000
ОтложитьЧитал
И она рассказала ребятам то, о чем должна была рассказать еще вчера.
– Ты уверена, что он следит именно за тобой, этот Черный человек? – спросил Сергей.
– А ты вот как-нибудь сам проследи за мной, и увидишь его. Вчера он едва не зашел за мной в лифт. Можно себе представить, что было бы… И хотя я сейчас ношу при себе перочинный нож и «Антидог», не уверена, что, окажись я в экстремальной ситуации, сумею всем этим воспользоваться. Хорошо, если успею достать баллончик и нажать на него, а что с ножом прикажете делать? Зарезать преследователя?
– Для начала тебе надо успокоиться.
– Нет, мне незачем успокаиваться. Зачем ты советуешь мне терять бдительность, когда именно сейчас нужно удостовериться в том, что этому человеку нужна именно я.
– Может, он домушник? – предположил Дронов.
– Нет, он и сегодня шел за нами, я видел, – вдруг сказал Пузырек, и все посмотрели на него. Он, понимая, что после вчерашнего ему могут не поверить, теперь старался вести себя намного тише и незаметнее.
– Ты правда его видел? – спросила Маша.
– Правда. Он высокий, худой… и весь черный.
– Как твой инопланетянин? – усмехнулся Дронов, и Никита вспыхнул от этих слов.
– Вы напрасно смеетесь надо мной, между прочим. – В его голосе появились неожиданные твердые нотки. – Инопланетяне есть, они вокруг нас, и я не удивлюсь, если нам всем скоро крышка…
Теперь уже и Маша почувствовала неловкость за брата с его буйной фантазией.
– Мальчики, не обращайте внимания. Хотя то, что он говорит насчет моего преследователя, – все правда. Он действительно в черном, у него восточный тип лица, а еще он носит черные шпионские очки. Пренеприятнейшая личность, надо сказать. Когда я смотрю на него, у меня кровь стынет в жилах.
– Между прочим, – продолжил как ни в чем не бывало Пузырек, – он шел за нами до самого твоего дома, Горностай. И я не удивлюсь, если мы сейчас выйдем отсюда и увидим его. Но только он постарается спрятаться где-нибудь в кустах. А ведь взрослый человек…
– Может, он просто влюбился в тебя? – хохотнул Сашка. – Ты у нас после юга стала такая… Красивая, загорелая…
Сказал и покраснел, как рак. Выдал все свои чувства разом. И от Маши это, конечно же, не ускользнуло.
– Вы можете предполагать все, что угодно, но я его боюсь, вот так-то.
– В таком случае нам просто необходимо сейчас же выйти из дома и проследить за тем, будет ли он тебя преследовать или нет, – сказал Сергей. – Ты согласна превратиться в «живца»?
– Если вы будете рядом, то конечно, – ответила с готовностью Маша, желая поскорее отделаться от неприятного чувства страха.
Они вышли из дома, где жил Сережа, по очереди. Первой пошла Маша. Чувствуя себя защищенной, она набросила на лицо маску легкомыслия и беззаботности, что удалось ей с блеском, и направилась прямо через двор к гаражам, где был небольшой лаз в заборе, ведущий к соседнему дому.
И действительно, стоило ей показаться во дворе, как из соседнего подъезда вышел высокий худой человек в черной одежде и черных же очках. Он стремительной походкой направился вслед за Машей.
И тогда наступила очередь Дронова. Он окликнул его: «У вас курить не найдется?» Человек остановился, какое-то мгновение смотрел на Сашу сквозь черное стекло очков и вдруг, махнув рукой, припустил к забору, за которым уже успела скрыться Маша. Ребята побежали за ними, но, проскочив лаз и оказавшись на площадке соседнего двора, увидели лишь озирающегося по сторонам незнакомца. Маши нигде не было.
Заметив приближающихся к нему ребят, мужчина почти побежал к дому, завернул за угол и исчез, словно растворился в воздухе. А из-за гаража вышла Маша. Страха на ее лице уже не было – одна злость.
– Вот черт! И чего привязался?
