© Алекс Джун, 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
* * *
Шептали деревья, друг к другу прижавшись:
«Кровавая Ведьма ночами не спит,
С частичкой души на поляне расставшись,
Трех кукол особых она мастерит.
Пусть думает ведьма, что просто играет,
Ведь лица у кукол легко ей стереть.
Ломается кукла, но не умирает,
Для кукол забвение – страшная смерть.
Их ведьма зароет под землю однажды,
И куклы послушно там будут лежать,
Удобно ли им – это ведьме неважно,
А куклы, как прежде, лишь будут молчать.
Пока ведьма помнит, пока сердце бьется –
С ней дышат и куклы, пусть даже она
За ними уже никогда не вернется,
И маются куклы, как ведьма, без сна».
Пролог. У дерева
Маленькая девочка сидела на поляне у подножия огромного дерева и усердно мастерила куколок из обломанных веток, время от времени бросая взгляды на лежащего неподалеку мальчика, который также был занят изготовлением игрушек. Куклы у него получались какими-то угловатыми и неуклюжими, но мальчик ими был весьма доволен. Расставив трех уродцев в ряд, он начал снабжать их крошечными копьями и мечами. Все ясно, игрушечные воины. Никакой фантазии! Девочка презрительно фыркнула и любовно провела кончиками пальцев по шершавой ветке, чуть сгибая ее у основания. Идеально! Снова посмотрев на мальчика, она тихонько запела незамысловатую песенку, которую сама же и придумала пару минут назад:
Этой кукле я сделаю руки –
Самой умелой пусть будет в округе.
Этой кукле я дам глаза –
Пусть видит то, что другим нельзя.
Третья кукла пусть мудрая будет:
Ответы найдет и все споры рассудит.
Три куклы были готовы. Девочка с торжествующим видом разложила перед собой поделки.
– Судя по твоей песенке, ты мастеришь каких-то калек. У одной только руки, а у другой – глаза. – Мальчик оторвался от собственных творений, рассматривая куколок подружки.
– Ничего ты не понимаешь! Я просто хочу каждую из них наделить особым даром, вот и все! А ты?
– Что я?
– Не хочешь сделать их особенными?
Мальчик задумчиво почесал затылок, неуверенно перебирая свои изделия.
– Не знаю, пусть будут воинами-защитниками, как мой отец. Этого вполне достаточно.
Девочка с жалостью взглянула на корявых человечков и покачала головой. Бедные! Тоже мне дар – быть воином-защитником! Да уж, с таким хозяином вас ждут лишь унылые сражения.
– Что ты там про глаза сочинила? Мне понравилось. – Мальчик нахмурился и взял одного человечка в руки. – Пусть этот тоже видит то, что скрыто.
Девочка улыбнулась и, сорвав с дерева пару алых ягод, помогла мальчику нарисовать его кукле жутковатые кроваво-красные глаза.
– А теперь попробуем их оживить? – Девочка в предвкушении потерла ладони. Она схватила маленький ножик мальчика, небрежно отброшенный им на траву, и прежде, чем он успел ее остановить, порезала себе палец. – Ритуал кормления кровью, слышал? – произнесла девочка каким-то потусторонним шепотом и придвинулась ближе, странновато изогнувшись, будто нарочно старалась запугать своего друга. Мальчик тут же отпрянул, выругавшись словами, которые ему вообще-то пока не полагалось знать в силу своего возраста.
– Да не делай ты такое лицо! – Девочка вздохнула и растерла по голове куклы каплю крови. – Помажем их вот так, и все. Или ты боли боишься? А еще воином стать хочешь!
– Да хоть все пальцы мне изрежь, не дрогну, – злобно откликнулся мальчик и с готовностью подставил руку. – Мне просто не нравится, когда ты кривляешься. Тоже мне демон!
Девочка отвечать не стала: она бросила ему нож и подтолкнула поближе кукольных воинов. Мальчик торопливо вспорол себе ладонь и умыл кровью своих человечков.
– А теперь что? – с вызовом поинтересовался он, ловко вращая нож между пальцами.
– А это только мой секрет.
