1
2006 г.
Марк несколько раз бывал в этом ресторане, сначала он ужинал там будучи холостяком, теперь – вдвоем с Ритой. Расположенный в самом центре города, ресторан «Риголетто» считался одним из самых модных и престижных мест, где можно было хорошо отдохнуть, послушать живую музыку, спрятаться в задрапированных малиновым бархатом кабинках от всех и вся, хорошо поесть и провести время с женщиной, подальше от любопытных глаз. Четыре кабины имели четыре выхода в узкий полутемный коридор, тянущийся вдоль всего ресторана прямо к специальному выходу, где клиента поджидала его машина. Администратора предупреждали, когда пара хотела покинуть ресторан, и он следил за тем, чтобы клиенты из соседних кабинок не встречались.
Помимо кабинок, имелись два зала – для обычных посетителей и банкетный, с большим стилизованным очагом, напольными канделябрами и стильными витражами. Там обычно назначались деловые переговоры или же проводились пышные корпоративные вечеринки.
Обо все этом Марк Александрович Садовников, старший следователь прокуратуры, узнал во всех подробностях уже в кабинете директора – сорокалетней, подтянутой, с очень строгим лицом женщины по имени Людмила Викторовна. Черный бархатный костюм и белоснежная блузка придавали ее облику некую сдержанность и подчеркивали стройную фигуру. Сейчас же, когда ее ресторан оказался в центре внимания (полчаса назад в подсобном помещении ресторана была убита официантка), Людмила Викторовна заметно нервничала, лицо ее было розовым, а взгляд – растерянным.
– Давайте все по порядку. Эта девушка, официантка, как ее зовут?
– Понимаете, вышла совершенно дурацкая история. Она пришла ко мне еще вчера, плакала, говорила, что ей срочно нужны деньги и она поработает у меня, недолго, пока не найдет что-нибудь более денежное. Говорила что-то о долгах, что она попала в нехорошую историю. Взывала к сочувствию.
– А документы? Она предъявляла вам паспорт, прежде чем устроиться в ваш ресторан? Ведь у вас приличное заведение, – устало проговорил Марк, чувствуя, что ему понадобится много времени для того, чтобы установить личность убитой.
– Нет, она сказала, что принесет свои документы через пару дней, они у ее мужа. Я поняла, что она находится на грани развода, и чисто по-женски решила ей помочь, позволила ей поработать у меня немного и параллельно пройти медосмотр, уладить вопрос с документами. Понимаете, у нас как раз в это время были проблемы с официантками – одна внезапно уволилась и заявила, что выходит замуж, между прочим, за одного из наших постоянных клиентов, другая принесла справку, что она беременна, и срок большой, непонятно только, как мы сами этого не заметили. Вот и получилось, что эта девушка по имени Таня – да, она назвалась Таней – пришла ко мне вовремя, когда так нужны были рабочие руки.
Кабинет директора напоминал уютный винный погребок – с бочонками вина, огромным дубовым столом, темного дерева полками, с мутного стекла зелеными бутылками с вином, и лишь огромная, со стеклянным витражным стеклом лампа, обитое зеленым бархатом кресло и бордовый кожаный диванчик придавали ему вид человеческого жилья.
– Я бы хотел поговорить с персоналом, задать некоторые вопросы.
– Да, конечно. А что с рестораном, я должна его закрыть?
– Девушка убита в подсобном помещении. Не вижу смысла закрывать такой большой ресторан, тем более что через пару часов начнется обед, у вас будет наплыв посетителей. Я и сам, между прочим, не раз бывал у вас. Если вы не хотите, чтобы посетители узнали о том, что здесь произошло, предупредите ваших людей, чтобы они не суетились возле двери, ведущей в подсобные помещения. А мои люди пока поработают там. Кстати, что это за комната? Такая маленькая…
– Это склад. Да, вы правильно заметили, это маленькая комнатка, там мы храним полотенца, скатерти, салфетки, коробки с новой посудой, с формой для официантов и поваров. И там же стоит контейнер, куда официанты складывают грязные полотенца, скатерти. Может, это не совсем правильно, но контейнер большой, пластмассовый, он стоит в стороне, за дверью.
– Что могла там делать эта девушка, Таня?