– Надо было тебе остановиться, знаешь, так резко, и спросить его в упор: что вам от меня нужно, – предложил запоздало Сашка. – Обычно так и поступают. И тогда бы ты, возможно, узнала, что он сохнет по тебе, вот и все…
– Дрон, мне всего тринадцать лет, что ты такое говоришь?
– Но выглядишь-то ты на все пятнадцать, – сделал ей комплимент Дронов. Он знал, что говорит. Ведь Машке можно угодить единственным способом – увидеть в ней женщину. Это – предел ее мечтаний.
– Ладно, Саша, хватит… – зарделась Маша и ухмыльнулась. Она уже поняла, что он немного подыгрывает ей, но почему-то на этот раз не рассердилась.
– Главное, нам удалось выяснить, что он, твой преследователь, действительно существует, – сказал Сергей, в душе немножечко приревновав Машу к Дронову.
– А ты сомневался?
И тут ее взгляд упал на брата, который в это время что-то подбирал с земли.
– Никита, где ты успел вывозиться в мелу? – спросила она строго. – Новые джинсы – и так измазать?
Пузырек кинулся отряхиваться. «Это не мел, а гипс…» – буркнул он, но не стал ничего комментировать.
– Значит, так. Я сейчас провожу Машу обратно в штаб, пусть она записывает звонки, сам я отправлюсь в магазин покупать телефон… Кстати, Маша, я из магазина позвоню тебе по новому аппарату, чтобы его проверить, так что постарайся никуда не отлучаться, договорились?
– Куда я денусь…
– А ты, Дрон…
– Ты же сказал, что это я пойду покупать телефон, – заметил Саша. – Или ты мне не доверяешь?
– В том-то и дело, что доверяю. И поручаю тебе покружить немного вокруг Машиного дома, или еще лучше – приклеить на их дверь волосок, чтобы потом, когда они с Никитой возвратятся домой, выяснить, пытался кто-то подойти к двери или взломать ее или нет. Ведь мы так и не знаем, что этому «черному» нужно: Маша или ее квартира.
– Волос могу выдернуть для такого случая прямо сейчас, – сказала Маша, которой эта идея пришлась по вкусу. – На, Саша, держи. Вот только не представляю, где ты возьмешь клей.
– Куплю по дороге, – ответил Дронов. – Ну, я пошел?
Они с Горностаевым разошлись в разные стороны. Маша же с братом вернулись в штаб.
– Маша, у меня к тебе есть разговор, – сказал Никита, радуясь тому, что у него наконец-то появилась возможность посекретничать с сестрой, которая в отсутствие ребят вряд ли станет над ним смеяться. Тем более что новость, которую он хранил в себе как драгоценность, вполне заслуживала того, чтобы к ней отнеслись с полной серьезностью.
Они поднялись в квартиру, и Никита, разложив на письменном столе лист бумаги, достал ручку и нарисовал на нем нечто похожее на звезду.
– Как ты думаешь, что это? – спросил он, хитро сощурив глаза.
– Звезда. Морская. Это и есть твой секрет?
– Разве изображение похоже на звезду? Посмотри внимательнее. Не торопись. А я тем временем нарисую еще три таких же…
Маша смотрела и все равно ничего не понимала.
– Может, я, конечно, не художник, но ведь это же следы!
– Какие еще следы?
– Крокодила!
– Ну что ж, крокодила так крокодила. – Машу начал утомлять этот бессмысленный разговор. – Никита, давай ближе к делу. Кто у нас крокодил?
– Крокодил – это и есть крокодил. Я видел его сегодня ночью.
Все, вот он и рассказал ей всю правду. И теперь смотрел на нее в ожидании приговора. Сейчас она, как это всегда бывает в подобных случаях, покрутит пальцем у виска, и все будет кончено.
– Где ты видел крокодила?
– В нашем дворе. На детской площадке. Я тоже сначала подумал, что это мне или снится, или мерещится. Но когда утром вышел во двор, то увидел эти следы. Очень большие следы, понимаешь, во-от какие!.. – И он руками показал их величину. – А потом я взял гипс и залил в них. Так что мои джинсы не в мелу, а в гипсе.
– Ты хочешь сказать, что у тебя есть слепки следов? Да ведь этого же не может быть!
