Глава 1
Утром следующего дня я проснулся от настойчивого стука в дверь моего номера в «Туристе». Разлепил глаза и прямо в трусах пошел к двери.
– Кто?
– Открывай, Боец!
Я понимал, что сильно рискую, ввязавшись накануне в разборку с людьми Карена. Именно поэтому не стал брать с собой Муху, а оставил его присматривать за Алиной. После, когда мы вернулись, я отпустил пацана домой, не став отвечать на его интерес – что и где мы с борцами делали. Меньше знаешь, крепче спишь, подставлять пацана я не хотел. Понятно, что если армяне врубятся, что произошло, то прилетит всем без разбора.
Что до самой девчонки, то ей я снял отдельный гостиничный номер и еще планировал ее навестить, когда она окончательно придет в себя. Алину сильно накачали наркотой, и разговаривать с ней в таком состоянии не было никакого смысла, а поговорить бы не мешало. В остальном, я понимал, что, спасая девчонку от позора, да и в целом впрягаясь за нее, я брал ответственность за ее дальнейшую судьбу. Так же, как в свое время с Лидой, я осознавал, что если отпустить Алину в свободное плаванье, то уже на утро ее найдут с проломленной головой в какой-нибудь канаве за чертой города.
Что касается ребят-борцов, я гарантировал, что заплачу им обещанные бабки до конца месяца. Сейчас нужной суммы у меня, конечно, не было… И хоть Игнат и говорил, что я никому ничего не должен и заступиться за девчонку – дело чести, но я считал иначе. Перед борцами у меня был неоплаченный долг, который следовало закрыть.
Степаныч? Голос тренера я сразу узнал, не узнаешь тут, когда последние недели этот голос выкрикивал команды в зале, заставляя себя наизнанку выворачивать. Вот только интересно знать, что он тут делает, да еще и в такую рань? Часы на стене показывали восемь утра. Я открыл, пуская Степаныча в номер. Тренер влетел в дверь, как ураган. Закрыл на замок, уставился на меня выпученными глазами.
– Сядь!
Я не посмел возражать и сел на диван, предварительно натянув на себя штаны для приличия. Степаныча я видел разным, и в гневе, и в радости, но сегодня он был зол не по-спортивному, а по-настоящему. Тренер вытащил из-за пазухи свежую утреннюю газету – она, кстати, стала первой ласточкой из череды публикаций в СМИ. Заголовки газет следующей недели после нашего налета на гостиницу «У Карена» пестрили броскими названиями.
«Погром на вокзале».
«Новый виток разборок авторитетов»
«Криминальная война – начало положено».
– Это что? – проскрежетал Степаныч, кладя газету на диван.
Я отчетливо услышал, как скрипнули у него зубы.
– Погром на вокзале? – прочитал я, чувствуя, как потянуло под ложечкой.
Статья была не крохотной заметкой – там даже были фотографии с места происшествия. Парковка гостиницы – в ряд грузовики с разбитыми фарами и стеклами, с оторванными зеркалами. Перевернутая и сломанная мебель внутри гостиницы, выбитые стекла и сорванная вывеска «У Карена», валявшаяся в пыли. Я не останавливал борцов, поймавших кураж, Карен это вполне заслужил, а мы были рады стараться.
Ниже, в тексте самой статьи, вслед за заметкой журналиста, было помещено интервью некой Тамары А., которая значилась администратором гостиницы. Она жаловалась на то, что честному бизнесу в Ростове приходится крайне тяжело, и следствием отказа гостиницы платить бандитам деньги становятся вот такие варварские погромы.
Понятно.
Ознакомившись со статьей, я поднял глаза на тренера.
– Кто-то повеселился, Степаныч, – я коротко плечами пожал. – По делу, нет?
Вряд ли тренер знал о том, что инициатором и виновником разгрома гостиницы выступал я сам. Откуда ему?
Но…
– Ты еще и издеваешься, – зашипел он, зло сминая газету. – Дальше будешь прикидываться под дурака, да долго ли? Боец, ты хоть понимаешь, что натворил?
Я не отвел глаз от тренера, который буквально испепелял меня своим взглядом.
– Они это заслужили, – холодно ответил я, на этот раз не став отнекиваться.
