Глава 6
– Как дела? – бормочу я, зевая и вращая плечами, чтобы их расслабить.
Вот что бывает после десяти часов непрерывного сна: наступает трупное окоченение. Все мое изучение вин закончилось на том, что я едва смогла загуглить слово «вино», настолько я была измотана.
– Извините, я хотела сказать: «Здравствуйте, Ирен, как дела? Рада снова вас видеть».
Я широко улыбаюсь, потому что если я чему-то в этой жизни и научилась, так это тому, что уверенность – это ключ к успеху.
Может быть, Ирен и старше большинства сотрудников, выглядит она как богемная французская супермодель. Сегодня она еще гламурнее, чем на винной церемонии. Ее пышные белые волосы наспех собраны в хвост, но макияж безупречен. Она одета в длинное кимоно цвета морской волны поверх белой рубашки и широких брюк бутылочно-зеленого цвета. Я не вижу ее туфель, но слышу, как они цокают по галечной дорожке возле коттеджей.
– А я вас, дорогая. Мне очень жаль, что я не смогла поприветствовать вас вчера вечером, но, к сожалению, свинарнику необходима была весенняя уборка.
Я приостанавливаюсь, пытаясь представить себе это элегантное, величественное существо по колено в свином дерьме.
– Все в порядке, я приняла ванну, – улыбается она. – Мы же поднимемся пешком? Такой чудесный день.
Термометр показывает дай бог десять градусов, и хотя сегодня утром я выбрала более повседневную одежду – серую толстовку и джинсы, – она все равно не подходит для такой погоды.
– Какая удача встретить вас в Лондоне! Какое чудесное совпадение! А ведь мы могли бы и не узнать друг друга, если бы нас не заставили надеть эти невыносимые бейджики.
– Да, это был… замечательный вечер. Тим был так… смущен из-за этих старинных бокалов. – К тому времени, как он несколько раз пересказал эту историю тем же вечером и дошла очередь до Дейма, речь уже шла о целой башне из бокалов шампанского.
Ирен улыбается мне и кивает, как любящая тетя. Эта улыбка говорит: «Он мне ни капельки не понравился, но я слишком благосклонна к тебе, чтобы что-то сказать, поэтому буду молчать».
Я ускоряюсь, так как она очень быстро шагает на своих каблуках. Она из тех людей, которые легко ходят на шпильках, почти скользят. Я рада, что на мне кроссовки, так как ноги у меня распухли и я не вижу никаких признаков выздоровления, хотя осталось меньше двух часов до обеда.
– Да, нам так повезло, что вы с нами, – продолжает Ирен. – Я рассказала Расселу, какая вы веселая. Уверена, вы отлично впишетесь в коллектив.
– Спасибо. Мне так повезло, что я здесь. – Я хочу пошутить, что это единственное место, куда меня взяли, но не уверена, насколько далеко мне следует заходить с темой «Хизер – такая шутница».
– Итак, я хочу показать вам наше уютное местечко, – продолжает она. – Знаю, что вам предстоит изучить гору информации, чтобы освоиться на кухне и в погребе, но подумала, что небольшая экскурсия поможет вам сориентироваться. Билл, кажется, полагает, что вы не знали о переменах здесь?
– Ах, да. Это был сюрприз.
Мы доходим до задней части дома, но вместо того, чтобы войти на кухни, она ведет меня вдоль задней стены к большим французским дверям с огромными растениями в кадках по обе стороны.
– Это выход для гостей, хотя он используется не так часто, разве что теми, кто отправляется на пешую или конную прогулку. Мы стараемся, чтобы все пользовались главным входом, где машинам легче выезжать.
Она толкает дверь и приглашает меня пройти вперед.
Я ахаю. Обстановка потрясающая. Серая плитка ведет вниз к стеклянным входным дверям, которые делают маленький темный коридор воздушным и светлым. По обе стороны от двери стоят вазы со свежими цветами – это огромные охапки бледно-розовых пионов, моих любимых.
– Здесь великолепно, – честно признаю я.
Мы идем к стеклянным входным дверям, которые находятся внутри распахнутых настежь старых резных деревянных дверей. Две огромные лестницы ведут вниз к подъездной площадке. Я помню, что видела их вчера, но сейчас мне бросилось в глаза, что они из роскошного натурального камня.