– Они дома. Сушатся. Но ты и без слепков могла бы сама их увидеть, когда мы вышли с тобой из дома. Мы были совсем рядом…
– А почему же ты мне ничего не сказал? Не показал?
– Да потому, что ты спешила и не обратила бы внимания на мои слова. Ты всегда сначала не веришь, а потом, когда подумаешь, убеждаешься в моей правоте.
Маша пощупала его лоб. Он был холодным. Вроде бы температуры нет.
– Крокодил… – задумчиво произнесла она. – Интересно.
Глава III
Тридцать роз от восточного принца
Как ни странно, но Сергей Горностаев вернулся в штаб намного быстрее, чем это можно было предположить. Он с гордостью поставил на письменный стол аккуратную коробку с телефоном, открыл ее и, не скрывая своей радости, достал оттуда аппарат.
– Ну вот, теперь мы сможем определить номер того, кто нам позвонит, – сказал он. – Главное, чтобы аппарат работал.
Маша, которая уже разговаривала с ним по телефону, когда Сергей звонил ей из магазина, смотрела на телефон с недоверием. И хотя умом понимала, что он сможет определить номер позвонившего, но испытать это на себе ей еще не представилась возможность.
– Если хотите, я могу прямо сейчас сбегать к нам домой и оттуда позвонить вам. Хотите? – предложил все схватывающий с полуслова Пузырек. Маша поняла, что ему не терпится поскорее домой, чтобы проверить, подсохли ли гипсовые слепки.
– А что, давай, сбегай, заодно проверишь, там ли Дронов и все ли с ним в порядке. Вдруг он нос к носу столкнулся с твоим преследователем, Маша, – согласился Горностаев.
Никита убежал. Маша, не выдержав, рассказала Сергею о виденном Никитой ночью крокодиле.
– Знаешь, что-то я стала за него тревожиться. То ему страшно дома одному оставаться и он забивается под кровать и засыпает там, будто щенок какой-нибудь. То теперь по ночам ему мерещатся крокодилы… Как ты думаешь, мы должны отреагировать на его новые фантазии? Ведь если начнем смеяться, он обидится и замкнется в себе. А это совсем никуда не годится, тем более я его так люблю…
– Что касается моего мнения, то я к его фантазиям отношусь нормально. Ты не видела фильм «Аллигатор»?
– Не помню, а что?
– А то, что там случилась совершенно невероятная история. Маленькая девочка поехала с отцом или родителями, это не важно, в Африку, кажется. И там купила за какие-то гроши крохотного крокодильчика. Он был похож на ящерицу. Она спокойно вернулась с ним в город, где жила. Дело происходило в Европе. И вот уже дома она не то случайно, не то нарочно выбросила его в унитаз. Крокодильчик попал в канализационную систему, как раз в то место под землей, куда сваливают убитых во время медицинских опытов животных… Я имею в виду собак, кошек, кроликов… Представляешь, какой это корм для маленького крокодильчика, растущего не по дням, а по часам! Он постепенно превратился в гигантских размеров аллигатора, который постепенно перешел на человеческое мясо. Он стал набрасываться и поедать живьем людей, которые спускались под землю… Я понимаю, конечно, что это всего лишь фильм: выдумка и фантазия какого-то взрослого дяди, но такой факт мог иметь место. Кроме того, не забывай, что у нас на птичьем рынке можно сейчас купить хоть черта лысого, не говоря уже о крокодиле. Так что ты не беспокойся о психическом состоянии своего брата. Вполне может быть, что в нашем дворе на самом деле завелся крокодил. Или кто-нибудь вывел его просто-напросто прогуляться…
– Ты издеваешься надо мной?
– Маша, надо быть гибче и воспринимать мир таким, каков он есть на самом деле. Твой брат – смышленый парень, я в его годы был гораздо менее сообразительным. Его увлечение НЛО – это так естественно в его возрасте. Я сам видел тот репортаж из Ставропольского края и был, надо признаться, потрясен кругами примятой травы. Египетские пирамиды, это понятно, но еще доказать нужно, что человеку не под силу было построить такие огромные гробницы. А вот что касается следов от летающих тарелок, то это же произошло не где-то там в Америке, а у нас, совсем рядом, если разобраться…
– Ну, хорошо. А что ты скажешь о кошке?