Понятия не имею, как о моей выходке стало известно тренеру… но не похоже, чтобы еще хоть кто-то из кладбищенских был по произошедшему в курсах. Тогда бы все явно не ограничилось тыканием мне газеты под нос.
– Да уж… ну спасибо, что хоть отрицать не стал! – Степаныч уселся на диван.
Он прикрыл глаза рукой и несколько секунд сидел молча, массируя веки.
– Как вы узнали, что это дело моих рук?
Тренер хмыкнул, покачал головой и вернул взгляд на меня.
– Не у одного Демида есть связи в нашей банде, – заявил Степаныч. – Птичка на хвосте принесла, что один идиот, уж извини, но по-другому сказать не могу, потерял в гостинице свой перстень!
С этими словами тренер вытащил кольцо и положил на смятую газету.
– Вот, полюбуйся.
Я нахмурился и похлопал себя по карманам брюк, в которых был вчера. Я как раз не идиот, перед тем, как идти на дело – снял кольцо с пальца и спрятал в карман. Не просто спрятал, а закрыл карман на змейку. И сейчас стало понятно, что чертова молния разошлась, ее во время драки сломали, вот и кольцо выпало.
– Здесь, Боец, – тренер повернул кольцо так, чтобы было видно его внутреннюю поверхность. – Есть порядковый номер. Он – твой.
Я пригляделся. На внутренней поверхности кольца действительно имелся номер. Хм… занятно, раньше я этого не замечал. Интересно, как кольцо попало к тренеру? И не менее интересно, почему Степаныч не пошел первым делом к Демиду или Зауру, чтобы меня с потрохами сдать. Впрочем, спрашивать не пришлось, тренер все сам объяснил.
– Скажи спасибо моему бывшему ученику, который теперь работает в ментовке и по старой дружбе сделал вид, что этой улики там не было. Да, что ты так на меня смотришь, Карен вызвал ментов, – Степаныч развел руками. – Ты хоть на секунду можешь представить, что если бы я отнес это кольцо нашим боссам, то мы бы с тобой вот так мило не разговаривали?
Я кивнул. Спорить с этим было бы просто глупо.
– Спасибо, тренер.
– Ты не обольщайся, тут не пахнет милосердием, Боец. Если бы я не видел в тебе потенциал, что ты можешь выиграть турнир, а нашим сейчас это очень важно, жалеть бы я тебя не стал. Ты ослушался старших, такие вещи должны жестко пресекаться. К тому же, попади это кольцо к Карену, оно бы стало основой для предъявы, а Демид делает все возможное, чтобы не дать конфликту разжечься до того, как пройдет турнир, на котором он перетрет с московскими. Ты Игореши борцов позвал, да?
Я промолчал, но молчание было нагляднее любого ответа. Степаныч тяжело вздохнул, причитая что-то вроде: «ой дурачки молодые». Потом усмехнулся собственным мыслям.
– Ладно расслабься, тебе повезло – армяне думают, что на них наехали тимошевские… сейчас у Карена кипишь, думает, что с этим делать. Или погоди… чего ты так на меня смотришь с прищуром? Ты что ли эту хрень им втер?
– Может быть, – я не стал отрицать.
– В общем, Боец, и на старуху бывает проруха. Я сделаю вид, что не в курсе, – тренер вернул мне кольцо. – Но учитывая, что Карен крайне зол и с ментами на короткой ноге, велик шанс, что он и сам найдет виноватых, когда поймет, что тимошевские тут не при чем. И тогда если виноватых не найдут, то назначат, потому что мой ученик затер все следы, которые вы там наоставляли. Кого армяне выберут в виновники – в свете событий, думаю, понятно?
Я кивнул – куда уж яснее.
– М-да котелок у тебя варит, пацан. Ты же говнюк такой в моменте напряжение между кладбищенскими и вокзальными разрядил. Но! – тренер поднял указательный палец. – Свой единственный шанс ты израсходовал, по второму кругу сбрасывать с твой шеи петлю не стану. Я не идиот, чтобы так по-крупному подставляться. Хочу, чтобы ты глядя мне в глаза пообещал, что больше такого не повторится.
– Если для этого не будет действительно веских причин, – спокойно ответил я, не желая обещать невозможное.