* * *
В нашем мире сокрыто множество тайн мироздания: одни лежат на поверхности и ждут момента, когда их обнаружат и разгадают те, что ищут ответы. Другие спрятаны настолько хорошо, что обречены на вечное забвение. Третьи же тайны отгадываются случайно, ими часто пренебрегают, недооценивают… до поры до времени…
Знала ли девочка, что за любой дар нужно платить? Слышала ли о равновесии в природе? Ведь старуха Шэл частенько перед сном рассказывала ей своим скрипучим голосом истории о добре и зле, о красных нитях судьбы, связывающих людей сквозь пространство и время, о дарах и расплате, о священных древах жизни, что стоят на распутье дорог или растут на полянах посреди непроходимого леса, о том, что ритуалы и клятвы на крови даже в шутку совершать ни в коем случае нельзя, особенно глупым детишкам. Но сказки кажутся правдой лишь ночью, когда ожившие тени пляшут вокруг костра и скользят по стенам, словно силуэты приближающихся снов. А при свете дня все просто и ясно. И нет нужды вспоминать предостережения, таящиеся в позабытых историях давно выжившей из ума старухи Шэл.
Покуда не придет их срок.
Глава 1. Серая дверь
«Опять дождь и ветер».
Алиса недовольно наморщила нос, глядя на тоскливое, затянутое мрачными тучами небо. Капли барабанили по стеклу, время от времени попадая через открытую форточку прямо ей на лицо. Она потянулась и нехотя вылезла из постели. Маленькая черная тень, извиваясь, словно змея, выскользнула из-под одеяла и затаилась где-то под кроватью. Видимо, один из ее снов не успел уйти вовремя.
«Интересно, я плакала во сне из-за того, что на улице дождь, или это мои слезы, напротив, просочились в этот мир?» – рассеянно подумала она, все еще не отрывая глаз от окна и пытаясь нащупать босыми ступнями тапки. Оставив безуспешные попытки обуться, Алиса вздохнула и поплелась на кухню, бормоча себе под нос что-то о снах, погоде и пропавших тапочках.
Из сонного оцепенения ее вырвал бодрый оклик:
– Доброе утро, говорю! – Инг повторил приветствие, обаятельно улыбнувшись.
– Во-первых, убери ноги со стола, – Алиса поморщилась, – а во-вторых, пока не приму ванну и не выпью кофе, можешь даже не пытаться разговаривать со мной.
– Как скажешь, только поторопись, – развел руками Инг. – Я ненадолго, хотел только уточнить пару моментов.
Алиса молча включила кофеварку и направилась в ванную, отмахнувшись от Инга, как от назойливого комара. Ее мысли, как часто случалось по утрам, немного путались, и она пыталась систематизировать увиденное во сне, разложить все по полочкам. Девушка повернула кран, скинула пижаму и забралась в ванну, медленно наполнявшуюся теплой водой. Блаженство.
– Я давно не видел Сив. Почему она больше к тебе не приходит?
Алиса, вздрогнув, распахнула глаза. Инг бесцеремонно уселся на край ванны, задумчиво глядя в зеркало, словно изучая собственное отражение.
– Не мог бы ты выйти? Я моюсь, – прошипела Алиса, мысленно взывая к своему терпению.
– Я же говорю, у меня не так много времени, – разозлился Инг. – Меня могут вызвать в любой момент, я сегодня на смене. Да ты и сама на работу опоздаешь, нечего тут разлеживаться. Даю тебе пять минут.
С этими словами он выскользнул из ванной, и Алиса с головой погрузилась под воду. Однако Инг был прав: Сив давно не приходит, а на всех ее дорогах судьбы – лишь кромешная тьма. Знать бы еще, что это значит. Если бы Сив была мертва, то пути бы оборвались, как случилось с Йеном, а дверь больше бы не открывалась. Алиса поежилась, и, несмотря на довольно высокую температуру воды, ее начало знобить. Так много вопросов и лишь один ясный ответ: Алиса сходит с ума уже очень долгое время. Девушка решительно вынырнула и с молниеносной быстротой начала приводить себя в порядок.
– Коротко про Шу: скажи ей, наконец, правду! Рано или поздно тебе придется это сделать, другого исхода нет. – Алиса вихрем влетела на кухню и бросила грозный взгляд на Инга, снова примостившего свои ноги на обеденный стол.
– Шу снова сбежала из школы. Что с ней происходит?
– Как она сама это объясняет? – Алиса отхлебнула кофе и с жалостью посмотрела на Инга, который заметно нервничал.
