Мы, Стамбул и Каппадокия

Пролог

Ночь. Веер за окном слегка колышет листву деревьев, а от этого по стене мечутся нервные тёмные тени.

Я стояла у окна в холле коридора больницы. Единственная дежурная лампа светила в глубине коридора рядом с постом, поэтому я не беспокоилась, что кто-то увидит меня, напуганную, с влажными глазами. Час назад деловитая медсестра дала таблетку.

– Выпьете, быстро уснёте не будете переживать перед завтрашним днём, – сказала она.

Таблетку я выпила, но, видимо она ещё не подействовала, так как я не могла сомкнуть глаз.

Несколькими минутами ранее я написала позитивный пост у себя на стене «В контакте». Это было очередное послание «С добрым утром» всем моим подписчиком. Сообщение было поставлено на таймер, чтобы утром программа сама всё выложила в сеть. Вдруг за мной придут слишком рано?

Я переживала мучительное, тоскливое ожидание будущего, в котором в тугой комок нервов смешивались сложные чувства тоски, неопределённости и страха.

Впрочем, я знала, что так должно было случиться. Врачи не удивили меня, когда сказали, что моя проблема решается только операционным путём. Вызвав скорую, я подготовилась к этому морально. Мне было страшно, как страшно бывает любому человеку перед шагом, который делит мир на «до» и «после».

Меня била нервная дрожь, в которой было много внутреннего накручивания, которое можно передать словосочетанием «если вдруг…». В одной куче были и мнимые тревоги, и реальные. Не только в операции было дело… Почему-то про неё я знала, что она пройдёт хорошо. Дело было а в причине и следствии других факторов. Все так же, как и год назад, я задумывалась о том, сколько мне на самом деле суждено прожить. Эти мысли вновь лезли ко мне, как приставучие, наглые мухи.

– Почему вы не вызвали скорую сразу? – глубокой ночью спросил заспанный, бородатый врач.

– Потому, наверное, что я очень глупая. Спасала ситуацию других людей, – последовал мой ответ.

Это была правда, так как несколько дней до госпитализации я жила на сплошных обезболивающих.

Мне не хотелось подвести одну молодую пару, регистратором на свадьбе которых я выступала. Я редко теперь провожу какие-то мероприятия, но до сих пор ко мне обращаются как к организатору праздничных торжеств. Когда-то я занималась этим плотно и профессионально.

Сразу за ними в моём расписании на месяц значилась клиентка по ландшафтному дизайну, на участке которой я должна была руководить посадкой деревьев-крупномеров. Этот вид деятельности – моё хорошо оплачиваемое хобби, которое позволяет мне жить и путешествовать.

Ещё в плане на эту осень стоял другой участок, где надо было всё подготовить к подзимнему посеву газона. Мне очень нужны были деньги, так как я собралась в Стамбул с младшим сыном, а ландшафтный сезон летом получился не самым удачным. Только когда на кону стоит здоровье, и когда состояние – почти непрекращающаяся боль, между зарабатыванием денег и здоровьем приходится выбрать второе.

«Газон подождет, – решила я. – Посадим весной».

Только было понимание, что подвожу свою клиентку с посадкой крупномеров уже во второй раз. Мне было перед ней по-человечески стыдно. В первый раз мы хотели посадить с ней деревья летом, но там я тоже оказалась в больнице, и тоже из-за скорой. После у неё начались заграничные командировки, и мы никак не могли найти время. Назначили всё на сентябрь. Что могло пойти не так? Всё было уже готово, но тут меня скрутила боль. Пришлось позвонить и отказаться от высадки крупномеров.

Я не могла лишь отказаться от проведения регистрации свадьбы. Речь шла не только о внутреннем чувстве долга. У меня была внутренняя потребность подарить людям маленький кусочек счастья. Знала, что если откажусь накануне, у людей будет сплошная нервотрёпка в самый важный для них день.

Много пришлось передумать за эти дни. Боль выматывала, а до мероприятия надо было прожить в этом состоянии несколько дней. Не схожу ли я с ума, оттягивая отъезд в больницу? Может этот фактор станет самым последним моим подвигом в жизни?

