Человек недостойный

Нет, непонятно мне все это… Чем чаще я думал об этих вещах, тем меньше понимал и тем большее беспокойство терзало меня. А также страх, что я один не такой, как все. Я не в силах общаться с целым миром. Ну о чем я должен рассуждать с людьми? Ну как? Не знаю…Все прочитанные нами когда-то книжные строки не исчезают вникуда, не растворяются в воздухе, не уходят в небытие, живут в нас до поры до времени, удобно возникая при случае, выстраивая в уме некий хрупкий мостик – между книгами, между авторами. Разные страны, времена, жанры, стилистика, а мысли при этом удивительно схожи, грустные часто мысли. Лабиринты чужих мыслей и непростых раздумий – много их живет, увеличиваясь с каждой прочтенной книгой…Кто придумал однажды эту дурацкую идею (посмотреть бы на него), что надо быть, как все, не выделяться? Все любят общаться – и ты иди в народ, чего стоишь, как бука? Неловкие паузы в разговоры – фу-фу-фу, страшное зло, немедленно их заполни. Угождай людям, нравься. Делай всё, чтобы тебя полюбили. Да не таким, как сейчас – робким, нелюдимым, донельзя застенчивым… Ах, не хочешь изменяться? Общество быстро запишет в высокомеры, «себе на уме», заставит, вынесет приговор: не такой, а значит, неправильный… И не таких переламывала эта махина, называемая социумом…Навечно останешься не таким, парией; здравствуйте, комплексы, страхи…История молодого японского юноши Ёдзо – это именно такая, тягучая, душераздирающая, невероятно печальная история комплексов длиною в короткую жизнь. Неглупый парень, запутавшийся в себе, в своих мыслях и чувствах, варящийся в них слишком долго и слишком рано перегоревший. Отчего-то верящий всем вокруг и не доверявший лишь самому себе. Не скрою, я искренне симпатизировала герою почти всю книгу, прекрасно понимая на собственном опыте, как живется на этом свете людям застенчивым…И хотя методы, выбранные им для общения с миром, я большей частью не одобряла, не видя в них абсолютно ничего полезного, а скорее одно лишь вредное, хотелось, чтоб все у него однажды наладилось, получилось. Было в нем что-то такое… искреннее, настоящее. Хотелось счастливого финала, да только забывала я опрометчиво все время, что читаю книгу японского автора – не в чести у них счастливые концовки…Беспрерывно думалось: ах, если б все в его судьбе сложилось иначе – больше понимания и сочувствия родных (ну малость же, согласитесь?), больше такта от сотоварищей, больше этих самых друзей – и настоящих, а не абы кого. Слишком много этих «если», ведь мир, как следует из книги, не создан для таких, как он: ранимых, нежных, чересчур чувствительных натур, боящихся обидеть кого бы то ни было, боящихся отказать, не ценящих себя настоящих, не верящих в себя…Оттого столь горьки строки этой небольшой по объёму повести: в них боль и драма, бессильные слезы отчаяния, неотступное желание покинуть жизнь еще до срока, бегство от одиночества и его же поиск. Тяжело читалось, правда… Нелегко вообще быть сторонним наблюдателем, когда молодой мужчина, перед которым открыты все двери жизни, кидается в реку или подсаживается на наркотики. Нелегко находиться по ту сторону (книжных страниц) и быть бессильным как-либо помочь, хотя к чему тут утешения. Ёдзо, кажется, не верит уже в хорошее бескорыстное к себе отношение, много горечи в исстрадавшем сердце.Слишком много черного, грязного, плохого к двадцати с чем-то годам. И даже юмор уже не спасает. Глупая вообще это была изначально затея – скрыть под маской шута, вечного весельчака невидимые миру слезы и страхи.И вот тот самый мостик между мастерами слова. А я ведь слышала уже о подобном, я читала его искрометные, полного юмора рассказы, хохотала в голос и даже не представляла себе при этом, насколько его душу заволокли мрак и отчаяние, беспросветная грусть. И точно такое же сравнение себя с другими, и точно это же обвинение «Я не такой, как все», и вечные поиски, как исправить это…Видите сходства? Необщительный, замкнутый? Работай над собой, старайся лучше. Неправильный. Несчастлив? Да как ты смеешь? Исправляйся…Вот и маются по жизни неприкаянно из-за навязанных кем-то стереотипов. Михаил Зощенко (а выше я говорила именно о нем) пытался докопаться до истоков своей «ненормальности». Ёдзо, герой автобиографического произведения Осаму Дадзая, о причинах своей инаковости не размышлял – он просто пытался стать тем, кем он не мог быть, притворяясь и страдая.Постоянно люди ввергали меня в панический ужас, я уже уверовал, что не состоялся как человек, и все это выливалось в то, что я скрывал свои терзания в тайниках души, усиленно маскировал меланхолию, нервозность, закутываясь в одежды; наивного оптимизма, все более становился паяцем, чудаком.