Песчаные черви Дюны

Невозможно переоценить ту признательность, какую мы испытываем по отношению к гению, создавшему эту неподражаемую серию романов. Эта книга, как и все предыдущие, посвящена памяти Фрэнка Герберта, человека, полного чудесных и важных идей, человека, бывшего нашим наставником, пока мы продолжали писать новые истории о событиях в его фантастической вселенной Дюны. «Песчаные черви Дюны» – это грандиозный хронологический финал, которым он сам хотел закончить свой цикл, и мы рады наконец представить этот финал на суд миллионов поклонников гения Фрэнка Герберта.

Вскоре после того, как Досточтимые Матроны вихрем ворвались в Старую Империю, сестры Бинэ Гессерит возненавидели их и устрашились. Захватчицы, пользуясь своими страшными облитераторами, уничтожили несколько планет Бинэ Гессерит и Бинэ Тлейлаксу, мало того, они уничтожили Ричес с его мощной промышленностью и даже сам Ракис.

Но для того чтобы устоять в борьбе с еще более могущественным Врагом, Досточтимым Матронам отчаянно были нужны знания, каковыми обладали только сестры Бинэ Гессерит. Чтобы добыть это знание, они со змеиной беспощадностью и коварством атаковали Орден сестер.

После битвы при Джанкшн обе группы были насильственно объединены в Новый Орден сестер, но фракции продолжали оспаривать друг у друга право на господство и власть. Какая потеря времени, талантов и крови! Реальная угроза исходила извне, но мы продолжали сражаться с ложными врагами.

Командующая Мать Мурбелла. Обращение к Новому Ордену сестер

Два человека плывут в лодке по неизведанному морю. Один говорит: «Смотри! Я вижу остров. Нам следует высадиться на берег и построить дом. Только так мы сможем спастись». Другой отвечает: «Нет, мы должны плыть дальше, и тогда, быть может, мы обнаружим морские пути. Это наш самый верный шанс спастись». Эти двое не смогли прийти к согласию, подрались, лодка перевернулась, и оба пассажира утонули.

Такова природа человечества. Даже если во всей Вселенной останутся два человека, они найдут способ образовать две непримиримые фракции.

Учебник для послушниц Бинэ Гессерит

Воссоздавая определенных гхола, мы заново плетем ткань истории. Снова среди нас ходит Пол Муад’Диб со своей возлюбленной Чани, его мать леди Джессика и его сын Лето II, Бог-Император Дюны. Присутствие доктора Юэ, чье предательство позволило поставить на колени великий Дом, одновременно тревожит и успокаивает. С нами воин-ментат Сафир Хават, фрименский наиб Стилгар и великий планетолог Лайет-Кайнс. Какие возможности перед нами открываются!

Эти гении составляют великую армию. Нам понадобятся их блистательные таланты, так как мы стоим перед лицом врага, могущество которого мы не можем себе даже вообразить.

Дункан Айдахо. «Больше, чем ментат»

Я ждал, планировал и накапливал силы в течение пятнадцати тысяч лет. Я готов. Час пробил.

Омниус

Двадцать один год спустя после бегства с Капитула

Сколь много невозрожденных людей среди тех, кого я когда-то знала. Я очень скучаю по ним, несмотря на то, что совершенно их не помню. Но аксолотлевые чаны скоро поправят дело.

Леди Джессика, гхола

На борту блуждающего корабля-невидимки «Итаки» леди Джессика стала свидетельницей рождения своей дочери, но лишь в роли стороннего наблюдателя. Леди Джессике было всего четырнадцать лет, вместе с другими она стояла в медицинском центре, а в боксе два врача Сукк – сестры Бинэ Гессерит – готовились извлечь ребенка из аксолотлевого чана.

– Алия, – пробормотала одна из женщин-врачей.

Это не была истинная дочь Джессики, это был всего лишь гхола, выращенный из сохраненных клеток Алии. Ни один из молодых гхола на корабле-невидимке не был пока «самим собой». Память их не была восстановлена, и ни один из них не помнил своего прошлого.