Справа от входа находится открытая шикарная зона отдыха: удобные, обитые кожей и дорогими узорчатыми тканями диваны и кресла стоят под стеной, украшенной посеребренными оленьими рогами. Все такое новое, что я чувствую запах краски. И все выглядит очень дорого.
– Это библиотека, – сообщает Ирен, хотя книги кажутся частью какой-то инсталляции, приклеенной к стене в форме огромной спирали.
– Если вы увидите, что кто-то из гостей пытается взять книгу, остановите его. Эта штука обошлась нам почти в двадцать тысяч фунтов. Можете себе представить? Просто предложите им один из наших бесплатных iPad, куда они могут загрузить любую книгу, которая им понравится. Разумеется, это будет включено в счет.
– Как современно! – восхищаюсь я. Бутик-отели сейчас так поступают? Потому что это определенно противоречит атмосфере «деревенского отдыха». Я ожидала увидеть пару старых коробок с «Монополией» и «Эрудитом» на полке среди литературной классики и романов Дэна Брауна. Здесь не особенно уютно.
– Весь дом отделывала лондонская фирма Pardington’s, – объясняет Ирен, словно читая мои мысли. – Рассел заказывал у них отделку своего ресторана в Эдинбурге – того самого, который получил вторую звезду Мишлен в прошлом году, – так что мы надеемся, что это привлечет в отель совсем других гостей. Отремонтировали все, кроме ресторана, как вы, несомненно, заметили вчера вечером.
– Здесь невероятно шикарно.
– Да, теперь мы наконец-то в XXI веке. Вы бы видели это место раньше. О, оно было уютным и милым, но крыша библиотеки протекала, все отсырело. Мы не могли много брать за номера. Это был колоссальный проект по колоссальным ценам. Будем надеяться, что он справится со своей задачей, – говорит она, хлопая в направлении потолка. От хлопка загорается свет. Это место подошло бы для Шордича[13]. Только для членов клуба и чересчур дорогое. Но там бы оно точно было в тему.
Хизер часто рассказывала о частных домах, в которые она ходила. Какой-то Баббадук-Хаус или Чертово-поместье-Хекслибарнз со всеми этими ужасными рекламщиками и банкирами, которые мерялись членами, держа в одной руке бокал бодрящего кларета, а другой приобнимая какую-нибудь пузатую шишку.
«Высококлассные придурки», – так их называла Хизер, хотя она и могла вписаться в их среду, в отличие от меня. Это она унаследовала от отца. Ему стукнуло пятьдесят восемь лет, когда родилась Хизер, и еще он был довольно известным виноторговцем. Хизер унаследовала его уверенность в себе, страсть к вину и деньги, конечно, тоже. Немного, но достаточно. Какая-то часть меня всегда завидовала ей, когда она уезжала в университет, получая ежемесячные карманные деньги, в то время как мне приходилось работать на двух дерьмовых работах, чтобы позволить себе учиться. Но, надо отдать ей должное, Хизер, наверное, миллион раз заплатила за меня в баре, так что все было не так уж плохо.
В углу библиотеки сидит один гость: пожилой мужчина в кожаных туфлях цвета загара, без носков, в ярко-синей рубашке поло.
– Доброе утро, Мэтью, – пропевает Ирен, мастерски сочетая флирт и профессионализм. – Вам ничего не нужно?
– Нет, Ирен, – отвечает он, складывая газету и улыбаясь мне. Его ледяные голубые глаза и золотистые волосы делают его скорее киношным злодеем, чем джентльменом. Я не удивлюсь, если он заговорит с русским акцентом.
– Наша новая сомелье, приехала из Лондона, – представляет Ирен, кивая в мою сторону. – Скоро сможете ее испытать.
– С нетерпением жду этого, – говорит он, откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на колено. Классический прием силы.
– Со мной шутки плохи, сэр, – сообщаю я, автоматически переходя в режим флирта.
– Вот теперь я действительно с нетерпением жду, – произносит он, складывая руки на груди.
