Имитация. Насмешка Купидона

В создании обложки использовалось фото авторов: rina Bg и LightField Studios с сайта: https://www.shutterstock

⁂

«Он отказывается жить по правилам, установленным другими, – правилам, навязывающим ему на каждом шагу поражение. Конечная цель у него – все-таки войти в это общество, но сохраняя за собой известное могущество, ибо того, кто беззащитен, общество не защищает. А пока что он руководствуется своими собственными понятиями о нравственности, которые ставит гораздо выше узаконенных.»

М. Пьюзо «Крестный отец»

Пролог

– Начинай действовать. Время на исходе.

– У меня нет уверенности, что твой план сработает.

– Ты помнишь правила?

– Слишком поздно. Надо было начинать раньше. Он сильнее, чем мы думали.

– Понятие силы абстрактно. Любого можно разрушить, каким бы сильным и несокрушимым он себя ни считал. Найти слабое место несложно, главное правильно расставить акценты и рассчитать удар. И поэтому я говорю: время пришло.

– Что нужно сделать?

– Не промахнуться, только и всего.

– А как насчёт моих условий?

– Одного условия. Я выполню его. Не сомневайся.

– Это будет больно.

– Значит крепись. Игра стоит свеч, не так ли?

– Зачем ты это делаешь?

– Ты узнаешь, когда все закончится. Ты узнаешь, когда все закончится, если не поймешь раньше. Но ты не поймешь.

– Месть?

– На самые страшные преступления нас толкает не месть, а чувство, куда более разрушительное – одиночество.

Канарские острова. О. Тенерифе.

Звук вертолетной вертушки Элизабет Флойд услышала не сразу. Рассеянное сознание с трудом воспринимало внешние факторы и раздражители. Она подняла голову, только когда шум рассекающих воздух мощных лопастей стал оглушительным. Повернувшись, девушка с трудом встала на ноги, опираясь ладонями на стекло. Большой, стального цвета вертолет с красными полосками и надписями, оборудованный понтонами, сел прямо на воду на расстоянии пятидесяти метров от примыкающей к берегу небольшой прямоугольной пристани. Как завороженная, Элизабет Флойд отрешенно наблюдала, как железная огромная птица медленно приближается, разгоняя вокруг себя волны потоками воздуха, выпускаемыми вращающимися лопастями. Ее заторможённые реакции являлись последствиями шока и морального истощения. Она едва держалась на ногах, быстрое прерывистое дыхание срывалось с губ. Озноб не отступал, усиливаясь с каждой минутой, заставляя стучать зубы. Ее хлопковая майка и джинсовые шорты высохли за ночь, но она все равно чувствовала себя так, словно ее накрыло ледяной волной. Мысленно Элизабет все еще была там, в океане, беспомощно барахтаясь в воде и глядя, как огонь пожирает последние обломки яхты, черный дым, копоть, пепел…

Вертолет максимально подплыл к пристани. Металлическая дверь автоматически поднялась вверх, выпуская троих мужчин в непривычных этому району черных безупречных костюмах и закрытой кожаной обуви. Они стремительно направились к ступеням, ведущим наверх, к дому, замаскированному под обычную рыбацкую хижину, а внутри оборудованную по последнему слову техники. Элизабет видела, как они поднимаются: высокие, крепкие, излучающие опасность, уверенность, силу, но ничего не предпринимала. Да и что она могла сделать? Одна против троих мужчин. Их цель – убить или спасти – одно из двух. Жить гораздо проще, когда количество вариантов ограничено. Где-то под ногами рядом с пультом валялся пистолет, которым она умела пользоваться, но девушка не спешила наклоняться за оружием. Все казалось бессмысленным. Что может быть страшнее, чем взорвавшаяся на твоих глазах яхта с близкими людьми на борту?

