиться, даже если повредят мозг или сердце. Рано или поздно, так или иначе, пролежав в коме лет этак двадцать-тридцать…
По уверениям Мечислава, я навсегда останусь такой, какой была при наложении Первой Печати Тела. Молодой, здоровой и более-менее симпатичной. Печать «запомнила» меня именно такой и именно такой восстановит в случае чего. С ма-аленькой оговоркой. Если хватит сил у меня. Если хватит сил у вампира. Если Мечиславу не будет выгоднее отбросить меня, как ящерица пораженный хвост. А это вполне возможно. Вампиры – они существа такие, расчетливые. Так что расслабляться не стоит.
Зато теперь я точно знаю, что делать, если решу самоубиться.
Надо просто пришибить Мечислава. Получу двойное удовольствие. Во-первых, достигну своей цели. То есть – отправлюсь в рай или ад. Во-вторых, избавлю мир хотя бы от одной сволочи. И расквитаюсь с оной сволочью за все его издевательства.
О, легок на помине.
Сотовый телефон взорвался знакомой (навязшей в зубах до скрежета) мелодией. А трубка – таким же навязшим в ушах голосом. Теплым. Бархатистым. Безумно сексуальным. Надоевшим до чертиков! С другой стороны, Мечислав, получая периодические скандалы за попытки обольщения, старается иногда пригасить эффект от звука – содержанием. Вот как сейчас.
– Добрый вечер, Пушистик. Я безумно рад слышать твой голос. Надеюсь у тебя все в порядке? Буду несказанно счастлив видеть тебя сегодня к половине одиннадцатого в клубе. Я пришлю за тобой Владимира.
И гудки в трубке.
Каково?
Ни «ответа», ни «пока», ни «прощай, я жду звонка». Вообще ничего. Хоть из вежливости спросил бы, как я себя чувствую. Нет-с. Одно распоряжение – и равняйсь, смирно! Гад!
И кстати, когда это он услышал мой голос?! Если я даже «алло» сказать не успела?!
А послезавтра – первое сентября!
Сегодня же поговорю с вампиром. Я шваркнула трубку подальше от себя. Надя смотрела с этакой понимающей улыбкой.
– Чего?! – окрысилась я.
Подруга покачала головой.
– Ничего. Юля, а Мечислав пригласит Досю петь в его клубе? Попроси для меня автограф, а?
Тьфу!
* * *
Автоматически мне вспомнился разговор, случившийся вчера. С вампиром я еще его не обсуждала. А надо бы. Выглядело это так.
У меня зазвонил телефон. Кто говорит?
– Да?
– Юля? Добрый день.
Лучше бы слон. ИПФ мне с некоторых пор доверия не внушало. Но и посылать Рокина по батюшке и матушке не хотелось.
– Был – добрый, – мрачно ответила я. – А потом вы позвонили. Чего надо?
– Юу-ля…
Он протянул мое имя с такой укоризненной интонацией, что у меня тут же пропало все желание мириться и вообще – вести себя хорошо.
– Да я уж двадцать лет как. И что? Какую пакость вы мне хотите сделать в этот раз?
– Никакой. Просто хотел пригласить вас к нам на лекцию.
Я вспомнила, как меня пригласили летом – и содрогнулась. Очень хорошо вспоминалось, как мне пытались промыть мозги. Начисто. А вот повторять подобный опыт почему-то не хотелось. Инстинкт самосохранения? Ну, лучше поздно, чем никогда.
– Спасибо, я помню, чем для меня предыдущая закончилась. Всего хорошего.
– Юля, а если это будет для вас безопасно?
– Что, всех присутствующих свяжут по рукам и ногам? А иначе я вам не доверяю. Сыта вашим преподобным козлом по самое это самое. И не верю, что у вас там таких мало. Это я – одна. А мерзавцев – всегда много.
– Как вам не стыдно!
– Стыдно – когда не видно. А у вас все наружу вылезло, чего уж теперь. Ладно, – решилась я. – Если вы докажете мне, что лекция будет для меня безопасна, – я схожу. А если увижу хоть одного порядочного человека в вашей организации, то даже поверю, что там такие водятся. Ясно? А в противном случае – извините. До свидания.
