Психиатрическая лечебница

Глава 1

− Папа, тебе и правда здесь будет лучше, поверь мне, − говорит Аня своему отцу, пытаясь привести ему хоть какие-нибудь аргументы в оправдание того, что она собирается сдать его в дешевую, захудалую психиатрическую лечебницу у черта на куличиках. Только не ясно, что именно она пытается оправдать: себя и свой поступок – наконец-таки избавиться от старика и забрать себе фамильный дом, или же действительную необходимость предоставить отцу профессиональную помощь. – Ты же и сам видишь, что тебе нужна помощь специалистов, а я уже не могу самостоятельно о тебе заботиться.

− Анечка, золотце, мы же с тобой прекрасно понимаем… − запинаясь и подбирая слова отвечал старик в инвалидной коляске. – Ты… ты хочешь просто избавиться от старика, упрятав его в дурдом, правда? Настолько я тебе надоел, дочка?

− Ну, что ты, папуля, не говори глупостей! Ты мне нисколько не надоел, правда.

Девушка, отведя взгляд куда-то влево, продолжала толкать отцовский транспорт к подъездной дорожке Вирнаковской психиатрической лечебницы имени Михаила Глухова. Их уже встречали двое санитаров, потому времени на разговоры, к ее большому счастью, уже не осталось.

У входа стояли двое крепко сложенных мужчин в ярко-белых одеждах и с плотно повязанными такого же цвета платками на головах. «Страшно представить, во что эти ребята способны скрутить человека, который может начать буйно себя вести, − подумала Аня. – Явно не стоит никому ничего эмоционально доказывать, когда находишься в этих стенах».

− Вот, − начал старик, – даже написано, что это психиатрическая лечебница. Ты что, за дурака меня держишь? Я читать еще умею. Куда ты меня привезла?

− Тише, пап, все будет хорошо. Давай не сейчас.

− Здравствуйте, − заговорил один из здоровяков, пока второй открывал перед пациентом широкую двустворчатую дверь. – Проходите, пожалуйста.

Аня поблагодарила мужчину и без труда перекатила кресло через низкий порожек в полу, который, видимо, предусмотрен для частого ввоза−вывоза тележек и инвалидных кресел в здание и обратно.

Хотя за свою жизнь ей не приходилось бывать в подобных заведениях, если можно так выразиться, тем не менее, она всегда имела некоторое личное устоявшееся мнение по отношению к таким местам. Чего только не увидишь в фильмах и сериалах, особенно вышедших в прошлом веке. Вопреки всем своим ожиданиям, внутри она не заметила бесцельно снующих по коридорам психов с вываленными языками. Нет и бегающих по диванам, или лазающих по стенам больных на голову пациентов со взглядами безнадежных безумцев. Даже медсестер, которые бы с серьезным видом передвигали системы для капельниц на высокой треногой стойке – она тоже нигде не заметила.

В главном холле, в который их так любезно провели санитары, царит совсем другая атмосфера.

Слева от них под высоким безрамным окном, выходившим, по всей видимости, во внутренний дворик, расположилось какое-то растение, что своими тянущимися вверх ветками почти достигло потолка; скорее всего искусственное, судя по отсутствию внушительного размера клумбы с землей – для такой громадины нужно немало почвы. Под его широкими листьями она увидела небольшой деревянный столик, а около него мягкий диван серого цвета, рассчитанный на две персоны. За ним сидят еще двое крупных мужчин в халатах. Они заняты какими-то своими делами и на новоприбывших не обращают никакого внимания. На стенах множество картин, ярко освещаемых несколькими низко свисающими с потолка лампами без абажуров.

Даже Игорь Николаевич – без пяти минут пациент этой лечебницы − в этот момент глазами полными интереса рассматривал окружающую их несвойственную лечебным учреждениям красоту и блеск.

Осмотреть остальную часть помещения Аня не успела, так как встретилась взглядом с уже ожидавшим их врачом. В полной тишине, которую прорезал только звук маленьких пластмассовых колес инвалидного кресла, катившихся по уложенному плиткой полу, сложив перед собой руки в замок и улыбаясь, стоял Руслан Дмитриевич – так этот человек представился спустя несколько секунд. Он просто ждал их, давая возможность осмотреться. Видимо, для того, чтобы те смогли ознакомиться с интерьером и благодаря этому проникнуться бо́льшим доверием к тому месту, в которое их привела судьба.