Джессика чувствовала, что где-то в дальних закоулках сознания живут воспоминания, стремящиеся вырваться на поверхность, но, несмотря на то, что эти недоступные воспоминания тревожили ее, как больной зуб, Джессика не могла воистину вспомнить момент рождения Алии. В архивах Джессика читала и перечитывала легенды, сочиненные биографами Муад’Диба, но сама она не помнила ровным счетом ничего.

Все, чем она располагала, были иллюстрации в документах. Высушенный знойным солнцем, пыльный ситч на Арракисе, окруженный фрименами. Джессика и ее сын Пол спасаются с помощью племени пустыни. Герцог Лето погиб, убитый Харконненами. Беременная Джессика выпила Воду Жизни, безвозвратно изменив дитя в своем чреве. С самого рождения первая Алия не был похожа на обычных детей, она приобрела древнюю мудрость и исполнилась безумия, получив доступ к Другой Памяти, но не пройдя Испытания специей. Это была Мерзость!

Это была другая Алия. Другое время и другое рождение.

Сейчас рядом с Джессикой стоял гхола, ее «сын» Пол вместе со своей фрименской возлюбленной Чани и девятилетним гхола мальчика, бывшего их сыном, Лето II. В прошлом круговороте жизни это была семья Джессики.

Орден Бинэ Гессерит оживил эти исторические фигуры для того, чтобы они помогли в борьбе со страшным Внешним Врагом, устроившим охоту за кораблем. Теперь на борту были Сафир Хават, планетолог Лайет-Кайнс, фрименский вождь Стилгар и даже печально известный доктор Юэ. Теперь, после десятилетнего перерыва, к группе присоединилась Алия. Скоро к ним должны добавиться следующие: Гарни Холлик, Серена Батлер, Ксавьер Харконнен.

Дункан Айдахо окинул Джессику насмешливым взглядом. Вечный Дункан, он помнил все свои предыдущие жизни. Интересно, что он думает об этом ребенке-гхола, об этом пузырьке прошлого, всплывшем в настоящем. Давным-давно первый гхола Дункана Айдахо был супругом Алии…

Дункан прекрасно сохранился, несмотря на свой более чем почтенный возраст. Зрелый мужчина с темными жесткими волосами. Он выглядел точно так же, как на многочисленных архивных иллюстрациях времен Муад’Диба и правления Бога-Императора (а он правил три с половиной тысячи лет) и последующего времени – еще полутора тысяч лет.

Тяжело дыша и, как всегда, опаздывая, появился раввин в сопровождении двенадцатилетнего Веллингтона Юэ. На лбу юного Веллингтона не было бриллиантовой татуировки знаменитой школы врачей Сукк. Кажется, бородатый раввин воображал, что сможет уберечь неуклюжего подростка, не дать ему повторить его страшные преступления, совершенные в прошлой жизни.

Раввин был явно рассержен, гнев возникал у него всякий раз, когда он оказывался рядом с аксолотлевыми чанами. Так как врачи Бинэ Гессерит не обратили на него внимания, он сорвал злость на Шиане.

– После десяти лет благоразумия вы снова принялись за свое! Когда вы наконец прекратите испытывать Божье терпение?

После зловещего видения Шиана объявила мораторий на дальнейшее выполнение проекта гхола, бывшего ее страстью с самого начала осуществления. Но после неприятностей, пережитых на планете укротителей, после того, как Враг едва не поймал корабль-невидимку в свои сети, Шиана пересмотрела свое решение. Исторический и стратегический опыт, которым обладали гхола, был неизмерим и мог стать самым мощным оружием корабля-невидимки. Шиана решила пойти на риск.

«Возможно, в один прекрасный день нас спасет Алия, – подумала Джессика. – Или один из других гхола…»

Бросая вызов судьбе, Шиана в эксперименте с этим, еще не рожденным гхола сделала все, чтобы получилась та самая Алия. Установив тот срок беременности, в который исходная Джессика приняла Воду Жизни, она приказала врачам Бинэ Гессерит залить аксолотлевый чан крепким, почти смертельным раствором меланжа, чтобы насытить ею плод и воссоздать прежнюю Алию, воспроизвести Мерзость.