– Юля… – попытался что-то вякнуть Рокин, но я опять оборвала его:
– Я свою точку зрения высказала. Вы поняли. До свидания.
Я бросила трубку и закатила глаза. Черти их всех активизировали перед первым сентября!
* * *
Владимир заявился ко мне домой ровно в десять. Элегантный, как рояль на кладбище. Белая отглаженная рубашка, черные брюки, безупречные стрелки, идеально уложенные каштановые волосы… Так и тянуло его хоть чуть-чуть помять в руках, чтобы на человека был похож.
Владимир? Один из вампиров Мечислава. Не самый молодой, не самый старый. Примерно лет пятьсот. В иерархии силы – третий. После Вадима и Бориса. По кредиту доверия – тоже. Но Бориса Мечислав отослал в Тулу и теперь эксплуатирует Вовочку.
То есть Володю. Вовочкой его лучше не называть. Ни в глаза, ни за глаза. Он слегка болезненно реагирует на насмешки. А точнее у него вообще нет чувства юмора. Вообще – это значит, что он абсолютно не понимает даже самых простых шуток. И может за них перегрызть горло. Что ж, бывают недостатки и похуже. Зато он вежливый, обязательный, очень педантичный и пунктуальный. И очень галантен с женщинами. Короче, у него уйма достоинств. Только сразу их не разглядишь под толстым-толстым слоем занудства. Оно даже в его ауре отражено. В элегантных коричневых тонах. Так и тянет сказать: «Пришел в коричневом, сел в углу и испортил людям вечер». Хотя Володя и не виноват.
– Добрый вечер, Кудряшка. Шеф сказал доставить вас к нему.
– Ну, раз шеф сказал, – проворчала я.
– Вы чем-то расстроены?
Нет, что вы! Это из меня так счастье прет!
– Воля! У меня учебный год на носу. А твой шеф ведет себя так, словно этого не замечает!
Владимир (меня можно называть Вова, Воля или Владимир – на ваш выбор, но уж никак не Вованом и не Вовочкой…) потер лоб.
– Юля, а вы вот никогда не думали, что шеф действительно не в курсе?
– Не в курсе чего? О моей жизни он осведомлен настолько, что даже знает, сколько у меня трусов и какого цвета.
Володя покраснел. Ясно. Угадала.
– И какая сволочь, хотелось бы мне знать, шарилась по моим шкафам?
Вампир понял, что сейчас его будут допрашивать с применением методов инквизиции, и ретировался за дверь.
– Кудряшка, я жду вас в машине!
Что-что, а инстинкт самосохранения у этих зубастых работает отлично.
Я на секунду задумалась. А может, вампир и правда не представляет, что может быть что-то кроме него? Что я учусь, что мне нравится биология, что я хочу стать специалистом – и хорошим?
Вполне может быть. Это как учителя в школе. Они настолько зацикливаются на своем предмете, что просто забывают обо всем остальном. Что школьники – живые люди. Что кроме их предмета есть и еще чертова дюжина других. Что в обыденной жизни никому не нужна теория поля или, например, страдания Анны Карениной. То есть они могут и пригодиться, но только если человек на всю жизнь свяжет себя вот именно с этой профессией.
А если нет? Вот какая мне в принципе разница – утопилась Анна или под поезд бросилась? Кроме широкого кругозора?
Так и вампир. Он может просто не представлять, что кроме него и прочих клыкасто-зубастых есть что-то интересное и нужное.
Что ж. Надо будет ему это просто объяснить. Иногда Мечислав может быть вполне разумным существом. Полагаю, трех-четырех скандалов хватит с лихвой.
* * *
Мечислав ждал меня в своем кабинете. Он явно работал с каким-то отчетом, но, увидев на пороге меня, отложил бумаги и встал, широко улыбаясь. Радушный хозяин, рыбу, зебру, мать…
Выглядел он просто шикарно. Хотя у Мечислава не бывает другого вида. Либо он выглядит шикарно, либо потрясающе, либо восхитительно. Если это не так – приближается конец света. Или хотя бы вампира активно и серьезно пытаются прикончить.
