Наследие. Часть 1

Глава 1

Гул толпы поднимался высоко в небо – туда, где кружились драконы, разминавшие крылья. Люди сидели на трибунах, задрав головы, и рассматривали гордых великанов, на которых сейчас восседали драконоводы, готовившие драконов к играм. С земли было невозможно рассмотреть, кому принадлежал тот или иной летун – цвета их попон терялись в небесной выси, и все-таки зрители, указывая пальцами, уверенно выкрикивали имена владельцев. Почти никто не угадал, но никто ведь не запрещал гордиться тем, что невозможно проверить и опровергнуть.

Впрочем, на земле тоже было на что обратить жадный до зрелищ взор. На арене сейчас состязались воины на мечах, а приглашенные маги, стоявшие между трибун, запускали в небо разноцветные огни. Они взмывали над ристалищем и распадались на разнообразные картины. Зеваки могли увидеть славного короля Эдинура, одержавшего на своем белоснежном драконе победу над темным магом Хольстремом. Но вот образ короля таял, и в небо поднимались прекрасные сияющие девы, кружившие в изумительном танце. Их тела соблазнительно изгибались на потеху мужчинам. Но исчезали девы, и над ареной мчалась огненная конница, взметнув в небо сверкающие мечи.

Пока народ наслаждался зрелищами, между рядами бродили торговцы хмелем, сладкой водой и медово-ореховыми палочками, которые таяли в руках, но отказать себе в удовольствии вкусить это лакомство, было невозможно. И люди не отказывали, тем более где-то недалеко застыли водоносы, которые по первому требованию подносили миски с водой, чтобы зрители могли омыть руки и не отвлекаться от зрелища такими мелочами, как липкие пальцы. И все-таки, несмотря на разнообразные увеселения, народ ждал главного: когда на ристалище войдут драконоправы. Так называли седоков, управляющих великанами, закованными в чешую.

Подобное заслуживало уважения – не каждого признавали эти чудо-звери. Не каждому покорялись. Даже просто прокатиться дано было не всем. Если человек не нравился дракону, то он скорей подвергнется наказанию, чем позволит приблизиться к себе. Потому драконоправы пользовались всеобщим поклонением и почитались едва ли не за великих воинов. Дамы влюблялись в них безоговорочно, мужчины втайне завидовали, дети мечтали быть похожими на них. И даже горбатый карлик мог считаться завидным женихом, если перед ним склонил голову дракон.

Испокон веков Драконьи игры проходили на берегу Шуанийского моря, где на высоком утесе возвышалась Башня Грез. Кто и почему так назвал эту башню, уже никто не помнил. Кажется, там жила дочь одного из лордов, закрытая отцом после побега с возлюбленным-простолюдином. А может, и не было никакой дочки лорда, и все это красивая сказка, но название прижилось в народе.

В общем-то, башня была частью замка, принадлежавшего лорду Илейни, главному устроителю Драконьих игр, но замок – это замок, а Башня Грез будоражила воображение и рождала целые легенды. «Дочь лорда» была лишь одной из них. Обитателям древней твердыни эти легенды не мешали. Они с добродушной усмешкой слушали новые сказки, важно кивая головами, не подтверждая и не опровергая их.

Молодой лорд Илейни в этом году тоже стал участником Игр. Его дракон сейчас отдыхал перед вылетом, и сам лорд сидел в удобном кресле, читая труды одного из мудрецов древности. Он даже не обратил внимания на открывшуюся дверь, в которую проскользнула молодая женщина. Волосы ее быль столь белы, что перед внутренним взором вставали горные вершины, покрытые ослепительно-белым снегом, но глаза… глаза были черны, как безлунная ночь. Она неслышно приблизилась к лорду Илейни и накрыла его плечи тонкими ладонями.

– Мой господин, – позвала женщина.

Широкая мужская ладонь накрыла ее пальцы, и по губам молодого лорда скользнула легкая улыбка. Женщина обошла кресло, устроилась на коленях мужчины и потянулась к его губам, но лорд остановил.