– Могла прийти туда с грязной скатертью, к примеру. Или, что не исключено, просто заглянула туда из любопытства – она же работала сегодня первый день. Мой администратор ей показал, конечно, где и что, но, думаю, она не могла запомнить все абсолютно точно. Или, что тоже возможно, она просто перепутала двери и, вместо того чтобы войти в раздевалку, где стоят металлические шкафы с одеждой нашего персонала, вошла в эту комнатку, в помещение склада. Марк Александрович, кого к вам вызвать?
– Сначала всех официантов, а там видно будет.
– Может, вы сначала перекусите? Я распоряжусь, чтобы вам принесли еду прямо сюда, в мой кабинет.
Марк поймал ее взгляд – молящий, испуганный. Она так боялась за репутацию своего ресторана, так хотела помочь, что в какой-то момент ему стало даже ее жаль.
– Я потом пообедаю, – кивнул головой Марк.
Людмила Викторовна вышла из кабинета, он остался один и задумался. Какое странное совпадение… В ресторан устраивается девушка – без документов, просит взять ее, умоляет, намекает на развод, то есть на свое критическое положение, давит на жалость директора. И все это – для того, чтобы в свой первый рабочий день быть застреленной в подсобке. Какая нелепая смерть!
В кабинет вошел Лева Локотков, помощник Марка.
– Ух ты, какая красотища! Я бы тоже не отказался держать такой ресторан. Хорошо быть богатым, а, Марк? Можно ходить по таким ресторанам, есть фазанов, зажаренных на вертеле, куропаток! Это же необычный ресторан, здесь можно и кабанчика жареного попробовать. Цены, конечно, тяжелые, мне не осилить.
– Лева, – Марк кивнул головой в сторону двери, – потише. Будешь хорошо сегодня работать, угостят и тебя куропаткой. Что там?
– Огнестрел. А ты почему ушел-то?
– Не знаю. Как увидел ее, а вокруг, на этих белых полотенцах, скатертях, на белых стенах, столько кровищи! Прямо изрешетили девчонку.
– Может, обслужила не так, как надо? – ухмыльнулся Локотков.
– Лева, да что с тобой сегодня такое? Я тебя не узнаю. Тебе что, совсем не жалко эту девушку?
– Как не жалко?! Очень даже жалко. Вот только никак не пойму, за что ее могли убить?
– Этими вопросами мы и занимаемся, если ты помнишь, всю свою сознательную профессиональную жизнь. За что и кто? Ты скажи нашим людям, чтобы работали тихо, я пообещал директору, что ресторан закрывать не будем. Ты узнал, кого она обслуживала перед смертью, какой столик?
– Да. У нее было два столика, за которыми сидели посетители: второй и пятый. За вторым сидело двое мужчин, постоянные посетители: один управляющий какой-то фирмой, а второй – его зам. Мы их задержали, они сказали, что никогда прежде не видели этой официантки. А за пятым столиком завтракала одна молодая женщина с больным желудком. Она сделала диетический заказ: овсянку, творожную запеканку, яблочный сок, свежевыжатый конечно.
– Она успела поесть?
– Да, успела и ушла.
В дверь постучали. Вернулась Людмила Викторовна. На этот раз она улыбалась.
– Вы знаете, в ее шкафу мы нашли сумочку, а в ней документы! Это администратор нашла, вы извините ее, она, вероятно, не должна была так поступать, но она посмотрела паспорт, водительское удостоверение. Это она, Таня. Только – совсем и не Таня!
Людмила Викторовна протянула Марку большую замшевую коричневую сумку, украшенную сверкающими камнями.
– Между прочим, это очень дорогая сумка, – заметила директорша. – Долларов на триста-четыреста потянет. Я ничего не понимаю! Ко мне приходит женщина, говорит, что ей нужны деньги – якобы она попала с трудное положение, осталась без документов. И вдруг мы находим ее сумку. Там и документы, и кошелек с деньгами, между прочим!
Тут она поняла, что сказала глупость: ее никто не тянул за язык. Она сразу замолчала, охваченная жаром стыда.
Марк открыл сумку, достал документы, просмотрел, затем проверил содержимое кошелька.
– Лева, все это надо бы оформить. Здесь куча денег, паспорт. Одной проблемой меньше.
Марк еще раз просмотрел паспорт: Русалкина Марина Анатольевна.
2
2007 г.