Ирен поворачивается ко мне, едва заметно покачивая головой, и ведет меня в приемную через холл, шепча:
– Мистер Хант – президент Общества виноделов Шотландии. Но предупреждаю: он наш постоянный гость и ужасный пьяница. Он будет домогаться и лошади, если выпьет достаточно виски. А в прошлом году он так и сделал.
Я немного шокирована, но Ирен просто качает головой, как будто видела такое сотни раз.
– Отчасти присматривать за вами, пока вы здесь – моя работа, и раз теперь вы знаете, что за человек мистер Хант, то лучше сможете с ним справиться. Тем более, что вы женщина. Женщины в гостиничном бизнесе должны заботиться друг о друге, впрочем, я уверена, что вы это хорошо знаете.
Ирен так ласково улыбается мне, что я начинаю думать, что она собирается погладить меня по голове. Но через мгновение мы снова уходим.
– Вместе с Джеймсом вы будете подбирать вино и меню для следующей встречи Общества в конце лета. В течение следующих нескольких дней нужно будет подумать над идеями для вечера, чтобы мы могли передать заказы. В последний раз тема звучала как «Гроздья гнева»[14]. Билл собрал список бюджетных вин, которые на самом деле отличные, и несколько якобы исключительных вин, которые на самом деле очень плохие.
– Звучит круто, – бодро произношу я, пытаясь скрыть панику.
– Милая, это как Аскот для Винного общества[15].
Я стараюсь выглядеть уверенной и серьезно киваю.
– Более ста человек со всего западного побережья и не только. Это больше, чем просто винное мероприятие, оно стало очень значимым в гостиничном бизнесе на западном побережье. Сюда приезжают не только чопорные старые виноделы. Тут и байеры, и производители, и фермеры. Строгий вечерний дресс-код, оркестр, танцы и виски до рассвета. Это событие – гордость «Лох-Дорна». А с ремонтом, Расселом и тобой, Хизер, во главе, мы надеемся, что оно станет лучшим в истории.
– Хорошо. Понятно.
Сквозь нарастающее беспокойство я обнаружила, что чувствую легкое раздражение на Хизер за то, что она отказалась от этой работы. Понимала ли она, что они все так на нее рассчитывали? А теперь они рассчитывают на меня, что, честно говоря, грозит катастрофой.
Ирен поворачивается и показывает рукой на зону приемов и барную зону, где несколько хаотично стоят стулья и кресла и видна дверь на небольшую пустую террасу.
– Для обедов на улице пока холодновато, – объясняет она. Интерьер потрясающий: кожа, полированная латунь и глубокие цвета. В дальнем конце комнаты есть дверь в ресторан, а за барной стойкой – дверь на кухню.
– Итак, гости могут расслабиться в библиотеке и насладиться кофе, чаем, практически любым блюдом или напитком. Музыка здесь очень тихая, а атмосфера располагает к отдыху. А тут, в баре и зоне приемов, все немного бодрее, если можно так выразиться. Бар, конечно, открыт двадцать четыре часа в сутки, но там не всегда кто-то есть, так что, скорее всего, придется звонить в колокольчик, если вы захотите выпить бренди в три часа ночи. Иногда, после ужина можно предложить им насладиться виски у камина. А вот и Билл.
Я удивлена, что он выглядит так бодро после вчерашней пьянки. Он улыбается мне и поднимает бокал, который собирается наполнить чем-то из коктейльного шейкера. От ароматической свечи, стоящей у бара, исходит чудесный запах, свежий и чистый, с нотками лакрицы.
– Не позволяй Ирен учить тебя жизни, – заявляет он.
– Не позволяй Уильяму наливать тебе выпивку, – парирует Ирен, но я вижу, что между ними глубокая симпатия. Я принимаю оба совета, и мы продолжаем нашу экскурсию.
– Отведу вас наверх, чтобы вы посмотрели пару комнат для гостей. В принципе вам необязательно их смотреть, поскольку у вас не должно быть причин находиться на втором этаже.
Очень жаль, потому что – черт возьми! – комнаты просто невероятные. Когда мы заходим в первый свободный номер, мое внимание привлекает ванна с коваными бортиками, которая очень удачно расположена рядом с большим окном. Из окна видна яблоня, которая только зацветает. Она великолепна.