– Не стоит, Нэми, – покачал он головой. – Гор тревожится, когда чувствует запах женщины. Ему пришла пора спариваться.

– Почему дракон может желать того, чего не желает его седок? – с улыбкой спросила Нэми.

– Седок получит желаемое, когда вернется в замок, дракону же придется ждать подходящей самки – он более избирателен, – усмехнулся мужчина и поднялся с кресла, ставя женщину на ноги.

– Мой господин хочет сказать, что сам всходит на ложе, с кем попало? – обиженно спросила наложница.

– Глупости. – Он отвел белоснежную прядку с женского лба. – Иди, Нэми, лучше навести меня после игр. Сейчас мне нужно собираться.

– Один поцелуй. – Она игриво взмахнула ресницами.

Лорд Илейни усмехнулся, поцеловал наложницу в лоб и развернул к двери, сопроводив легким шлепком пониже спины. Женщина обернулась, обиженно надув пухлые губки, но мужчина остался неумолим. Нэми протяжно вздохнула и послушно покинула покои господина. Лорд достал из-под рубашки амулет, по виду похожий на алмазную слезу, сжал его в ладони и, прикрыв глаза, прошептал:

– Будьте со мной, матушка.

Амулет нагрелся в ладони Илейни и отдал тепло его телу, наполнил силой и уверенностью. Это была древняя магия, которой воспользовалась леди Илейни, когда была при смерти. Она отдала свою душу амулету. И это стало главной ценностью, которую мать оставила сыну после себя. Мужчина прижался губами к алмазной капле и вновь спрятал ее. Затем прошел в опочивальню, где с вечера был приготовлен голубой костюм. Золотые узоры, которыми он был расшит, складывались в обережные руны, лаская взор изысканностью и искусностью работы мастериц, которые шили одежду молодому господину. Переодевался мужчина в одиночестве. Лорд Риктор Илейни не пожелал, чтобы кто-то присутствовал рядом, когда он будет готовиться к Играм. Ему сейчас были необходимы уединение и покой.

И когда он спустится в драконник, чтобы собственноручно надеть упряжь на летуна, рядом тоже никого не будет. Только лорд и его дракон. Так было всегда. Риктор Илейни никому не доверял своего любимца. Он растил его, ухаживал, баловал, позволяя вольности. Разговаривал, будто дракон мог понять его. И людям, служившим лорду, казалось, что летун и правда его понимает – до того внимательно великан следил за хозяином. Даже отвечал по-своему, по-драконьи, временами выдыхая из ноздрей облачка дыма. И если кому-то доводилось оказаться рядом с господином и летуном, то возникало стойкое ощущение, что эти двое отлично понимают друг друга.

Гор был одним из немногих драконов, в ком проснулось пламя, и это создавало для его хозяина некоторые сложности. Обычно спаривать дракона было не так уж и сложно, но огнедышащие принимали только «свою» самку, и владельцам приходилось изрядно попотеть, прежде чем им удавалось найти пару своему летуну. Дракон, который долго не имел возможности покрыть собой драконицу, становился неуправляемым. Драконье бешенство считалось одним из страшнейших бедствий во всем мире. Огнедышащий великан мог выжечь не одно селение, уничтожив в своей необузданной ярости многие жизни.

Огонь Гора пробудился чуть больше года назад, и у Риктора было не меньше пяти лет, как уверяли известные драконоводы, на поиски драконицы, однако мужчина тревожился за своего летуна уже сейчас. Хуже всего было то, что дракониц рождалось на порядок меньше, чем самцов. Молодых самок нежно берегли, не позволяя трогать до третьего гона. А если драконица оказывалась парой огнедышащего дракона, то драконоводы заламывали такие суммы, что не каждый владелец мог купить ее своему любимцу. Искать же драконицу на воле смысла не имело, потому что свободных драконов почти не осталось. Их истребляли, если не удавалось подчинить. Свободный дракон – опасный дракон.