– Марк Александрович, я уже не знаю, что и думать. Если тогда убили женщину, не имевшую отношения к нашему ресторану, – я так и не поняла, что это было вообще… То теперь – Тамарочка! Это – наш человечек, она очень хорошая девушка. Господи, какой ужас, все повторилось! И там же, и снова – много крови. Да что же это за рок такой навис над нашим рестораном?!
Людмила Викторовна на этот раз встретила Марка как близкого и родного человека. Не спрашивая его, поставила перед ним на стол чашку с горячим кофе, принесла хрустальную пепельницу. Марк машинально отметил, что на директрисе почти такой же бархатный черный костюм, какой был и в прошлом году, только расшитый мерцающими черными и серебристыми стразами. Лицо холеной, ведущей здоровый образ жизни женщины без возраста.
– Успокойтесь, Люда. Вы сказали, что знаете эту девушку?
Марк и на этот раз провел в подсобке всего несколько минут – картина повторилась: те же кровавые декорации и распростертая на полу девушка. На официантке был фирменный костюм; белая блузка и красная короткая юбка с вышивкой: шутовской колпак, и по низу округло выведено золотой ниткой – «Риголетто». Стройные ноги, длинные, тонкие. Белые кудри залиты кровью – убийца выстрелил в голову.
С минуты на минуту должны были прибыть эксперты.
– Конечно, знаю. Это Тамара Карибова, наша официантка. Я бы сказала – лучшая из лучших. С ней всегда было приятно работать. Она такая понятливая, работящая, вежливая, и клиенты относились к ней с уважением, никогда ничего лишнего себе не позволяли, хотя девушка она была красивая, яркая.
Людмила Викторовна достала платок и шумно, не стесняясь, высморкалась. Марк отметил про себя, что в прошлый раз, когда была убита неизвестная ей девушка, она переживала исключительно за репутацию своего ресторана. А теперь ей по-человечески жаль девушку, свою официантку по имени Тамара.
– Вы что-нибудь можете рассказать о ней? Что она была за человек? Замужем или нет?
– Нет. Она вдова. Пару месяцев назад у нее умер муж. Я точно не знаю, кто он. Вы понимаете, если я вам расскажу сейчас о Тамаре, вы будете удивлены так же, как и все мы.
Марк видел, что она колеблется, словно взвешивает, стоит ли ей рассказывать всю правду о своей официантке или нет, не отзовется ли эта информация каким-то негативным образом на ней или ресторане?
– Чем больше мы будем знать об убитой, тем больше шансов, что мы быстрее вычислим убийцу.
– Хорошо. Тогда я расскажу. Понимаете, я сказала, что Тамара – вдова. Так вот… Она была женой мужа той самой девушки, Русалкиной, помните? Ну, той, которую убили у нас в прошлом году. Вот!
Это на самом деле показалось Марку удивительным. Сначала убивают Марину Русалкину, затем ее муж женится на девушке по имени Тамара, которую убивают там же.
– Я сразу женским глазом заметила, что эти две молодые женщины как бы однотипны, понимаете? Длинноногие блондинки. Поэтому, видимо, Русалкин и женился на Тамаре. Но надо рассказать, по-видимому, все по порядку. Дело в том, что Тамара и прежде работала у нас официанткой. В прошлом году. Но потом в ее жизни появился какой-то мужчина, и она уволилась. Так неожиданно… Вроде моей Галки, которая сейчас готовится к свадьбе с нашим клиентом, я вам говорила. Так вот. Ее не было несколько месяцев, и, когда убили Русалкину, она у нас уже давно не работала. Больше того, я слышала, что она успела перебраться в Москву. Словом, зажила наша Тамарочка совершенно другой жизнью. И когда она вернулась сюда, в Саратов, мы ее не сразу и узнали. Она сильно изменилась. Как говорят сейчас, она сменила имидж. Вместо блондинки мы увидели роскошную рыжеволосую красавицу. Она и так всегда была яркой, но на этот раз ее действительно было не узнать. И макияж, и одежда – что сумочка, что туфельки. Она несколько раз приходила сюда к нам поесть. Мы немного поговорили. Все в ней было хорошо, да только бледная она была и какая-то грустная. Хотя наши девчонки решили, что она нарочно себя так вела, ну, понимаете, строила из себя такую, всем недовольную дамочку. Но я почему-то сразу поняла, что у нее на самом деле были какие-то проблемы. Думаю, она там, в Москве, потеряла свою любовь. Может, ее бросили, может, муж ее погиб. И потом вдруг мы узнаем, что наша Тамарочка вышла замуж за Русалкина! Это очень богатый человек, у него звероводческие фермы и лесное хозяйство. Говорят, что у него были какие-то дела в Якутии – вроде бы у него там друзья на алмазных приисках.