– Говорит, ей надоело ходить парами с другими девочками, вплетать дурацкие ленты в косички и слушать лекции настоятельницы про домоводство. Возможно, Шу чувствует себя неуютно потому, что она старше своих одноклассниц. Ей ведь пришлось остаться на второй год из-за частых пропусков по состоянию здоровья. А в этот раз она просто притворилась больной, и ее отпустили ко мне на неделю.
– Это не впервой. Что конкретно тебя беспокоит?
– Да я сам точно не знаю. – Инг принялся ковырять пальцем скатерть. – Какое-то предчувствие беды, что ли. Не могла бы ты сказать, чего мне остерегаться в будущем, дать совет? Какой меня ждет выбор?
– Придумай способ, как сказать ей правду. Чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.
– И это все?
Выдержав драматическую паузу, чтобы придать своим словам бо́льшую убедительность, Алиса произнесла:
– И не отправляй ее в школу в ближайшую неделю.
– А какой-то долгосрочный прогноз? – не унимался Инг.
– Инг, – Алиса провела рукой по его шершавой щеке, – я не могу. Чем больше будешь знать, тем сильнее запутаешь все пути. Я говорю ровно столько, сколько необходимо в данный момент, не хочу, чтобы ты метался. Если будет грозить серьезная опасность, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе ее обойти, обещаю. Ты ведь помнишь, что произошло, когда мы пытались предотвратить похищение Шу и я дала тебе слишком много информации?
– Да ладно тебе! Тогда мы были лишь глупыми детьми и не знали, что делать.
– В любом случае, это моя ошибка. – Алиса потрепала Инга по волосам. – И причины подобного поведения Шу кроются в том травмирующем опыте.
– Не вини только себя.
– Нет, я должна была все предвидеть. Как и в случае с Йеном.
– До сих пор переживаешь из-за смерти того слепого мальчика? – Инг склонил голову, пытаясь поймать взгляд Алисы.
– Конечно! Я вспоминаю о нем каждый божий день.
– Алиса, он был болен и не отдавал себе отчета в собственных действиях. Я тебе это как врач говорю. Йен был совершенно неадекватен. Сколько его помню, он все время стоял на одном месте и выкрикивал одно и то же слово. Только я забыл, что именно. Возможно, у него были органические расстройства…
– Расплата, – прошептала Алиса, не слушая разглагольствования Инга, пытающегося в очередной раз поставить Йену какой-то заковыристый диагноз. – Когда он чувствовал мое приближение, то все время кричал «Расплата».
Глава 2. Фиолетовая дверь
Шу, уставившись в потолок, лежала на старом выцветшем диванчике в квартире Инга. Ей казалось, что с каждой минутой настенные часы тикают все медленнее и медленнее, словно вот-вот уснут и вовсе остановятся. Только щелчки секундной стрелки да грохот трамвая, периодически раздающийся вдалеке, нарушали звенящую тишину, от которой ужасно ломило виски.
Прошла целая вечность с тех пор, как Инг отправился на работу в свою захолустную больницу. По-хорошему нужно было приготовить ему что-нибудь на ужин или хотя бы нарезать бутерброды и заварить чай, но Шу не могла заставить себя подняться. Она продолжала лежать, даже не предпринимая попыток встать, пока, в конце концов, не услышала скрежет ключа, поворачивающегося в замочной скважине.
– Снова надоел весь мир? – улыбнулся Инг, буквально с порога оценивая настроение сестры.
Шу трагически закатила глаза.
– Мне всегда казалось, что девятнадцатилетние девчонки должны думать о других проблемах. Нечего надеть и тому подобное. Но ты меня удивляешь.
Инг прошел на кухню и с огорчением оглядел пустые кастрюли, после чего вернулся к Шу.
– Я кое-что принес с работы для тебя, новые разработки. – Он вытащил из кармана тюбик и вложил в ее руку. – Мажь этим свой шрам на лбу перед сном, месяца через два оценим результат.
– Меня вовсе не шрам беспокоит, – воскликнула Шу, швырнув тюбик на стол. – Через месяц я заканчиваю школу, а ты так и не нашел способ, как помочь мне. Ты же врач, да и мой брат, к тому же. Занимаешься какой-то ерундой!