Кровать размера супер-кинг-сайз с хрустящим бельем и подушками глубокого сине-золотого цвета. Телевизора с плоским экраном не видно, вместо него стоит комод из вишневого дерева, большое позолоченное зеркало и диванчик на двоих, отделанный ярко-синим бархатом.
– Живут же люди… – вздыхаю я, поглощенная моментом.
– Похоже на то, – говорит Ирен, открывая балконные двери, чтобы проветрить комнату. – Видели бы вы эту комнату три месяца назад. Сплошное уныние. Мне так нравятся эти льняные шторы!
Когда мы снова спускаемся вниз, она заканчивает осмотр небольшой речью о том, как персонал «Лох-Дорна» должен вести себя с достоинством и блеском и поддерживать традиции общества, которые тянутся аж с… Но мне трудно сосредоточиться, потому что мистер Хант, к которому присоединилась жена, сытая по горло его выходками, бросает на меня взгляды из барной зоны. Бедная миссис Хант! Его нога соскальзывает с подставки, и он падает вперед, чуть не сбивая цветы, как раз в тот момент, когда мимо нас протискивается индийская пара, розовощекая и смущенная.
– Молодожены. – Ирен на мгновение прерывает свой монолог, чтобы сообщить мне об этом.
Я чувствую себя так, будто попала в реалити-шоу про любовь.
Я переключаю внимание на Ирен, которая рассказывает, что отель «Лох-Дорн» стремится к золотому стандарту и делает все возможное, чтобы убедиться, что все потребности клиента удовлетворены. Она использует такие слова, как «довольный», «удовлетворенный», «приезжают снова и снова», и вскоре мне становится очень трудно сохранять серьезное выражение лица.
– Как во все это вписывается Рассел? – спрашиваю я, пытаясь не расхохотаться.
– Его пригласили, чтобы он модернизировал ресторан, – отвечает она.
– И он этого добился, я считаю, – отвечаю я, когда Ирен снова хлопает в ладоши, чтобы выключить свет.
– Он здесь не каждый день. У него есть другие рестораны, поэтому он очень занят, – начинает она словно хорошо заученный сценарий, – но он ожидает абсолютного совершенства, которое бывает довольно трудно достичь, но мы должны это сделать! Отель преобразился за счет его имени, значительных средств владельца и неустанного труда персонала. Мы должны закрепить эти изменения. Довести дело до конца! Сплотиться все вместе!
Я не верю, что она все это так уж поддерживает, несмотря на все позитивные высказывания. Это напоминает мне Хизер, которая пыталась похвалить мой ужин, который пригорел.
– Мне просто интересно, потому что вчера вечером Рассела не было на кухне.
Ирен слегка поджала губы:
– Джеймс занимается повседневной тяжелой работой, а Рассел – идейный вдохновитель и управляет конечным результатом, и мы реализуем его видение без вопросов. Учитывая это, вам пора готовиться к обеду.
– Поняла, – киваю я.
– Кстати, Билл сказал вам, что на завтрак, обед и ужин предлагается питание для персонала? Вы можете получить его в столовой, если она пустая, или в комнате для персонала.
– О, это здорово. – Я ожидала, что так и будет, но Билл ничего не сказал, и я начала думать, что мне придется копаться в мусоре, чтобы найти еду.
– И последнее, милая. – Ирен берет мои щеки в свои ладони с такой непринужденной лаской, что мне хочется дать ей повод мною гордиться. – Этот ваш парень… Молодой человек, которого я встретила на Винной премии… Он приедет в гости в течение лета?
– О нет. Я имею в виду, у нас все не настолько серьезно, чтобы он приезжал на выходные, – быстро отвечаю я.
– Что ж, – говорит она, опуская руки со вздохом облегчения, – вот действительно хорошая новость.
Глава 7
Я совершила большую ошибку.
В момент передышки перед обедом я смотрю в темную бездну шкафчика с надписью «Хизер» на дверце и честно оцениваю свое положение. Я не в настроении делать себе поблажки. Ясно, что, вопреки словам Хизер, это место очень серьезное. И работа серьезная.
А чего ты ждала?