Однако когда до дверей дома осталось десять или чуть больше ступеней, страх пришел, он обрушился на хозяйку дома лавиной, прошелся дрожью вдоль позвоночника, и оказалось, что умирать она еще не готова. Суровые сосредоточенные лица надвигающихся мужчин не внушали никакого доверия или надежды на то, что за ней явились спасатели. Да, у них не висели на плече автоматы, и незнакомцы не выглядели, как головорезы и беспредельщики, но опасность очень часто замаскирована под цивилизованными масками, облачёнными в дорогие дизайнерские костюмы. Девушка почувствовала, как гулко и быстро забилось сердце в груди, вернулась ясность мысли и осознанность происходящего. Страх запустил мощный выброс адреналина в вены, наполнив тело энергией.

«Идиотка, чего ты стоишь!» – мысленно влепила себе пощечину. Посмотрев вниз, на приближающихся незнакомцев, бегло оценила расстояние. Черт, времени мало. Элизабет подняла пульт, нажимая кнопку, запускающую механизм закрытия бронированных рольставней вдоль всего дома. Схватила пистолет, прячась за металлическую перегородку, отсекающую кухонную зону от гостиной. В помещении становилось темно, как ночью. Твердые шаги непрошеных гостей все ближе, громче. У самой двери. Она слышала, как пугающие уже только своим видом люди переговаривались вполголоса, но не разобрала ни слова. Возможно, кто-то из мужчин успеет пройти до того, как ставни закроются. С одним она справится. Ну или попытается. Почему бы не попалить напоследок? Она еще ни разу не стреляла в живую мишень. Только в нарисованную. Неужели пригодятся навыки, до этого момента считавшиеся бесполезными? Нервно усмехнувшись, девушка вспомнила, что не надела линзы, и вряд ли сможет попасть в цель, но попытаться стоит. Ей нечего терять, кроме собственной жизни. Стоило затаить дыхание, как стали слышны шум, скрежет и скрип со стороны входной двери. Элизабет проверила наличие патронов и двумя руками обхватила пистолет, не собираясь сдаваться без боя.

То, что внутри кто-то есть, она почувствовала по тому, как встали дыбом волоски на собственном затылке. Пришлось сильнее сжать оружие, вслушиваясь в каждый шорох в окутанном мраком доме. Свет включался либо пультом, либо хлопком в ладоши. Она аплодировать точно не собиралась. В темноте у нее больше шансов выстрелить первой, но гораздо меньше – попасть.

Первый шаг мужчина сделал спустя тридцать секунд, в течение которых Лиз вся покрылась холодным потом. Потом еще и еще один. Словно перепуганный зверек осторожно выглянула из-за перегородки и смогла разглядеть темный силуэт. Спряталась обратно. Врут, когда говорят, что в темноте все кошки серы. Они черные. У черного огромное количество оттенков цвета. Куда больше, чем у знаменитого серого. Если поразмыслить, то и сам серый является оттенком черного, его тусклой тенью. Черт, о чем она думает?

– Эби? – спокойный мягкий мужской голос разрезал тишину, едва не заставив девушку подпрыгнуть от неожиданности. Ха, так и повелась. Если вычислили, значит, все о ней знают. И имя в первую очередь. Придумай что-нибудь другое. Те, кому она доверяла, точно начали бы не с озвучивания очевидного факта.

– Не прячься, Эби. Тебе нечего бояться, – продолжил незнакомец. Приятный голос и в тоже время твердый, уверенный. – Я получил твое сообщение. Я знаю, что ты здесь. Я приехал за тобой, чтобы увезти в безопасное место.

Девушка напряглась. Это уже ближе. Сообщение получили два человека. Доверенное лицо отца и Джером. Но ни тот, ни другой не были тем, кто говорил сейчас с ней.

– Эби?! Не прячься от меня, – снова позвал мужчина, делая еще несколько шагов. Девушка услышала его тяжелый вздох и потом… хлопок. Свет вспыхнул автоматически, ослепив Элизабет и вызвав волну паники. Она выскочила из своего укрытия и направила обоими руками пистолет на незнакомца с отчаянным воплем:

– Стоять, на хрен, мозги вышибу, – кажется, она слышала нечто подобное в фильмах. Звучало внушительно и пугающе.

– Эй, крошка, я без оружия!