Так что перед Риктором Илейни стояла непростая задача, но он собирался найти пару своему Гору, чего бы ему это ни стоило.

– Здравствуй, приятель, – негромко произнес мужчина, подходя к дракону. – Сегодня день Игр.

Лорд обнял огромную голову и потерся щекой о холодную чешую. Драконий хвост с шорохом прополз по полу, обвил тело и коснулся сапога Риктора.

– Я тоже скучал, – улыбнулся Илейни. – Как ты? Готов показать этим щенкам, кто тут истинный король?

– Пф, – ответил Гор, и Риктор рассмеялся.

– Ты лучший, мальчик. Ты единственный.

Он действительно был единственным драконом, который шел за своим драконоправом без магического аркана. Гору не нужна была привязь. Человека и летуна связывала настоящая дружба, зародившаяся еще двадцать лет назад, когда Судьба свела этих двоих по желанию старшего лорда Илейни, решившего сделать сыну подарок…

Когда дракона привезли в поместье Илейни, тот был еще малышом – всего двадцати лет от роду. Гор тогда был ростом с большую собаку, зол и испуган. Перед тем, как отправиться в путь, хозяин питомника опутал дракона с головы до ног магией, на малыша натянули намордник и посадили в клетку с толстыми прутьями. Гор лежал на дне клетки и жалобно попискивал, но никто не обращал внимания на страх и страдания драконенка.

Всю дорогу его окружали незнакомые запахи. Клетку закрыли большими деревянными щитами, и малыш не мог видеть того, что происходит снаружи. Когда повозка прибыла в большое поместье, Гор был уже настолько измотан дорогой, что безучастно взирал на мужчину, долго и задумчиво рассматривающего его. Мужчина говорил с драконоводом, который доставил маленького дракона, тот стучал себя в грудь, показывал на Гора и уверенно кивал головой. Хозяин поместья вздохнул, еще раз окинул драконенка скептическим взглядом, и клетку сняли с повозки.

– Рик! – крикнул мужчина. – Иди сюда, мой мальчик. Твой подарок на день рождения прибыл.

Вскоре послышался быстрый топот, и во двор, мощеный каменными плитами, выбежал десятилетний лорд Риктор Илейни. Приблизившись к отцу, он почтительно склонил голову, затем мазнул взглядом по клетке, и глаза его округлились в немом восхищении.

– Драко-он, – с придыханием протянул он. – Мой дракон.

– Твой, – улыбнулся лорд Илейни-старший. – Сейчас его отправят в драконник, накормят и дадут отдохнуть. Пусть малыш привыкнет к новому дому.

– Я в драконник! – воскликнул мальчик, и никакие увещевания не смогли остановить его.

Потом он долго сидел рядом со своим подарком, гладил еще мягкую встопорщенную от страха чешую драконенка и уговаривал поесть. Запах свежего мяса наполнял пасть Гора слюной, но он забился в угол своего загона и не желал покидать его. Намордник, снятый, когда принесли еду, вернулся на прежнее место, потому что рядом сидел маленький лорд. Мальчик окидывал слуг сердитым взглядом, но отец дал приказ, и намордник с дракона не снимали.

– Тогда я уйду, – грозно произнес Рик Илейни. – И только попробуйте не снять с него всю эту дрянь. – Затем повернулся к малышу, снова провел ладошкой по его шее, заглянул в янтарные глаза и пообещал: – Я никому не дам тебя в обиду.

Мальчик ушел, и слуги сняли намордник и часть пут. Ночью Гор все-таки выбрался из своего угла и поел. Кроме него в драконнике Илейни жил еще один дракон – старый и ко всему равнодушный. Он иногда всхрапывал и фыркал. А когда драконенок слишком расшумелся, изливая свой страх подвыванием, издал трубный рев, после которого послышались человеческие шаги, и маленький дракон снова забился в свое ненадежное убежище. Прислуга в драконнике осмотрела новое приобретение хозяев, обозвала малыша доходягой и снова ушла, бросив на старого дракона короткий взгляд.