– А на этот раз они были? – хмыкнул тренер. – Веские причины, в смысле. Из-за чего вообще начался весь сыр-бор?
Он действительно хотел это знать, и уж эту правду, хоть в обрубленном виде, я должен был ему дать.
– Они обидели тех людей, которые мне дороги, но главное, что они начали меня искать, тренер.
– Это вокзальная проститутка тебе дорога? – насупился Степаныч. – Ох, горячишься ты, пацан.
Я поднял бровь.
– Ее Алина зовут. Откуда вы знаете? Тоже бывший ученик сказал?
– Не-а, я просто администраторше гостиницы шоколадку принес, – признался тренер и усмехнулся. – Блин, вот знал, что ты ответишь что-то подобное. Ну и характер у тебя, не сахар, но с таким характером становятся чемпионами.
– Ваши слова да богу в уши.
Я подумал, что наш разговор уже закончился, но тренеру еще было что сказать.
– Знаешь, а я тоже тебе поговоркой отвечу – на бога надейся, да сам не плошай, – Степаныч сделал паузу в несколько секунд, а потом добавил: – Поэтому я возьму ситуацию в свои руки. Сегодня вечером мы едем с тобой и с Танком на сборы в Горячий Ключ. Надеюсь, что до этого времени ты никуда не вляпаешься.
Тренер достал из кармана паспорт, оттуда вытащил билет на поезд и вручил мне.
– Сборы продлятся десять дней, поработаем над ОФП, чистым воздухом подышим. И главное – подальше от всех этих разборок. Не хочу, чтобы, когда буря поднимется, ты в этом движе-париже участвовал. В общем, на вокзале как штык, а до вечера сиди в номере и не высовывай отсюда нос. Ясно выражаюсь?
Степаныч со вздохом поднялся с дивана и похлопал меня по плечу.
– Ладно, молодец, что наших в эту передрягу вмешивать не стал и внимание вражины переключил. Всего хорошего. И да, если ты надумаешь из гостиницы свое жало высунуть, мне тут же позвонят и доложат, а там уже пинай сам на себя.
* * *
Высовывать жало, как выразился Степаныч, я не собирался. Понимал, что надо залечь на дно за несколько дней. Если тренер выбил для нас сборы в Горячем Ключе, значит, опасаться было чего. Помня о том, как беспределили вокзальные средь бела дня, я не удивлюсь, если они продолжат налеты или даже удвоят их, когда тема с тимошевскими вскроется. И Степаныч наверняка хотел, чтобы в один из дней мне не прилетело просто потому, что я носил кольцо кладбищенских на пальце. Ничего, зато у Демида будет несколько дней, чтобы кладбищенские подготовились. Эти люди были достойны представлять криминал в Ростове, в отличие от Карена и Яшки Кривого, как бы странно ни звучали слова о достойности применительно к бандитам.
Однако прежде, чем отправиться на вокзал, я-таки заглянул в номер к Алине, чтобы переговорить с глазу на глаз. Девчонку поселили этажом ниже. Я припомнил, как смотрела администраторша отеля на Алину и сколько скепсиса было в ее глазах. Но номер для проститутки мне удалось выбить, правда, на это удовольствие пришлось потратить почти половину своего денежного запаса, накопленного за последние дни. Номера в «Туристе» были ну очень дорогие, и пара дней проживания здесь по цене были сопоставимы со съемом хаты на Северном на целый месяц.
Так вот, когда Алина проснулась и начала выяснять, где оказалась, администраторша позвонила мне в номер.
– Ваша эта дамочка протрезвела, зайдите! – на одном дыхании выпалила женщина. – А то она после принятого не понимает, где находится.
Подойдя к дверям номера, я трижды постучал. За дверью послышались шаги. Глазка не было, поэтому на несколько секунд, когда Алина к двери подошла, повисла тишина. Потом раздалось неуверенное:
– Кто там?
– Уборка номера, – зачем-то решил пошутить я, но, поняв, что девчонка от такого еще больше струхнула, добавил: – Открывай, Алина, свои. Это Сергей, я у тебя вещи оставил.