Слава Богу, не стал.

Честно говоря, спроси меня теперь, отказалась бы я от регистрации свадьбы? Нет. Этот опыт до сих пор наполняет меня внутренним светом, и кажется одним из самых прекрасных событий осени две тысячи девятнадцатого года.

Как ни странно, именно в день свадьбы меня отпустили болевые ощущения. Я даже подумала, что смогла бы успеть посадить крупномеры.

Передышка мне была дана ненадолго. Вернувшись с базы отдыха, где я проводила регистрацию, я собрала вещи и вызвала скорую. Здравый смысл подсказывал: откладывать это было нельзя.

– Теперь вы не откажетесь от госпитализации? Вдруг у вас какое-то ещё мероприятие, которое взывает к вашему чувству долга? Может вам еще кого-то спасать надо? – усмехнулся врач.

– Теперь нет, – устало сказала я. – Теперь я знаю, что мне надо спасать себя.

– Себя спасать надо, – серьезно откликнулся он. – Вам не говорили, что другой «вас» у вас уже не будет?

Я это знала. Об этом думается больше всего на фоне возрастающего осознания ценности жизни.

Вердикт вынесен. Согласие на операционное вмешательство подписано.

Ночь до… Я стою в коридоре спящей больницы и думаю о разном…

Вместе с замешательством во мне росло внутреннее упрямство. Я твердо знала: то, что будет «после» должно стать ярче, сильнее и позитивнее того, что было у меня «до». К тоскливому страху постепенно примешивался жёсткий, несгибаемый стерженёк жажды жизни, не дающий мне прогибаться даже в самые трудные времена.

Чего я боюсь?

Я же еще весной в свой «Дневник целей» снесла пункт избавления от проблемы, которая мучила меня целых десять лет. Когда я записывала это в план, не знала, что поставленная задача должна решиться так кардинально. Было страшно от понимания, что нужно пересечь некую черту, после которой возврата к прошлому не будет.

«К нему итак дороги нет ни при каком раскладе!» – горько усмехнулась я.

Природа бесконечно мудра, она не терпит пустоты. Если чего-то у меня не станет, значит, чем-то всё наполнится. От меня одной зависело, чем я наполнюсь.

Так я стояла и смотрела на подсвеченную фонарями листву янтарно-жёлтой березы. Приходило понимание, что я обязательно заполню образовавшуюся нишу любовью, счастьем, путешествиями, интересной и желанной работой, новыми проектами, и исполнениями самых дерзких, самых смелых мечтаний.

Поначалу я испугалась этих простых и спокойных мыслей. Но с другой стороны, кто сказал, что после операции должно быть хуже? Вдруг лишь сейчас всё наладится по-настоящему?

Если подумать, откуда взялась моя проблема? Она выросла из моих собственных мыслей о непрекращающемся чувстве вины. Что будет, когда уберётся это прошлое из жизни? Вырезать. Начать жить с чистого листа. Наполнить себя всем тем лучшим, что может ещё случиться.

Я невольно улыбнулась. Кажется очень странным, когда женщина в ночь перед операцией думает о том, чем наполнить себя с момента «после». Только я внезапно для самой себя стала строить планы на дальнейшую жизнь.

Более того, думала об этом даже на операционном столе, так как удаление проходило под с местной анестезией. Я была в полном сознании. Что думает человек, которого режут? В моём случае лучшем этапе в жизни, который обязательно начнется, стоит только удалить застарелую, спрессовавшуюся боль, которая называется словом «миома». Она причинила мне слишком много неприятностей.

Я лежала под скальпелем и строила самые грандиозные планы из возможных. Пока со мной возились хирурги, в мыслях я ни в чем себе не отказывала.

Весьма возможно, в этой больнице я была первой и единственной пациенткой за всю практику моих врачей, которая на операционном столе задумала если не покорение мира, то колоссальное расширение границ своей собственной Вселенной в лучшую сторону.

