Часть I
Глава 1
Он сказал, что она стала громко кричать. Она раздражала его своим криком и воплями, и тогда он не выдержал. Да, он так и сказал, что, если бы она не кричала, он бы, возможно, и не убил ее и что нож оказался в подвале якобы случайно, такой большущий охотничий нож, с каким ходят на медведя. А когда Юля спросила его, почему же на теле девочки обнаружили семь глубоких ножевых ран, хотя для того, чтобы заставить ее замолчать, достаточно было бы всего одной, он ответил, что после первого удара ему все стало безразлично и он вонзал нож во все мягкие участки тела, пока не понял, что девочка мертва. И тогда он снова сделал это. Словно ему было все равно, жива она или нет. Ведь тело-то было еще теплым.
Девочку нашли под трубой в подвале, засунутой головой вниз так, что всем, кто видел труп, казалось невероятным, как это вообще можно было вот так зверски втиснуть это хрупкое тельце в узкую щель между горячей трубой и ледяным цементным полом, да еще при этом согнуть ноги жертвы в коленях, приподняв нижнюю часть туловища. Сколько же силы понадобилось для этого. Зрелище было не для слабонервных. Особенно жутко смотрелись тонкие белые, в разодранных колготках бедра девочки, залитые кровью.
А Зименкова, убийцу, поймали в считанные минуты, когда он выбирался из подвала. Все-таки девочка кричала не напрасно.
* * *
Юля снова проснулась ночью и села на постели, чувствуя, как громко и часто стучит сердце и как невыносимо тяжело дышать. Крымов порекомендовал ей больше работать над собой. Легко сказать. Но что делать, если каждую ночь у нее перед глазами возникает окровавленный труп тринадцатилетней Саши Ласкиной, изнасилованной и убитой в подвале собственного дома, девочки, которая знала наизусть всего «Маленького принца» Экзюпери и написала своим детским почерком тридцать девять стихотворений о любви?..
Юля встала, зажгла свет в спальне и некоторое время потерянно сидела, не зная, что делать.
Крымов сказал, чтобы она звонила ему хоть в три часа ночи, если ее снова станут мучить кошмары, но сейчас-то было уже около четырех утра. Звонить или нет?
* * *
Юлия Земцова проработала в коллегии адвокатов всего один год, когда ей подсунули это бесплатное дело Зименкова. И как ни настраивалась она, как ни пыталась, пока ехала на Садовую осматривать труп, представить себе место преступления, увиденное потрясло ее. В подвале было много мужчин с хмурыми лицами – следователи прокуратуры, инспектора уголовного розыска, эксперты. Она так и не вспомнила, кто же именно ей позвонил и сказал, чтобы она приехала на место. Ей совершенно ни к чему было смотреть, как вытаскивают Сашу Ласкину из-под трубы, сдирая кожу с лица и груди. Ей бы хватило и фотографий. Что касается Зименкова, то, глядя на него, Юля никогда бы не подумала, что видит перед собой убийцу. Тонкое, интеллигентное лицо, спокойный взгляд, развитая речь. Подготавливаясь к защите этого мерзавца, она с каждой минутой все больше и больше убеждалась в том, что никакой она не адвокат и что никогда не сможет защищать таких вот подонков, что ее женская сущность и непрофессионализм, помноженные на отсутствие опыта и чрезмерную эмоциональность, рано или поздно вынудят ее уйти из адвокатуры. Так оно и вышло. После суда над Зименковым, а суд этот постоянно откладывался и в общей сложности растянулся на восемь месяцев, она, покинув зал заседаний, вышла на улицу, глотнула свежего воздуха и чуть не потеряла сознание. И хотя на улице была весна и солнце щедро заливало распускающиеся деревья и кусты, а над головой раскинулось нежно-голубое апрельское небо, в ее ушах все еще продолжали звучать полные боли и горечи слова родителей Саши Ласкиной, проклинающих ее, Юлию Земцову, адвоката, ЗАЩИЩАЮЩЕГО убийцу их дочери. И что самое удивительное – Юля так и не поняла, как это вышло, – Зименкову дали всего двенадцать лет. А ведь могли дать пожизненное, а то и смертную казнь. Она защищала его, абстрагировавшись от ужаса содеянного им, просто как человека с ослабленной психикой. Но мыслимо ли это: всего двенадцать лет?! Причем явно без какой-либо взятки судье, поскольку у безработного Зименкова денег не было, а из близких у него – только мать-пенсионерка. Неужели Юлия сумела убедить судью в том, что Саша Ласкина оказалась в подвале не случайно, что, несмотря на то что она была, как показала экспертиза, девственницей, она вела активную сексуальную жизнь и доказательством тому могли послужить показания ее одноклассниц. Кроме того, Саша явно спровоцировала Зименкова, поскольку была с ним знакома уже больше двух недель и всячески его унижала, удерживая на опасном расстоянии.