Замок провернулся, дверь открылась и на пороге возникла девчонка. Она была одета в сорочку и платье в пол, вещи были ей великоваты и явно заношены. Не знаю, откуда Муха притащил тряпки, но когда я вернулся на «Динамо», Алина была уже в них. Проститутка внимательно всмотрелась в мое лицо, прищурившись.
– Ты?.. – она, кажется, с трудом меня вспомнила, а ее слова вчера, когда она меня узнала, были краткосрочной вспышкой, теперь потухшей.
– Зайти-то можно, или так и будем на пороге стоять? – усилил я напор.
– Да… проходи.
Я зашел в номер, огляделся. Алина успела заправить постель, съела завтрак, который приносили в номер. И на первый взгляд вполне себе неплохо устроилась. На кровати лежали чулки, которые она с себя сняла. В целом, глядя на девчонку в в этом странном, но все-таки приличном одеянии, о ней можно было подумать что угодно, но лишь в последнюю очередь я бы заподозрил ее в занятии проституцией.
– Присаживайся, – Алина поправила покрывало на кровати.
Я предложение принял, присел, она уселась рядом. Судя по ее растерянному виду, ночная бабочка не понимала, что происходит, и похоже, что ждала каких-то объяснений от меня. Логично предположив, что я не просто так оказался здесь.
– Ты что-нибудь помнишь? – я начал издалека.
– У-у, – девушка покачала головой. – Голова болит… я пила? Я закурю, Сергей?
Она вставила в зубы сигарету, закурила. Помня, что у нее есть эта пагубная привычка и учитывая сложившиеся обстоятельства, я не стал ей запрещать. Тем более, разговор предстоял непростой. Пусть себе курит на здоровье, пока курится.
– Что ты помнишь последнее, Алин? – по-другому спросил я.
Она нахмурилась, вспоминая. Сбила пепел с кончика сигареты в полупустую чашку с утренним кофе.
– От Карена приезжали, – припомнила она, вздрогнув всем телом. Видимо, воспоминания были не самые приятные. – Нам в гостинице показывали фотографию человека… твою, Сереж, они искали тебя. Тамара припомнила, что ты заходил пару недель назад и обслуживался у меня.
На этих словах она запнулась, взяла чашку кофе, в которую сбрасывала пепел, и как ни в чем не бывало отпила.
– Так, – я кивнул. – Продолжай…
Честно говоря, тот мой визит тяжело было не запомнить – драка, менты, проблемы. Хотя крайне любопытно, откуда Карен-то взял мою фотографию… может, в отделении нас фотографировали? Нет, вроде, я такого не припомню.
– А что продолжать, – она повела плечиком. – Они пошли спрашивать меня, знаю ли я тебя, что нас связывает. Ну а я с дуру пошла твой чемодан выкидывать, пока они по номерам шастали. За этим они меня и застали. Я же за каким-то хреном ляпнула, что чемодан твой…
Алина грустно улыбнулась. Сама дура, не хрен было чемоданом светить и тем более признаваться. Она всерьез думала, что я сунусь в отель после всего там произошедшего? Вот ведь. Всегда полагал, что проститутки смекалистые, работа обязывает. Но, видимо, Алину смекалка прошла стороной, раз она сразу же не избавилась от моего чемодана.
– Потом… меня избили, сказали, что я крыса и стукач, а раз пошла чемодан выкидывать, то что-то скрываю…
Девчонке действительно досталось, причем хорошо. Вчера я думал, что она пострадала при падении, когда ее из машины вытряхивали, но теперь было видно, что, прежде чем привезти Алину на рынок, ее от души отколошматили.
– Они обвинили меня в том, что я слила тебе информацию о времени прибытия какого-то грузовика на Ленина, а потом… я ведь даже не знаю, о чем это, – она потушила сигарету, опустив ее в кофе. – Потом все как в тумане, я больше не помню ничего до сегодняшнего утра, когда я проснулась в этой кровати.
Я внимательно слушал все, что она говорит. Похоже, что каким-то образом Карену удалось выйти на мой след. Интересно, знал ли он мои фамилию и имя, было ли ему известно, что я состою в группировке кладбищенских? Если даже не было изначально, то потом Карен каким-то способом нарыл, что события на складе – моих рук дело… а дальше выяснить, кто я такой, где живу – армянину не составило никакого труда. Теперь стало понятно, почему так знатно досталось алкашам. У них пытались выбить мое местонахождение, как и у Алины.