Инг прикусил губу. Снова эта бредовая идея Шу – поступить после школы в военное училище. Никакие логические доводы, просьбы и разговоры не возымели ни малейшего успеха. С каждым днем ее желание только росло вопреки здравому смыслу.
– Я уже все сказал. Тебя туда не возьмут по состоянию здоровья, я узнавал. Не веришь – сама сходи.
– Так вылечи меня!
– Я пытаюсь много лет, но я не волшебник. – Инг взял со стола небрежно брошенный Шу тюбик. – Как ты собралась служить, если с трудом выносишь вид крови, страдаешь паническими атаками и приступами астмы? От курсантов требуется гораздо больше, чем маршировать по площади в красивой военной форме и отдавать честь.
– Ты просто хочешь, чтобы я поступила в какое-нибудь швейное училище или, того хуже, вышла замуж!
– Послушай. – Инг выдавил из тюбика немного мази и принялся аккуратно наносить ее на шрам Шу. – Если уж тебе так хочется этого, то попробуй. Я не запрещаю. Но иметь хотя бы один запасной вариант на случай провала вполне разумно. Куда, кстати, собирается поступать эта твоя подруга, Мия?
– Мия… А черт ее знает, на курсы акушерок вроде. Да какая вообще разница? Не хочу про нее говорить. – Шу резко встала и принялась расхаживать по комнате.
– Вы поссорились?
– Скажем так, неправильно друг друга поняли.
Шу подошла к шкафу с зеркальной дверцей и скривилась. Она никак не могла отделаться от ощущения, что ее тело должно принадлежать кому-то другому, а не ей. Все было каким-то неправильным.
– Почему с каждым годом я все больше становлюсь похожа на какого-то богомола? Эти длинные худые руки и ноги. Я сегодня мерила твои ботинки, и они мне как раз! Кажется, мои ступни никогда не перестанут расти. Даже после смерти. Клянусь, в конце концов они вылезут из-под земли и будут торчать, словно два огромных памятника. Нет, ну чего ты смеешься, только взгляни на эти ножищи. – Шу подняла ступню и для наглядности помахала ею перед носом Инга.
– Я работаю хирургом в приемной, вряд ли ты удивишь меня огромными ногами, для этого нужно что-то посолиднее, – улыбнулся Инг. – Да брось, Шу. Подумаешь, длинные ступни. Ты все равно миленькая. Зато плавать удобно. Всех обгонишь!
Девушка покачала головой и снова легла на диван.
– Внешность – не главное. Вот я невысокий, и что с того? Ты хоть раз слышала, чтобы я мечтал стать выше?
Шу не ответила. Легко Ингу рассуждать. Он хоть и был ниже большинства парней, но при этом прекрасно сложен, чертовски обаятелен и умен. А его руки? Шу могла часами наблюдать за изящными движениями пальцев Инга, когда он штопал ее платье, плотничал, готовил или чинил игрушки. Подумать только, ведь он и людей так чинить умел. Бережно и осторожно.
– Я тут вспомнила, а где тот скелет, с которым ты в детстве разрешал мне играть? – задумчиво поинтересовалась Шу, все еще разглядывая руки брата.
– Ты его сломала, и я унес его, – помедлив, ответил Инг.
– А откуда он взялся? В смысле, он был настоящим или нет?
– С чего вдруг такие вопросы? Решила сменить тему? – Инг насмешливо щелкнул Шу по носу. – Да, он был настоящим. Мне его подарил один профессор для подготовки к экзаменам по анатомии.
– Теперь понятно, почему я выросла такой странной. Ведь он был моей любимой игрушкой. Я называла его Скелеша. – Шу потерла лоб, голова по-прежнему немного болела. – Меня радует, что этот скелет достался в подарок, а то я всегда втайне опасалась, что ты сам откопал его на кладбище и приволок домой. Зная твою тягу к медицинским знаниям, это было бы не удивительно. Куда ты его потом дел? Зарыл в землю?
– Шу, у тебя было полно других игрушек, помимо Скелеши. И это был довольно старый экспонат, который десятки лет пылился в университете. Надо же мне было как-то занимать тебя, чтобы ты не мешала учиться. Я рассчитывал, что ты тоже пойдешь в медицину, вот и готовил тебя заранее. Но потом ты окончательно его разломала, а я побоялся, что ты можешь пораниться, и выкинул его.