– Но каким же образом она снова оказалась в ресторане? – спросил Марк. – Она что, разорилась после брака со звероводом Русалкиным?
– А вот и нет. Напротив, поскольку у Русалкина с Мариной, его бывшей женой, не было детей, то все, чем владел он и его жена, – а Марина держала парикмахерский салон, – досталось по завещанию Тамаре. Вот и посудите сами: зачем ей, я имею в виду Тамару, богатой женщине, прислуживать в ресторане?
– Не понимаю, – пожал плечами Марк. – А что она сама говорила? Думаю, вы же задавали ей этот вопрос.
– Она всегда уходила от ответа.
– Неужели ей так нравилось работать официанткой?
– Не думаю. У нас бывают разные посетители: и хорошие, и плохие. Нашим официанткам приходится делать над собой усилие, чтобы сдерживаться, когда хочется ответить грубостью на грубость. Люди сюда приходят, к сожалению, не только хорошо поесть, но и выпить. А многие пьют очень много.
– А от чего умер господин Русалкин?
– От сердечного приступа.
– И давно?
– Да нет, пару месяцев назад. Точно сказать не могу. Я еще подумала тогда, что Тамарочка к нам вернулась не ради денег, а для того, чтобы быть среди людей. Знаете: муж умер, она в квартире одна – страшновато. Но в душу к ней лезть я не стала. Я обрадовалась, что она к нам вернулась, да и девчонки, знавшие ее, тоже были рады. У нас вообще хороший коллектив. Я стараюсь не обижать своих работников.
– Люда, за что ее могли убить? Может, у Русалкина все же были наследники?
– Мне об этом ничего не известно. – Директриса развела руками.
– Распорядитесь, чтобы принесли ее личные вещи, – сказал Марк. – Хотя нет, проводите меня туда, я сам осмотрю помещение.
3
2006 г.
Она всегда так. Сначала заказывает простую воду, долго сидит, пьет и думает о чем-то своем. Потом, словно окончательно придя в себя, просит подать ей кофе, а уж потом – салат из морепродуктов. Но это если она одна. Если же она появляется в ресторане со спутником (они довольно часто меняются, но Тамара была уверена, что все они – ее деловые партнеры, ну нет у этой холеной дамочки блеска в глазах, как если бы она находилась рядом с любовником), то заказ напоминает маленькое дорогое пиршество: оленина в вишневом соку, какая-нибудь дикая птичка, французские вина.
Лара, подруга Тамары, шепнула: «Твоя пришла». Тамара выглянула в зал и увидела, что ее постоянная клиентка, женщина из заоконного мира, о котором Тамара знала слишком мало, чтобы понять, откуда берутся такие изысканные женщины и наряды (такой одежды, какую носит эта дама, Тамара не видела ни в одном из самых дорогих магазинов города), уже на своем месте. Сидит со скучающим видом возле окна и ждет, когда к ней подойдут и обслужат.
– Здравствуйте! – Тамара с трудом растянула губы в улыбке и застыла по стойке «смирно» с блокнотом в руках. – Что будем заказывать? Воду, как всегда?
– Нет, милочка. – Женщина повернула к ней лицо, и Тамара увидела, что веки ее тщательно накрашенных глаз припухли, словно она целое утро плакала. Лицо ее было бледным, да и щеки как будто впали. – Водки.
Тамара удивилась. С самого утра – и водку? Она никогда еще не заказывала водку.
– Что из закуски?
– На ваше усмотрение. – И дама снова отвернулась к окну. Витражи окна потускнели – на улице шел дождь. И этот звук, шум дождя, подумала Тамара, словно усиливал и без того скверное настроение клиентки.
«Да она же совсем молодая, надо же… Спрашивается: зачем носить такие наряды, словно желая выглядеть старше? Если ее одеть в джинсы и майку, она мало чем будет отличаться от меня».
Тамара передала повару заказ и отправилась в бар за водкой. Со стыдом вспомнила, как еще недавно, приблизительно пару месяцев назад, она пришла в самый дорогой парикмахерский салон и попросила мастера, молчаливую девицу с умным взглядом, превратить ее в Мерилин Монро. Тамара сказала об этом словно шутя, хотя на самом деле она собиралась походить не на американскую кинозвезду, а на свою любимую посетительницу (вот она точно в свое время старалась быть похожей на Мерилин). Волосы были подстрижены, покрашены, уложены крупными волнами холодным способом.