Удивить удалось точно, поняла девушка по тому, как парень в костюме резко остановился, поднимая вверх руки ладонями вперед.

– Никакая я тебе не крошка, мудак, – рявкнула она свирепо, откидывая за спину густые волосы и глядя в синие глаза, наблюдающие за ней с серьезным сосредоточенным выражением. Не опуская пистолет, девушка сделала шаг назад, напряженно разглядывая незнакомца с поднятыми руками. Он выглядел молодо и чертовски привлекательно для киллера или наемника. Легкая щетина, правильные черты лица, красивые скулы, глаза, губы. Все красивое, даже стрижка. Выбритые виски, удлинённый вверх, уложенный с нарочитой небрежностью. Смущало только выражение лица: жесткое, не по возрасту суровое. И взгляд острый, тяжёлый, вызывающий внутреннее смятение и еще какое-то тревожное ощущение….

– Эби, – что-то мелькает в глазах незваного гостя, когда он снова делает шаг в ее сторону – усталость, боль, тоска с примесью все того уже удивления. И она застывает, не пытаясь и дальше махать пистолетом, угрожая расправой. Девичий взгляд мечется по мужскому лицу, по высокой спортивной фигуре, просматриваемой даже под строгим дорогим костюмом. Не во внешности, не в голосе, а скорее на уровне подсознания и инстинктов она ощущает нечто знакомое в стоящем напротив молодом парне с взрослыми уставшими глазами, и узнавание разрастается с каждой секундой, заставляя сердце сжиматься от надежды.

– Не на такую встречу я рассчитывал, сестренка, – произносит он, опуская левую руку и потирая подбородок правой. Ее взгляд устремляется к его пальцам, пистолет падает на пол, вывалившись из ослабевших ладоней, чудом не выстрелив при ударе. Несколько секунд она потрясённо смотрит на парня, а потом с разбегу бросается на шею, обнимая за плечи обеими руками.

– Никакая я тебе не сестренка, – со слезами на глазах бормочет девушка и, разразившись рыданиями, прячет лицо на каменной груди, уткнувшись носом в ямочку под горлом.

– Ты забыла добавить «мудак», – произносит он, одной рукой гладя ее содрогающуюся от всхлипываний спину, а другой утешающе водя по длинным черным волосам.

– От тебя пахнет сигаретами и морем, – затихнув, приглушенно бормочет она. Слезы облегчения насквозь промочили его пиджак и рубашку.

– Я летел над океаном и курил, – наклонив голову, Джером устало улыбается в ее волосы. Девушка поднимает голову, отстраняясь и все так же внимательно изучая его лицо. Он убирает спутанные волосы за ее маленькие ушки, проводит указательным пальцем по щеке, стирая стекающую слезу. Сердце ее сжимается от нового приступа боли, усилившейся стократно в безопасных крепких объятиях человека, которого она уже и не надеялась увидеть.

– Я чуть тебя не убила, – вздрогнув от собственных слов и их смысла, прошептала Лиз. В его глазах застывает гнетущее нечитаемое выражение. Он выглядит ожесточенным, озлобленным, полным внутренней ярости, сдерживаемой только присутствием девушки.

– Поверь, ты сделала бы мне одолжение, – тяжело вздохнув, произносит Джером, скользнув по ней беглым взглядом. Она снова прижимается щекой к промокшему пиджаку, слушая громкое и как ни странно успокаивающееся биение его сердца.

– Что происходит, Джерри? И когда это кончится? – задается она вопросом, хотя уверена, что у него нет на него ответа.

– Нам нужно уходить. Нет времени на разговоры. Дом заминирован? – он отстраняется, берет девушку за руку и ведет к дверям. Она согласно кивает:

– Да.

– Подними ставни. Ничего не бери, Эби. Только себя, – его губы изгибаются в улыбке, но взгляд остаётся серьёзным и сосредоточенным. Джером останавливается возле заблокированного входа, наблюдая, как Лиз управляется с пультом.

– Меня зовут Элизабет Флойд, – сообщает она, поднимая голову и глядя в синие глаза.