– О кошке? Да то, что она мало походила на кошку. И я, будь помладше, тоже мог бы принять ее за инопланетное существо. Теперь же, когда увидел ее, в следующий раз я уже не попадусь на эту удочку… А сначала и я поверил, что это существо с крыльями…
И тут раздался телефонный звонок. Маша аж подскочила от неожиданности – настолько она успела привыкнуть к тому, что в этой квартире телефон молчит.
– Кто будет говорить? – спросила она, и Сергей, волнуясь, взял трубку.
– Да ты не дрейфь, это же Никитка, – успела шепнуть она и улыбнулась, увидев слегка напряженное лицо Сережи.
– Это детективное агентство? – подражая мужскому голосу, пробухал Никита, тяжело дыша в трубку.
– Да… – рассмеялся Сергей. – Что случилось?
– У меня пропала жена, – продолжал дурачиться на другом конце провода Пузырек, и у него это довольно сносно получалось. – Сколько стоят ваши услуги и когда мы сможем встретиться?
– У нас очень, ну просто очень дорого, – вздохнул Сергей. – Но цена зависит от того, какой была ваша жена…
И тут взгляд Сергея остановился на широко распахнутых глазах Маши, которая, закрыв ладонью рот, энергично показывала ему пальцем на светящееся табло на телефоне. Но было уже поздно. Сказав нечто вроде: «Извините, я думал, что вы серьезная контора…», несостоявшийся клиент повесил трубку.
Горностаев, весь красный, сидел перед Машей и от ужаса не мог вымолвить ни слова. Он понял, что оскорбил человека, попавшего в беду. Что начал играть в непозволительную игру с потенциальным клиентом, тем самым клиентом, о котором можно было лишь мечтать…
– Я записала его номер… 250-83-41, – Маша в знак утешения даже погладила Сергея по руке. – Ну не расстраивайся ты так…
Тут же раздался еще один звонок. Вот это уже был Никита.
– Салют! Докладываю! – орал он, словно боясь, что его не услышат. – Дронова нигде нет. Волосок порван, на нашем замке, Машка, несколько царапин. Так что успокойся, этому мужику ты не нужна. Он скорее всего домушник…
– Никита, а что это ты такой веселый? – спросила Маша и услышала:
– ОНИ ВЫСОХЛИ. И я вам их сейчас принесу.
Когда пришел Никита, держа под мышкой картонную коробку из-под обуви, Горностаев с помощью Интернета успел определить, кому принадлежит телефонный номер. И теперь Маша вписывала в блокнот фамилию, имя и отчество хозяина: Монастырский Алексей Константинович.
– Вот. – Никита, не понимая, насколько серьезно увлечены его друзья, принялся доставать и раскладывать прямо на полу белые, странно изогнутые «звезды», действительно напоминающие чьи-то следы. Причем довольно внушительных размеров. – Я уверен, что ты, Машка, ему уже все рассказала. Но я не обманщик и не сумасшедший. Это самые настоящие следы. И некоторые еще до сих пор сохранились… Хотя их очень мало, там же песок, дети…
– Возможно, ты прав, – сказал Сергей мягко, боясь обидеть Пузырька, – но сделаем следующим образом. Ты спрячешь эти отпечатки, а ночью, если тебе помере… точнее, если ты увидишь снова крокодила, сразу же звони мне и буди Машку…
– Машу, – поправила его та.
– Правильно, буди Машу. А еще лучше, сфотографируй крокодила.
И тут Никита понял, что он, мягко говоря, дурак. Ведь у него же на письменном столе лежал фотоаппарат, да к тому же с пленкой. «Ладно, в следующий раз вы у меня не так запоете…» – подумал он и принялся складывать свои трофеи обратно в коробку.
– А что это у вас такой кислый вид? – спросил он, чувствуя, что за время его отсутствия что-то произошло. – Дронов не звонил?
Горностаев рассказал ему о звонке, который они восприняли как его, Никитки, шутку.
– Ну вы даете, – развозмущался Пузырек. – Люди им звонят, а они над ними издеваются!