Правильно ли поступила Юля, показав на процессе обратную сторону жизни внешне скромной девочки? Кто от этого выиграл? Зименков? В день похорон Саши Ласкиной в камере, где он ожидал суда, ему отбили половые органы и сломали челюсть. «Неизвестно кто». А спустя месяц после суда его нашли в камере мертвым. Вот и разберись, где настоящая справедливость, а где – лишь на бумаге.
* * *
– Крымов, это я, – все-таки не выдержала она и позвонила.
– Кошмары?
– Кошмары.
– Да я тоже не сплю, – услышала Юля и сразу же пожалела о звонке: Крымов был не один. Очевидно, его очередная подружка должна вернуться домой пораньше и поэтому сейчас, прыгая на одной ноге, пытается попасть другой в трусики. Юля так явственно себе это представила, что физически, всем телом ощутила исходившую от голоса Крымова прохладу.
– Ты извини, что я позвонила.
– Я ОДИН. Так что можешь не торопиться бросать трубку. Ты мне прекращай раскисать и приходи в агентство вовремя. Постарайся еще часика два поспать, а потом прими холодный душ, позавтракай и приезжай. Короче, не расслабляйся.
– У нас новое дело? – немного оживилась она. Детективное агентство Крымова, бывшего следователя прокуратуры, которое он организовал вместе со своим другом Шубиным, бывшим инспектором уголовного розыска, стало для Юлии за последние полгода местом, где она проводила большую часть времени, стараясь найти применение своим силам и попробовать себя в роли частного детектива. И хотя пока ей поручали только самую черную и подчас бесполезную работу, состоящую в том, чтобы опросить, к примеру, всех жильцов многоквартирного дома на предмет выяснения личности по фотографии, или в слежке за каким-нибудь неверным мужем или женой, чисто психологически она чувствовала себя на новом месте много комфортнее, чем когда была адвокатом. И это при том, что Юля променяла пребывание в уютном кабинете юридической консультации на тяжелый физический труд с выматывающей многочасовой ходьбой по городу или простаиванием на одном месте в жару и холод, дождь и ветер.
Дел было мало, а уж интересных – тем более, но рядом были Крымов, Шубин и Надя Щукина – люди, которые после психологической травмы, связанной с делом Зименкова, помогли Юле немного забыться и поверить в свои силы.
– Я взял тебя не чай заваривать – у нас этим занимается Щукина, – а дело делать, – говорил ей всегда Крымов, когда чувствовал, что Юля вновь впадает в апатию и начинает курить одну сигарету за другой. – Спину держи прямо, с людьми говори повелительным тоном и старайся побольше находиться на солнце – помогает.