− Здравствуйте, меня зовут Анна, − сказала девушка и пожала протянутую руку доктора. – А это мой папа − Игорь Николаевич Сервицкий. Я звонила вам вчера, помните?

− Да, конечно. Пройдемте в мой кабинет. Нам есть что обсудить с вами обоими, − ответил доктор и указал рукой в направлении деревянной двери позади него.

− Не так уж и плохо, правда, пап? – искренне улыбаясь, шепотом спросила Аня у своего отца, но тот ничего не ответил.

Войдя в кабинет первым, он занял свое рабочее место у окна, но перед этим предложил Ане присесть на пуфик или стоящее рядом кресло для посетителей. Она подкатила каталку отца поближе к столу и потрогала рукой мягкую, обитую натуральной кожей поверхность кресла, на которое указал доктор.

− Я постою, если вы не против, − ответила Аня на его предложение, в этот раз изобразив на лице лишь какое-то подобие улыбки. Нередко катаясь со своими друзьями на машине, она помнит, насколько неприятно бывает в жаркий летний день прикоснуться разгоряченным телом к обтянутой кожей мебели. Сегодня она надела короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие ее ягодицы.

Там, в холле, когда они только вошли, Аня не знала, что находится под тяжелым взглядом доктора Высокова, а заметив это, она немного растерялась, потому не смогла как следует оценить взглядом этого человека. Теперь же, когда он находится прямо перед ней, а его внимание приковано к мужчине в каталке, она заметила его прореженную сединой бороду, стрижку, сделанную на скорую руку, но оттого не менее аккуратную, и усталый вид. Удивило ее в первую очередь то, что врач вовсе не смотрит на нее как на женщину, хотя она зачем-то всячески пытается привлечь к себе его внимание.

− Как вы уже могли заметить, − начал Руслан Дмитриевич, – я в этой лечебнице исполняю обязанности главного врача.

− В психиатрической лечебнице, − сказал старик, отворачиваясь в сторону и стараясь вложить в свои слова как можно больше неприязни. – Называйте все своими именами. Я не маленький, а потому прекрасно понимаю куда, и зачем меня привезли.

К подобной реакции новых постояльцев главный врач лечебницы уже давно привык, потому как редко ему встречались люди, которые с охотой поступали сюда на лечение; разве что некоторые полностью выжившие из ума индивидуумы, совсем не замечавшие различия между больничной палатой и детской площадкой в общественном парке.

− Я вас прекрасно понимаю, Игорь Николаевич, − обратился он к старику напротив себя, всем видом выказывающему свое недовольство ситуацией. – Но, скажу вам по секрету, хотя и не имею на это право, я знаю сумасшедших людей, которым уже не помочь, которым нужно лишь пристанище, чтобы завершить свое бессмысленное существование. – Он налил себе воды из графина, сделал небольшой глоток. Придвинувшись ближе к столу и опустив на него локти, продолжил:

− Вы не такой, как все они. Вам просто нужна помощь. Я эту разницу отчетливо вижу.

Доктор заметил, что после этих слов старик стал немного спокойнее: перестал метаться взглядом по комнате, его брови выровнялись, а губы разжались. Но он по-прежнему не сдавал позиций, говоря о том, что, наверняка не настолько болен, чтобы упекать его в учреждение для умалишенных. «Лучше бы в дом престарелых отправили», − сказал он в завершение своего протеста.

− Обещаю вам, − начал доктор, − что вы не задержитесь здесь дольше, чем это будет необходимо. А для начала нам нужно понять, что конкретно вас беспокоит, и исходя из этого решить, как можно наилучшим образом и в кратчайшие сроки вам помочь. Я предлагаю провести некоторые тесты и проверить реакцию вашего мозга на раздражители…

Доктор Высоков еще несколько минут говорил о всевозможных причинах возникновения у мужчины участившихся провалов в памяти и резких потерь координации, но Аня его уже не слушала. Одной из причин было то, что она ни слова их всей той терминологии не понимала, а другой причиной было полное безразличие к тому, что будут делать с ее отцом. Ее главной задачей было избавиться от немощного и всюду сующего свой нос старика, чтобы в полной мере распоряжаться его внушительных размеров поместьем, которое он по молодости строил, вкладывая в него немалые суммы денег длительный период времени. Ее это все достало, и она решила наконец покончить с этим кошмаром. В ее планы не входило нянчиться со старикашкой в то время, когда ее друзья будут веселиться на предстоящей вечеринке с размахами городского масштаба, которую она же и собирается устроить в отцовском доме.