– Может, расскажешь, что было дальше и как я тут оказалась, Сергей? – спросила проститутка.
И я рассказал. Не знаю, правильно ли я поступил или нет, но про то, что девчонку накачали наркотой и хотели опозорить, я говорить не стал. Как по мне, если она не помнит ничего, то и не стоит ворошить весь этот ужас. Нечего ей психику ломать. Я озвучил, что нашел ее на одной из улиц, увидел, как ее выкинули из машины, избитую. И решил ей помочь. Легенда явно хромала, но ничего лучше в голову попросту не пришло.
– Они меня вырубили, да? А я думаю, почему голова болит, – она пожала плечиками и окинула себя взглядом. – Это ты меня так одел? У меня никогда не было таких вещей… – она со смешком провела рукой по платью. – Знаешь, Сергей, я еще хорошо отделалась. Они делали куда более страшные вещи с провинившимися девчонками, а мне, выходит, повезло.
Помолчали. Я давал Алине время переварить информацию. Когда она закурила вторую сигарету подряд, продолжил.
– Тебя надо уезжать из города, – ровно произнес я, глядя девчонке прямо в глаза. – Я знаю, что это работа для тебя – все, хоть ты и вынуждена так работать. Но если они узнают, что ты жива и виделась со мной, то они тебя просто убьют.
Алина не стала спорить. Даже толком не зная подробностей, она это прекрасно понимала. Я вытащил из кармана последние деньги, оставив себе около тысячи рублей на непредвиденные расходы, остальные купюры положил на кровать.
– Возьми деньги, купи себе билет и переезжай в другой город. В Ростове тебе больше нельзя появляться.
Она протянула руку за деньгами, и в этот момент я положил свою ладонь на ее ладонь.
– Обещай, что ты завяжешь.
– Не могу тебе этого обещать, это то единственное, что помогает мне выжить.
– Пообещай, – я крепче стиснул ее руку. – Не порти себе окончательно жизнь, дурочка. Закончи учебу, устройся, пока учишься, куда угодно, да хотя бы той же официанткой. А когда обустроишься, дай мне знать.
Я оставил ей визитку с номером своего телефона, а вернее – самый обыкновенный клочок тетрадного листа. Я специально понаделал таких на всякий случай. Не думал, правда, что на такой.
Не знаю, зачем я все это делал, но девчонку было действительно жаль.
Не говоря больше ни слова, я вышел из ее номера, оставив Алину одну. Перед ней были открыты все карты, денег я ей дал немного, но ей должно было хватить на автобус в другой город или на электричку, и еще останется на съем комнатушки в какой-нибудь хибаре. Далее она была вольна жить так, как ей заблагорассудится. Меня же ждал вечерний поезд в Горячий Ключ.
Глава 2
Поезд до Горячего Ключа отходил с Главного железнодорожного вокзала Ростова. Понимая все подводные камни с таким пассажиром, Степаныч взял хлопоты с моим трансфером на вокзал в свои руки. Звякнул мне на мобилу с заверением:
– Боец, я тут пошевелил мозгами и решил, что на вокзал поедем вместе. Заскочу за Танком и уже вместе поедем за тобой, а от «Туриста» сразу рванем на вокзал.
Я возражать не стал. Положил трубку, полдня был занят тем, что щелкал немногочисленные каналы по ящику и даже разок кемарнул, пропустив обед. В целом я обеими руками поддерживал идею тренера провести мини-сборы перед началом турнира и с нетерпением ждал вечернего поезда в Горячий Ключ.
Оставить дела группировки здесь и заняться только тренировками – что может быть лучше.
В назначенное время Степаныч и Танк подъехали к «Туристу» и ожидали меня на парковке гостиницы. Тренер был занят протиранием фар своего «Запора», а Танк с умным видом крутил не пойми откуда взявшиеся четки.
– Едем? – спросил я.
– Едем, ща только, погоди, голуби мне прямо на машину нагадили, – зло буркнул Степаныч. – Надо хоть по-человечески вытереть, а то в салоне аж голубиным пометом несет.