И Юля старалась делать все так, как советовал Крымов. Первые три месяца особенно. Она почти не смотрела в его сторону, а только слушала. Тридцатипятилетний Женя Крымов был голубоглазым брюнетом, бабником и вообще уверенным в себе, сильным человеком, словом, являлся полным контрастом светловолосой и черноглазой двадцатишестилетней закомплексованной донельзя Юле Земцовой и уже этим «давил» на нее, стараясь пробудить в ней интерес к жизни и растормошить ее как следует во всех отношениях. И растормошил. Была весна, хотелось любви, и Юля влюбилась в Крымова. Лучший друг ее бывшего мужа, Крымов, которого она знала больше пяти лет, вдруг предстал перед ней совершенно другим человеком – нежным, заботливым и любящим. Их роман длился целых три дня и оборвался так же внезапно, как начался: она увидела Крымова целующимся на улице с другой девушкой.
– У тебя весеннее половое недержание, – сказала ему Юля в этот же день, но только вечером, когда он пришел к ней домой на свидание. – А это диагноз, – и прогнала его. Всю ночь проплакала, а утром как ни в чем не бывало пришла на работу, выпила за компанию с Надей чашку кофе и, выслушав от своего бывшего возлюбленного план работы на день, пошла бродить по городу в поисках любовницы директора химического комбината.
– Юлия, ты меня слышишь?
Она очнулась и тряхнула головой. Неужели она задумалась и забыла, что разговаривает по телефону с Крымовым?
– Извини. Не похоже, чтобы я уснула, значит – задумалась. Так, что там у нас, новое дело?
– Есть кое-что, но пока не для тебя. Я Шубина с утра запрягу, чтобы он съездил в Балтийск и отыскал родственницу одного клиента. – И вдруг: – Юль, а ты не хочешь, чтобы я к тебе сейчас приехал?
Юля почувствовала, как тело ее заволновалось, а к щекам прилила кровь.
– Нет, не хочу. У тебя под рукой телефон, ты можешь набрать любой номер и напроситься в постель к любой красивой девушке нашего города. А мне это не нужно. У меня у самой есть телефон, и я могу.
– Вот и я о том же. – Голос Крымова изменился, стал жестче. – У тебя под окнами вот уже три вечера подряд стоит большая черная машина. Ты ПОЭТОМУ мне отказываешь?
– Может, и поэтому. Ладно, Крымов, давай не будем начинать все с самого начала. Я пришла к тебе работать, а не стелить постель. Ты, конечно, красивый мужчина, но не для меня.
– Тогда до утра, – судя по его тону, он обиделся.
– До утра. – Она положила трубку и вернулась в постель. Но укрывшись одеялом, вдруг так отчетливо представила себе обнаженного Крымова, что чуть не застонала от досады: к черту принципы! Она бы сейчас так сладко понежилась в его объятиях… «Но не звонить же ему еще раз!»
* * *
Агентство находилось на первом этаже старинного, недавно отремонтированного особняка, стены которого были выкрашены в приятный серый цвет, а белые наличники, освежающие и без того роскошные, европейского стиля окна с аккуратными решетчатыми рамами делали офис внешне схожим с деталью голландского городского пейзажа. Для Юлии внешний вид места, где она работает, всегда играл большую роль, так же как и место, где она живет. Ее жизненные принципы практически с самого детства основывались на таких понятиях, как красота, стиль и комфортность, без которых, по мнению ее матери, воспитавшей Юлию такой эстеткой, жизнь потеряла бы всякую прелесть. И если в такой неухоженной стране, как Россия, порядок еще только предстояло навести, то, по мнению все той же мамы, нормальным людям не оставалось ничего другого, как строить государство в государстве, то есть свой собственный мирок в большом и грязном мире. И это касалось не только чистых стен и мебели, чаще всего приходилось окружать себя, как ни странно, НЕСЛУЧАЙНЫМИ людьми, а это оказалось куда более сложным занятием. Свои стены, свои люди, своя жизнь. Это стало, пожалуй, ее кредо. Но вовсе не означало, что Юля культивировала подобную чистоту, инстинктивно подражая своей матери. Юля была в меру ленива, и это делало ее жизнь нормальной, лишенной патологии.