– Я знаю, Эби. Пришло время и мне представиться… Меня зовут Джером Морган, – когда он произносит слово Морган, собственный рот кривится в пренебрежении.

– Я знаю, – она опускает длинные черные ресницы, влажные и тяжелые от слез. Комнату постепенно снова наполняет солнечный свет.

– Как много? – хмурится Джером, пристальнее всматриваясь в черты ее лица и крепче стискивая в пальцах хрупкое запястье. Она бросает на него задумчивый взгляд и отводит в сторону.

– Все, что знал отец, – едва слышно говорит Элизабет и отступает в сторону. Рольставни полностью поднимаются, и девушка толкает стеклянную дверь.

Они выходят из дома вместе. Снаружи их ждут молчаливые, брутальные и серьезные «люди в черном». Вблизи они вовсе не кажутся похожими. Один абсолютно лысый, огромный качок средних лет со шрамом вдоль виска и на нижней губе, другой более поджарый, с коротко стрижеными волосами и проглядывающими татуировками на висках. Обоих суровых мужчин объединяет исключительно военная выправка и цепкий пронзительный взгляд. И черный костюм, разумеется. Кстати на Джероме все-таки не черный, а темно-графитовый и синяя рубашка под цвет глаз.

– Все в порядке? – спрашивает лысый. Джером коротко кивает.

– Уходим, – добавляет твердым тоном.

– Секунду, – Лиз поворачивается к дверям и набирает на сенсорном замке комбинацию цифр, потом к круглому датчику подносит кончик указательного пальца. – Все. У нас десять минут.

Когда скрытая между скал небольшая хижина с буро-красной черепицей взрывается, охваченная пламенем, и разлетается на обломки, вертолет уже находится высоко в небе. Снова черный дым и пепел. Элизабет вздрагивает, спрятав лицо на плече Джерома, и он мягко обнимает ее в ответ, не произнося ни слова утешения. Сидя рядом, рука в руке, они оба понимают, что в некоторые моменты слова не способны выразить то, что жжет в груди и рвет душу на части. В некоторые моменты молчание кажется священным и дарующим временную анестезию, действие которой скоро закончится, и тогда придет время разговоров, долгих, выматывающих и болезненных.

Беззвучные слезы снова потекли из-под зажмуренных век, но сейчас это были слезы облегчения. Ее жизнь разрушена и покрыта слоем пепла и черной пыли. И только время покажет, хватит ли у нее сил на новые испытания и сможет ли она смириться с понесёнными потерями.

Глава 1

«Бывают на свете люди, которые ходят и просят – прямо-таки требуют, – чтобы их убили… Люди этой породы топают по земле, вопя: «Вот он я! Убейте меня!» И в желающих, как правило, нет недостатка. Мы каждый день читаем про это в газетах. Естественно, что люди этой породы приносят и другим много вреда.»

М. Пьюзо «Крестный отец»

4 дня назад

– Я хочу задать еще один вопрос. Далеко не последний, но очень часто всплывающий в последнее время. И рассчитываю на подробный и честный ответ.

– Все, что угодно, – согласно кивает Квентин.

– Расскажи мне об обстоятельствах роковой сделки Кертиса Моргана, ставшей причиной его задержания. Я рассчитываю на достоверную информацию, а не сухие факты, указанные в официальных источниках. Расскажи мне о Купидоне, Квентин.

– Откуда ты узнал о нем? – во взгляде Моро появилось колючее напряжение. – Это закрытая информация, Джером.

– Земля полнится слухами, Квентин. Несколько дней назад умерла одна из моих горничных, которая выполняла широкий спектр услуг. Когда-то она была подарена моему отцу и перешла мне по наследству. Удивительно, правда? Девушка упомянула Купидон перед смертью. И у меня есть подозрение, что она могла быть отравлена этим препаратом.

– Нет. Отравление невозможно. Не Купидоном. Скорее всего, она употребляла дешевый аналог, – сканируя меня пристальным взглядом, категорично возразил Моро. – А потом ей перестали его поставлять. Отказ от них вполне способен вызвать ряд побочных эффектов, включая летальный исход. Распространенные последствия: шизофрения, нервные расстройства, постепенный, либо резкий отказ всей системы жизнедеятельности.