– Вы ж уже вытирали, Владимир Степаныч, – гоготнул Танк.
– Чего ты щеришься, недомерок? Щас будешь мне языком вылизывать, хиханьки-хаханьки ему. Давайте в машину, только руками ничего не трогать!
В салоне если и стоял запах, то явно не голубиного помета, но тренер был жутким чистюлей, поэтому пусть возится. Через минут пять мы уже ехали на вокзал, как и в прошлый раз, плетясь еле-еле по крайней правой полосе. Степаныч, сидя за рулем, вводил нас в курс дела.
– Вот, пацаны, – говорил он. – Турнир ведь у вас, «девятка» в случае выигрыша вам отойдет, сборы вам нужны, так?
– Так, Владимир Степаныч, – откликнулись мы унисон.
– Какого тогда лешего у меня голова болит?
Зная специфику Степаныча, я предположил, что он сгущает краски для того, чтобы себя в более выгодном свете подать. Ну, типа – все хреново, все пропало, пока в Готэме не появился Бэтмен. Так и тут.
– Короче, я заглядывал к Зауру поболтать, прежде чем за вами поехать. Сборы продлятся десять дней, поселят нас в нормальную гостиницу с хорошим видом из окна и балконом, а через три дня поедем в Сочи. Там селимся с остальными кладбищенскими в лучший отель города, – заявил Степаныч.
– Почему это в Сочи? Турнир же, вроде, будет в Краснодаре проходить, – опередил меня с вопросом Танк.
Я тоже был уверен, что в Краснодаре будем биться.
– Потому что туда решили сходку перенести, а следом и соревнование. Вроде как, вокзальные и кареновские тревогу забили, – Степаныч на меня зыркнул через зеркало, мол, твоих это рук дело, Боец.
– Это из-за того, что на них тимашевские наехали? – Танк хлопнул кулаком в ладонь и возбужденно заерзал на сиденье. – Мало им козлам, жаль, что меня там не было! Эх…
– А тебе успеется, – хмыкнул тренер. – Короче, мужики. Сочи хоть и рядом с Краснодаром, а климат там другой, пальмы, все дела, попривыкнуть надо, обтереться. Только не об баб тереться! Акклиматизация штука такая, если за несколько дней до боя на место не приехать, то может аукнуться.
Я со Степанычем был согласен целиком и полностью. Акклиматизация, если ты дерешься в другом климатическом поясе, штука примерно равнозначная ОФП и даже спаррингам. Дыхалка сливается, как вода в унитаз.
– Ну и еще, калеки, Заур мне пообещал, что каждый из вас хоть и будет освобожден от основной работы, а бабки за каждый день сборов вы будете точно также получать, как если бы в городе лямку тянули. Дело?
– Спасибо, Владимир Степаныч! – сказали мы с Танком в унисон.
Тренер аж румянцем налился – довольный, что мы ему должное отдаем. Этого-то он и хотел за всей шелухой про «калек» и «головную боль». Хотя, по факту, согласие Заура было бы получено, приди к Степанычу хоть, я, хоть Танк, хоть любой другой. Кладбищенские были кровно заинтересованы в том, чтобы показать на турнире результат. Слишком лихо закрутились вокруг события, и соревнования эти стали не просто состязанием, но вершиной противостояния группировок Ростова.
На вокзал приехали без трех минут к отправке. У Степаныча на Текучевском мосту начал греться мотор, пришлось ждать, когда остынет. Но любые предложения поймать бомбилу – тренер отметал.
– Еще чего не хватало, ща, пацаны, прежде времени трусы мочите…
Мы с Танком только пожимали плечами. Опаздывать и сидеть на вокзале до глубокой ночи (когда следующий поезд подойдет) не хотелось, особенно мне. Но Степаныч, видимо, хорошо знал своего железного коня. Пошаманил под капотом, с грохотом его закрыл и, довольный как слон, показал нам большой палец – едем.
«Запор» тормознул на парковке возле станции, и мы вылетели на вокзал.
– Опаздываем… – буркнул Степаныч, бежавший с двумя огромными чемоданами наперевес. – Какой у нас вагон, тить твою нихай?!
Мы с Танком были налегке, но от нашей помощи тренер отказался с формулировкой «Ёпрст! Чай не убогий, сам справлюсь». Я полез за билетом, крикнул на бегу:
– Пятый!