– Класс! – тихо воскликнула парикмахерша (на ее форменной голубой курточке была приколота табличка с именем: «Катя Березкина»), взглянула на свое творение – аккуратно уложенную и крепко пахнущую лаком головку Тамары. – Вы на самом деле похожи на Мерилин. Вот только надо наложить правильный макияж, нарисовать ляписом родинку. И фигурка у вас что надо! Вы случайно не в Москву, не на конкурс собираетесь?
– Нет, просто надоела коса, да и разнообразия захотелось. Спасибо вам большое. У вас отличный салон.
И тут она увидела ее, свою клиентку. Та выходила откуда-то из недр этого огромного парикмахерского рая, но не с видом клиентки, а словно хозяйка. Ее походка, взгляд, какие-то короткие реплики, которые она бросала налево и направо работающим девушкам… Все свидетельствовало о том, что она здесь не случайный человек, а своя, причем действительно хозяйка.
– Еще одна Мерилин, – не смогла удержаться от комментария Тамара.
– Тс-с, – шепнула ей на ухо Березкина. – Это наша хозяйка, Марина Анатольевна. Но вы правы, в свое время ей тоже захотелось изменить свою внешность, и она предпочла стать роковой блондинкой. Хотя на самом деле она – жгучая брюнетка и вообще вроде бы татарка.
– Она обедает в нашем ресторане. Я – официантка, обслуживаю ее столик, – призналась Тамара, рассчитывая на то, что за этим признанием последует очередная доза информации, касающаяся интересующей ее Марины Анатольевны. Девушка-парикмахер и официантка – они стояли на одной социальной ступени, и в этом случае можно было рассчитывать на понимание.
– Шикарная женщина, – со вздохом произнесла Катя Березкина. – Такие женщины редко обедают дома. Разве что кофе пьют по утрам.
– Она замужем?
– Да. Ее муж – Русалкин, у него под Марксом целое звероводческое хозяйство. Разные шкурки, меха. Небедные люди.
– Понятно.
Тамара хотела спросить, как выглядит Русалкин, чтобы понять, кто же из тех мужчин, с которыми Марина появляется в ресторане, ее муж. Но не посмела. Посчитала, что и так довольно много узнала о своей пассии.
– Спасибо еще раз, вы – потрясающий мастер, – искренне поблагодарила Катю Березкину Тамара.
– Заходите к нам почаще. Вот моя визитка.
Она принесла графинчик с ледяной водкой и классическую закуску, такую, какую обычно заказывают любительницы выпить (а таких в ресторан приходило немало): селедка, маринованные грибы, соленый огурец.
Марина Анатольевна с равнодушным видом смотрела, как Тамара наливает ей в рюмку водку, после чего спокойно опрокинула в себя ее содержимое и от горечи и, быть может, от холода напитка застонала – так тихо, словно заскулила. Сморщилась, замахала руками.
– Может, вам соку принести?
– Нет, ничего не надо, – отмахнулась от нее Марина. – Дайте же спокойно посидеть, подумать…
Тамара с обиженным видом удалилась к себе – в ресторане в такой ранний час посетителей практически не было. Разве что «язвенник», тихий молчаливый человечек, директор строительной фирмы, каждое утро заказывающий кашу и минералку. Девчонки почему-то решили, что он холостяк, раз завтракает в ресторане, а не дома. Вечером он приходит поужинать, в основном один, но иногда случается небольшая мужская компания, заказывают много водки, и только этот человек, «язвенник», пьет минералку и ест вареную семгу. Лара считает, что рано или поздно этот «язвенник» непременно окажется за одним столиком еще с одной, не вполне здоровой посетительницей, любительницей творожной запеканки и свежевыжатого яблочного сока, и они поженятся. Будут по утрам пить кефир. Но пока еще они не встретились, ни разу не совпадали.
– Что, водку пьет, что ли? – спросила Лара.