– Я хочу все знать об этом препарате и о том, как он связан с моим отцом, – в ультимативной форме требую я, абсолютно не думая, что за человек стоит передо мной и насколько велико его влияние.

– Ты уверен, что хочешь знать? Что готов к правде? – в прозрачных глазах мужчины мелькнуло предупреждение, еще больше подхлестнувшее мою уверенность.

– На сто процентов, – твердо отвечаю я, и Моро тяжело втягивает носом влажный холодный воздух. Моя наглость и резкость не вызывают в нем неприятия. Он словно пропускает мимо все едкие пули, что я выпускаю. Квентин Моро не растрачивает зря ни свое время, ни свои эмоции. Если он здесь и говорит со мной, значит, это ему действительно нужно.

– Купидон имеет прямое отношение к твоему отцу, – недолго помолчав, отвечает он, опуская взгляд на могилу жены. – И к твоей матери тоже, – издает короткий шумный вздох. – Тебе, наверняка, известно, что многие экспериментальные препараты тестируют, проверяют, а потом вводят в оборот не совсем легальным способом? Я думаю, многие наши коллеги, конкуренты или партнёры точно так же обходят обязательные процедуры, если появляется такая возможность. В погоне за выгодой мы все очень сильно поспешили. На кону стояли большие прибыли, и мы рискнули, не до конца протестировав препарат, не изучив досконально свойства и побочные эффекты, на тот момент казавшиеся не такими уж и значительными. Разумеется, проблем с официальным оформлением не возникло, благодаря нескромному вознаграждению. Чтобы тебе было понятнее, о чем речь, я начну с истории, Джером, с самых истоков. История долгая, но захватывающая. И тебе лучше открыть свой зонт. Ты промок насквозь.

Стерев с лица ледяные капли, я закрываюсь от потоков воды, изливающихся из серых тяжелых облаков, черным зонтом, но он уже вряд ли мне сильно поможет. Мое пальто пропиталось влагой и заметно потяжелело. В кожаных итальянских дизайнерских туфлях хлюпает вода, но внешние факторы и раздражители меня сейчас мало волнуют. Я ждал этого момента долгие годы. Небо уже разверзлось. Не хватает только звуков реквиема.

– Мало кто знает, но до того, как попасть в криминальный бизнес, твой дед увлекался наукой. У него, кажется, даже была степень магистра в области биологии, но науке он предпочел криминальный бизнес. Кстати, эти знания пригодились, когда Даниэль Морган решил частично легализироваться и открыл первый завод, до сих пор называющийся «Медея Фарм». Именно твой дед являлся создателем Купидона в его первоначальном составе. Он был авантюристом, любящим риск, деньги, красивую жизнь, женщин и необычные места для отдыха. Однажды во время путешествия по Африке он прожил несколько недель в племени на Севере континента. В Америку вернулся воодушевленным и полным идей, впоследствии воплощенных в целый проект под названием «Купидон». Даниэль с группой специалистов видоизменял состав, пробуя добавлять новые ингредиенты, с целью удешевить препарат или разнообразить свойства, создавал аналоги, из которых можно было выпустить целую серию. Однако за год до своей гибели Даниэль прикрыл все исследования. А Кертис Морган, унаследовавший кресло отца, возобновил. Сложность заключалась в том, что чистый Купидон ориентирован исключительно на элитного потребителя. Состав уникален, и некоторые из растительных ингредиентов можно добыть только в Африке, причем в территориально ограниченной части и в определённые фазы цветения. Трудоемко, затратно, рискованно. Хранение, транспортировка, переработка также требуют ювелирных усилий. Именно по этой причине Кертис стал искать возможные дублеры, организовал ряд экспедиций, нанял огромную команду экспертов, и в итоге после двух лет исследований был выведен более экономичный подвид Купидона. Искусственно созданный аналог был назван «Имитация», но его состав и свойства исключали возможность легального выпуска. И поэтому в продажу был запущен чистый, эксклюзивный и заоблачно дорогой «Купидон» под видом витаминного комплекса для женщин. Препарат действительно содержал огромный перечень необходимых женскому организму минеральных веществ и витаминов, помимо уникальных ингредиентов, за которые и выкладывались баснословные суммы. – Моро сделал паузу и прочистил горло. – А дешевые аналоги распространялись подпольно по той же схеме, что и наркотические вещества. Они поставлялись в бордели, ночные клубы и прочие места, в которых имелся спрос на особые свойства препарата.