Джессика была в ужасе, когда узнала об этом – узнала слишком поздно, когда уже ничего нельзя было сделать. Как повлияет специя на невинное дитя? Передозировка меланжа – это не то же самое, что испытание специей.

Одна из врачей Ордена велела раввину выйти из родильного бокса. Скорчив недовольную гримасу, старик поднял дрожащую руку, словно благословляя белую плоть аксолотлевого чана.

– Вы, ведьмы, думаете, что эти чаны перестали быть женщинами, перестали быть людьми, но это Ребекка, возлюбленная дочь моей паствы.

– Ребекка выполнила жизненно необходимую задачу, – сказала Шиана. – Все добровольцы прекрасно знали, что делали. Она приняла на себя груз ответственности, почему ты не можешь сделать то же самое?

Раввин в отчаянии обратился к мальчику, стоявшему рядом с ним:

– Скажи им, Юэ. Может быть, они послушают тебя.

Джессике подумалось, что мрачный юный гхола, скорее, заинтригован, нежели возмущен видом чанов.

– Я был врачом Сукк и принял за свою жизнь великое множество родов. Но ни разу не принимал их таким способом. По меньшей мере я так не думаю. Иногда я теряюсь, так как моя исходная память мне пока недоступна.

– И Ребекка – человек, а не просто некая биологическая машина, производящая меланж и этих ублюдочных гхола. Вы и сами это превосходно видите. – Голос раввина обличительно гремел под потолком медицинского центра.

Юэ пожал плечами.

– Я не могу быть достаточно объективным, так как и сам родился точно таким же способом. Если бы моя память была восстановлена, то, может быть, я и согласился бы с тобой.

– Для того чтобы думать, не нужна исходная память! Ты же можешь сам думать.

– Ребенок готов, – сказала одна из врачей, перебив раввина. – Его пора извлекать. – Она нетерпеливо обратилась к старику: – Позволь нам заняться нашим делом, иначе можно будет навредить и чану.

Издав негодующий возглас, раввин принялся протискиваться к выходу из родильного бокса. Юэ остался, продолжая наблюдать.

Одна из врачей пережала пуповину. Другая доктор перерезала пурпурно-красный шнурок, вытерла и подняла над головой маленькую Алию. Ребенок издал громкий пронзительный крик, словно Алие уже давно не терпелось родиться на свет. Джессика вздохнула с облегчением, услышав этот совершенно нормальный крик, ибо исходная Алия, как было записано в архивных документах, с самого рождения смотрела на мир глазами взрослого человека. Крик этого ребенка был, наоборот, во всех отношениях нормальным. Но Алия быстро замолкла.

Одна из акушерок занималась опавшим аксолотлевым чаном, а вторая пеленала ребенка и заворачивала его в одеяло. Повинуясь инстинктивному безотчетному чувству, Джессика едва не протянула руку, чтобы прикоснуться к ребенку, но сдержалась усилием воли. Неужели Алия сейчас заговорит, высказывая речения персонажей Другой Памяти? Но нет, ребенок обвел комнату, ни на чем не фиксируя взгляд, как и положено здоровому новорожденному.

Об Алие будут заботиться другие, таков обычай Ордена Бинэ Гессерит. Дети воспитываются в коллективе. Первая Джессика тоже родилась и воспитывалась под присмотром селекционных наставниц и никогда не знала своей биологической матери. Настоящих матерей не было и ни у одного из гхола, родившихся на борту корабля-невидимки. Новую дочку будут воспитывать сообща в импровизированном обществе в окружении, скорее, научного любопытства, нежели настоящей любви.

– Какая у нас здесь странная семейка, – прошептала Джессика.

Люди неспособны к абсолютной точности. Несмотря на все знания и опыт, извлеченные нами из знакомства с бесчисленными «послами» лицеделов, мы до сих пор беспомощны перед этой удручающей запутанной картиной. Тем не менее даже неточные свидетельства человеческой истории позволяют проникнуть в заблуждения человечества.