На моей памяти он не выглядел, как топ-модель, только тогда, когда за нами гонялись вольпы Андрэ – и в плену. Во всех остальных случаях – хоть на обложку снимай. – Кудряшка! Наконец-то! Я рад тебя видеть!
Я мрачно глядела на вампира. Сегодня Мечислав был затянут в темно-синие джинсы из какой-то тонкой ткани – фасон, покрой – все безупречно. Это явно джинсы. Но ткань облегает все его тело, как перчатка, не оставляя воображению никакого места. Чего воображать? И так все обтянуто! Чтобы не сказать – облеплено! Синяя рубашка была сделана из какой-то тонкой сетки с вкраплением блестящих нитей. И выглядело это так, словно торс вампира завернули в синее облачко. Глаза Мечислава, оттененные синим, сияли как два аквамарина на золотистой коже.
Черные волосы были стянуты в хвост и переброшены вперед, на плечо. В сложной заколке из желтого металла блестел здоровущий синий камень.
На что спорим – это натуральный сапфир и золото? Подделок и пластмассы вампир бешено не любил. Эта заколка наверняка старше меня раз в десять.
– Очень рад? Ну полюбуйся, пока есть возможность.
– Что случилось? – насторожился Мечислав. Под мое плохое настроение он уже попадал, и не раз. Его кабинет я вообще разносила раз пять. А сколько раз пыталась покалечить этого вампира… даже прицельно стульями швырялась.
Уворачивался, гад. Еще и посмеивался – это вместо тренажерного зала.
Сейчас, видимо, ему не хотелось заниматься спортом. – Скажи, ты на календарь смотришь – иногда?
Вампир потянулся всем телом, как здоровущий хищный кот. Я с восхищением пронаблюдала, как ходят мышцы под тонкой прозрачной тканью. Красив… Безумно, бездумно красив. И так же бездумно действует на всех женщин. В том числе и на меня. И каждый раз тяжело колотится сердце, а в животе все сжимается в комок. И тягучими, сладкими каплями сочится время.
Мечислав ласково коснулся моей щеки. Когда он успел оказаться рядом?
Я тряхнула головой, преодолевая желание потереться щекой об эту золотистую ладонь с тонкими изящными пальцами. Нельзя! Опасно потерей свободы мышления!!!
А так хочется. И потереться, и прижаться, и завернуться в его запах, как в пушистое одеяло. И провести пальцами по его волосам, ощутив их мягкость и шелковистость. Снять заколку, распустить черные пряди – и потереться об них всем лицом.
Нельзя. И вообще – Юля, возьми себя в руки!
Я сделала шаг назад. Вампир смотрел… понимающе. Кажется, он тоже знал, чего мне хочется. И что тут удивительного? Рядом с ним этого хочется любой женщине – от десяти до девяноста пяти! Рефлексы. Феромоны. Физиология!
– Календарь… я слышал такое слово, – мурлыкнул вампир.
Я зашипела, вспомнив, зачем я здесь. Куда и влечение девалось!
– Хорошо. А это было до Петра-сифилитика или позже?
– Во времена Петра Первого меня в России не было, – внезапно мрачнея, отрезал вампир. Наступила на мозоль? Интересно, какую. Я бы на ней еще потопталась. – Что ты хочешь сказать?
– Что скоро первое сентября.
– И?..
– У меня – институт.
Вампир хлопнул длиннющими ресницами. Получилось очень трогательно и мило. Пришлось напомнить себе: кобра хоть и красивая, но кусается больно.
– И?..
– Что – и?! Вот расписание! – я шваркнула на стол блокнот. На пол свалились еще несколько бумаг. – Три-четыре пары в день! Считай на пальцах! Ты меня постоянно выдергиваешь на всю ночь! Утро у меня будет занято капитально. Пять-шесть дней в неделю. Когда мне прикажешь спать? Отдыхать? Встречаться с друзьями?!
– Какими еще друзьями? – подобрался вампир.
– Твое какое хлюндячье дело?! Я что – став твоим фамилиаром, обязана общаться только с вампирами и оборотнями?! Нет уж, увольте! Я учусь с людьми и не собираюсь становиться раком-отшельником из-за твоих заскоков!
Мечислав чуть расслабился.
– Так в этом все дело?