В свое время ты наделала немало глупостей, Птичка Финч, но тут ты превзошла себя.
Ты все испортишь, и Хизер будет в ярости. Она рассчитывала на то, что ты вытащишь ее из этой ситуации с незапятнанной репутацией, а ты все испортишь.
Что, черт возьми, ты наделала?
Я совершила большую ошибку.
Когда я решилась приехать сюда, я по большей части рассчитывала на то, что потом мы с Хизер будем сидеть вместе у огня за крошечным столиком в пабе и хихикать, обсуждая мои летние злоключения в роли сомелье в разваливающемся отеле. Но это вдруг стало казаться маловероятным.
Мы с Хизер только один раз по-настоящему рассорились. Тем ужасным мрачным летом она закончила стажировку в Бордо в каком-то модном шато, а я работала в билетной кассе в стенд-ап клубе в Сохо. В том году Хизер добивалась одного успеха за другим. Казалось, я потратила целый взнос за дом на шарики, бантики и просекко, чтобы отпраздновать ее бесконечные новые повышения или винные дипломы. Конечно, я гордилась ею, но мне приходилось постоянно за нее болеть. Больше болеть было некому. И иногда это было утомительно.
Я не удосужилась в очередной раз снять шарики, из которых состояло слово «Поздравляю!» у нас на кухне, и сдувшись, они наполовину сползли по стене, оставив только надпись «Поз».
Я смотрела на них, держа в руке неоплаченный счет за газ. Поэтому я и сдала комнату Хизер в субаренду.
К несчастью, стендапер Кортни 21 года от роду из Маргейта украла кучу одежды Хизер, сожгла ее кофейник и описалась у нее в постели после бутылки «Егермейстера».
Хизер злилась не из-за кровати или пропавшей одежды. Она злилась, что я скрыла это от нее. Но вместо того, чтобы признаться, что у меня не было денег, и извиниться, я выплеснула наружу весь свой гнев и наорала на нее.
– Ты не знаешь, каково это – быть совсем без гроша! У меня нет никакой гребаной подстраховки. У тебя есть наследство, и ты можешь уехать на лето во Францию и изучать вино, как папа, не наделав при этом долгов, а стрижешься ты у кого-то по имени Эшли!
– Я бы предпочла иметь семью, чем наследство.
– А я бы предпочла иметь наследство, чем семью. Семья – это еще не все.
Последовали три месяца ледяного молчания, пока я не заявилась к ней домой с новым кофейником и половиной бутылки виски.
– Я видела в соцсетях, что ты поступил на курс «Мастер вина», – невнятно пробормотала я. – Я рассказала об этом всем на Северной линии метро. А потом медсестре, которая шла домой из больницы и выглядела так, будто ей нужно выпить. А потом к нам присоединился строитель по имени Раф, и, не успела я опомниться, как оказалась в Бернт-Оук[16].
– Я все еще злюсь, – сообщила она, отхлебнув виски.
– Я знаю, – вздохнула я, и она схватила меня за свободную руку и потянула внутрь.
– И я уже заменила этот чертов кофейник.
– Хизер, мне так жаль.
– Я знаю. Просто, – она сделала глубокий вдох, – просто, пожалуйста, постарайся привести в порядок свою жизнь.
– Я постараюсь, – кивнула я. – Когда уже ты от меня устанешь?
– Наверное, никогда, дурочка.
Но сейчас, глядя в ее шкафчик, я задаюсь вопросом: неужели пришел этот момент? Неужели я разрушила нашу дружбу?
Как я собираюсь проявить себя в заведении с шеф-поваром, отмеченным чертовой звездой Мишлен? Я могу только предположить, что она не знала, что отель полностью перестраивается и завален деньгами. Она не могла знать, потому что в противном случае получается, что она мне солгала. А Хизер мне не лжет.
Я думаю, не стоит ли мне сбежать. Но не вижу подходящего способа: это будет означать, что Хизер бросила работу. Другой очевидный вариант – признаться во всем Биллу или Ирен, а потом сбежать. Но в этом случае Хизер тоже будет выглядеть в неприглядном свете. И тут я представляю лицо Ирен, ее руки у меня на щеках, и этот взгляд, полный гордости и решимости. Я должна найти другой способ.