А утром вернулся Рик. Он воровато оглядывался, когда, крадучись, пробирался к своему питомцу. Но добраться до загона так и не успел. Ворота драконника открылись, впуская лорда Илейни со слугами.

– Рик, – сурово позвал отец. – Я велел не трогать дракона. Ты можешь его навещать под присмотром, но растить и объезжать его будут без тебя. Я не собираюсь рисковать здоровьем и жизнью своего единственного сына.

– Но это мой дракон! – воскликнул мальчик. – Никто не позаботится о нем лучше, чем я. Отец, позвольте мне самому ухаживать за Гором.

– Ты уже дал ему имя? – приподнял брови взрослый лорд. – Хорошо, пусть будет Гор. Но ухаживать за ним…

– Буду я! – Риктор скрестил руки на груди и притопнул ногой. Однако тут же молитвенно сложил ладони и протянул: – Пожа-а-алуйста. Я буду осторожен, я буду внимателен. Но если это мой дракон, и мне предстоит стать драконоправом, то я сам должен ухаживать за ним. Отец, клянусь, что я больше не буду сбегать от учителя, обещаю есть гадкую кашу, и я готов каждый день молиться положенное время, только позвольте мне самому ухаживать за Гором.

Отец любил своего сына, возможно, даже слишком. Он был единственной ценностью лорда Илейни, и единственным наследием умершей жены, в которой Октор Илейни не чаял души. Рик был копией своей матери, и мужчина был рад хотя бы такой возможности смотреть в ее глаза. К тому же шустрый и смышленый мальчишка неизменно радовал отца, и лорд сдался.

– Хорошо, Рик, – сказал он. – Я позволяю тебе самому возиться с драконом, но с тобой всегда будут рядом опытные драконоводы.

– Я согласен! – горячо закивал головой мальчик и, бросившись к отцу, стиснул его талию в еще слабых сыновних объятьях.

Лорд улыбнулся, потрепал сына по волосам и позволил подойти к загону. С того утра Рик пропадал в драконнике, правда, не забывая выполнять обещания, данные отцу. Учитель его хвалил, жрец Огненных благодарил Богов за то, что те вразумили благородного отпрыска и наставили на истинный путь, а кухарка умиленно утирала слезу, когда маленький хозяин оставлял после себя пустую тарелку.

Гор привык к мальчику настолько, что уже не забивался в угол при его появлении. Однако намордник с него упорно не снимали, как и путы – они не позволяли передвигаться слишком быстро. Риктор сердился, но приказ отца был слишком недвусмысленным, чтобы слуги его ослушались. Маленький лорд сопел, пыхтел, грозил кулаком и до слез жалел своего нового друга, который никак не мог понять, что он не в клетке, и что человек, сидящий рядом с ним, не враг.

И Рик решился на некрасивый поступок. Он выспросил у отца разрешение отправиться на прогулку с драконом за пределы замка. Лорд Октор Илейни позволил. Когда замок остался далеко позади, а мальчика и его подопечного окружала сочная зелень и аромат цветов, в изобилии растущих на склоне Лабирийских гор, Рик велел драконоводу, сопровождавшему юного господина:

– Сними с него всю магическую дрянь и намордник.

– Ваш отец…

– Если не снимешь, я скажу, что ты на моих глазах лез под юбку Геретти, – отчеканил мальчик. – Ты знаешь, что отец не выносит распущенности.

– Но ведь этого не было! – воскликнул драконовод.

– Я могу быть очень убедительным, – усмехнулся Рик. – Снимай.

Мужчина некоторое время буравил взглядом младшего хозяина, затем сунул ему в руки ключ, отпирающий замок, созданный магом, сплюнул и отошел. Драконовод был обижен, Рик это понимал, но не сожалел об угрозе, потому что его дракон был измучен всеми теми ухищрениями, которыми огораживали сына хозяина от возможного нападения. Пусть Гор был малышом, но он оставался зверем, у которого имелись острые зубы, сильные лапы и длинные когти.