– Что за свойства? – спрашиваю с некоторой нервозностью, испытывая острое желание закурить.

Я получал экономическое бизнес-образование и мало разбираюсь в фармацевтике, медицине, биологии и прочих далёких от моего понимания науках, но тон и выражение лица Моро наталкивают на самые худшие предположения. Мне очень хочется верить, что я не являюсь сыном создателя нового биологического оружия. Утрирую, конечно, но жизнь научила, что ничему нельзя удивляться или считать невозможным.

– Я начну с легальной серии Купидона, – продолжил Моро. – Первоначальный состав препарата во время исследований и тестов не выявил особо тяжелых побочных эффектов. После прекращения приема у шестидесяти процентов испытуемых были замечены депрессия, нервные расстройства, бессонница, легкие нарушения функционирования внутренних органов. Но спустя время состояние женщин стабилизировалось.

– Если было так, то почему его выпуск запретили? – задаюсь вполне логичным вопросом.

– Потому что были еще сорок процентов, Джером, – поясняет Моро. – В десять из них входили тяжелые случаи: самоубийства, острая шизофрения, потеря памяти, психические припадки, летальные исходы. Однако эти самые случаи всплыли уже после выхода на рынок. Во время тестирования цифры показывали не больше двух процентов. Причина сейчас уже установлена. Она состоит в длительности приема. Курс больше десяти дней вызывает привыкание. Женщины просто не хотят возвращаться к прежней тусклой жизни, а мужчины не желают видеть рядом прежних тусклых жен и любовниц. Препарат просуществовал на легальном рынке полгода, и Медее пришлось выложить огромные средства, чтобы замять скандал. Комплекс дорогостоящий, и позволить его себе могли только очень обеспеченные люди, а заставить их отозвать иск несколько дороже, чем заткнуть рот среднестатистическому потребителю. Нам повезло, что Купидон не распространялся через аптеки или другие центры продаж, а исключительно по внутренним каналам в виду его нескромной стоимости и особых свойств, а, как известно, с теми, кто находится в деле, договориться гораздо проще.

– Кстати, об особых свойствах ты до сих пор не сказал ни слова, – мрачно замечаю я, пытаясь структурировать получаемую информацию и не потерять ни одной важной детали. Моро плотно стискивает челюсть, словно испытывая раздражение или злость, но спустя мгновение уголки его губ приподнимаются в искусственной улыбке.

– Сейчас я раскрою тебе коммерческую тайну, Джером. Подавляющее большинство покупателей «Купидона» и «Имитации» – мужчины, – в светло-серых глазах Моро мелькает возбужденное выражение.

– Почему? Препарат, кажется, для представительниц прекрасного пола, или я что-то путаю?

– Скажи мне, какой ты видишь идеальную женщину в свои двадцать четыре года? Перечисли первое, что взбредет в голову.

Я раздраженно передергиваю плечами. Пора переходить к конкретике, мне поднадоела эта игра в «догадайся сам».

– Это индивидуальный вопрос. У каждого мужчины свой образ идеальной спутницы, – неоднозначно отвечаю я.

– Давай, я попробую. Уберем критерии внешних предпочтений и немного обобщим. Красивая, стройная, умная, некапризная, ухоженная, веселая, энергичная, раскрепощённая и сексуальная, и, чуть было не забыл самое главное – покорная и управляемая, воспринимающая каждое твоё слово и желание, как великое благо для себя. А как часто ты встречал девушек, в которых объединялись все эти качества? Раз, может, два? А что с такой идеальной спутницей станет через пять, семь лет? Останется она такой же, беззаветно влюбленной, ослеплённой чувствами? Или начнутся претензии, обиды, головная боль и прочие неприятности? Или возьмем другой вариант. Вот ты видишь свое совершенство, но она явно не горит желанием ответить на твою страсть взаимностью? На что ты готов пойти, чтобы получить желаемое?