Периодически я напевала про себя песню из детского фильма "Завтрак на траве":

И у края пропасти,

И у тигра в пасти

Не теряйте бодрости

И верьте в счастье.

Мою песню прервал поющий из динамиков Стас Михайлов.

Анестезиолог, который работал у них на операции (по совместительству видимо) диджеем, решил, что звезда эстрады задает не тот тон и включил… "Прекрасное далёко".

Я продолжала лежать на столе, и думала, что, наверное, это мне знак.

По-моему мнению, ангелов-хранителей в этот момент вокруг меня было множество, следовательно, они передадут "куда надо" всё задуманное мной. Им не трудно, мне – приятно.

Выписали меня довольно быстро, дав месяц больничного листа. Подзаработать как следует мне не удалось.

При этом мне необходимо было сдержать слово, данное сыну, что мы осенью обязательно побываем заграницей.

Для меня такая поездка – серьёзный шаг. Я испытывала сильный страх перед путешествием в чужую страну. Важным препятствием для меня являлось отсутствие хороших знаний иностранного языка. Школьную программу по английскому, по которому у меня была «четверка», я давным-давно забыла.

Я читала блоги других путешественников, тех, кто ездит по миру, не зная языков вообще. Они говорят, так можно. Только чтобы это понять, надо самой хотя бы раз оказаться в подобной ситуации.

Были варианты поехать «цивилизованно», по путевке, где «всё включено». Но этот вариант я с презрением отмела. Мало чему это научит. Мне был необходим опыт самостоятельного путешествия для моего собственного блага.

Билеты в Стамбул я взяла еще в сентябре, когда начались массовые распродажи у лоукостера «Победа». Многие уважаемые мной путешественники усиленно рекомендовали этот город, как один из самых колоритных, обязательных к посещению. У Стамбула – большое культурное наследие, богатая история. К тому же там хорошо относятся к русским туристам, что тоже сыграло свою роль в выборе направления. К тому же в ноябре, когда море уже остывает, а погода еще тёплая, самое время для экскурсий.

В сентябре, когда брала билеты, ничего не предвещало, что дождливой ночью меня увезет скорая.

После выписки из больницы пришел новый страх: «Как я позволю себе поездку? Как буду жить после неё? На что?»

Дело в том, что даже помня о поездке, внезапным, спонтанным решением я записалась в онлайн-киношколу «Снегири». Курс киносценариста я оплатила из денег, отложенных на поездку. Я на самом деле этого хотела.

Ситуация со здоровьем и до операции, и задолго до неё научила меня по-другому смотреть на жизнь. Никто не знает, сколько человеку отпущено. Если жить, то так, как будто бы каждый день – последний. Никто и никогда не знает, когда придется перешагнуть линию, разделяющую мир на «до» и «после». Не предугадать, куда этот мир ведёт: в новую жизнь, или в никуда.

Я придумала себе прекрасное будущее.

Впереди маячит Стамбул, но денег на него… не густо.

Ещё у меня начинаются курсы, и это тоже – новый этап.

На основной работе, а я по основной специальности – педагог в музыкальной школе, денег вообще не густо.

«Успокойся. Выложишь на поездку всё, что накопила за лето. Деньги ещё придут. Природа пустоты не терпит. Главное, то Стамбул и в твоей жизни, и в жизни сына – случится. Дерзай. Будь, что будет!»

Забытый телефон

«Началось! – нервно думала я, в который раз перерывая оба рюкзачка в поисках телефона. – Я же помню, что зарядила его перед поездкой!»

Бесполезно. Ноутбук был с собой, а мобильника не было. Видимо, я все-таки забыла его дома.

На телефоне у меня электронные билеты, подтверждение брони с «Букинга» и так же куча скачанных карт местности, включая местоположение забронированных отелей. Получается, что путешествие еще не успело начаться, а я уже терплю неудобства.