Выбежали на перрон, в тот момент, когда на поезд поднимали лесенки, а проводники уже стояли в вагонах. Какой номер у нашего вагона, теперь было совершенно неважно, тут бы просто на поезд успеть.
– Подождите! – заорал Степаныч.
Девчонка-проводница вылупила на нас глаза, потому что загорелся красный сигнал, сигнализирующий о том, что поезд вот-вот тронется.
– Какой вагон? – спросил тренер, всерьез полагая, что мы успеем до нужного вагона домчать.
– Да вы залазьте, господи, мы уже едем, – заверещала проводница, поезд качнулся и действительно тронулся.
Понятно. Я выхватил у Степаныча чемоданы и закинул в вагон, едва не пришибив проводницу. Запрыгнул на вагон, помог забраться тренеру, который, как бы ни строил из себя молодого и пышущего силами, но от бега устал и выдохся. Танку уже пришлось бежать вприпрыжку вслед за поездом. Но тяжелые тренировки дали о себе знать – лишь в последнюю секунду он запрыгнул в вагон. Проводница, которая от нашего штурмования поезда побелела словно простыня, аж перекрестилась.
Вот так весело и не без приключений мы завалились в свое купе, пройдя насквозь через четыре вагона.
– Фух! – выдохнул Степаныч, усаживаясь на нижнюю полку. – Успели, едрить-мадрить!
Я сунул чемоданы наверх, покосился на нашу попутчицу – скрюченную бабульку, которая читала книжку «Портрет Дориана Грея», и как можно более доброжелательно улыбнулся. Старушка была явно перепугана, что к ней в купе буквально на ходу ввалились целых три здоровых мужика. Да еще такие громкие и шумные.
Пока размещались, к нам зашел проводник, проверять билеты. Бабуля быстро смекнула, что ехать в этом купе ей не хочется, и зашептала на ухо проводнику, чтобы он ее на другое место пересадил. Тот замотал было головой, отказываясь, но бабуля сунула ему купюру и обворожительно улыбнулась. Если оскал пенсионерки можно назвать обворожительным.
– Да, одно место свободное есть… – заключил проводник.
– Спасибо вам большое, молодой человек! – старуха, косясь на нас как на демонов из преисподней, похватала свои вещи, и больше я ее во время пути не видел.
– Пожалуйста… ваши билетики, молодые люди!
– Боец, у тебя билеты? Покажи! – распорядился тренер, а сам полез в чемодан.
Я думал, переодеться, но вот нет – Степаныч с ухмылочкой достал из чемодана бутылку своей фирменной настоечки, которую мы на днях в зале распивали. Поставил бутылку на стол, довольно ладони потер. К поездке тренер подошел в полной боевой готовности.
– Паренек, стаканы тащи, – обратился он к проводнику.
Тот поднял взгляд от билетов и нахмурился, увидев алкашку на столе.
– У нас распитие спиртных напитков только в вагоне-ресторане…
– Ты, видимо, не расслышал, парниш, стаканы тащи, – Танк поднялся со своего места и положил руку на плечо проводнику.
Он и сидя выглядел совсем не маленьким, а поднявшись – вовсе паренька испугал. Проводник вылупился на него, часто моргая и забыв, о чем его вообще просили. Закивал болванчиком.
– Да не ссы в компот, там повар ноги мыл, – Танк достал купюру и сунул ее проводнику. – Мы по-тихому, безо всяких проблем, лады?
По итогу через пару минут у нас на столе стояло три стакана в фирменных железнодорожных подставках. Степаныч ловко разлил настойку себе и Танку, от усердия высунув язык. Когда очередь дошла до меня, я накрыл стакан ладонью.
– Откажусь, – пояснил я.
– А чего? – удивился Танк.
– Я посмотрю, как ты завтра на первой тренировке завоешь с похмела, – я как можно дружелюбнее улыбнулся.
– Ну как хочешь, потом же ворочаться будешь в поезде с непривычки, а мы с Танком выпьем по чуть-чуть, чтобы крепко спалось. Да, Танк?
– Угу, – закивал тот в ответ, явно не прочь выпить, какой бы там ни был предлог.