– В этом. С момента попытки узурпировать власть тандемом «Иван – Рамирес» ты мне просто покоя не даешь! Я здесь бываю чаще, чем у матери с дедом! Надоело!
Мечислав вздохнул и уселся на край стола. Расстегнул заколку, растрепал волосы и очаровательно улыбнулся.
– Прости, Кудряшка. Я действительно не подумал.
– Я заметила. И что ты теперь собираешься делать?
– Извиняться. Какую форму извинений ты предпочтешь?
– Исключительно материальную, – корыстно потерла я лапки. – Хочу себе личный пистолет и обойму с серебряными пулями! А лучше – две! Хочу! И все тут!
Мечислав возвел очи горе.
– Ну почему ты такая кровожадная?
– С кем поведешься, – огрызнулась я. – То-то вы все здесь пушистые и безобидные!
– Разумеется, – подтвердил вампир не моргнув и глазом.
– Ага, – поддакнула я. – Особенно оборотни в полнолуние. Пушистость – повышенная. Клыкастость – тоже.
– Ну, ты же все равно их любишь, – пожал плечами Мечислав. – Когда Насте рожать?
– Через месяц-полтора. Это если все пойдет, как надо. Как раз пройдет очередное полнолуние. Близнецы вообще рождаются чуть раньше. Подумаешь, полежат недельку в роддоме. А Настю вообще стая забирает в лес сразу после родов.
Мечислав кивнул. Проблема беременной оборотнихи нас весьма беспокоила. Летом, в июле обнаружилось – неожиданно для меня самой, – что я могу видеть ауры. Мало того, я могу ими манипулировать. И оборотни-хавольп по имени Настя стала моим первым подопытным животным. Я не хотела, честное слово. Так получилось. Замечательное оправдание, ага?
Обычно так оправдываются, наделав дел. В моем же случае все получилось лучше всяких ожиданий.
Оборотнихи не могут рожать детей. То есть они беременеют, но потом у них обязательно происходит выкидыш. Примерно на пятом месяце. Как раз когда тело ребенка уже слишком большое, чтобы перенести изменения матери, и слишком маленькое, чтобы измениться самостоятельно.
Настя же… она безумно хотела детей. И как раз была на пятом месяце беременности.
У меня все получилось просто чудом. Я закрыла ей способность к превращениям примерно на месяц. И выкидыша не произошло. Оборотниха сидела дома, смотрела детские фильмы, пила пустырник в товарных дозах и слушала медитативную расслабляющую музыку. В следующее полнолуние мы с ней опять повторили запрет на превращения. Оставалось еще одно полнолуние – по моим скромным подсчетам.
Потом она будет рожать. Сама или кесарево – неважно. Для оборотней сойдет любой вариант. Если что – Настя отлично восстановится. Любые раны заживают на оборотнях в срок где-то от одного часа до недели. Кроме повреждений мозга. Сердце, говорят, сильные оборотни могут вылечить.
– Какой прогноз?
– Замечательный. Настя прекрасно себя чувствует, не считая сильной раздражительности. Рауль не звонил? – Звонил. И об этом нам тоже надо поговорить.
– Да?
– Кудряшка, я тебя вызвал не просто так.
– Что у нас опять случилось – кроме очередных заскоков нашего губернатора?
– Альфонсо да Силва обещает приехать на этой неделе.
– Твою крокозябру! Этот козел раньше не мог приехать?! И вообще, напиши ему – и скажи, чтобы приезжал в октябре!
Мое возмущение было вполне оправданно. Альфонсо ломался весь остаток лета, как… как сдобный пряник! Тянул, спорил, возмущался… То ему не подходят условия, то у него дела, то одно, то другое… а теперь, когда на носу учебный год – он соглашается?! Да чтоб его ИПФовцы поймали и в святой воде искупали!
Козел!
– Только ему этого не скажи.
– Я что – вслух говорю?
– Да. И меня радует только одно. Что в моменты серьезных потрясений ты можешь собраться.
– Меня это тоже радует, – кисло протянула я.