– Если подумать, то ты достаточно циничный человек.
– Еще какой. Пойдем лучше чай пить, – подмигнул Инг и, наклонившись к самому уху Шу, добавил заговорщическим шепотом: – И больше никогда не засовывай свои ноги в мои ботинки, вдруг в один прекрасный момент ты их порвешь, большеногая женщина.
Сидеть вечерами на кухне с братом, пить чай и молча смотреть в окно на горящие фонари, в свете которых иногда мелькали фигуры запоздавших прохожих, было одним из самых любимых занятий Шу. Инг обычно листал какую-нибудь книгу, временами шумно прихлебывая из своей чашки. Эта его особенная манера пить чай многих раздражала, но только не Шу. Она, наоборот, ценила в людях маленькие несовершенства. Даже дурная привычка Мии грызть ногти, с которой так усердно боролась настоятельница, казалась Шу милой и трогательной. Но Мии, конечно же, она этого никогда не расскажет. Ведь Шу была довольно скрытной девушкой и только лишь Ингу могла высказать все, что тревожило ее на самом деле.
– Сегодня тебе удалось хоть немного поспать на смене? – спросила Шу, намазывая джем на хлеб.
– Часок, потом вызвали. Привезли мужчину с довольно интересной травмой, на заводе его руку чуть не намотало на… Хотя вряд ли тебе стоит такое слушать.
– Уж избавь от кровавых подробностей.
Инг хмыкнул, но не стал отвечать и взял протянутый Шу бутерброд. Военное училище и без кровавых подробностей, она это серьезно?
– А если я пойду с тобой завтра на работу, помогу с перевязками? Попытаюсь помочь… – уловив ход его мыслей, предложила Шу.
– Ох, Шу, – улыбнулся Инг. – Я верю, что ты будешь очень стараться, но ты даже не представляешь, каких людей привозят к нам в приемную и с какими травмами. В стране до сих пор невообразимая разруха. Бандитские группировки, враждующие кланы – это то, что терзает наш город по сей день. Мне ли тебе об этом говорить?
Шу судорожно провела пальцами по шее, словно пытаясь стянуть невидимый ошейник, и прошептала:
– Я помню. Поэтому тоже хочу сражаться против этих подонков, пока не наступит пора безопасности и спокойствия.
– Не обязательно брать в руки оружие ради этого, Шу, мы все боремся за лучшее будущее, и я в том числе, – мягко произнес Инг. – Тебе стоит подумать о том, где твое место на самом деле. Не обязательно губить всю оставшуюся жизнь, гоняясь за призраками из прошлого.
– Но Инг!
– Смотри, – перебил ее Инг.
Одно мгновение, и он ловко достал из кармана перочинный ножик. Вытащив лезвие, Инг с хирургической точностью сделал небольшой разрез на своей левой руке чуть ниже локтя. Шу побледнела, но не вымолвила ни слова.
– А теперь займись перевязкой, – будничным тоном продолжил Инг, положив руку на стол. – Сама знаешь, где аптечка.
Струйки алой крови медленно заскользили к запястью Инга, оставляя на коже красные извилистые дорожки. Шу почувствовала, как у нее перед глазами все поплыло, а пол радостно устремился навстречу. Если бы не Инг, она бы так и рухнула навзничь, словно кто-то резко столкнул ее со стула.
– А ведь это даже раной назвать нельзя, – прошептал Инг, подхватывая сестру.
Он бережно усадил ее в стоявшее у стены кресло, после чего достал аптечку из кухонного шкафчика и заклеил порез пластырем.
– Что мне делать, Инг? – чуть ли не всхлипывая, выдавила из себя Шу, закрыв лицо руками.
– Прежде всего начать объективно смотреть на вещи и трезво оценивать свои собственные способности. Я видел, как ты тренируешься: бегаешь по утрам, а после задыхаешься. Такое себе зрелище. Приемная комиссия явно не оценит. Направь свою энергию в другое русло. Не нужно становиться швеей или выскакивать замуж. Почитай газеты, которые я оставил утром на твоей тумбочке. Может, что-то и заинтересует тебя, помимо военного училища. Ну, вижу, медицинская помощь тебе не требуется, а это значит, что я могу идти спать. Спокойной ночи, сестренка.