Калечило его общество… Бордели, наркотики, алкоголь, «дружба» с сомнительными личностями, скоропалительная и странная женитьба – избранный короткий путь для вливания в общество оказался на деле же длинным и опасным, и не только для героя. Из аннотации к книге узнала с прискорбием, что сам автор прожил на этом свете до обидного мало, предпочтя однажды добровольно уйти из жизни. Оттого и читается, кстати, книга на порядок грустней – видимо, собственные мысли вложил он в уста своего Ёдзо. Страшно, если представить, что так…Я не понимала поведение героя. Я – признаюсь честно – его даже временами осуждала, корила по-дружески: что же ты делаешь, ну нельзя же так…Проносилась перед глазами чья-то чужая жизнь, ставшая на время чтения такой родной, такой настоящей. Лилась исповедь, к концу становившаяся ещё более грязной и чёрной, но неполноценным он не был. Непонятый, покинутый, отчаявшийся, обессиленный – кто угодно, только не неполноценный. Трагедия жизни, вина общества и человека, много «если». Одна из самых меланхоличных и одна из самых прекрасных книг…

Это моё первое знакомство с творчеством Осаму Дадзая и сто процентов не последнее, но это последний роман, написанный Дадзаем. Это также его magnum opus и правдивое отображение беспокойного и измученного духа, которым был Дазай. Это произведение, по крайней мере в определённой степени, можно рассматривать как автобиографический рассказ самого писателя.Главный герой с раннего детства осознаёт своё место в мире, которое не является ни местом ни здесь, ни там. Он испытывает муки отчуждения как от семьи, так и от общества в целом. Ему удаётся найти утешение, хотя бы временное, в выпивке и женщинах. Однако он никогда не может долго оставаться в мире с самим собой. Он существует в водовороте тревог и волнений, которые толкают его за грань.Дадзай написал мрачный и прекрасный взгляд на муки одиночки, неудачника, вечно вынужденного смотреть на себя в зеркало и не замечать ничего, кроме своих недостатков и уродств, и в то же время читатель ясно видит, что Ёдзо до крайности самовлюблён, слишком ленив и покорен, чтобы приложить хоть малейшие усилия, чтобы помочь себе, ужасно ведёт себя по отношению к женщинам, которые жертвуют собой, чтобы спасти его.В книге борются сострадание и презрение, каждое из которых попеременно выходит на первый план. Эта двойственность взглядов является неотъемлемой частью этой книги: в то время как Ёдзо считает себя мошенником, клоуном, прокладывающим себе путь в полуночном мире, его немногочисленные друзья и семья никогда не бросают его, а несколько женщин по-настоящему влюбляются в него – они видят в нём яркого, весёлого и забавного молодого человека, невероятно красивого и полного яркой жизни. Какая точка зрения верна? Восприятие себя и восприятие других – это всегда увлекательная загадка, суть грандиозного театра, в котором проходит человеческая жизнь. Каждый человек представляет миру свою маску – но он не может контролировать то, как эту маску видят другие.Книга, которая может прийтись по вкусу не каждому из-за своей постоянной депрессии и мрачности, но мне она понравилась и произвела неизгладимое впечатление.

Вот чего бы я сам страстно желал! О Боже, ниспошли мне твердость духа! Научи меня, Боже, стать обычным человеком! Ведь не считается же грехом, когда один человек пинает ногами другого… Так дай и мне злую личину!Уф, мне, если честно, даже страшно было садиться за написание рецензии об этой небольшой, но очень мощной книге, мыслей море, но облечь их во что-то связное довольно проблематично, а написать все равно хочется, так что попробую. Вообще по силе воздействия и по послевкусию мне этот японский классик чем-то напомнил двух других авторов: неоднозначного для меня Кафку и нежно любимого еще со школьной скамьи Достоевского. Первого из-за того, что после того, как перевернула последнюю страницу, осталось ощущение, что я и половины не поняла и не уловила, и в принципе не отказалась бы почитать какую-нибудь исследовательскую научную работу, посвященную данной книге и писателю. Второго же из-за депрессивности всего происходящего, какой-то внутренней истерики автора, что пробивается через страницы и бьет тебя наотмашь таким банальным но от этого не становящегося менее острым ощущением жизнь – боль. Имхо, но такие книги лучше не читать будучи самому в душевном раздрае, может накрыть со страшной силой…Сама же история по сути довольно проста в плане событийности, всего лишь не слишком подробное жизнеописание одного человека: родился, учился, женился and so on. Ёдзо Оба с самого детства чувствовал в себе какую-то неправильность, что-то мешало ему чувствовать себя частью общества и со временем этот экзистенциальный кризис только набирал обороты. Решив всю жизнь носить маску, чтобы никто не догадался, что он не вписывается, что он ненормален, он пытается подражать окружающим, чтобы раствориться среди них. В школе это ему вполне себе удавалось, любимчик класса, выходец