Я пожал плечами, хозяин – барин. Сам залез на верхнюю полку и лег спать. В отличие от Танка, я хорошо знал, каково это – тренироваться после алкоголя. Ну, а ста граммами попойка явно не обойдется. Правда, заснуть сразу не вышло, я действительно ворочался. Не потому, что не мог уснуть, неа – просто, чуть выпив, Танк и Степаныч увлеклись пением.
– По До-о-ону гуляет! – завыл Степаныч, как мартовский кот.
– По До-о-ону гуляет! – подхватил песню Танк.
Тяжелая предстояла ночка, и это еще бабки-соседки тут нет. Я попытался закрыть голову подушкой, но помогло мало. Спев русскую народную, половину слов которой они не знали, Танк и Степаныч перешли на современный репертуар. Горланили «Атас» так, что через двадцать минут дверь купе резко открылась, и на пороге появился мужик в семейниках.
– Слышь, хлебало завалите…
Он осекся, как и проводник, едва увидев Танка в полный рост.
– Извините…
Мужик в семейниках хотел по-быстрому увильнуть. Но Танк-то уже поднялся на ноги – зря, что ли? Он положил мужику, который уже тысячу раз пожалел о своем необдуманном визите, руку на плечо.
– А давай с нами, брат! Степаныч, наливай!
Отказа не подразумевалось – Танк силой усадил перепуганного мужичка на сиденье, вручил ему мой стакан со словами «штрафную бахни, земляк». Разговорились. Ну, хоть петь перестали, и то радует. Мне, наконец, удалось заснуть. Не знаю, сколько они еще бухали, сквозь сон слышал, как в купе с визгом залетала жена мужичка, чтобы мужа отжать обратно. Ну а потом наступила заветная тишина. Ехать, правда, оставалось всего ничего, я понимал, что придется ставить крест на планах выспаться перед утренней тренировкой. Ну, если она случится.
* * *
Проснулся я от того, что в двери нашего купе постучали.
– Прибываем, – приоткрыл дверцу проводник.
Я широко зевнул. Времени было – начало пятого утра. Ехать в Горячий Ключ было не так и долго, чуть меньше семи часов из Ростова. Вот мы и добрались почти. Неудобно жутко, что посреди ночи дорога, но тут уж как есть. Степаныч объяснил выбор поезда тем, что хотел прямо с утра провести тренировку. Но предположу, что теперь планы у тренера изменились.
«По чуть-чуть» в итоге обернулось тем, что Танк со Степанычем приговорили две бутылки настойки вместо одной и вырубились. Спали мужики как придется – тренер сложил руки на столе и опустил на них лицо. Танк полубоком-полураком спал на полке, свесив ноги на пол. Мужичка в семейках действительно не было, жена-таки забрала, значит.
– Подъем! – я громко в ладоши хлопнул.
Думал разбудить, а не вышло нифига. Пришлось расталкивать.
– Владимир Степаныч, мы подъезжаем! – я потряс за плечи тренера.
– Ща, Боец, пару минут… – Степаныч начал отмахиваться от меня рукой.
– Танк, подъем! – я тряхнул пацана, надеясь, что с ним попроще получится.
– Э… дай поспать, – богатырь только отмахнулся.
Понятно. Я вышел из купе, прогулялся до туалета, взяв с собой пару стаканов, тех самых, из которых Танк и Степаныч пили. Дверь туалета была открыта и при движении поезда все время хлопала, заодно выдавая наружу вонючий запах застарелой мочи. У меня аж к горлу тошнотворный ком подкатил. Кое-как, удерживая ногой дверь, я прошмыгнул внутрь, поставил стаканы на раковину. Запираться не решился, ручка была настолько грязной, что мутило от одного только ее вида. М-да, это тебе не нынешние вагоны с сенсорным смывом и душевой… Придется, по ходу, до Горячего Ключа терпеть, а там облегчиться на вокзале.
Как бы то ни было, со стаканами я вернулся в купе. Раз тренер и Танк не хотели подниматься добровольно, придется организовать подъем в принудительном порядке. Одному за другим, я вылил воду мужикам за шиворот.
– Ядрен батон! – тренер аж подпрыгнул. – Ай…