– Это я виновата, – сказала Маша. – Я Сережу еще утром разыграла примерно таким же образом, вот он и подумал, что у нас с тобой это наследственное. Розыгрыши, я имею в виду.
– И что же теперь будете делать? Узнали, чей телефон?
– Монастырского Алексея Константиновича.
– Алексея Константиновича? – Никита нахмурил лоб, потом сказал: – Я знаю одного такого… И вы все его знаете. Он же преподает в нашей школе французский. Мы-то все английский учим, а он ведет спецкурс для медицинского класса.
– Разве фамилия его Монастырский?
– А мы сейчас проверим, – и Маша живо взялась за трубку. – Я позвоню в школу и спрошу, это же так просто…
Маша никогда не упускала случая воспользоваться телефоном. Она любила звонить по каждому пустяку, чтобы только добиться своего. Так, к примеру, купив в кондитерской несвежий торт, она тотчас узнавала по справочной номер телефона магазина и звонила туда. Говорила в трубку все, что думает по поводу прогорклого масла или черствого бисквита, а потом, если возникало желание довести дело до конца, сама приезжала туда и меняла наполовину съеденный торт на свежий. Папа за это называл ее скандалисткой, а мама – глубоко принципиальной, цельной личностью.
В школе сказали, что «француза» действительно зовут Алексей Константинович, а фамилия его – Монастырский.
– Все очень просто, – заявила Маша. – Обращусь к нему по поводу французского языка. Скажу, что собираюсь с родителями эмигрировать во Францию, и даже, если понадобится, на самом деле буду брать у него уроки. Ну, как?
– Блеск! – угрюмо вздохнул Сергей. Он до сих пор не мог прийти в себя после своего прокола.
Раздался звонок в прихожей – это пришел Дронов. Вид у него был несчастный:
– Я его упустил, – он в отчаянии замотал головой. – Сначала этот долговязый черт вертелся вокруг твоего дома, Маша, как и я, впрочем… После чего он все-таки поднялся наверх и, судя по тому, что волосок был порван и замок поцарапан, он пытался открыть дверь. Но вот что удивительно: зачем он это делал, если на двух ваших дверях куча разных замков, причем довольно сложных. У меня создалось впечатление, будто он не то чтобы пытался вскрыть замок, а просто в порыве злости его поцарапал… Я на цыпочках поднялся за ним и следил за его движениями и выражением лица. Так ведет себя человек, который нечаянно захлопнул собственную дверь и не может попасть в квартиру. Он даже пнул вашу дверь ногой! Помните инженера Щукина из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова?
– Но что он мог оставить в нашей квартире? – удивилась Маша. – Никита тоже был недавно дома и видел царапины на замке. Я еще тогда подумала, зачем этот тип вообще прикасался к замку… Все это очень странно.
– Надо рассказать твоим родителям, чтобы они приняли меры, – заявил Дронов. – Шутки шутками, но уж больно темпераментный этот преследователь, а глаза у него, когда он пинал вашу дверь, были налиты кровью, как у быка на арене, вот так!
– Значит, тебе не удалось выяснить, куда он ушел и где живет?
– Нет. Он исчез. Думаю, что он оторвался от меня, когда миновал арку. Скорее всего, где-нибудь в глухом дворе оставил машину, на которой и уехал…
– Какие странные вещи начали происходить сразу же после того, как мы вернулись в Москву, – произнесла Маша задумчиво. – Меня преследует какой-то неизвестный с глазами, налитыми кровью. В нашем дворе появился крокодил, – она кивнула на брата, – вон у Никитки даже доказательства имеются. В Ставрополье приземлилась летающая тарелка. А где ты, Никитка, нашел своего сгоревшего инопланетянина? – Она спросила это безо всякого подвоха, словно речь шла не об обугленном трупе кошки.
– Вообще-то в мусорном баке, – покраснел Пузырек. – В нашем дворе.
– Я не могу не признать, что теория существования внеземных цивилизаций привлекательна и, скорее всего, имеет под собой вполне реальную основу. Но у меня такое чувство, что всему происходящему можно будет уже в ближайшее время найти очень простое объяснение.