– Приветик, – произносит знакомый голос.
– Привет, – говорю я Биллу, который вышел из соседней ванной.
– Рассел собирается наблюдать за обедом, – сообщает Билл, открывая свой шкафчик.
– Ах вот как? – отвечаю я, нахмурившись.
– Не нервничай. Все будет хорошо. Я знаю его уже много лет. Он только лает, но не кусается. Кроме того, этот человек пьет только виски, так что вряд ли он поймет, если ты чего-то не знаешь. – Билл усмехается, а я внутренне сжимаюсь от стыда.
– Билл, у меня не было и пяти минут, чтобы просмотреть список…
– Никто не ожидает, что ты выучила список, – заявляет он, приглаживая свои редеющие волосы вокруг ушей.
Я киваю, решив, что скомпрометирую себя, если буду протестовать дальше.
Я возвращаюсь в столовую, Билл следует за мной. На обед сегодня заказано всего три столика, а на вечер – пять. Но в обед, говорит мне Билл, редко бывает дегустация, так что меня не спасет предварительно составленное меню.
– А у вас часто бывают посетители с улицы? – спрашиваю я, с тоской глядя в окно на бесконечные лужайки и леса вдалеке.
– Может быть, попозже, летом, – отвечает Билл, – но после реконструкции мы ожидаем, по крайней мере, пару недель полной брони. На ближайшую пятницу и субботу у нас все забронировано.
– Это здорово, – радуюсь я, глубоко вдыхая и доставая карту вин.
Понятнее она не стала. Я быстро сканирую ее в поисках чего-нибудь знакомого, кроме нескольких бутылок, которые выбрала вчера вечером с помощью Хизер. Мне нужно думать быстро.
Что я знаю о вине?
Из своего ограниченного опыта работы официанткой я знаю, что начинать следует с шампанского или просекко. По крайней мере, обычно делают так. Или, возможно, с коктейля; но тут я задаюсь вопросом, не должна ли я как сомелье продвигать вино?
Я знаю, что часто белое вино сопровождает закуску, затем переходят к красному, если в качестве основного блюда выбирают мясо. А можно придерживаться и белого, если в качестве основного блюда у вас рыба или курица. Но я также знаю, что все не так просто. Хизер, например, могла понюхать бокал и определить в нем ноты, такие как масло (что?), цветок персика и тертая лимонная цедра. Не просто лимон – тертая лимонная цедра, если конкретно. Должно быть, где-то в моем мозгу хранятся экспертные знания от Хизер.
Так что да, я могу вспомнить что-то вроде этого, но ничего полезного – например, что это было за вино, вкус которого напоминал тертую лимонную цедру. Жаль, что я не уделяла ее словам большего внимания. Все эти знания, которые я считала ерундой, вдруг оказались крайне важными.
С другой стороны, три столика. Насколько это может быть сложно?
На открытой кухне Джеймс и Анис пробуют соус из серебряного кувшина двумя маленькими чайными ложками. Я наблюдаю за тем, как они удовлетворенно улыбаются. Когда Анис выходит за пределы моего поля зрения, Джеймс поднимает глаза и ловит мой взгляд. Его улыбка обезоруживает. Робкая, но теплая, с маленькой ямочкой на правой щеке.
Я машу ему рукой. Перебор, Птичка, перебор.
Он одними губами произносит «Удачи» мне в ответ, и я мгновенно переношусь от сладкой тревоги к весьма зловещей ее вариации. Я сглатываю и пытаюсь сосредоточиться, но не понимаю, на чем именно. Почему никто не сказал мне, что делать? Вот что бывает, когда ты опытный специалист: никто больше не говорит тебе, что делать?
Ирен проходит через двойные двери и ставит на прилавок тарелку бульона. Она кивает Биллу, который протягивает ей накрахмаленную салфетку, обернутую вокруг ножа и вилки.
– Это для Рассела. Он пообедает за барной стойкой, наблюдая за нами.
Должно быть, заметно, что я сильно нервничаю, потому что ее лицо внезапно смягчается.
– Все будет в порядке, – шепчет она, положив руку поверх моей. – Билл утверждает, что ты настоящий профессионал.