Инг выжидающе посмотрел на Шу, которая сосредоточенно изучала собственные руки. Расценив молчание как согласие, он направился в свою комнату, на всякий случай оставив дверь приоткрытой. Шу откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, чувствуя, как в груди разрастается пустота, сотканная из безнадежности и отчаяния. Как долго будет продолжаться эта запутанная игра?
– Я помню гораздо больше, чем ты думаешь, Инг, – прошептала Шу, прекрасно зная, что брат ее не услышит. – Я помню все.
Глава 3. Красная дверь
Сив нервничала, и поэтому суп, который она варила, получался безвкусным и неаппетитным на вид. Удручающая картина. Свекровь недовольно покачала головой и вышла из кухни, не сказав ни слова. Конечно, она ведь знала, что через неделю Сив покинет их дом, вероятно, навсегда. Хакон объявил о своем решении прошлым вечером. Новый круг – новая жена. «Спасибо за сына, Сив, может, я выберу тебя как-нибудь еще лет так через пять-шесть». Девушка в отчаянии бухнула в кастрюлю столовую ложку перца. Острое не могло быть невкусным. Нет, сегодня она не просто злилась и нервничала – она была в бешенстве.
Краем глаза Сив заметила знакомый силуэт, промелькнувший в окне. Попался! Отшвырнув ложку прямо на пол, девушка стремглав бросилась во двор, преследуя свою жертву, если, конечно, Хакона можно было так назвать. Высокий, сильный, он одним ударом мог повалить дерево, в то время как макушка Сив едва доставала ему до плеча. Но несмотря на физическое превосходство, Хакон опасался вспыльчивого нрава жены и со вчерашнего вечера пытался не попадаться ей на глаза. Как будто от Сив можно было ускользнуть.
– Я не вернусь в круг, – выскочив на улицу, заорала она. – Не стану больше безропотно следовать этим ужасным традициям. Вот увидишь!
– Возвращайся в дом. – Хакон напустил на себя самый грозный вид из всех имеющихся, но это лишь сильнее обозлило Сив.
– Тебе придется или убить меня, или тащить в круг за волосы.
– Если мужчины увидят твою строптивость, никто тебя не выберет. Разве что старый Фин или жестокий Олин. Хочешь такого мужа?
Сив побледнела. А ведь он был прав. Чертовы законы! Почему мужчины выбирают женщин, а не наоборот? За какие такие грехи она родилась бесправной женщиной?
– Нет, Хакон! Оставь меня и на этот круг. Пожалуйста. – Сив заломила руки и упала на колени перед мужем, возненавидев себя за это. – Я буду самой лучшей женой. Только не отрекайся от меня. Амину муж уже семь лет не возвращает в круг. Они счастливы!
– Муж Амины обычный кузнец. Я же – Хин, главный защитник Чернолесья, потомок могучего рода воинов. Дело не в том, плохая ты жена или хорошая. Пойми, дети от разных женщин значительно укрепят мой род. Тебя выберет Ньен, он мне пообещал. Как Советник Хина, Ньен выходит в круг вторым, следом за мной.
– Да горите вы все огнем! – Сив вскочила с колен и бросила горсть песка прямо в глаза Хакону.
Но тот успел увернуться. Эта его чертова привычка всегда быть начеку. Глаза Хакона потемнели от злости: он ненавидел и боялся, когда Сив выкрикивала подобные проклятья, считая ее ведьмой (и не без оснований).
– Как ты можешь поступить так со мной?
– Я не совершил ничего плохого, таковы правила нашего мира, смирись с этим. – Хакон прищурил глаза. – Можешь, конечно, попробовать сбежать из Чернолесья в поисках лучшей доли, как делают некоторые строптивицы. Но вряд ли ты выживешь в диких землях. Племена кочевников обращаются с женщинами куда ужасней, чем ты можешь себе представить. А близлежащие поселения придерживаются законов круга. Как далеко ты уйдешь?
Словно раненая лисица, Сив издала душераздирающий вопль и бросилась обратно в дом, едва не сбив с ног свекровь и даже не заметив слез на ее лице. Да, свекровь очень жалела Сив и была полностью на ее стороне, хотя девушка упорно этого не замечала, упиваясь собственным горем.
– Больше нет смысла подавлять свои способности, – прокричала себе Сив. – Плевать на страхи Хакона. Алиса скажет, что делать.