Это произнес Дронов. И после его фразы в комнате воцарилась тишина, во время которой каждый думал о своем отношении к НЛО и прочим фантастическим явлениям, предполагающим присутствие на Земле инопланетных существ.
Первой очнулась Маша.
– Мне надо домой. Вы проводите меня? Только сначала продиктуйте адрес этого Монастырского…
– Записывай…
Из штаба вышли все вместе и двинулись к Машиному дому. По дороге встретили Максима Гришина. Он учился классом ниже Горностаева и жил в одном с ним доме. Все во дворе знали, что его мать – пьющая, а потому совсем не удивлялись, что Максим, вместо того чтобы ходить в школу, мыл машины на стоянке, торговал сигаретами или газетами в метро, а то и вовсе пропадал где-то, пытаясь самыми разными способами раздобыть себе денег. Он рано повзрослел, превратился в озлобленного и «кусачего» парня, но вот ростом напоминал первоклассника – раннее пристрастие к курению приостановило, очевидно, его развитие. Да и голод, который постоянно терзал его, тоже был этому причиной. И как бы он себя ни вел, в какие бы истории с мелкими кражами или драками ни влипал, Горностаев уважал Максима уже за то, что он не бросает свою мать и никому не позволяет отзываться о ней дурно. Быть может, поэтому Сережа довольно часто угощал Гришина сигаретами, которые потихоньку покупал в соседнем ларьке, как бы показывая тем самым, что и он уже курит, и у него всегда можно их стрельнуть.
Вот и сейчас, увидев Сергея, Максим, сгибаясь под тяжестью тяжелых пакетов, приостановился, опустил свою ношу на землю и махнул Горностаеву рукой.
– Я сейчас, – сказал Сергей, и они отошли с Максимом в сторону. О чем-то пошептались, после чего Сергей достал из кармана что-то и отдал Гришину. Затем он похлопал Максима по плечу и вернулся к ребятам.
– Устроился в какую-то социальную службу, пашет, как вол. Все летом отдыхают, а он, бедолага, работает. Мать опять запила.
– Мне его тоже жалко, – сказала Маша. – Когда я Максима вижу, мне всегда хочется его накормить. Но как представлю реакцию Гришина на мое предложение, так сразу всякая охота пропадает.
– Думаешь, он обидится? – спросил Пузырек.
– Конечно, – почти хором ответили Сергей с Сашкой.
– А я бы на его месте не обиделся. Голод – не тетка. Когда мне хочется есть, я способен простить все, даже унижение, – возразил Пузырек. – Между прочим, мы с тобой, Машка, сегодня не обедали. И я готов прямо сейчас начать унижаться, лишь бы ты меня покормила.
Маша улыбнулась.
– Да, действительно нам пора домой. Скоро уже и родители придут. Только я так и не поняла, говорить им про этого «черного» или нет?
– Я предлагаю вычислить этого парня самим, – сказал Горностаев. – Иначе – грош нам цена.
– Правильно, – поддакнул Никита. – Ты просто одна никуда не выходи, и все…
– В крайнем случае, мы остановим его и потребуем объяснений. Не думаю, что он настолько опасен, чтобы мы втроем не смогли с ним справиться. Да и вообще, должно же быть какое-то объяснение его поступкам, – сказал Дронов. – И разве «домушники» или наводчики себя так открыто ведут?
Они уже подошли к Машиному дому, когда прямо напротив подъезда, в кустах, послышался шорох, и все, обернувшись, увидели парня в черных очках.
«А ведь это маньяк», – с ужасом подумала Маша и вдруг, взглянув себе под ноги, отшатнулась. Сердце ее екнуло, и она схватила стоящего рядом Сергея за локоть.
– Ты чего?
– Осторожнее… Не шевелись… – Она взглядом указала куда-то вниз.
– Ну, я же говорил вам! – радостно захлебываясь, воскликнул Никита. И он тоже увидел на песке уже знакомые следы крокодила. – Смотрите, ведь они же есть, я их не выдумал…
Сергей с Сашкой опустились на корточки и стали внимательно рассматривать большие звездообразные следы на песке, действительно похожие на крокодильи.