Мама Юли жила в Москве со своим новым мужем. Юля же после неудачного брака с Земцовым осталась с его фамилией, двухкомнатной квартиркой и трехлетним опытом супружеской жизни. Основной причиной их развода, по мнению обоих, было полное отсутствие общих интересов и, как выяснилось, любви. Быть может, поэтому процедура развода прошла безболезненно и тихо.
* * *
Юля остановилась в нескольких шагах от крыльца своего офиса и внимательно посмотрела на стоящую на другой стороне улицы женщину в черном костюме. Она появлялась здесь вот уже три дня и, казалось, не могла решиться позвонить в дверь агентства. А в том, что эта особа приходила именно к ним, Юля нисколько не сомневалась: здесь в трех кварталах от здания, в котором располагалось агентство, не было ни одного магазина, учреждения или какого-либо другого общественного места, куда бы можно было войти такой представительной даме, как эта. Разве что к кому-нибудь домой, поскольку на Абрамовской улице, названной так в честь знаменитого купца Абрамова, в этих престижных домах жили наиболее обеспеченные горожане.
Юля чуть помедлила на крыльце, делая вид, что роется в сумочке в поисках ключей, и поняла, что рассчитала все правильно: она уловила боковым зрением, что дама двинулась прямо к ней. Минута, и она услышала приятный бархатистый, хотя и взволнованный голос:
– Здравствуйте.
Юля повернулась и увидела женщину совсем близко – она стояла по левую сторону от крыльца и теперь смотрела на Юлю снизу вверх. Это была высокая стройная блондинка с длинными прямыми волосами, узким лицом, на треть скрытым темными очками, одетая в черный облегающий костюм с довольно короткой юбкой, что наводило на мысль о том, что женщина еще молода и не стесняется своих ног. «Пришла нанять Шубина, чтобы тот проследил за ее мужем». Это была первая мысль, после того как Юля оценила стоимость костюма и духов незнакомки. В эту дверь входили только очень состоятельные люди, и не потому, что Крымов столь высоко ценил работу своего персонала, просто очень много денег уходило на оклады так называемым «внештатным» сотрудникам, официально работающим в прокуратуре и угро, моргах и криминалистических экспертных лабораториях, не считая невидимых агентов, целыми днями названивающих в офис и докладывающих о результатах своей кропотливой и нудной работы. Плюс еще счета за аренду здания, телефон, электричество и горячую воду.
– Здравствуйте, проходите пожалуйста, – Юля постаралась улыбнуться, хотя особой причины для этого на сегодняшнее утро у нее не было.
Женщина поднялась на несколько ступенек и, лишь оказавшись совсем близко к Юле, пробормотала извиняющимся голосом:
– Вы знаете, я кружу вокруг вашего агентства вот уже несколько дней.
– Три дня, если я не ошибаюсь, – не выдержала Юля, открывая дверь ключом и приглашая потенциальную клиентку войти.
– Да, правильно. Но вот как представлю, что мне придется разговаривать с мужчинами… ведь у вас работают в основном мужчины.
Юля решила ее на этот раз не перебивать: пусть говорит.
– …и вот увидела вас.
В агентстве еще никого не было, Щукина почему-то задерживалась, а потому рассчитывать на кофе пока не приходилось.
Юля провела посетительницу в серый и неуютный кабинет шефа с закрытыми плотными жалюзи и спросила:
– Зажечь свет, или вы не хотите, чтобы я видела ваше лицо?
Возникшая пауза подсказала Юле, что она угадала тайное желание посетительницы. Что ж, Крымов всегда предупреждал своих работников о том, что контора у них специфическая и что с клиентами нужно обращаться как можно бережнее.
– Тогда поговорим в полумраке. Я вас слушаю.
Юля сидела за столом Крымова, спиной к большому окну и в отличие от собеседницы могла слегка рассмотреть ее. «Породиста, роскошна, с проблемами, богата, ревнива…»
– Только пообещайте, что не примете меня за сумасшедшую.