Опыт самостоятельных путешествий научил меня никогда не полагаться на гаджеты. Все необходимые бумаги были мной распечатаны, а схемы как добраться, маршруты автобусов и трамвая я перерисовала от руки в неизменный блокнот, сопровождающий меня во все поездки. Как минимум, добраться до отеля сможем, в нем есть Wi-Fi, со всем остальным сориентируемся на месте.

Как же мне было лень записывать все подробности за несколько дней до путешествия. Заставляла себя делать записи через силу. Только когда поняла, что без сотового, блокнот стал единственным надёжным и доступным источником информации.

Я нервничала. Мой страх был вызван ответственностью, перенапряжением и неизвестностью. Я не знала, что меня ждёт в незнакомой стране, мой мозг не мог мне дать ясной информации и каких-то понятных ассоциаций о том, что будет. В результате я входила в пограничное состояние, похожее на панический ужас.

«Главное: добраться до отеля. Ноутбук закроет все вопросы, которые появятся в чужой стране!» – успокаивала я себя.

Больше напрягало отсутствие фотоаппарата, который есть в телефоне. Неужели я поеду в Турцию и оставлю себя без снимков?

Для меня без фотографирования поездки зачастую теряют всякий смысл. Фотоохота за красивыми кадрами – неотъемлемая часть любого путешествия. С детства люблю это дело, и для меня вся романтика поездки без охоты за снимками неминуемо гаснет.

Сейчас смешно вспоминать, но со мной поездка заграницу случилась в первый раз, поэтому я паниковала. Не за себя, так как отвечать только за собственные действия и удобство проще. Ехала с сыном, потому в случае любого форс-мажора я должна была сразу и быстро разрулить сложную ситуацию.

Я взглянула в сторону большого панорамного окна. Глубокая ночь. До самолета ещё было время и, наверное, мы могли бы съездить до Верхней Пышмы и обратно на такси. Тут я вспомнила, что с деньгами на поездку у меня не густо в этот раз, да и в дороге туда и обратно может случиться всякое. Опоздать на самолет из-за того, что решу мотаться туда-сюда, не хотелось.

Обратилась к Егору:

– У тебя мобильник с собой? Фотокамера на нем есть?

Знаю, что по какой-то необъяснимой причине он не хотел брать сотовый в дорогу, не смотря на все напоминания.

– С собой. Про камеру даже не знаю. Никогда не интересовался… Могу глянуть, но у меня… проблема с матрицей, – он вздохнул и добавил: – Я экран разбил… Теперь у меня посреди экрана большое черное пятно. Оно фотографировать не помешает, а вот ПИН-код вводить я почти не могу. Заедает. Отменить его тоже не получается.

Час от часу не легче. Вот, оказывается, почему сын отказывался брать с собой сотовый. Молчал, как партизан.

– Что не сказал? Купили бы новый.

Он пожал плечами, но сел ковыряться с мобильником. Сын у меня – интроверт, и пока его проблема не напряжет по-настоящему, он о ней не сообщает.

– Надо же, – произнес Егор через некоторое время. – У меня, фотоаппарат, оказывается, приличные снимки делает.

– Ты этого не знал?

– Я им почти не пользуюсь.

Выдохнула. Сможем ли мы снимать в дороге на мобильник с пятном посередине – неизвестно, но это, похоже, наш единственный шанс.

«Пришла пора успокоиться. Случился момент, который изменить невозможно. Раз так, все волнения бессмысленны. Для чего именно так случилось, мне знать не дано. Надо просто поверить, что это случилось для самого лучшего. Расслабься, Настя!» – скомандовала я себе.

Перелёт и первые впечатления

Билет брала с пересадкой в Москве, так как из Екатеринбурга прямых рейсов в Стамбул не было. Перелёт, как часть пути была будничной и не интересной.

В столице перед проходом таможенного контроля я снова затрепетала, но всё прошло на редкость спокойно. На нотариальное разрешение от имени отца на выезд ребенка заграницу пограничники даже не взглянули, хотя это – один из необходимых документов. Они бегло просмотрели в его свидетельство о рождении, спросили у меня цель поездки и, кивнув после слов: «Туризм», пропустили.