− Простите, я слишком увлекся и стал рассказывать вам обо всех назначаемых вам процедурах. Я лишь хотел, чтобы вы избавились от переживаний по этому поводу и смогли нам довериться.

Главврач так по-дружески сложил перед собой ладони и проникся чувствами к старику, что тот отложил в сторону сомнения и стал уже сам задавать вопросы касательно планов на это утро.

− Может водички? – спросил он, и не дожидаясь ответа открыл одну из бутылок, стоящих на столе и протянул ее мужчине. – У вас наверняка в горле пересохло от волнения. Я понимаю ваши чувства. Я и сам веду себя не совсем так, как привык, потому что сейчас имею дело с адекватным и разумным человеком.

Заполняя бланки с направлениями на обследования, которые он уже скоро передаст лечащему врачу поступившего пациента, Руслан Дмитриевич Высоков между делом наблюдает за тем, как старик жадно пьет воду из бутылки. Наблюдает и радуется тому, что ему все-таки удалось. Он понимает, что этот человек с отныне без преувеличения является собственностью Вирнаковской психиатрической лечебницы. Очень редко престарелые люди выбираются из таких мест в полном согласии с собственным рассудком, если вообще выбираются…

− Я не знаю, как вас благодарить, − разразилась благодарностями Аня после того, как ее отца вывез из кабинета доктор Лиманов – человек, который только что был назначен лечащим врачом Игоря Николаевича. – Это очень важно для меня, понимаете?

− Понимаю, − ответил доктор, даже не подозревая о том, что распознал мотивы молодой девушки совсем неправильно. Только его это вовсе и не волнует.

− Я могу вас как-то отблагодарить, Руслан Дмитриевич? – еще мгновение, и Аня была бы готова повиснуть у него на шее, но в этот момент в дверь постучались.

− Ах, да, вы забыли его медкарту, − говорит главврач, берет со стола толстенную папку с бумагами и протягивает ее коллеге. Сразу после этого вновь обращается к девушке.

Перед тем, как заговорить, он замечает, что та немного покраснев от смущения, накручивает на палец волосы неловкими движениями. Наверное, она совсем не ожидала, что в ее нелепый флирт с доктором кто-то внезапно вмешается.

− Мы уведомим вас обо всех результатах обследования, − говорит он. − А пока можете смело ехать домой и заниматься своими делами. С вашим отцом все будет в порядке.

Произнося эти слова, доктор Высоков уже открывал перед девушкой двери, приглашая покинуть его кабинет и убраться восвояси. На этом моменте его любезность закончилась, а эмоции и проявления излишней человечности для него более не имели никакого смысла. Дело сделано. Все остальное его не касается…

Глава 2

− Таня, здесь один молодой человек интересуется книгой, − между делом обращается Юля к своей подруге за высоким столом. Она увлеченно выискивает что-то в гостевом журнале и не замечает взгляда, с которым посетитель внимательно наблюдает за ее действиями и ждет, пока у нее найдется время и для него. Юля и сама смогла бы ему помочь, чего бы ни было ему нужно, но в это самое время она занята координацией двух ребят с большими грузными ящиками, в которых обычно поставляются новые заказы книг. − Займешься? А то мне, как видишь, совсем некогда.

− Да, конечно, − ответила девушка. Таня подняла взгляд и тотчас заметила любознательного мужчину лет тридцати пяти. Светлые волосы пепельного цвета, голубые глаза, двух-трехдневная щетина, футболка с короткими рукавами, из-под которых виднеются детальные изображения каких-то героев прошлой эпохи, искусно вытатуированных на его руках начиная от кистей рук и до самых плеч.

− Простите, − проговорила она, закончив оценивать посетителя с головы до пояса – могла бы и ниже, но это сделать не позволил стол, который закрывал нижнюю половину его тела. – Я вас не заметила. Чем могу помочь?

− Ничего страшного, это моя вина, что я не произнес ни звука, стоя здесь. Меня интересует «Кутузов» − роман, написанный…

− Леонтием Раковским, − закончила за ним предложение Таня. – Издание какого-то конкретного года?

− Не принципиально, − отвечал он.