из богатой и уважаемой семьи… Но с возрастом ношение маски требовало все больших и больших душевных сил, внутреннее напряжение нарастало. Отдушиной становилась то принадлежность к запрещенной политической партии (хотя ее идеалы были ему абсолютно не близки и не интересны), то очередная женщина (не зря ему еще школьником пророчили успех у противоположного пола), то бутылка, дарящее забытье. Но жизнь не радовала Ёдзо, смерть виделась избавлением, попытки суицида он совершал не единожды, но его раз за разом спасали и в итоге его зависимости сначала от алкоголя, а потом и от морфия видятся мне все той же очередной попыткой уйти на тот свет…Самое страшное, что многие жизненные перипетии главного героя автобиографичны. В жизни самого Осаму Дадзая были и поптыки самоубийства, и полный разрыв с семьей, и успех у женщин, и страшная болезнь, но при этом нельзя назвать весь роман автобиографией в привычном для нас смысле, скорее очень оригинальное смешение художественного текста с реальными событиями в жизни писателя. Тут мне хотелось бы сказать пару слов о названии повести, несмотря на то, что мне очень нравится русскоязычный вариант все же он довольно своевольный и неблизкий к оригинальному. Слово исповедь вообще отсутствует, а неполноценный человек, пусть и взятый в кавычки, скорее переводится как дисквалифицированный из людей, в этом плане перевод названия в экранизации «Больше не человек» кажется мне пусть и менее поэтичным и звучным, но зато, что говорится, ближе к истине. К концу своего жизненного пути Ёдзо окончательно уверяется, что его нельзя отнести к обычному представителю рода людского, он не справился, его разжаловали из людей, он не может быть одним из них.Но все же были у героя и светлые моменты в жизни, и все они связаны с женским полом. Это и многочисленные проститутки во время учебы в университете, с которыми ему не надо было притворяться и носить маску. Это и сожительницы, которые всячески старались сделать его жизнь если не счастливой, то хотя бы терпимой и судя по всему им это удавалось, вспомнить хоть журналистку с ребенком, который вскоре начал называть гг папочкой.Ну и наконец это его любимая жена, молоденькая, чистая душой и мыслями Ё-тян, с которой до одного жуткого эпизода казалось все возможно, даже вписаться в столь пугающее Ёдзо общество… Кстати, в повести такого диалога я не помню, а вот в просмотренной по свежим следам экранизации был момент, когда у одной из своих женщин Ёдзо спрашивает, почему женщины так добры ко мне, ведь действительно они его подбирали, обогревали, содержали, верили в него, даже когда он пил, не просыхая, и он получает такой ответ, может, потому что мир не добр к женщинам.... Тема добра и зла в принципе в открытую не поднимается в повествовании, но при этом ощущается постоянной на заднем плане, не зря в послесловии одна из знакомых Ёдзо жалеет его и о нем и говорит, что он был прекрасный ребенок, чистый, как Бог. Мы не видим героя со стороны на протяжении практически всей книги, которая представляет собой его дневники – три тетради, что случайно попали в руки журналиста, который и решил их опубликовать, и с такого ракурса, его собственными глазами, мы видим довольно неприятного человека: слабого, трусливого, вечно притворяющегося. Но вот это последнее предложение, по сути единственное со стороны переворачивает все с ног на голову и возникает мысль, что, возможно, все совсем не так и как некоторые не особо порядочные люди в собственных мыслях настоящие образцы добродетели, так и здесь с точностью до наоборот, может, все эти женщины как раз и видели его внутреннюю составляющую, которая отнюдь не была уродлива и его взаимное неприятие с внешним окружающим миром, с социумом не минус а плюс?.. Ответа нет, но стоит упомянуть, что живет герой в 30-ые годы прошлого века в милитаристской Японии и все мы знаем, что было дальше."Исповедь «неполноценного» человека была дописана весной 1948 года, а уже в июне Осаму Дадзай предпринял очередную попытку двойного самоубийства, на это раз успешную… Возможно, в этой повести он напоследок попытался сказать миру обо всем том, что его волновало и тревожило…Жить умеешь… В ответ я мог только ухмыльнуться. Это я-то умею жить?! Да неужто жить, как я – бояться людей, бежать их, обманывать, – равнозначно тому святому соблюдению хитроумной заповеди, выраженной известной поговоркой «Не тронь черта – и он не тронет тебя»?Ох, люди!.. Вы же совсем друг друга не понимаете; считаете кого-то своим лучшим другом, в то время как ваше представление о нем совершенно неверно; а потом, когда умирает этот ваш друг, вы рыдаете над его гробом, произносите какие-то славословия. А ведь его истинной души вы не знали. Но и сомнений в своей правоте не ведали. Эх, люди… P.S.: Очень порадовала четырехсерийная экранизация, с удовольствием посмотрела.