Эразм.

Записки и анализ, запасник № 242

Несмотря на многолетние усилия, мыслящим машинам так и не удалось до сих пор захватить корабль-невидимку и его драгоценный груз. Но это не остановило всемирный компьютерный разум. Он отправил свой огромный флот уничтожать все остальное человечество.

Дункану Айдахо по-прежнему удавалось ускользать от тахионной сети, которую Омниус и Эразм время от времени выбрасывали в мировое пространство, стараясь запутать в ней желанную добычу. Маскирующее устройство корабля-невидимки было таково, что обычно он был абсолютно неуловим, но иногда его было видно, как неясную тень сквозь густой кустарник. Поначалу охота казалось вызовом, добавляющим жизни разнообразия, но всемирный разум постепенно начал терять терпение и выходить из себя.

– Ты опять потерял корабль, – гремел Омниус со стен центрального, похожего на храм здания в технологической столице Синхронизированных Миров.

– Неточность высказывания. Чтобы потерять, я должен сначала его найти. – Эразм постарался придать голосу беззаботность, а лицу беспечное выражение, играя кожей из текучего металла. Независимый робот сбросил личину добродушной старухи, приняв более привычный облик серебристо-стального робота.

Как согнувшиеся древесные стволы, металлические столбы склонились над Эразмом, образовав купол внутри центрального зала машинного храма. На гладкой обшивке колонн плясали фотоны, заливая ярким светом помещение новой лаборатории. Здесь был даже установлен странный фонтан, в чаше которого пузырилась яркая раскаленная лава – бесполезная декорация, но независимый робот частенько давал себе волю и, расслабившись, потакал чувству прекрасного.

– Прояви терпение. Вспомни математическую проекцию. Все давно и надежно предопределено.

– Твои математические проекции могут оказаться обычным мифом, как и любое пророчество. Откуда я могу знать, что они верны?

– Потому что я сказал тебе, что они верны.

После отправки машинного флота давно предсказанный Крализек наконец начался. Крализек… Армагеддон… Битва в конце Вселенной… Рагнарок… Азрафел… Конец Времен… Облако Тьмы. Настало время фундаментальных перемен, вся Вселенная теперь перевернется, изменив ось своего космического вращения. Человеческие легенды предсказывали это катастрофическое событие еще на заре цивилизации. В самом деле, человечество уже прошло через целый ряд таких катаклизмов: Батлерианский джихад, джихад Пола Муад’Диба, правление Тирана Лето II. Манипулируя компьютерными проекциями и создав тем самым ожидания в электронном мозге Омниуса, Эразм смог запустить события, каковые должны будут стать началом следующего фундаментального переворота. Пророчество и реальность – порядок вещей не имел в данном случае никакого значения.

Как стрела, все невероятно сложные вычисления Эразма, обработавшего триллионы данных с помощью невероятно хитроумных математических методик, указывали на одну конечную точку: последний Квизац Хадерач – кто бы он ни был – определит течение и исход Крализека. Проекции также указывали на то, что Квизац Хадерач находится на борту корабля-невидимки, поэтому Омниус, естественно, желал, чтобы эта сила участвовала в решающей схватке на его стороне. Следовательно, мыслящим машинам надо было во что бы то ни стало захватить корабль. Тот, кто овладеет Квизац Хадерачем, победит.

Эразм не очень отчетливо представлял себе, что сможет сделать сверхчеловек, когда будет найден и пойман. Хотя независимый робот очень долго и прилежно учился у людей, он все же так и остался роботом, мыслящей машиной, а Квизац Хадерач ею не был. Новые лицеделы, которые уже давно инфильтрировали человечество, как злокачественная опухоль, обеспечивали, правда, синхронизированный мир очень ценной информацией, так как лицеделы занимали промежуточное положение между людьми и роботами, будучи гибридными биологическими машинами. Эразм и Омниус усвоили от лицеделов так много конкретных человеческих жизней, что иногда забывали, кто они на самом деле. Прежние Мастера-тлейлаксу едва ли могли предвидеть значение того, что они сотворили.