Юля, хоть и не специально, но все же не без интереса слушала этот диалог, находясь в этой же комнате и указывая грузчикам место, в которое следует установить полету с книгами. «Неужели такой человек может взаправду интересоваться книгами? − подумала она про себя, пытаясь разглядеть рисунки на его коже. – Хотя, всем известно, что судить человека по внешнему виду равносильно суждению книги по обложке».

− Секундочку, − вновь прозвучал голос Тани в обращении к посетителю, но уже приглушенный – она наклонилась компьютеру. – Я проверю по базе.

Голова, загруженная множеством забот, казалось, сейчас лопнет, но времени даже на маломальский отдых у Юли не было.

− Да, это вот здесь оставьте, спасибо, − сказала она ребятам в комбинезонах и направилась к себе в кабинет: неожиданное сообщение от сестры, с которой она не общалась уже почти два года заставило ее не на шутку встревожиться.

− Тань, я у себя, если понадоблюсь.

− Хорошо, − ответила девушка.

Следующую минуту Юля не знала, как ей дышать, а в голове закружилось так, что она вынуждена была присесть на стул – настолько поразило ее голосовое сообщение от сестры, в котором та сообщила, что двумя днями ранее отвезла отца в психиатрическую лечебницу на обследование и ряд тестов. Но это еще половина беды. По их неудовлетворительным результатам врачи решили оставить его там для прохождения какого-то курса лечения, который в случае положительного прогресса может длиться до трех месяцев.

− А что в случае негативного прогресса? – возмущенно выкрикнула Юля, пользуясь редким случаем быть в своем кабинете в полном одиночестве. – Если ему не поможет это лечение, он останется там? Ты совсем с ума, что ли, сошла, сестрица? Какого черта ты принимаешь такие решения, не посоветовавшись со мной?!

Она сделала большой глоток воды со стакана, стоявшего на столе и немного отдышалась. Успокоившись, насколько это сейчас возможно, она нажала на кнопку «видеозвонок» на экране телефона.

Сбой вызова. Сбой вызова. «Может у нее сейчас просто нет интернета?» − подумала она.

Даже после третьего звонка Юля ничего, кроме коротких гудков, не услышала.

«Позвонить на телефон?»

Дрожащими от злости пальцами она пытается найти номер сестры в списке контактов. Давно забытый номер телефона, владельцу которого она надеялась, что никогда больше не придется звонить.

«Телефон вызываемого абонента находится вне зоны действия сети» − сказал автоматический голос девушки-робота на том конце.

Что может быть хуже, когда столько всего хочется высказать человеку, а он просто не берет трубку?

− Стерва! Гребаная стерва! – прокричала Юля, резко выпуская из легких воздух.

− Все в порядке? – неожиданно прозвучало справа. Это Таня открыла двери, услышав ругательства за дверью. – Мне послышалось…

− Эта дура упекла моего… черт, нашего отца в дурку, представляешь?

− Кто? О ком ты говоришь? – не понимая, о чем речь, Таня вошла в кабинет и присела на стул рядом с подругой. – Что уже стряслось?

Юля еще трижды попыталась дозвониться по тому же номеру, покуда рассказывала подруге о выходке ее младшей сестры, но телефон по-прежнему не отвечал.

− Мне нужно ехать, − резко сказала она, вскочив со стула. – Если сейчас еще и Артем по каким-либо причинам не подойдет к телефону, то я просто чокнусь! Мне нужно с ним увидеться.

− Чтобы что? – спросила Таня. – Чем он тебе поможет в этой ситуации?

− Как чем? Ты меня иногда удивляешь. Неужели ты…

− Так, − Таня придвинула стул поближе к подруге и заглянула ей в глаза. – Не заводись. К тому же, ничего непоправимого не произошло. – Она взяла ее лицо в обе ладони и направила к себе. – Ты со всем разберешься. Да, твоя сестра та еще дура, но ты все исправишь, ведь так?

Юля выдохнула.

− Ты права, прости. Но я все-равно должна ехать. Только, думаю, не к Артему, а сразу к Ане. Мне нужно увидеть ее глаза. Я просто не понимаю… − она залилась слезами. – За что мне это все? Не понимаю! Чем она вообще думала… Мало того, что она не может оставить нас в покое, так еще и проблемы создает постоянно. Дура! После смерти мамы у нее совсем крышу снесло. Как же она меня достала…

Таня молча сидела и ждала, пока ее подруга выговорится, а потом встала, подошла к шкафчику на стене и открыла его.