Ничего лишнего мы в поездку не брали. У каждого было по маленькому рюкзачку с личными вещами, которые спокойно помещались по размерам в калибраторы «Победы», и идеально подходили по весу. Я знаю о всех проблемах с багажом у этой авиакомпании-лоукостера, с которыми сталкивались неопытные пассажиры, поэтому заранее перечитала правила перевозки ручной клади и позаботилась о том, чтобы у нас неприятностей не возникло. В конце концов, когда едешь в путешествие меньше, чем на неделю, лишние вещи только помешают.

На таможне в турецкого аэропорта «Сабиха Гёкичен» с нас тоже ничего не потребовали, только проверили паспорта и сфотографировали.

Всё оказалось настолько просто, что когда мы прошли пункты контроля, я удивилась. Раньше, когда Крым еще был украинским, нас каждый раз заставляли заполнять в здании аэропорта какие-то таможенные декларации. Делали это все без исключения. На турецкой земле милая девушка-пограничник только попросила попозировать на фотокамеру. Никаких других формальностей не потребовалось.

– Хм! Мне уже нравится эта страна! – сказала я сыну, когда мы вошли в зал прилёта.

Надо было поменять рубли на лиры, и мы отправились искать пункт обмена валют.

Опытные самостоятельные путешественники советуют делать обмен в самом аэропорту, потратив на него не более двадцати долларов. Это исключительно для того, чтобы были деньги на дорогу. Полноценный обмен валют нужно производить уже в городе, где курс значительно выгоднее. Воспользовавшись подсказкой бывалых, так мы и решили поступить.

Обменник нашли быстро, далеко ходить не пришлось. Я молча выложила десятку, так же молча мне передали в ответ 64 турецких лиры (по курсу 2019 года).

Получив на руки местную валюту, отправились на улицу. Трансфер мы не заказывали, поэтому нужно было искать остановку автобуса. Только для начала надо было найти таинственный желтый автомат, в котором приобретается единую проездную карту – Истамбулкарт. Она даёт заветную возможность двигаться на всех видах общественного транспорта. Говоря проще это – единый проездной, действительный для автобусов, трамваев, фуникулеров, паромов и метро славного города Стамбула.

Стояла замечательная, тёплая погода. Градусник показывал +22С, и мы тут же скинули куртки. Турки вокруг двигались в кофтах и в ветровках, с удивлением поглядывая на нас. Нам, уральцам, в середине ноября показалось, что мы прибыли в зону настоящей жары.

Остановка была тут же. Автобусы на ней останавливаются напротив выхода из аэропорта через дорогу, их сразу видно. Согласно моим данным, почерпнутом в Интернете, жёлтые автоматы для покупки и пополнения Истамбулкарт должны были быть везде, где ходит общественный транспорт.

Я открыла блокнот, чтобы ещё раз уточнить детали проезда.

Отель, что я забронировала, находился в центре, на европейской части города на. Он находился границах районов Фатих и Султанахмет. Добираться туда из аэропорта нужно было с тремя пересадками.

Сначала необходимо было сесть на любой из городских автобусов, следующих по маршруту E10, Е11. Так же можно было сесть на маршрутный автобус компании Havabus, который был комфортнее, но стоил дороже.

На автобусе требовалось доехать до причала Кадыкёй, а там пересесть на паром. Уже на нём нужно было добраться до причала Ерменю. Альтернативно до него же можно было добраться на подземной ветке метро Мармарай.

Третий вид транспорта – трамвай Т1.

Три пересадки – это только кажется страшным. Если есть навык двигаться в общественном транспорте России, то в Стамбуле тоже самое. Есть особенности с турникетами и оплатой, но принцип передвижения ничем не отличается. Транспорт в ходит часто, остановки объявляют, поэтому никаких проблем для самостоятельного путешественника нет. Говорят, что к аэропорту ещё и ветку метро тянут, так что однажды всё станет ещё проще.

Только когда мы прибыли, метро ещё не было, и всё равно мы робели, выискивая взглядом жёлтый автомат.