А вас бы радовало? Значит, на днях у нас очередной губернаторский заскок. Послезавтра – первое сентября. То есть надо ходить на лекции, посещать практики, чего-то учить, я, между прочим, на третьем курсе, через год надо диплом начинать писать, если я хочу вообще в аспирантуру…
А тут – счастье! Мечислав покоя не даст. Альфонсо – это крутая проблема. Чтобы не сказать короче и жестче. Песец подкрался и стал кусаться.
– Какой у нас получается распорядок на ближайшие пять дней – и что ты хочешь свалить на меня?
Мечислав взял со стола лист бумаги – и протянул мне. Я пробежала глазами строчки и нахмурилась.
– Так. С женщинами из стаи медведей я завтра встречусь. У нас их много?
– Вот папка. Проглядишь на досуге.
Я кивнула. Ладно. Мои дела, мои и тапки. Лучше я честно объясню медведицам, что и как. То есть: как обстоят дела и что им светит в плане размножения. Это – на завтра. Днем.
– Валентин или Леонид могут меня сопровождать?
– Могут. Решишь сама – кто.
Я задумалась. Валентин мне ближе. А Леонид – вреднее. На переговорах с дружественной стаей лучше иметь рядом с собой конкретную сволочь типа Леонида. Этот свою выгоду не упустит. Никогда. И мою заодно.
– Леонида. Распорядишься?
– Хороший выбор.
– Знаю. Послезавтра – первое сентября. Так что ничего не планируй на этот день. Ясно?
– Предельно. Но ночью я тебя жду.
– За… черт!
– Я рад, что ты помнишь.
Я уныло кивнула. По соглашению, я делилась с Мечиславом кровью и силой – два раза в неделю. Так было легче и мне и ему. Мне – сбрасывались излишки силы. Мечиславу же потом не надо было кормиться на людях дня два. Экономия.
Кстати, крови я при этом много не теряла. Грамм двадцать каждый раз, не больше. Моя сила уже привыкла к Мечиславу и рассматривала его как продолжение меня. Поэтому долго пить из меня кровь не требовалось. Секунд через тридцать после того, как Мечислав всаживал клыки мне в вену, происходил взрыв силы – и он отваливался от меня, довольный, как пиявка.
– А перенести нельзя?
– Нет. Второго сентября у нас здесь будет маленький праздник в честь начала учебного года.
– Ага. И в связи с этим – вычеркни эти две строчки. Со звездунами отправишь договариваться кого-нибудь еще.
– Вампиры днем спят, а ты – мой полномочный представитель.
– Плевать. Общаться лишний раз с этими идиотами…
– Ты же с ними ни разу не общалась. Как ты можешь судить о людях, нет зная их?
– А я что – ошибаюсь?
Мечислав с улыбкой покачал головой.
– Нет. Но могла бы.
– Так, оставим это. Отправь к ним Валентина. И к Досе, и к Лаврику. Или кого-нибудь еще.
– Например, Славку?
Я зашипела.
Станислав Евгеньевич Леоверенский, мой старший брат, появился в нашем городе чуть больше полутора месяца назад. И – с кучей проблем. Если вкратце – он умудрился влюбиться в одну из самых слабых представительниц клана оборотней, нахватал себе на хвост проблем – и примчался в надежде повесить их (проблемы) на нашу (деда, мамы, мою) шею. Почему-то нам это не понравилось. Деду – по жизни неохота разгребать чужие навозные завалы. Мама – так ничего и не узнала. Я же… Вампиры быстро вытряхивают из человека все доброе, чистое и светлое. Остается только разумное и вечное. Братец был сдан на руки местной стае вольпов и быстро стал лисом-оборотнем. Проблемы, которые он свалил мне на руки, удалось разгрести, а его «вечная любовь» оказалась банальной шпионкой. Ее поймали при попытке убить меня – и прикончили, получив показания.
Славка жутко переживал ее смерть. Да и сейчас переживает, когда есть время. А времени у него нет. Мечислав забрал его к себе в клуб и гоняет, как мальчика на побегушках – во все стороны света. Только поворачиваться успевай. Взамен Славка получает квартиру, зарплату и даже трудовую книжку! Даже – отчисления в пенсионный фонд, каково? Да, вампиры платят налоги. Как ни смешно! Мухлюют, конечно, но в рамках необходимого. А когда я поинтересовалась у вампира, почему так, он ответил просто. Им легче было пожертвовать частью прибыли, чем привлечь к себе лишнее внимание полиции. А там – и ИПФ себя долго ждать не заставит. – Да отправляй! Только меня не трогай! Не до вас!