– Может, стоит пойти поискать совершенство в другом месте? – с напряженной улыбкой парирую я.

Странный получается разговор. Я стою тут насквозь промокший и окоченевший под проливным дождем, рассуждая с президентом «Медеи» об идеальных женщинах напротив могилы моей биологической матери, которую я потерял девятнадцать лет назад. Звучит, да и выглядит, более чем безумно.

– А если есть более легкий выход? Что, если одна таблетка сможет заставить ее взглянуть на тебя другими глазами. На один вечер. А большего тебе возможно и не захочется, – улыбка кривит его тонкие губы, не касаясь глаз. И я не прочь переадресовать ему этот вопрос.

– Я предпочитаю, чтобы меня выбирали в трезвом уме и памяти, Квентин. Но не отрицаю, найдется много тех, кто воспользуется шансом, – лаконично отвечаю я, чтобы не задеть его принципы, которые, видимо, позволяют подменять реальные эмоции и чувства фальсификатом.

– Ты молод, Джером, – глубокомысленно изрекает Моро. – Жизнь длинная, и если случится так, что ты вдруг будешь одержим кем-то, кто сочтет тебя недостойным, то твои моральные принципы дадут сбой. Соблазн Купидона и его аналога – Имитации, состоит в том, что любой мужчина способен на сутки или год стать божеством для конкретной женщины, или сделать богиню из той, что уже ему принадлежит.

– Фантастически звучит, если честно. Если ты сейчас о возбудителях, то их несложно достать. Зачем платить тысячи долларов за … витамины? – скептически интересуюсь я, но Квентин явно не разделяет моей иронии. Похоже, он серьёзно уверен в том, что мой биологический отец создал уникальный препарат.

– Купидон делает женщину счастливой в абсолютном смысле этого слова, – Квентин растягивает тонкие бледные губы в невыразительной улыбке. – Он поддерживает ее гормональный фон в состоянии, которое бывает в период влюблённости, и женщина меняется. Эйфория, бешеная энергия, яркие цвета, мощные эмоции, отличное настроение, лёгкость и усиленное сексуальное влечение, и непередаваемые ощущения во время физической близости. Она парит, цветет, она жаждет любви и страсти. Кожа светится, волосы сияют, глаза горят. И у нее нет претензий и жалоб на этот мир, который ей кажется таким же совершенным, как и она сама. Идеальная женщина способна подарить массу удовольствий, и мужчины готовы платить за подобный эффект огромные деньги. Не прикладывать собственные усилия, не тратить время на ухаживания, подарки, знаки внимания. Ты должен понимать разницу между «Купидоном» и обычными возбудителями. Выбирая «Купидон», потребители платят не за голый секс, а за возможность испытать вновь состояние счастья, влюбленности и безудержной страсти.

– Но это же не настоящие ощущения – имитация, о чем в принципе и говорит название дешевого аналога, – возражаю я, тревожно нахмурившись. Предположения Ребекки Томпсон о волшебной таблетке, способной сделать ее счастливой и сексуально-озабоченной, сбываются.

– Через несколько лет тебя будет мало волновать настоящая страсть или нет, – склонив голову на бок и окинув меня ироничным взглядом, произносит Моро. – Ты просто будешь брать то, что хочешь, используя методы, которые можешь себе позволить. А теперь об Имитации, Джером. Аналог Купидона производился и производится до сих пор в частных подпольных лабораториях. И распространяется он точно так же, как другие запрещенные препараты, и в составе своем имеет синтетические наркотические вещества. Эффект от приёма Имитации очень схож с тем, что вызывает Купидон. Разница в побочных эффектах и сложности отвыкания от препарата, ну и в скорости наступления, и длительности эффекта. Длительный курс и того, и другого ведет к разрушению нервной системы и общему ухудшению здоровья. Но если редкий и дорогостоящий Купидон на протяжении нескольких лет подряд могут себе позволить единицы, то Имитация в этом плане более доступна и, к сожалению, более разрушительна. Названия «Имитация» на теневом рынке нет. И тот, и другой препарат считают Купидоном. О разнице между ними известно узкому кругу посвященных.