Независимый робот отлично понимал, что должен во что бы то ни стало держать в узде Омниуса.

– У нас есть еще время. Тебе надо еще завоевать галактику, прежде чем нам понадобится Квизац Хадерач, находящийся ныне на борту корабля.

– Я рад, что не стал ждать, пока твои усилия увенчаются успехом.

В течение столетий Омниус строил и создавал свою непобедимую армию. Оснащенные традиционными, но весьма эффективными двигателями, миллионы кораблей Омниуса неслись по просторам космоса, по очереди покоряя одну звездную систему за другой. Всемирный разум мог бы воспользоваться и суррогатной математической навигационной системой, которую лицеделы «подарили» Космической Гильдии, но один из элементов технологии Хольцмана оставался весьма расплывчатым для мозга всемирного разума. Требовалось что-то неуловимое, что-то чисто человеческое, для того чтобы перемещаться в свернутом пространстве, непонятный «порыв веры». Всемирный разум никогда не признался бы в том, что эта причудливая технология заставляет его… да-да! Нервничать!

После стремительной череды мелких стычек вал боевых кораблей всемирного разума быстро уничтожил пограничные форпосты, основанные людьми. Летевшие в авангарде мелкие «шмели» обнаруживали населенные планеты и заражали людей микробами, специально для этого выведенными Эразмом; к тому моменту, когда к такой планете приближался военный флот машин, боевые действия были уже, как правило, не нужны, так как население вымирало само. Но и исход отдельных сражений, даже столкновений с изолированными группами Досточтимых Матрон, был фактически предрешен.

Для того чтобы чем-нибудь себя занять, независимый робот анализировал поступавшие в его мозг потоки данных. Этот процесс всегда доставлял ему большое удовольствие. Перед глазами жужжал наблюдательный «глаз» Омниуса, и Эразм отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.

– Омниус, если ты разрешишь мне сосредоточиться, то я, может быть, отыщу способ ускорить уничтожение человечества.

– Откуда мне знать, не ошибешься ли ты и на этот раз?

– Но ты же уверен в моих способностях.

Наблюдательная камера отлетела прочь.

По мере того как машинный флот сокрушал одну человеческую цивилизацию за другой, Эразм порождал все новые и новые инструкции для сил вторжения. Пока люди корчились в мучениях, захлебывались в собственной рвоте и истекали кровью, машины грабили базы данных, собрания записей, архивы и библиотеки. Это было совсем не то, что можно было почерпнуть из разрозненных жизней людей, личину которых надевали на себя лицеделы.

Воспринимая поток свежих данных, Эразм снова позволил себе роскошь вообразить себя ученым, каким он был так много лет. Смыслом его существования, его бытия всегда было постижение научной истины. Сейчас поток данных был обильнее, чем когда-либо. Эразм был просто счастлив обладать таким невероятным объемом свежей информации, его изголодавшийся разум набросился на эту грубую и необработанную, но такую здоровую пищу, как стая отощавших волков на кровоточащее мясо.

После того как люди, как им казалось, окончательно уничтожили мыслящих машин, этот плодовитый биологический вид невероятно размножился, люди создавали цивилизации и разрушали их. Эразм был страшно заинтригован тем, как после Битвы при Коррине семейство Батлер основало Империю и под именем Коррино правило ею на протяжении десяти тысяч лет, если не считать нескольких коротких междуцарствий. И все это только для того, чтобы потом династия была свергнута неким фанатичным вождем по имени Муад’Диб.

Пол Атрейдес. Это был первый Квизац Хадерач.