«Хорошенькое начало».
– Не беспокойтесь, можете рассказывать мне все. И поверьте, если это будет в наших силах, мы вам поможем. – Юля вдруг почувствовала, что ранняя посетительница становится ей неинтересна. Кроме того, сильно раздражал факт, что дама явно тянула время.
– Ведь это детективное агентство? Или сыскное? Вы ищете?
– Мы делаем ВСЕ.
– Понятно. Значит, так. Начну с главного. Вот уже примерно неделю я живу в доме человека, который называет меня своей женой. Этого человека зовут Сергей Садовников. Насколько мне известно, он бизнесмен и очень богатый человек.
– Подождите, я что-то не поняла. Как это ЖИВЕТЕ?
– Он называет меня своей женой… Лорой. Но я не его жена. Я вообще не знаю, ЧЬЯ я жена. Я знаю, что у меня точно был какой-то муж, семья и, кажется, даже дети, но мой муж был много старше меня и лысоват. А Сергей Садовников молодой красивый мужчина, прекрасный в постели и все такое… Вот вы смотрите сейчас на меня и думаете, что я умом тронулась… Но это не так, поверьте. Ведь в жизни…
Юля вдруг вспомнила, что забыла включить магнитофон, как ее учил Крымов. Кажется, все самое интересное она уже пропустила и не записала. «Идиотка!»
– Подождите минуточку, кажется, я оставила закрытой дверь. А я жду клиента. Извините ради бога… – Юля вышла из кабинета и сделала вид, что действительно открыла наружную дверь, но когда вернулась, то, проходя мимо стеллажа с аппаратурой, незаметно включила магнитофон и даже услышала едва различимый шелест пленки.
– Значит, говорите, Сергей Садовников. Мне знакома эта фамилия. И вы – его жена?
– Да нет же, говорю вам, – женщина перешла на шепот: – Мне кажется, что со мной что-то произошло. Точнее, с моей памятью. Но в его доме я нашла альбомы с фотографиями… с МОИМИ фотографиями… Мы с ним на море, на теплоходе. И везде – Я. Понимаете, мне страшно. Мне незнакома эта большая квартира, мебель, особенно кровать. У нас была совершенно другая кровать, испанская, я точно помню, с резной широкой спинкой и инкрустациями. А мой НАСТОЯЩИЙ муж был смуглый и худой мужчина. И он – не Садовников.
– А имя-то свое вы помните? – с недоверием в голосе спросила Юля, которая уже поняла, что видит перед собой не вполне здоровую женщину.
– Нет, не помню, – тяжко вздохнув, проговорила посетительница и пожала плечами. – И как вы думаете, зачем я к вам пришла?
– Даже и не знаю. И зачем же?
– Вы сейчас разговариваете со мной как с маленькой девочкой. А я пришла к вам с надеждой, что вы поможете мне найти себя. По-идиотски звучит, верно? Но мне бы хотелось, чтобы вы отыскали мой настоящий дом и моего мужа, если он, конечно, был. Главное условие – вы должны верить мне и не считать меня больной. В противном случае все, что я буду вам сейчас говорить, окажется бессмысленным. Ведь в жизни случается всякое. А что, если меня, к примеру, привезли сюда из другого города? Я читала про такое в книгах. Или же кто-нибудь проводит надо мной какие-то опыты?! Сейчас вы имеете возможность оценить, что мыслю я вполне логично и здраво. Я не больна. Я совершенно здорова. Что, если меня напичкали какими-нибудь препаратами, чтобы вызнать какую-то информацию, мало ли?.. Я чувствую себя совершенно растерянной, и мне очень неприятно сознавать, что со мной происходит что-то непонятное. Мне трудно это объяснить, но Садовников ведет себя, как бы это сказать… ИДЕАЛЬНО, что ли… Он ведет себя так, словно я действительно его жена. Он очень нежен со мной, ласков. И, если уж быть до конца откровенной, мне даже НРАВИТСЯ быть его женой. Возможно, что раньше я была замужем за мужчиной такого ранга, что кому-то было просто выгодно перевезти меня в другой город, чтобы шантажировать его.