– Ладно. Но на открытии ты быть обязана.
– Второго? Да еще и в два часа? А морда у вас, сударь, не треснет? У меня генетика в это время!
– Неправда. – Мечислав повертел в руках мое расписание. – Генетика у тебя заканчивается как раз в час сорок пять.
– Вот!
– И потом день у тебя свободен. Три пары – и все!
– Не все! Я что – должна за пятнадцать минут приодеться, накрасить морду и припереться за полгорода киселя хлебать? Как ты себе это представляешь?
– Спокойно. Пойдешь в институт прилично одетой. А после института тебя подхватит Валентин, и вы приедете вместе. Он там тоже собирается быть.
– Ты издеваешься?!
Я представила, как я скромненько заявляюсь в институт в платьице стоимостью больше чем домик директора, с украшениями, за которые мне и самого директора на органы продадут – и застонала.
– Что тебя так пугает?
Я закатила глаза.
– Что?! А ты сам не понимаешь?
– Отказ от привычной униформы? Джинсы, майки, лохматая голова? Ну, переживешь как-нибудь.
Я представила себе лицо нашей институтской модницы Кати Козодаевой, когда я приду в шмотках от кутюр, и ее снисходительный голос: «Леоверенская, ты что – решила стать похожей на человека?», представила лица секретарш, МНСов и прочей блатной кафедральной шушеры – и еще раз, с трудом, но попыталась объяснить вампиру, что так нельзя. Уж лучше я переоденусь в машине у Валентина. Потерпит. А что до прически – ха! Главное, чтобы волосы – были. Я же не с бритым черепом приду?! Ну и хватит.
Вампир согласился.
– Ладно. Ночью ко мне можешь не приезжать. Валентин отчитается.
– Замечательно, – согласилась я. – А ты отпустишь ко мне Вадима?
– Отпущу. Все еще рисуешь?
– Ага.
Мы с Вадимом задумали полотно где-то на двадцать лиц. Вампир очень хотел получить свое изображение на фоне горящей Москвы. Горят старые дома, бегут люди – и над крышами города гордо реет буревестник под названием Вадим…
Я не возражала. Почему бы и не сделать приятное другу? Состарит, повесит в комнате и будет показывать всем желающим. Но вот беда – для такого дела мне нужны были изображения всех участников, их описание, да вообще куча всего, вплоть до костюмов той эпохи… дела было – за месяц не разгребешь. Мечислав, услышав о нашей затее, покрутил пальцем у виска, но потом согласился. «Чем бы дитё ни тешилось, лишь бы со мной не цапалось».
Я взглянула на оставшуюся строчку.
– Это – что?!
– Это в моем клубе третьего числа. Ночью. И изволь быть.
– А отказаться можно?
– Можно. Но лучше не надо.
– Тогда не буду, – проворчала я. – Но ненадолго.
– Договорились. Два часа, не больше. Как ты спишь по ночам?
– Плохо. Но сейчас удается обходиться без кошмаров по три-четыре дня.
– Уже лучше.
Я кивнула. Раньше кошмары у меня были примерно пять дней из семи. Теперь я могла хотя бы иногда высыпаться.
– Ладно. Мечислав. Я согласна участвовать в твоей активной общественной жизни, но мне надо еще досдать два экзамена. И досдать их до двадцатого сентября.
– Сколько стоят твои экзамены?
– Что?!
Я взвилась с места.
– Ты что – озверел?!
– А что тут такого?
Я закатила глаза. Действительно – что?! Но Я НЕ ХОЧУ УЧИТЬСЯ ЗА ДЕНЬГИ!!! Я хочу получать знания, а не расписки в обмен на уплаченные в деканате легальные взятки! Иначе я просто попросила бы деда!
Вообще-то я прекрасно училась самостоятельно. До этой зимы. Но в результате всей вампирской истории я провалялась в больнице чуть не два месяца. Что-то мне удалось догнать. А что-то нет. Сложно было успевать по всему курсу, когда даже выспаться не можешь. И тихо подозреваешь, что у тебя едет крыша. И безнадежно отстала по двум предметам. Политологии и ОБЖ. Почему так?