Мальчик подошел к дракону, тоскливо глядевшему в чистое небо, встал на колени перед ним и произнес:

– Все закончилось, малыш, теперь ты больше никогда не будешь связан.

Он отомкнул замок, освобождая своего подопечного, затем взялся за намордник и улыбнулся, глядя в глаза дракона.

– Я назвал тебя Гор-ин-Сианлэй, на языке древних это означает «свободный сын ветра». Это ты, Гор, и я всегда буду тебе другом, а не хозяином.

Намордник упал на траву, откинутый рукой маленького лорда, и Риктор поднялся на ноги. Драконенок некоторое время смотрел на него, не решаясь сделать первый шаг, но вот Рик отошел, и Гор втянул носом чистый горный воздух. Затем переступил с лапы на лапу, и его крылья с шорохом развернулись. Еще слабые, неспособные поднять малыша в воздух, но он наконец мог раскрыть их. Рик счастливо рассмеялся, глядя на ошеломленного свободой дракона.

– Бежим, Гор! – крикнул мальчик, срываясь с места. – Бежим со мной! Обгони меня!

Дракон обернулся, некоторое время глядел на Рика, затем поднялся на задние лапы, с силой ударил передними по земле и… помчался следом. И чем дольше он бежал, тем сильней охватывала его шальная радость. Лапы все быстрей перебирали по густой траве, ветер щекотал чешую, смех мальчишки рождал в горячем сердце маленького дракона желание взвиться вверх и лететь, лететь, лететь на волнах ветра, такого же свободного, каким он почувствовал себя сейчас.

– Гор! Гор! – Рик остановился и смотрел вслед убегающему дракону.

– Он сбежал, – мрачно произнес драконовод, оказавшийся за спиной.

– Нет, не сбежал, – уверенно ответил младший лорд Илейни. – Просто ему хорошо. Гор!

Дракон скрылся из виду. Рик испугался, что драконовод оказался прав, но не пожелал показывать своего страха перед взрослым мужчиной. Он упрямо сжал кулаки и снова выкрикнул:

– Гор!

И вдруг мимо них пронесся черный вихрь, сбив драконовода с ног. Вихрь пыхтел и повизгивал, и это привело Рика в восторг. Он снова расхохотался.

– Гор! – Крик мальчика был наполнен ликованием и искрящимся счастьем.

Дракон опять исчез из виду, но вскоре появился вновь, остановился перед мальчиком и склонил голову набок, нетерпеливо перетаптываясь с лапы на лапу. Взгляд янтарных глаз с вертикальными черточками зрачков, сейчас казавшихся почти круглыми, так ясно говорил: «Ну, что же ты стоишь? Бежим! Скорей бежим!» И они побежали. Дракон впереди, мальчик сзади.

Драконовод поднялся на ноги, что-то ворча себе под нос. Он покачал головой, глядя вслед двум детям, резвившимся среди зеленой травы, и все-таки улыбнулся, признавая правоту маленького лорда. Только мужчина не мог понять, почему дракон не дал стрекача, а вернулся и теперь носится, как какой-нибудь щенок, прыгая вокруг хозяина. А ответ был прост: Гор поверил тому, кто освободил его.

Люди неизменно считали, что драконы обладают лишь крупицами разума, а Рик всегда знал и верил, что гордые великаны будут поумней многих его собратьев. Гор понял и принял мальчика, обещавшего ему дружбу. И Рик ни разу не обманул его, не предал. С того дня аркан больше не ложился на чешуйчатую шею, намордник так и остался валяться в траве. И домой они возвращались, шествуя рядом, а драконовод ехал за ними на телеге с бесполезной клеткой.

Тогда Риктор солгал отцу, что украл ключ у слуги, принял свое наказание и отстоял право Гора на свободу. Драконовод не пострадал. Правда, взять дракона в замок отец не позволил, и Гор вернулся в драконник, гордо переступая лапами и раскрыв крылья. С того дня все сильней крепла связь между маленьким лордом и его драконом.