– Кого? – спросила совершенно сбитая с толку Юля. – Кого шантажировать?
– Да мужа моего, конечно, кого же еще?!
– А почему вы решили, что ваш муж был ТАКОГО ранга? – Юля выразительно приподняла руку кверху. – Это ваша интуиция или вы помните какие-то детали?
– Да вы посмотрите на мои руки! – блондинка протянула руки и, сверкая свежим лаком на длинных ногтях и бриллиантовыми перстнями, помахала ими перед самым носом Земцовой. – Они же холеные!
И вдруг она, закрыв лицо руками, повалилась на стол и всхлипнула:
– Как же все это дико! Словно мне приделали другую голову. Я ничего не понимаю, ничего. И этот Садовников. Я называю его Сережей, а ведь мы с ним совершенно незнакомые люди. – Она подняла голову и посмотрела на Юлю затуманенным взглядом, словно мысли ее витали далеко-далеко. – Мы спим с ним, он рассказывает мне о своих делах…
– Послушайте, а вам никогда не хотелось назвать его другим именем? – вдруг осенило Юлю. – Ведь мы, женщины, подчас называем своих мужей именами других своих мужчин. Вот я и подумала.
– Да, кстати. Хотела, и не однажды. Но только в первый раз мне хотелось назвать его Сашей, а вот совсем недавно чуть не сорвалось с языка совершенно другое имя – Валя.
– И никого из этих мужчин не помните? Ни Сашу, ни Валентина?
– В том-то и дело, что нет.
– В принципе я все поняла, но для того, чтобы помочь вам отыскать следы вашего прошлого, потребуются время и все детали, даже мельчайшие, которые сохранились в вашей памяти. Быть может, вам было бы удобнее все это записать на бумаге? Постарайтесь вспомнить расположение комнат в вашей прежней квартире, куда выходили окна и что вы могли из них видеть, быть может, какой-нибудь характерный пейзаж. Это позволит нам побыстрее сориентироваться в ситуации.
– Да-да, кое-что я действительно помню. Вид из окна нашей спальни был довольно неприятный – стена дома, окна и мелькающие в них люди.
Хлопнула входная дверь – это пришли Крымов или Надя Щукина. Юля вздохнула с облегчением. Крымов прослушает магнитофонную запись и сразу же откроет Юле глаза на клиентку-пациентку: здорова ли она и стоит ли браться за подобное дело.
– Кстати, как вас называть? – Юля встала из-за стола и вдруг поймала испуганно-недоверчивый взгляд посетительницы. – Да вы не волнуйтесь, я встаю, чтобы сходить за кофе.
– Ах, кофе. Да уж, чашка горячего кофе сейчас бы не помешала. А что касается моего имени, то называйте меня Лорой, так же как Садовников, поскольку своего настоящего имени я не помню.
– Я покину вас, Лора, всего на несколько минут, а вы за это время постарайтесь написать все, что припомните о себе. – Юля положила перед Лорой стопку бумаги и дала ручку. – И подумайте над тем, чтобы обследоваться. Я имею в виду не ваше психическое состояние, а состав крови, к примеру. Возможно, что вас действительно кололи сильными препаратами, в результате чего вы и потеряли память.
И опять этот недоверчивый и испуганный взгляд.
Юля вышла из кабинета и быстрым шагом направилась в приемную, где царствовала Надя Щукина. Это была просторная светлая комната с двумя письменными столами, мягкими креслами и диванчиками для посетителей. Здесь к услугам клиентов был большой выбор сигарет, повсюду стояли хрустальные сверкающие чистые пепельницы, а у вежливой и всегда неизменно улыбающейся Нади можно было спросить не только кофе, но и глоток спиртного.