Без Истамбулкарт – просто беда, наличку берут только в автобусах Наvabus. Хотя картой оплачивать в них проезд тоже можно. Альтернативная плата за общественный транспорт – жетоны, но как и где они приобретаются, в той поездке я так и не узнала.

Преимущество использования Истамбулкарт большое. Каждая последующая поездка с пересадкой уменьшает стоимость второй по сравнению с разовой. То есть если пересаживаться с транспорта на транспорт – будешь платить меньше и меньше. Это работает только в случае, если между пересадками нет двух часов. После промежутка опять начинается по новой. Первая цена – 100%, на следующем виде транспорта выйдет уже дешевле, дальше – еще дешевле. Очень выгодно.

Такой принцип действует, если за одну поездку с одной карты платишь только за себя. Можно этой же картой оплатить проезд другого человека, но тогда скидки не будет.

Здесь мы и встряли. Было у нас две купюры – в 50 лир и в 10 лир. Стоимость самой карты (на момент 2019 года) – 6 лир. Вводишь купюру, покупаешь карту, и остальное тут же зачисляется на счет. Возможно, автомат умеет выдавать сдачу, но не зная турецкого, мы просто не понимали, как её получить, да этого и не требовалось.

Мы вставили пятидесятку в купюроприемник, нажали на надпись «Истамбулкарт». Карта выпала в специальное окошечко. 44 лиры упали на её счет. Надо, конечно, было сделать тут же вторую карту на основе оставшейся десятки, но я что-то не решилась остаться до города совсем без налички. После пожалела.

В связи с приобретением только одной карты, поездки мы оплачивали лишь ей. Скидок на последующие пересадки у нас не было, платили полную стоимость проезда.

В целом я не думала, что денег у нас на проезд в общественном транспорте за несколько дней пребывания в Стамбуле уйдет много. Уже после, когда подсчитала все наши расходы на двоих, вышло, что общественный транспорт съел прилично. В следующий раз, если случиться приехать в этот город, буду умнее.

В довершение хочу сказать, что пополнять счет на Истамбулкарт легко. Приложишь карту к экрану, автомат сразу покажет, сколько денег на счету. Не убирая карту с места сканирования, вставили купюру – все занеслось на счет, и на экране сразу виден баланс.

Ещё одна особенность Стамбула, что на всех остановках, кроме автобусных, установлены турникеты. В автобусах турникеты расположены внутри. Чтобы пройти, надо поднести карту к сканеру. Она списывает деньги, и на экране показывается остаток средств.

– Ничего себе, – выдохнула я, разглядывая заградительный барьер. – Толстым людям, как мне кажется, в Стамбуле не рады.

В целом – турникет как турникет, только очень узкий. Глядя на него, создавалось полное впечатление, что турки не знают о существовании тучных людей.

Забегая вперед скажу, что все встреченные турникеты Стамбула поражали своими компактными размерами. Самым ужасным оказался тот, что находится на центральном автовокзале Стамбула. Мне, женщине обычной комплекции протиснуться туда было сложно, но полному человеку туда просто не попасть физически!

Возвращаясь повествованию, отмечу: чтобы уехать из аэропорта, место искать долго не надо: и маршрутные автобусы Havabus и городские автобусы Е10, Е11 стояли недалеко от выхода из центрального здания. Все они идут до площади Кадыкёй. Для Е10,Е11 это – конечная, а Havabus идут по мосту на европейскую часть города, но не туда, куда нам было надо. Точнее, до Кадыкёй мы бы доехали на них с комфортом, просто комфорт стоит почти 2,5 раза дороже.

Поэтому мы выбрали общественный транспорт. Тоже в пути я слегка пожалела об этом, так как маршрутные Havabus идут час, а городской – почти полтора. Обычный городской автобус достаточно наполнен, что утомительно, если не удастся сесть сразу.

Мы вошли в тот, что идет по маршруту Е10.

Было около пяти вечера, солнце уже клонилось к закату. Ни я, ни сын ещё не знали, что приключения этого вечера только начинались