– Значит, так, – сказал Сергей, вставая. – Здесь может быть несколько вариантов. Первый – этот крокодил сбежал из зоопарка. Второй – кто-то держит его в доме и выводит по ночам на прогулки. И третий…
– Нам всем крышка, – заключил за него Никита. – Инопланетяне прорываются к нам из других измерений, чтобы остановить прогресс… Они снова возвращаются на Землю, чтобы господствовать на ней. Мы слишком загрязнили нашу планету, а потому наблюдатели из других космических цивилизаций решили вмешаться и остановить этот процесс. Ведь от того, в каком состоянии находится Земля, зависит и их существование…
Маша опять испытала жгучий стыд перед друзьями за брата, который разошелся не на шутку. Но, с другой стороны, следы-то – вот они. Если это не чья-то дурацкая шутка.
– Никита, если это следы настоящего крокодила, то вовсе не обязательно, что он – пришелец из космоса. Поэтому советую тебе успокоиться. Ты и так с самого утра возбужден и бредишь внеземными цивилизациями. Постарайся взять себя в руки.
Никита посмотрел на нее, как на предательницу, но промолчал.
– Все, пойдем, нам пора домой, – Маша взяла его за руку. – Как здесь ужасно пахнет…
– Да уж, я который раз замечаю, что вон оттуда, – Сергей показал на небольшое футбольное поле, зеленеющее за деревьями, – несет тухлятиной. Как будто варят протухшее мясо.
– Это жарят кошек, – огрызнулся обиженный и никем не понятый Пузырек, и в его голосе прозвучали слезы.
Вечер прошел относительно спокойно, родители занимались своими делами и о чем-то спорили на кухне. Никита вставлял в фотоаппарат новую пленку, а Маша примеряла у себя в комнате мамины туфли.
Дело в том, что в Крыму, где она провела чудесный, наполненный морскими и воздушными ваннами месяц, с ее телом произошли кое-какие чудеса. Во-первых, она загорела и действительно изменилась, стала похожа на настоящую девушку. Во-вторых, она стала выше ростом и, что огорчило ее, у нее увеличился размер ноги приблизительно в два раза! Возможно, это произошло из-за того, что она все время плавала в ластах, которые и вытянули ее ноги. Еще мама заметила: «У тебя, Маша, ноги стали как ласты, а у женщины должна быть маленькая ножка». Она бы, может, и не заметила, что у нее выросла нога, если бы не пляжные шлепанцы на толстой пробковой подошве. Как-то раз, уже перед самым отъездом, Маша с трудом смогла надеть их на ноги – настолько они оказались ей малы. Однако если размер ноги увеличился, почему же тогда мамины туфли ей по-прежнему велики, да еще как?! Практически так же, как были велики ей ДО отъезда на море. Парадокс.
Маша стояла посреди комнаты в маминых красных туфлях и смотрела на свое отражение в большом настенном зеркале. Да, ей было пока очень далеко до стройной и красивой мамы. И сколько же ей еще мучиться от сознания своего несовершенства?
Она сбросила туфли и потихоньку вернула их в мамину комнату. Настроение было испорчено напрочь. А когда Маша вспомнила, что за ней к тому же еще и следят и, быть может, хотят ее убить или ограбить их квартиру, ей и вовсе стало тошно. Она собралась было уже обо всем рассказать маме, а попросту говоря, поплакаться ей в жилетку, как вдруг вспомнила нечто такое, что сразу же подняло ей настроение. Письмо Соломона! Ведь она получила весточку из Германии от Михаэля Бауэра!