Я сглатываю, глядя на Билла, который одобрительно кивает. Нет, я ни в чем не признаюсь этим до смешного добрым людям. Не сейчас.
Ко мне подплывает официантка, у которой тоже открытое и доброе лицо.
– Привет, я Пти… – начинаю я. Черт! – То есть, я Хизер. Меня зовут Хизер.
– Я Рокси. – Она улыбается и говорит с едва заметным акцентом. Кажется, она не заметила моей оплошности. – Мы встречались вчера вечером.
– О, черт, конечно, – бормочу я, – я просто слишком устала после поезда.
– Вы в порядке? Выглядите слегка взволнованной, – тихо шепчет она.
В этот момент в двери столовой входят две пары, всем глубоко за семьдесят. Мужчины снимают головные уборы, пропуская дам вперед. Ирен быстро идет к ним, протягивая руки, с широкой улыбкой на лице.
– Бетти, Томас, Шамми и… Говид, не так ли? Доброго дня всем вам, – тепло произносит она, указывая на накрытый на четверых стол, расположенный у большого эркера. Рокси присоединяется к ней, незаметно забирая у гостей пальто и шарфы. Она двигается плавно, как кошка.
– Иди, – велит Билл, махнув мне рукой в сторону стола.
– Идти куда? – спрашиваю я, и мое сердце бешено колотится. – Ах да, точно. – Я поворачиваюсь и направляюсь к столу.
– Подожди! – останавливает он, и оборачиваясь, я вижу, как он протягивает мне четыре меню и карту вин.
– Вот дерьмо! – произношу я, к сожалению, вслух, пока ноги сами несут меня к столику. Ирен лучезарно мне улыбается, когда мы проходим друг мимо друга, и тут я встречаюсь глазами с Расселом, который заходит через двери кухни и занимает свое наблюдательное место за барной стойкой. Теперь он находится примерно в десяти футах от меня, и я чувствую его присутствие, как свет прожектора, направленный на меня. Я поворачиваю голову к обедающим, которые смотрят на меня с улыбками, полными ожидания. На меня пялятся абсолютно все.
– Кто хочет вина? – выпаливаю я.
Я чувствую, как взгляд Рассела впивается мне в спину, а четыре пенсионера почти в унисон склоняют седые головы.
– Мы можем посмотреть винную карту? – говорит тот, что пополнее, которого, кажется, зовут Томас.
– Конечно. – Я протягиваю ему меню.
– Это обеденное меню, – произносит Бетти сквозь кроваво-красную помаду, указывая длинным морщинистым пальцем с очень стильными ногтями с прозрачной полировкой на большое слово МЕНЮ золотого тиснения на лицевой стороне папки.
– Конечно, – киваю я, перебирая в руках увесистые папки, прежде чем вручить ей карту вин. – Слава богу, хоть кто-то следит за тем, что происходит. Не хотите у нас поработать?
Она натянуто улыбается и передает карту Томасу, который ловко раскрывает ее, одновременно доставая очки и надвигая их на нос.
– Обычно мы заказываем обед из трех блюд. Какие вина сегодня к нему идут? – интересуется он.
– Определенно красное и белое, – уверенно произношу я, а затем быстро добавляю: – Не хотите шампанского? Которое, я полагаю, тоже белое. Технически. То есть, какая разница, эффект один и тот же, правильно?
О боже, заткнись, Птичка.
Вторая дама за столом приободряется при упоминании шампанского, и в тот момент, когда во мне зарождается надежда, что я нашла к ним подход, скучная Бетти отклоняет мое предложение, отчеканивая:
– Никакого шампанского, спасибо.
– Мы просто хотим узнать, какие вина предлагаются сегодня, – повторяет Томас.
– Вы не могли бы потерпеть минутку? Мне очень жаль, я здесь новенькая, – объясняю я, чувствуя, как жар заливает мне щеки.
– Да, конечно, – соглашается Бетти, смягчаясь.
Я спешу обратно к бару и делаю то, что делает любой некомпетентный профессионал, когда его застают врасплох. Сваливаю вину на других.