Наде исполнилось тридцать два года, она была некрасива, но обаятельна, поэтому появлявшиеся здесь клиентки, ожидая увидеть в хозяйке этой роскошной приемной потенциальную соперницу – надменную красавицу секретаршу с длинными ногами и размалеванным лицом, всегда приятно удивлялись, когда перед ними возникало симпатичное низкорослое существо с веселыми карими глазами и копной рыжеватых блестящих волос. Крымов знал, как обаять клиентов, а потому и взял на место секретарши умную и расторопную Щукину, которая отвечала, конечно же, не только за кофе, бутерброды, сигареты и пепельницы, но и за всю работу, связанную с экспертизами. Проработав пять лет экспертом в НИЛСЭ (научно-исследовательская лаборатория судебных экспертиз), Надя Щукина по семейным обстоятельствам была вынуждена уйти с работы, но после развода, сопровождавшегося непрерывными скандалами и претензиями со стороны амбициозного и неумного мужа, шесть месяцев искала работу, пытаясь восстановиться в прежней системе НИЛСЭ. В это время ей и встретился Крымов, который, объяснив молодой женщине, в чем будет заключаться ее задача как секретарши частного детективного агентства, попросил Надю представить ему список всех работников НИЛСЭ, которые, по ее мнению, смогут сотрудничать с агентством. И Надя, сообразив, чего от нее добивается будущий шеф, уже на следующий день принесла ему такой список, причем против каждой фамилии стояла краткая, но довольно емкая характеристика не только как специалиста, но и как человека. Деньги – основной рычаг, которым успешно пользовался Крымов, – сработали и в этот раз: практически весь список вошел в платежную ведомость Крымова. И хотя оклады экспертов были мизерными, работать в таком стабильном режиме было одно удовольствие. Когда возникал вопрос о необходимости экспертизы, Наде Щукиной стоило только поднять трубку, связаться с нужным человеком – механизм приходил в движение, и результаты не заставляли себя долго ждать. Если какое-либо дело параллельно расследовалось органами правопорядка, срабатывали старые связи самого Крымова и Шубина с прокуратурой и уголовным розыском. Из хорошо оплачиваемых источников в этих же самых инстанциях они добывали практически весь интересующий агентство материал.
* * *
– У тебя клиентка? – спросила Надя, встречая Юлю на пороге приемной и хитро сощурив глаза. – Та самая, которая ходила кругами вокруг нас и боялась войти?
– Как, ты тоже заметила? Слушай, Надя, две чашки кофе, пожалуйста. Ты себе не представляешь, что это за экземпляр. Очень странная история, жду не дождусь Крымова, чтобы рассказать.
– Кофе готов. Разве ты не почувствовала его аромат еще в коридоре? – Надя проворно поставила на поднос чашки с дымящимся кофе и стакан с минеральной водой, положила рядом пачку сигарет. – Ну давай беги, потом придешь расскажешь.
– Не представляю, как ты все успеваешь. – И Юля, подхватив поднос, понеслась в сторону кабинета шефа. С трудом открыв дверь, она почти ворвалась туда, но так и застыла на пороге, обнаружив, что кабинет пуст. Посетительницы и след простыл. И только слабый запах духов говорил о том, что Лора Садовникова ей не померещилась.
Подумав о том, что Лора могла просто выйти из кабинета и отправиться в поисках туалета, она подождала некоторое время, стоя возле стола и прихлебывая кофе, после чего не выдержала и решила заглянуть в туалет. Но Лоры там не было. Тогда Юля вернулась в кабинет и, желая прослушать запись ее разговора с Лорой, разбаррикадировала замаскированный под архивную папку магнитофон и была просто потрясена, когда обнаружила, что кассеты с пленкой нет.
Она вернулась к Наде и тихо опустилась в низкое мягкое кресло, которое словно обняло ее, успокаивая.
– Что с тобой? – Надя присела рядом и попыталась заглянуть ей в лицо.
– Она ушла, представляешь? И забрала пленку с разговором. Словно ее и не было.