− У нас уже обеденный перерыв. Того парня, что спрашивал меня о «Кутузове», я уже выпроводила. Представляешь, он хотел купить первое издание. Будто бы его реально достать. Узнав, что это невозможно, он купил то, что у нас было. Не помню какого года, но обложка была здорово потрепана. В общем, от этого старья мы избавились, еще и деньги за него выручили, а потому, я предлагаю выпить.

Она понимала всю серьезность переживаний подруги, но решила не нагнетать обстановку, а наоборот – попытаться ее сгладить. Она взяла бутылку «Старого Кахети», с громким звуком вынула пробку и разлила бархатную жидкость по стаканам.

− Держи, вот, − сказала Таня, протягивая один из них Юле, − выпей тоже. Тебе это сейчас как нельзя кстати. Успокоиться не помешает. Ты ведь на такси поедешь?

Она выпила без раздумий.

− На такси… − громко выдыхая, протяжно произнесла Юля. – Обнови мой стакан, пожалуйста.

Глава 3

Коньяк, выпитый на пустой желудок, помог Юле успокоиться даже больше, чем было нужно. В салоне такси негромко играла спокойная музыка, которая каким-то образом еще сильнее сглаживала острые углы ее незадолго до этого взвинченного состояния. Ей уже не хотелось кричать. Но желание заглянуть в глаза глупой и безответственной сестры по-прежнему преобладало.

Отцовский дом расположен в другом конце города. Канорск достаточно маленький город, и будь сейчас раннее утро или вечер, то добраться по указанному адресу можно было бы в течение десяти-пятнадцати минут, но эта поездка припала на обеденное время, в которое на дорогах, как и во всех более крупных городах, жуткие пробки.

− Куда они все едут? − еле слышно проговорила Юля. Водитель, как ни странно, услышал.

− Что, простите? – спросил он, заглядывая в салонное зеркало заднего вида.

Первые несколько секунд она молчала, нахмурив брови и пытаясь вспомнить, лишь подумала она об этом или все-таки произнесла вслух.

− Извините, это я не вам.

− Вот как, − безучастно ответил водитель, а после добавил: − Я так понимаю, что вы в дневное время не часто бываете на дорогах, верно?

Настроения сейчас мило беседовать с таксистом у нее не было совсем, но не отвечать на вопросы было бы грубо, подумала она.

− Обычно нет. Чаще пешком, − ответила Юля, а следом, сама не зная зачем, начала оправдываться: − У меня есть машина, но после небольшой аварии мне не рекомендуют садиться за руль.

Мужчина не унимался:

− Знаете, я с уверенностью могу…

− Не поймите меня неправильно, − резко оборвала его Юля, − но, если вы не возражаете, я бы хотела побыть в тишине.

Водитель еще раз взглянул на нее через зеркало и понимающе кивнул.

− Простите, − добавила она.

Подъезжая к дому отца в салон автомобиля стали просачиваться громкие звуки музыки, несмотря на то, что стекла были подняты. Когда машина остановилась у подъездной дорожки к дому, Юля какое-то время ошеломленно наблюдала за происходящим около него, а также в самом доме – это было видно сквозь широкие панорамные окна. Только спустя минуту она расплатилась с водителем и открыла дверь.

Большие окна в фасаде позволяли видеть если не все, то достаточно много для того, чтобы понять, что ее младшая сестра закатила вечеринку. Увидев, что происходит на территории отцовского дома, стоя на его пороге, к ней вернулись все те эмоции, которые переполняли ее в кабинете библиотеки. Только теперь они отдавались гулом в ушах и злостью на лице.

Юля поспешила войти внутрь. Аню она нашла в кресле гостиной. Та была в отключке от количества выпитого алкоголя; возможно, что и не только его.

− Как можно так беззаботно развлекаться, когда твой отец в больнице? – прорычала Юля в лицо сестры, резко проснувшейся от пощечины. На ее лице был явно выражен испуг от неожиданного появления незваного гостя. – Проснись, черт тебя подери! Кто все эти люди? Какого хрена здесь творится вообще?!

Она сделала жест рукой, указывая на болтающиеся по дому в состоянии полуобморока тела, но Аня на крики взбешенной сестры практически не реагировала.

− О, Юльчик, − с трудом произнесла она заплетающимся языком. – И ты тоже здесь?

Чтобы привести сестру в чувства, Юле пришлось плеснуть стакан какой-то жидкости ей в лицо.

