Эжени де Франваль

Любители аудиокниг поймут порыв литературного выбора, когда отталкиваешься не от автора, а от исполнителя. Донасьен Альфонс Франсуа де Сад из тех писателей, которых упорно обхожу стороной (обходила до сегодняшнего дня), а вот Илью Прудовского всегда слушаю с удовольствием. Художественное исполнение, проникновенный голос, присущая актеру доверительность помогают воспринимать любое произведение, как историю, которой делится друг.И я рискнула. Немного отвлекал вычурный высокий стиль писателя, не очень вязавшийся с грязной историей разврата. Нет, в этой повести не встретятся пошлые описания эротических сцен, автор, казалось бы, пытается придать ей назидательный характер, начиная рассказ со слов осуждения подобных «Преступлений любви, или Безумства страстей»:И да убедятся они, что ни надлежащее воспитание, ни богатство, ни таланты, ни щедрости природы не в состоянии отвратить человека от порока, если они не подкреплены благонравием, добродетельным поведением, благоразумием и скромностью, и лишь сии последние добродетели способны подчеркнуть выгоды первых; об этих истинах мы и желаем напомнить.Дальнейшее повествование, а вошло в него полное жизнеописание девицы Эжени – от рождения до самой смерти, почему-то выглядело насмешкой над добродетелью. Маркиз де Сад не устает восхвалять невинность и высокую нравственность госпожи де Франваль, рассыпая фразы «Нет ничего более чистого, более искреннего, чем намерения этого удивительного создания». При этом я не чувствовала ни жалости, ни уважения к униженной мужем и дочерью женщине. Мне была неприятна вся семейка Франвалей. Подобная подача напоминает черный юмор. Чего стоит «священный закон» главного героя!Священный сей закон, побуждающий к действию и вдохновляющий поступки наши, состоит в том, что себя должны мы возлюбить более, нежели ближнего своего… Сначала мы сами, а потом все остальные – таков закон природы. Никакого почтения и, следовательно, никакой пощады тому, кто, как доказано, стал причиной несчастий наших или же пытался погубить нас. Поступать по-иному, дочь моя, означало бы поставить интересы ближнего выше своих собственных, а это было бы неразумно. Невзирая на то, был ли искренним маркиз де Сад, публикуя «Преступления любви», или высказывал завуалированную насмешку, из этой новеллы можно вынести моральное наставление. Раскаявшийся грешник, умирающий в муках самобичевания, которому я не поверила, сам озвучил его. «Скажите им, что такая смерть ждет всякого, кто становится жалким рабом разнузданных страстей, заглушающих голос долга и природы» – с такими прощальными словами обратился Франваль к друзьям. Да будет так!

– Как, ты в самом деле влюблен в свою дочь?– Да, друг мой, подобно Лоту; я всегда глубоко почитал священные книги и всегда был убежден, что, подражая их героям, можно завоевать небеса! Ах, друг мой, и безумие Пигмалиона меня больше не удивляет… Разве не полна подобными соблазнами вся вселенная?Эх, что-то героиням с именем Эжени во французской литературе не везет с отцами: Бальзаковская Эжени Гранде из-за скупого папеньки осталась без любви и невинной девой, а вот де Садовской «повезло» больше – её в 14 лет развратил родной отец. Но результат один и тот же, как пел Чиж и Ко – «Она не вышла замуж».Дальше…И если героине Бальзака читатель очень сочувствует (не смотря на то, что она влюбилась в своего кузена), то вот к персонажу де Сада у него вряд ли возникнут аналогичные чувства: хотя ребенок ни в одном случае не виноват, вина лежит только на порочных отцах. Дело только в том, какое зло читатель посчитает менее вредоносным (читайте – какое кровосмешение покажется менее извращенным). Хотя «Эжени де Франваль» это одно из самых «невинных» и моралистических произведений де Сада, которое написано почти по всем канонам данной литературной эпохи: характерный для де Сада набор извращений и пороков, наличие абсолютно невинного и благочестивого существа, жертва извращения и достаточно много рассуждений. Конечно же, не обошлось без обильного вливания слез и нареканий, гипертрофированного и запоздалого осознания вины. В конце все умерли/сошли с ума/остались жить и зализывать раны – счастливого конца не получилось, что не может не радовать.Как заведено, де Сад отстаивает право героев на получения удовольствия, пропагандируя бесконечную любовь в первую очередь к себе, а потом уже к избранному ближнему своему. Не веря ни в бога, ни в сатану, господин де Франваль объясняет свой роман с дочерью тем, что «так начинался род человеческий». Действительно, почему бы ему не любить существо, порожденное им – только потому, что она его дочь? В свою очередь, дочь, воспитанная отцом, абсолютно ожидаемо не понимает. зачем ей выходить замуж за другого – кто её будет любить так же сильно как папа и любовник в одном лице? Слезы и стенания матери не помогут, хоть бы она столетиями билась головой о стенку – если у ребенка не заложено ни капли морали, она этого всего попросту не услышит. Оставляя вне внимания всех остальных участников драмы и хитросплетения интриг, мне становится просто интересно – а сколько таких случаев было в реальности, которые не описаны, не озвучены? И сколько их остается до сих пор (только не нужно меня переубеждать, что моральные уроды исчезли – наоборот, их аномально много). Очередное произведение, где все ошибки потомства стали всего лишь результатом воспитания (или отсутствия оного) родителями, что должно заставлять людей задуматься – может, для некоторых семей чайлд-фри должно стать обязательным условием? Подводя итог, добавлю – оценка произведения 6/10 – познавательно, интересно, но не цепляет и особого следа после себя не оставляет.

На удивление: писать отзыв на де Сада – вещь совершенно несложная. По крайней мере, на «Эжени». Этот роман отличается от «Откровений в будуаре» своей совершенно классической манерой романов 18 века: моралите. То, с чем обычно ассоциируется де Сад, здесь совершенно отсутствует. Есть только фактура, никаких оскорбляющих чувствительных особ описаний нет и в помине. А что есть?Есть веками установленный этический «канон». Всё понятно с тем, что есть добродетель, а что – грех. И происходящее совершенно ясно трактуется как последнее. Выписываются самым тщательным образом то, почему Эжени, дочь главного героя, становится его любовницей, в полном соответствии со взглядами на роль и место воспитания в 18 веке: отец, не любивший свою супругу, которая, естественно, была преданна ему в совершеннейшей степени, отобрал у матери дочь и воспитывалась она в соответствии со взглядами отца. Главным принципом которого было совершенное отрицание божественного установления о добре и зле. И поскольку «Бога нет», то и «всё позволено».Тем не менее, также в полном соответствии с тем, что потом известные писатели назовут ханжеством буржуазии, отцу-главному злодею и главному же развратнику всё же необходимо некое оправдание-прикрытие своего злодеяния, он пытается организовать интригу, целью которой является дискредитация своей супруги – матери Эжени. Что-то получается, что-то – нет, но канон галантного века соблюден и здесь: злодеи – наказаны в конце концов. За собственное моральное разложение и за преступление против личности имущество по решению суда отходит казне, злодей гибнет, возмездие совершается ещё здесь, в этом бренном мире.Книга – на любителя, лишенная скандальности, по крайней мере, в привычном для имени этого автора, смысле. Классический роман известной эпохи.Книжка из подборки «100 книг, которые нужно прочесть прежде, чем…».