– Выходит, что после запрета на выпуск, чистый «Купидон» продолжили производить, но подпольно, как и его дешевый аналог? Но какой смысл? И для кого? Для «узкого круга посвященных»? – резко спрашиваю я. Моро утвердительно кивает. Ни малейшего проблеска смущения на лице. Для него чужие жизни и здоровье – просто гребаный бизнес.

– Это было личное решение Кертиса, – ответил он. – О том, что Морган открыл подпольную лабораторию, были в курсе только он и Логан. Никто бы и не узнал, если бы Кертиса не взяли во время передачи партии чистого Купидона покупателю. Президент корпорации «Медея» задержан с поличным за нелегальную продажу запрещенного препарата, некогда выпускаемого одним из фарм-заводов «Медеи». Ты только представь, какой мог быть скандал? Мы могли потерять все. Кертис подставил всех, когда пошел на поводу у своей жадности. – Моро поджал губы, гневно сверкнув глазами, и продолжил через пару секунд совершенно бесстрастным тоном. – Он получил срок, лабораторию закрыли. Однако заказы на Купидон сыпались один за другим. Повышенный спрос – это всегда взлет ценовой отметки. Новая лаборатория заработала уже через год и существует по сей день. Но, могу тебя заверить, репутация Медеи, даже если нелегальное производство накроют, окажется незапятнанной.

– А что с покупателем? – спрашиваю я, стараясь не думать сейчас о моральной и законной стороне вопроса. Одномоментно проблемы подобного уровня все равно не решаются, и мои личные неприятия никак не помогут избавить улицы от еще одного вида наркотика, созданного под крылом крупнейшей в стране фармацевтической корпорации.

– Он заключил сделку с полицией и прошел по делу как свидетель. А местонахождение пропавших миллионов неизвестно до сих пор.

– Какова роль Дайаны во всем этом? И почему на ее надгробии выгравирован Купидон? – продолжаю задавать четкие прямые вопросы.

– Твоя мать была идеальной женщиной, Джером, – вздыхает Квентин, и я уже снова предчувствую поток посторонней информации. Я знаю, какой женщиной была моя мать. И не хочу знакомиться с другим образом. – Да, я тогда думал точно так же, как и ты сегодня. И я нашел свое совершенство. Но поверь, если ты замечаешь, что твоя любимая совершенна, то заметит и кто-то еще и захочет забрать ее у тебя. Так случается, может случиться, если тебя не окажется рядом. Нельзя никому доверять, даже друзьям. Особенно друзьям.

– Это все высокие рассуждения, а мне нужна конкретика, Квентин, – сдержанно напоминаю я.

– Позволь мне порассуждать, моя жизнь подходит к концу. Я имею право немного пофилософствовать. Дайана была исключительно умной девушкой, и у нее имелись все предпосылки к тому, чтобы стать успешным ученым. Она получила образование в области биохимических наук. И еще во время обучения на магистратуре начала работать в одной из научно-исследовательских лабораторий Медеи в числе других экспертов. Молодая и амбициозная, красивая. Там мы с ней и познакомились, потом поженились. Дайана состояла в группе ученых по разработке злосчастного Купидона. Поверь, она была против ввода его в оборот, как и многие другие эксперты. Но у Кертиса было свое мнение. Его интересовала прибыль, ликвидность. А потом его заинтересовала моя жена. Когда он обратил внимание на смышлёную сотрудницу лаборатории, мы уже были женаты. После официального закрытия проекта «Купидон», Дайана ушла из Медеи. Она сказала, что там недостаточно размаха для ее научных притязаний. Но мне кажется, причиной стал Кертис Морган.