Она достала конверт, распечатала его и от радости собралась расплакаться. Маша всегда плакала, если получала что-то невероятно приятное и трогательное, вот как это послание. «Машенька, я обещал тебе написать и сделал это. Ваш Соломон живет теперь в Берлине и стал совсем другим человеком. Мама очень много делает для меня, чтобы я забыл все происшедшее со мной за те пять лет, что мы с ней не виделись. Но я рад, что мои скитания не прошли даром и мне повезло – я встретил такую девчонку, как ты. Я в письме не могу писать о том, что произошло в последние дни нашего пребывания в С., но это было, и это будет иметь продолжение. А еще я уверен, что когда-нибудь мы обязательно встретимся. Скорее всего, я уже на будущий год в осенние или рождественские каникулы приеду к вам в Москву. Но пока я об этом только мечтаю. Маша, обязательно напиши, как у вас дела, чем вы занимаетесь и открыли ли детективное агентство. Если понадобится моя помощь или ты просто захочешь со мной поговорить, напиши мне письмо и отправь его электронной почтой. Теперь и у меня есть электронный адрес, и мы сможем общаться с тобой, когда только пожелаешь. (Далее шел адрес.) Так что я жду твоего ответа. Твой Соломон. Или, если хочешь, Михаэль. Да, чуть не забыл. Помнишь, я тебе рассказывал про сторожиху бабу Надю из детского сада? Так вот, я отправил ей посылку и денег. Если бы не она, мне в первое время после того, как я сбежал из интерната, пришлось бы совсем худо…»
Когда Маша закончила читать, слезы текли по ее щекам, как дождевая вода. «Моя чувствительность когда-нибудь доведет меня до инфаркта», – повторила она непроизвольно мамину фразу и промокнула слезы платком.
Она вышла из своей комнаты и остановилась на пороге папиного кабинета, где находился компьютер. Искушение написать Соломону прямо сейчас, воспользовавшись электронной почтой, было велико. Но Маша сдержала себя: ей не хотелось посвящать в свою переписку с другом родителей. Мало ли чем ей захочется поделиться с Соломоном.
Она снова вернулась к себе, забралась на диван и включила телевизор. Но посмотреть его не успела – ей позвонили.
– Привет, Маша, – услышала она незнакомый голос и сразу же подумала, что история с преследованием продолжается.
– Кто это? – спросила она и напряглась.
– Кирилл. Ты что, меня не узнаешь?
Она сразу же успокоилась и даже несколько обрадовалась этому звонку. Кирилл Атаев – еще один ее одноклассник. Красивый парень, почти на голову выше Сергея и Дронова, черноволосый, похожий на восточного принца из сказки. Он и раньше оказывал Маше знаки внимания – покупал маленьких пушистых зайчиков и котят, шоколадки, жевательную резинку, – а теперь вот позвонил.
– Узнаю, узнаю, – успокоила она его. – Как поживаешь? Ты по делу звонишь или просто так?
– Понимаешь, я видел тебя недавно. Скажу сразу – тебе очень идет загар. Ты стала такая красивая…
Маша почувствовала, что краснеет.
– Это все?
– Нет, не все. Я хотел пригласить тебя к себе на дачу. Завтра, например.
Вот уж чего-чего, а приглашения Маша никак не ожидала. Она знала, что родители ее не отпустят, потому что не знают семью Атаевых и, следовательно, не могут доверить им свою единственную дочку. Кроме того, Маша и сама не могла дать согласие на встречу, так как на завтра запланирован поход к Монастырскому – учителю французского. А дело прежде всего. И что она скажет потом своим друзьям, если утром не появится в их штабе? Да и с преследователем надо бы поскорее разобраться и «расставить все точки над «i», как любит повторять ее папа.
– Нет, Кирилл, ты меня извини, но я завтра не смогу.
– Ты с Сергеем встречаешься или с Дроновым? – По его тону было нетрудно догадаться, что он разозлился. Кирилл вообще был взрывной, непредсказуемый, хотя и страшно красивый.
– Я ни с кем не встречаюсь, просто у нас общие дела.
– В общем, я тебе завтра утром перезвоню, а пока что выйди из квартиры и посмотри… – И он бросил трубку.
Маша в полном недоумении вышла из комнаты и направилась в прихожую.
– Маша, ты куда? – услышала она из кухни голос всевидящей мамы.
– Мне только что позвонил Кирилл, он просил, чтобы я вышла из квартиры и что-то там посмотрела…
– Подожди, я сама взгляну…
Мама, вытирая руки о передник, пошла открывать дверь. Но, открыв, ахнула и крикнула:
– Борис, ты только посмотри, какие цветы дарят нашей дочери… Ничего себе букетик, да здесь десятка три роз…