– Почему никто не проинформировал меня о сегодняшних винах, которые подаются к комплексному обеду? – произношу я громко, обращаясь к Биллу и игнорируя взгляд Рассела, который сидит напротив него.
– Ах, извини. Виноват, – спохватывается Билл. – Вот они.
Он протягивает руку за барную стойку, достает лист бумаги из-за кассового аппарата и протягивает его мне.
– Он должен был быть в начале винной карты, – бормочет он, указывая на пустой пластиковый файл, прикрепленный к внутренней стороне обложки.
– О, спасибо.
– Убедитесь, что Хизер полностью проинструктирована, пожалуйста, – велит Рассел Биллу, качая головой.
– Обязательно. – Билл в ужасе смотрит на него.
– Извини, я немного разнервничалась, – говорю я ему вполголоса, надеясь, что Рассел не услышит.
Я возвращаюсь к столику, и Рокси тоже подходит к нему с газированной водой тихо и незаметно, как мышка. Вытянув длинную элегантную руку, она наполняет каждый маленький стаканчик, а затем возвращает бутылку на боковой столик поодаль от гостей.
– Вот сегодняшнее винное предложение, – сообщаю я.
Томас сразу же вступает:
– Бетти возьмет лосося, а я – оленину. Мы оба будем суп. А с десертом решим потом.
– О, отлично. – Я роюсь в фартуке в поисках блокнота и бумаги. Я не знала, что буду принимать заказ на еду. Я оглядываюсь через плечо в поисках Рокси, но ее нет в столовой. Надо помнить про ручку и бумагу. Я подключаю свою память. «Лосось, оленина и два супа», – повторяю я мысленно, а затем нервно смотрю в сторону другой пары. Как же я все это запомню?
– Мы оба возьмем оленину, а на закуску – свеклу, – заявляет другой джентльмен с вежливой улыбкой. Две свеклы, два супа, лосось, три оленины. Я запомню.
– Так что вы рекомендуете? – спрашивает Томас.
Я в ужасе опускаю глаза и понимаю, что в карте вин, предлагаемых на обед, около дюжины наименований. Наверное, можно попробовать угадать? Или можно…
– Э-э, вам одну бутылку или две?
Бетти громко фыркает.
– Ну, у вас рыба, а у них мясо, так что…
Томас громко спрашивает:
– Где Ирен?
– Ну, она… – Я начинаю заикаться. – Гм…
Я оглядываюсь и вижу Билла, который сразу же чувствует, что у меня проблемы, и за считанные секунды подлетает, чтобы спасти меня.
– Привет, Томас, как дети? – спрашивает он голосом, которого я раньше не слышал. Он настолько слащав, что у меня мурашки по коже.
– Хорошо, Билл. Хорошо, – отвечает Томас.
– Чем я могу помочь?
– Ну, пока что ваша новая сомелье рекомендовала красное или белое вино, две бутылки вина и бутылку шампанского. Я надеялся на что-то более конкретное.
Я нахмуриваюсь, как будто соглашаясь, что я никудышная.
– Понимаю, – отвечает Билл с ободряющей улыбкой. – Мне очень жаль, но это ее первая смена здесь, так что она еще не совсем освоилась. Хизер раньше работала в «Уолсли»[17], представляете?
Томас смотрит на меня с подозрением, но остальные трое в унисон говорят «Ах-х-х».
– Да, – быстро произношу я.
– Почему бы тебе не заняться столиком номер три, а я пока присмотрю за этими ребятами, – предлагает Билл.
Я убегаю, и меня физически трясет, когда я наконец добираюсь до безопасного бара, но тут же замечаю, что гости за третьим столиком подняли руки в мою сторону. Я ищу взглядом Рокси, которая как раз повесила верхнюю одежду гостей и одобрительно кивает мне. Мне нужно идти. Я облизываю пересохшие губы и несколько раз сглатываю.
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – спрашиваю я двух милых дам, от одной из которых так сильно пахнет духами на основе мандарина или апельсина, что мне приходится сделать небольшой шаг назад.
– Билл сказал нам, что вы очень хорошая сомелье, – начинает одна из них. – Мы впечатлены. Вы приехали к нам из самого Лондона, чтобы побывать в нашем маленьком ресторанчике?