Но более фундаментальные преобразования были, однако, совершены его сыном, Лето II, названного Богом-Императором или Тираном. Это был еще один Квизац Хадерач – уникальный гибрид человека и песчаного червя, правивший три с половиной тысячи лет. После его убийства единая человеческая цивилизация рассыпалась. Разлетевшиеся в самые дальние уголки Вселенной во время Рассеяния, люди закалялись в нужде и суровых лишениях, до тех пор пока худшая часть человечества – Досточтимые Матроны – не вторглась в расцветавшую машинную империю…

Появилась другая наблюдательная камера и принялась просматривать данные, которые в это время прочитывал Эразм. От всех стен раздался громоподобный голос Омниуса:

– Я нахожу их противоречия – в том виде, как они здесь представлены – весьма прискорбными.

– Прискорбными – да, возможно, но они очаровывают. – Эразм отвлекся от исторических файлов. – Их история наглядно показывает, как они смотрели на самих себя и на окружавшую их Вселенную. Очевидно, что людям нужен человек, который единолично смог бы взять в свои руки бразды правления.

Почему важна религия? Потому что одна только логика неспособна подвигнуть человека на великие жертвы. При достаточном религиозном пыле люди бросаются преодолевать немыслимые препятствия и сражаться с неизмеримо более сильным врагом, и почитают это своим благословением.

Миссионария Протектива.

Начальное руководство

Двое рабочих-мужчин появились в дверях обставленного с нарочитой строгостью рабочего кабинета Мурбеллы в тот момент, когда там шло напряженное совещание. С помощью подвесок рабочие внесли в кабинет большого неподвижного робота.

– Командующая Мать? Вы просили принести сюда этот предмет.

Боевая машина была изготовлена из синего и черного металла, укреплена массивными распорками и листовой броней. Коническая голова – покрыта сенсорами и автоматическими прицелами, четыре конечности, каждая из которых приводилась в движение отдельным двигателем, была обвита кабелями и усилена разного рода оружием. Поврежденный во время недавней стычки боевой робот был покрыт полосами вытекшей смазки в тех местах, где из бластеров были вырваны управлявшие ими процессоры. Этот робот был выключен, мертв, разбит. Но даже в таком виде он мог стать сюжетом кошмарного сновидения.

Советницы Мурбеллы замолкли, забыв об обсуждении и споре, уставившись на большую машину. Все собравшиеся здесь женщины были одеты в простую черную форму, по которой невозможно было судить, из какого сообщества происходит ее владелица – из Досточтимых Матрон или из Бинэ Гессерит.

Мурбелла сделала знак явно трусившим рабочим.

– Внесите его в кабинет и поставьте здесь, чтобы мы могли видеть его всякий раз, когда говорим о Враге. Эта машина будет напоминать нам о противнике, с которым нам скоро придется иметь дело.

Несмотря на то что его несли на подвесках, рабочие изрядно попотели, прежде чем установили робота в указанное место. Мурбелла встала, подошла к боевой машине и вызывающе посмотрела в ее тусклые оптические сенсоры, а потом с гордостью взглянула на свою дочь:

– Баши Айдахо взяла этот трофей в битве за Дювалль.

– Его надо отправить на металлолом. Или выстрелить в космос, – сказала Кирия, резкая женщина, бывшая Досточтимая Матрона. – Что, если в нем заложена программа пассивного шпионажа?

– Его тщательно проверили и очистили от всех программ, – сказала Джейнис Айдахо. Она была недавно назначена командующей вооруженными силами Нового Ордена сестер и проявила себя довольно прагматичной молодой дамой.

– Это трофей, Командующая Мать? – спросила Лаэра, темнокожая Преподобная Мать, часто поддерживавшая Мурбеллу в спорах. – Или это военнопленный?

– Это единственный экземпляр, обнаруженный нашими военными в целости и сохранности. Мы взорвали четыре машинных корабля, прежде чем отступить и дать уничтожить оставленные нами планеты. Машины уже подвергли заражению Ронто и Питаль – там не осталось ни одного выжившего человека. Общие потери населения исчислялись миллиардами.

Дювалль, Ронто и Питаль были последними потерями на пути наступления машинной армии, которая продолжала свой победный марш по периферийным солнечным системам. Из-за огромных расстояний и невероятной мощи атакующего флота сведения были разрозненными и зачастую устаревшими. Беженцы и курьеры, вырвавшиеся из зоны боевых действий, направлялись к внутренним областям Рассеяния.