Считаем на пальцах. В больнице я провалялась чуть ли не три месяца. Тогда, зимой, с воспалением легких. И передо мной встал печальный выбор. Взять академический на год – или вывернуться из шкуры и досдать все сейчас. Я подумала. Посоветовалась с дедом. И решила рвать жилы, но не оставаться на второй год. Мудрость полученного совета я оценила сполна. Досдавать – тяжело. Иногда я приходила домой настолько измотанная, что мне даже кошмары присниться не могли. Просто не пробивались к измученному и полностью отключившемуся мозгу. Подозреваю, что если бы дед настоял на академке – я могла бы и с ума сойти. Безделье – основной источник неврозов и депрессий. А у меня на них просто не оставалось времени.
Надо было писать, учить, наверстывать…
И если теорию, то есть лекции, можно было списать и выучить, то практические занятия – фигушки. Надо было ходить и их отрабатывать. Рабочий день у преподавателей, если кто не знает – ненормированный. И если препод может слинять раньше – он так и сделает. Ловить их – дело трудное. А если поймаешь, они обычно начинают выкобениваться. Извиняюсь за ненормативную лексику, но так ведь и есть! Ладно бы я была злостной прогульщицей! Нет! Я действительно чуть не померла! И после этого какая-то насквозь блатная чушка, читающая только «Космополитен» и только по слогам, смотрит на тебя сверху вниз и цедит: «Ну, милочка, не знаю, чем я могу вам помочь… не надо вам было пропускать занятия…»
Сначала я пыталась быть вежливой с такими. Потом поняла, что надо бить в лоб. Чтобы хоть со звоном или с резонансом (голова-то у таких чугунная) дошло до оставшихся мозгов. И нагло рубила в ответ: «А было бы лучше, если бы меня отсюда на кладбище увезли?! Вам историю болезни предъявить – или вы сами в отделение позвоните? Там меня отлично помнят – после нескольких реанимаций!»
В итоге все сдавались. Рано или поздно, так или иначе…
К тому же в деканате все поняли – и пошли мне навстречу. Разрешили досдать теоретические хвосты до двадцатого сентября. И именно это я собиралась сделать. И если политологию мне наверняка удастся сдать более-менее спокойно, то насчет ОБЖ были у меня некоторые сомнения…
Принимал ОБЖ у нас Токаревич Юрий Михайлович. Редкостная, простите, тварь. По-моему, он искренне считал, что малейшее незнание его предмета должно быть приравнено к государственной измене и караться расстрелом с последующим четвертованием.
При этом сам-то он был насквозь блатным и ОБЖ просто не знал. Читал из книжечки и с книжечкой же сверял ответы студентов.
Ну не козел?
– Кудряшка!
Я тряхнула головой.
– Короче. Экзамены я собираюсь сдавать самостоятельно. И учиться – тоже. Полезешь – считай, что я на тебя смертельно обиделась. Тебе это нужно в преддверии высочайшего визита?
Вампир покачал головой.
– Заинька моя, ну какое тебе дело до всех этих человеческих глупостей? Диплом, аттестат, что там у вас сейчас? Какая разница? Ты пойми – никого из твоих преподавателей не станет – и косточки их истлеют, а ты все равно – будешь. Только диплом предъявить не сможешь, потому что там будет указана настоящая дата твоего рождения.
– Зато знания при мне останутся.
– Да зачем они тебе нужны? Глупости все это! Я вот живу, не зная, сколько позвонков у жирафа – и…
– Хвастаюсь своей безграмотностью, – огрызнулась я. – Пойми, ты, жертва стоматолога, я – человек. И сколько мне положено, проживу человеком. Глядишь, еще и доктором наук стану. Диссертацию защищу по летучим мышкам и наглым крыскам. И уж точно не стану приносить всю свою жизнь в жертву твоей. И жить только твоими интересами я не собираюсь! Я – личность и индивидуальность и без твоего соизволения. И, честно говоря, буду счастлива, если ты куда-нибудь денешься из моей жизни!