− Эй, ты чего это, офонарела совсем? – более бодрым голосом пробурчала Аня, поднимаясь с кресла. Юля тем временем скрутила вертушку громкости на музыкальном центре и в создавшейся тишине прогремела криками о том, чтобы все живо выметались из дома, иначе она вызовет полицию.

− Куда же вы? Погодите, − Аня тщетно пыталась остановить уходивших одного за другим пьяных участников тусовки.

− Заткнись, − холодным голосом проговорила Юля. – Сейчас и до тебя очередь дойдет.

Спустя несколько минут, когда в доме больше не было никого постороннего, Юля строгим тоном приказала сестре пойти умыться, так как их ждет серьезный разговор. Та без пререканий направилась на кухню, открыла кран, набрала в сложенные лодочкой ладони воду и плеснула себе в лицо.

− Приходишь в сознание? – уже более спокойно спросила Юля.

− Да. Лучше.

В доме царил полный хаос. Множество пустых или полупустых бутылок были разбросаны по полу, дивану и на журнальном столике. Коробки из-под пиццы в развернутом виде лежали посреди кухонного стола, а красный соус и треугольный след, видимо от кусочка пиццы, был размазан по дорогому столу из красного дерева.

− Как ты могла так поступить, Аня? – спросила Юля у сестры, когда та присела напротив нее в кресло. – Я спрашиваю не только об этом всем, − она поочередно указала пальцем на бардак вокруг них, − но еще и о нашем отце. Почему ты не посоветовалась со мной перед тем, как что-то предпринимать?

Аня дрожащими руками открыла банку «Пепси-колы», которую нашла у себя за спиной в складках кресла. Сделала несколько больших глотков, скривилась от ударивших в нос газов и поставила банку на стол, отодвинув в сторону картонную коробку.

− Знаешь, − начала она, − у меня в жизни не все так безоблачно, как у тебя, сестренка. Ведь ты всегда была папенькиной любимицей, а не я, − она откинулась назад и запрокинула голову. Мне всегда приходилось только подбирать оставленные тобою крохи.

− Что ты такое говоришь? – возмутилась Юля. – Ты еще смеешь говорить, что тебе в этой жизни чего-то не доставалось? Папа никогда не оставлял нас на произвол судьбы. У нас всегда была вкусная еда на столе, хорошая дорогая одежда. Он даже машину тебе купил, забыла уже? Ту, что твой Дима разбил по пьяни.

− Да помню я все, – вспылила Аня и толкнула ногой столик так, что тот проехал по полу и опрокинул банку с «Пепси». Девушки безучастно наблюдали, как та катится по столу, расплескивая по нему жидкость каштанового цвета. – Только вот обучение он мне не оплачивал, как тебе, не приглашал занять его место в фирме, которую основал сам. Да, да, знаю, сейчас скажешь, что ты отказалась. И что с того? Это ничего не меняет.

− Ты решила ему за что-то отплатить? Аня, что плохого он тебе сделал? Неужели он заслужил такого отношения?

− Что мне еще оставалось? Возиться с ним самой? Да он временами даже не узнавал меня! – тушь на ее глазах растеклась и превратилась в черные размазанные пятна вокруг глаз – она беззвучно плакала.

− Что делать?! – взорвалась Юля. – Позвонить мне, для начала! Ты что, совсем из ума выжила? Ты собственного отца в дурдом упекла. Ты считаешь, что это нормально вообще?

− Я не знаю… Мне… мне показалось, что это единственный правильный выход. Ведь, если на то пошло, проблемами с головой занимаются врачи именно в таких учреждениях. Если у него с этим все совсем плохо, значит именно там ему и место.

− Блин, да с тобой без толку говорить вообще… Где он? Ты не сказала куда именно его отвезла.

− Ты хочешь его привезти обратно? Только не говори, что вернешь его сюда, ко мне.

− Я не знаю… Не знаю куда, но так нельзя. Мне нужно его увидеть, тогда и решу, что делать дальше. Ты говоришь, ему еще хуже стало за этот месяц?

Аня зажала ладони между коленками, отвернулась куда-то в сторону и кивнула. Продолжая невидящими глазами смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза сестре, сказала:

− В Вирнаково. У выезда из поселка, в сторону шоссе, есть поворот направо – развилка. Там находится лечебница. Ты увидишь указатель.

Юля выслушала сестру, но не сказала ни слова. Она встала с кресла и вышла из дома, набирая номер телефона того самого таксиста.