Мурбелла повернулась спиной к дезактивированному роботу и обратилась к сестрам:

– Мы знаем, что буря неотвратимо приближается, и у нас есть один выбор: эвакуироваться, бросив все, что у нас есть. Это тактика Досточтимых Матрон.

Некоторые сестры недовольно поморщились и вздрогнули, услышав это замечание. Очень давно Досточтимые Матроны решили бежать от Врага, грабя все на своем пути и все время надеясь бежать на шаг впереди сносившего все и вся натиска машин. Матроны думали, что Старая Империя – это всего лишь грубая баррикада, которую надо было подставить под удар Врага; Матроны надеялись, что империя продержится как раз то время, которое потребуется им для того, чтобы надежно скрыться.

– Или мы можем забаррикадировать окна, укрепить стены и выдержать штурм в надежде, что нам удастся выжить.

– Это будет не обычный штурм, Командующая Мать, – заговорила Лаэра. – Волны этой бури ощущаются уже теперь. Беженцы с фронта перегружают планеты второго эшелона, истощают их ресурсы, и население этих планет тоже готовится к эвакуации. Люди не желают сражаться.

– Как крысы, сбившиеся в кучу в углу тонущего корабля, – буркнула Кирия.

– Говорит одна из Досточтимых Матрон, которые поступали точно так же, – сказала Джейнис, сидевшая во главе стола, и постаралась заглушить собственные слова, громко отхлебнув меланжевый кофе. Кирия бросила на нее негодующий взгляд.

– На нашем прошлом, на прошлом Досточтимых Матрон, лежит темная тень, – сказала Мурбелла. – Своей надменностью, привычкой сначала бить, а потом думать о последствиях, шлюхи стали причиной всех этих бед и катастроф. – Погрузившись в свою память и историю, Мурбелла стала первой, кто вспомнил, как ее давно погибшие сестры спровоцировали на удар мыслящих машин.

Кирия продолжала пылать возмущением; несомненно, она все еще отождествляла себя с Досточтимыми Матронами. Мурбеллу это встревожило.

– Вы же сами рассказывали нам, почему Досточтимые Матроны стали такими, Командующая Мать. Они произошли от замученных тлейлаксу женщин, строптивых Преподобных Матерей и немногих Говорящих Рыб. У всех них было право быть мстительными.

– У них не было права быть глупыми! – зло воскликнула Мурбелла. – Печальное прошлое не давало им никакого права ополчаться против всего, что встречалось на их пути. Они не могли и не имели права успокаивать свою совесть, притворяясь, что они знали, что делали, когда напали на форпост машинной империи и похитили там оружие, в котором ровным счетом ничего не понимали. – Она слабо улыбнулась. – Есть только одна вещь, которую я могу понять – хотя и не оправдать, – это месть планетам тлейлаксу. Из Другой Памяти я знаю, что сделали тлейлаксу с моими предками… Я помню, что я была одним из этих жутких аксолотлевых чанов. Но не обольщайтесь, это вызывающее и плохо продуманное насилие стало причиной неизмеримых бед для всего рода человеческого. И теперь посмотрите, с чем нам придется столкнуться!

– Как мы можем укрепиться, чтобы пережить надвигающуюся беду, Командующая Мать? – Вопрос задала престарелая Аккадия, Преподобная Мать, заведовавшая архивом Капитула. Аккадия очень мало спала, все время проводила в трудах, солнечные лучи редко согревали ее бледную, будто пергаментную кожу. – Какими средствами обороны мы располагаем?

Массивный робот, казалось, дразнил женщин из угла, куда поставили его рабочие.

– У нас есть оружие религии. В частности, Шиана.

– Шиана для нас бесполезна! – возразила Джейнис. – Ее почитатели верят, что она погибла на Ракисе несколько десятков лет назад.