Риктор Илейни сам кормил, чистил, выгуливал своего летуна. Он первым увидел, как крылья Гора налились силой, и дракон оторвался от земли. Рик не позволил накинуть на своего любимца аркан, уверенный, что он вернется, и Гор вернулся. Он положил на плечо юного лорда уже немаленькую голову, и Рик, крепко обняв дракона, прошептал:

– Я так горжусь тобой.

Риктор сам готовил Гора к упряжи, сам объезжал, не позволяя никому приблизиться к своему летуну. Слуги поговаривали, что у юного лорда и его дракона одно сердце на двоих – до того они понимали друг друга. Понадобилось не так много времени, чтобы обитатели поместья Илейни привыкли к тому, что неразлучную парочку можно было встретить где угодно и когда угодно. Дракон подрастал, но люди не боялись его, видя, что юноша без всяких охранных ухищрений возится с опасным зверем, и тот не спешит его сожрать.

Они вместе росли, вместе взрослели. Гор был единственным, кто знал все тайны младшего лорда Илейни. Рик делился с ним всем на свете. Он пересказывал дракону то, что говорил учитель, делился своими успехами в ратном деле, похвастался, когда впервые познал женщину, пообещав найти своему другу лучшую драконицу, как только тот войдет в брачную пору. И когда старшего Илейни принесли мертвым с охоты, слезы молодого лорда видел только его дракон. Он положил на колени Рику голову и жалобно ворчал, горюя вместе со своим человеком.

Возможно, именно благодаря той свободе и доверию, что связывали дракона и его драконоправа, у Гора проснулся огонь. Проснулся рано и неожиданно. Огнедышащих драконов было мало – огонь просыпался чаще всего у агрессивных особей, уже в зрелом возрасте. А Гор выдохнул первую струйку дыма, когда ему исполнилось всего тридцать девять лет. Юный, только входящий в пору зрелости дракон, еще не познавший ни одной драконицы, он промучился несколько дней. То ярился, то сжимался в комок. Дракон страдал, и вместе с ним страдал Риктор, не отходивший от своего летуна ни на шаг. Лекари предполагали разное, даже отравление, и это предположение едва не стоило жизни слугам, готовившим еду для Гора. И только наложница, к которой Илейни питал слабость, удержала руку лорда, сжавшую меч.

Закончилось все неожиданно. Гор издал громкий и протяжный рев, поднялся на лапы, задрал голову кверху, и из его пасти вырвался дым – предвестник огня. Риктор потом провел в архиве не один день, отыскивая все возможное о пробуждении пламени у молодых драконов. Драконоводы в один голос твердили, что это неправильно, и с Гором что-то не так, а лорд нашел древний манускрипт, где говорилось, что огонь просыпается у драконов вместе с созреванием. Пробуждение огня – не что иное, как наступление зрелости. Именно с этого момента драконы искали свою пару, чтобы вступить во взрослую жизнь. С Гором было все хорошо, он рос и развивался так, как росли и развивались его свободные предки. И это давало надежду Илейни на то, что с его драконом не произойдет помешательства, как с теми, к кому огонь пришел поздно. И все же…

– У нас все будет хорошо, мальчик. – Риктор оторвался от головы дракона и заглянул в глаза.

Гор смотрел на него открытым взглядом умных глаз, в которых читалось доверие. Он знал, что человек, его человек, никогда не дает ложных обещаний, и верил своему драконоправу.

– Господин, пора. – У ворот драконника застыл один из слуг.

– Мы скоро будем, – не оборачиваясь, ответил лорд.

Слуга исчез, а Риктор собственноручно занялся подготовкой Гора к полету. Когда последнее крепление было застегнуто, лорд Илейни провел ласкающим движением по шее летуна, вышел вперед и улыбнулся.

– И пусть все сдохнут от зависти. Ты лучше всех.

– Пф, – насмешливо фыркнул Гор, поднимаясь на лапы.

Рик поманил за собой дракона, и они направились к распахнутым воротам. День Игр настал – день их первых Игр.