Лара – подруга, душа, ангел. Тамара уже не представляла себе жизни без Лары. Они познакомились пять лет назад, когда Тамара оказалась на улице. Квартирная хозяйка выставила ее за долги, идти было некуда, работу она на тот момент потеряла. И как было не потерять, когда в кафе, куда она устроилась сразу же, как только приехала в город из Вязовки, где прожила всю свою жизнь с бабушкой, ей ясно дали понять, что еще входит в ее обязанности официантки. Она шла по улице, волоча за собой большую дорожную сумку, и рыдала. Отчаянно, громко, и ей тогда было наплевать, смотрит на нее кто-то или нет. Она шла по улице Астраханской по направлению к вокзалу, представляя себе, как садится в автобус и едет обратно, в Вязовку, к бабке. Она мысленно уже успела увидеть красную керамическую миску с горячими блинами, политыми маслом, и чашку с молоком и даже услышать причитания бабушки: «Ну, наконец-то, вернулась, намыкалась, сердешная…» И тут ее кто-то тронул за плечо.
– Ты чего ревешь-то?
Это была Лара. Она возвращалась из университетской библиотеки. В руках – книги. Много книг. Было лето, закатное солнце зацепило оранжевым блеском золоченую оправу ее круглых очков. Лара была очкариком. Но такая милая, нежная, с добрым лицом. А еще – хрупкая, тоненькая.
– Жизнь кончена. Хозяин кафе приставал, потом выгнал за непослушание. Квартирная хозяйка…
– Понятно. Пойдем ко мне. Я тоже снимаю квартиру, здесь недалеко. Если хочешь, поживешь со мной, а как деньги появятся, будем снимать ее вдвоем. Там две комнаты, большая кухня. И вообще – центр рядом, библиотека.
– Ты студентка?
– Нет, в ресторане работаю, официанткой, – покраснела Лара. – Скоро буду снова поступать в университет, на филфак. Уже третий раз.
Но Лара не поступила. Целую ночь проплакала под одеялом – от стыда, как она потом призналась Тамаре. Но потом взяла себя в руки и внушила себе, что жизнь на этом не закончилась, надо продолжать жить дальше. Теперь на ее полке появились философские труды, рядом – Ричард Бах, «Дианетика» и прочие, способные заморочить голову книги. Книжная полка опустела через несколько месяцев, когда Лара познакомилась с парнем, но потом с ним рассталась, неделю приходила в себя, рыдала, и тогда Тамара решила увезти ее в Лазаревское – отдохнуть, сменить обстановку, погреться на солнышке, покупаться в теплом Черном море.
С помощью Лары Тамара устроилась работать в «Риголетто». Жить стало легче, спокойнее, и, главное, теперь у нее была настоящая подруга. Лара приучила ее к чтению, это оказалось довольно увлекательным занятием. Больше всего Ларе нравились романы Жорж Санд, книга же о самой Санд, написанная Андре Моруа, произвела огромное впечатление и на Тамару. Больше всего девушек потрясло то открытие, что, оказывается, жизнь может быть куда насыщеннее и интереснее, чем это может показаться в юности. Жорж Санд, помимо того, что много писала, успевала и сажать цветы в своем саду, и шить платья, и верхом на лошади мчаться на свидание к любовнику. И при этом быть замужем и вести активную «парижскую» жизнь. Потом Лара открыла Тамаре чудесный мир Анжелики – это были несколько томов о жизни прекрасной авантюристки и пылкой любовницы.
– Только никому не говори, что читаешь «Анжелику», – засмеют. Причем смеяться станут те, кто прочел ее от корки, что называется, до корки. Но ты все равно читай и вообще делай то, что тебе нравится.
Но как ни старалась Лара придать романтичную краску их скучной и однообразной жизни, все равно обе понимали (хотя старались об этом и не говорить), что настоящая жизнь, как говорила Лара, «заоконная», все равно интереснее, насыщеннее, что это и есть настоящая жизнь. А роль официанток – подать, унести, обслужить.
– Тогда начнется настоящая жизнь, когда мы с тобой будем сидеть в ресторане, а нас будут обслуживать, понимаешь? – с горечью все-таки однажды призналась Лара своей подруге. – Но как этого добиться – я не знаю. Вероятно, у меня не хватает мозгов. Или обаяния. У меня и грудь маленькая.
– А при чем здесь грудь? – удивилась Тамара.
Этот вопрос Лара оставила без ответа.
Конечно, у них случались романы с клиентами. Но, как правило, они заканчивались разочарованием, слезами. Их словно не пускали туда, в «заоконный» мир.