Жрецы и священнослужители Ракиса когда-то сделали все, что в их силах, чтобы раздуть значимость девочки, умевшей подчинять своей воле песчаных червей. Сестры Бинэ Гессерит создали базу религии вокруг образа Шианы, и само уничтожение Дюны послужило интересам Ордена. После ее мнимой смерти спасенная девочка была заперта на Капитуле с тем, чтобы в один прекрасный день, «воскреснув» из мертвых, явить себя толпе последователей. Но реальная Шиана бежала с Капитула вместе с Дунканом на корабле-невидимке более двадцати лет назад.

– Нет никакой необходимости в ее физическом присутствии. Надо просто найти сестер, внешне похожих на нее, а умелый макияж завершит дело. – Мурбелла задумчиво постучала пальцами по губам. – Да, мы начнем готовить двенадцать мнимых Шиан. Мы пошлем их на планеты, наводненные беженцами, так как нашими самыми беззаветными рекрутами будут люди, уцелевшие в страшной мясорубке. Воскресшая Шиана появится сразу во многих местах одновременно – как мессия, как провидица, как вождь.

Лаэра, как всегда, рассудительная, возразила:

– Генетические тесты покажут, что эти самозванки вовсе не Шианы. План провалится, как только люди поймут, что их пытаются обмануть.

Но Кирия сразу же нашла очевидное решение:

– У нас есть врачи – врачи Бинэ Гессерит из школы Сукк. Они проведут генетическую экспертизу и… солгут.

– Не следует недооценивать наше самое главное преимущество. – Мурбелла вытянула руку, как нищий, просящий милостыню. – Люди хотят верить. Тысячи лет наша Миссионария Протектива создавала религиозные верования среди населения. Теперь мы должны взять на вооружение эту стратегию не просто для того, чтобы защитить себя, но применить ее, как действенное оружие, как средство влияния на миллионные армии. Это оружие не будет отныне пассивным и оборонительным, оно станет наступательным. Теперь мы назовем нашу Миссию Наступательной.

Остальным женщинам, особенно Кирии, эта идея, кажется, пришлась по вкусу. Аккадия пристально всматривалась в листы ридулианской кристаллической бумаги, покрытые плотным, убористым текстом, словно пытаясь найти в нем ответ.

Мурбелла вызывающе посмотрела на боевого робота.

– Двенадцать Шиан понесут с собой специю из наших запасов. Они будут раздавать ее, начав проповедовать. Каждая из них скажет, что в вещем сне Шайтан сказал ей, что специя скоро снова потечет рекой. Несмотря на то что Ракис сгорел, как Содом и Гоморра, скоро во Вселенной появятся другие Дюны. Шиана пообещает им это.

Много лет тому назад группы Преподобных Матерей были тайно отправлены в Рассеяние с грузом песчаных форелей, необходимых для создания пустынных планет и возрождения рода песчаных червей.

– Лживые пророчества и видение мессии. Это бесчисленное множество раз бывало и раньше, – со скучающим видом произнесла Кирия. – Объясните, какая от всего этого будет польза нам?

Мурбелла одарила Кирию холодной расчетливой улыбкой.

– Мы воспользуемся преимуществами суеверия, ставшего неистовым. Люди поверят, что должны стойко перенести времена страшного бедствия, это цикл, пережитый последователями всех самых древних религий, возникших еще до Первого Великого Движения или Дзенсуннитского хаджа. Мы будем кроить эту веру по нужным нам меркам. Мыслящие машины – это зло, которое должно быть уничтожено до того, как человечество сможет срывать плоды своей высшей награды.

Обернувшись к престарелой смотрительнице архива, Мурбелла сказала:

– Аккадия, прочти все, что имеет отношение к Батлерианскому джихаду и к тому, как Серена сумела повести за собой людей. То же самое касается и джихада Муад’Диба. Можно даже сказать, что к этому нас подготовил не кто иной, как сам Тиран. Изучите его сочинения и выделите из контекста отрывки, которые могут поддержать наше обращение, чтобы люди поверили, что начинающаяся битва есть давно предсказанная последняя битва – Крализек. Если они поверят в пророчество, то будут биться и после того, как исчезнет всякая разумная надежда на победу.