…Тамаре сказали, что ее зовут. Марина Русалкина, с блестевшими глазами, покрасневшим носом, как человек, находящийся на грани слез, попросила мороженого.
– Крем-брюле. – Она шмыгнула носом.
– Но у нас нет такого. Шесть других сортов есть.
– Нет, мне именно крем-брюле, ну, пожалуйста! Как в детстве. И лимонад «Буратино».
Тамара вдруг вспомнила, где она видела лимонад «Буратино».
– Лимонад принесу.
Она сбегала в гастроном, находящийся на соседней улице, и принесла лимонад. Она знала, что Людмила Викторовна всегда приветствует такую гибкость в своих официантках, способных на все, лишь бы угодить клиентам.
Русалкина пила лимонад жадно, с удовольствием, даже слегка постанывая. Тамара заметила, что она всегда постанывает, будто от боли или приятных ощущений. Видимо, это ее манера выражать свои чувства.
Тамара вернулась к себе, села за столик в подсобке и закурила. Никого рядом не было, и она попробовала застонать от удовольствия, вдыхая и выдыхая дым. Получилось смешно и глупо.
– Ты чего стонешь? Болит что-то? – К ней заглянула Лара. Тамара выронила сигарету.
– Испугала! Нет, просто пытаюсь представить себя на ее месте, – честно призналась подруге Тамара. – Она постоянно стонет: и когда водку пьет горькую, и когда лимонад сладкий.
– Она и в постели стонет, и когда в бане парится. Это ее манера, сущность, распущенность, если хочешь. Оставь ее, чувствую сердцем, от нее надо держаться подальше.
– Ба, Лара, откуда такие мысли?!
– Видишь – напивается. Человек перешел какие-то внутренние грани. А это говорит о многом, понимаешь? Ее фундамент дал трещину. Вот я, к примеру, никогда не стану пить водку. И курить не стану, куда бы меня жизнь ни загнала. И проституткой не стану. И воровать не смогу. И убивать тем более. У меня очень крепкий внутренний стержень. А она, эта Русалкина твоя, треснула, надломилась, распустилась, сорвалась со своей оси, и теперь ее несет.
– Ну, ты даешь, Ларка, я не понимаю. – Тамара была искренне удивлена. – А я-то думала, что только я пытаюсь анатомировать клиенток!
– Что, тоже интересно, чем они живут и как, с кем, о чем думают, чем занимаются, какие проблемы их одолевают? – весело усмехнулась Ларка. – Согласись, это забавляет.
– Забавляет, это правда.
– Надеюсь, ты не завидуешь ей?
– Завидую, – тихо призналась она. – И тоже хочу вот так пожить, как она. Чтобы меня окружали красивые и богатые мужчины, хочу покупать нарядные платья, ездить на своей машине, путешествовать. Помнишь, какая загорелая она недавно появилась здесь? Явно откуда-то приехала, с каких-нибудь Мальдивов или…
– …С Карибов, а, Карибова? – И Ларка ткнула ее локтем в бок. – Завидовать нельзя.
– А что тогда можно? Приносить еду и собирать грязные тарелки, это можно?
– Мечтать можно, – серьезно ответила Лара. – Вот мечтать – всегда можно.
И она повторила это на самом деле таким мечтательным тоном, что Тамара подумала: Ларка и сама время от времени уносится в свой мир, в свои фантазии, и что мечтают они, скорее всего, об одном и том же – о любви, семье, благополучии. Для Тамары картинка счастья напоминала рекламную – солнечную, цветную, с просторной кухней и сидящими за столом мужем и детьми, а где-то на втором плане – комнатные растения и зеленый попугай в клетке. Интересно, каким видела свое женское счастье Ларка?
…Марина много и отчаянно пила, почти не притрагиваясь к закуске. Тамара, наблюдая за ней издали, жалела ее и думала о том, как ей помочь. Может, вызвать на откровенный разговор и заставить ее поесть или же сделать проще: позвонить ее мужу, чтобы он приехал за ней?
Но звонка не потребовалось. За ней вскоре приехали. Возможно, муж, но, может, и любовник. Солидный господин в дорогом костюме, с мокрым зонтом в руке. Он расплатился с Тамарой, оставив щедрые чаевые, подхватил Марину под мышки, приподнял и почти вынес из ресторана. Тамара еще долго смотрела им вслед.
Что такое с ней случилось? Может, она разорилась, ее парикмахерская перестала приносить доход?