Федра

Дневники, воспоминания это осколки жизни, грани души. Их нельзя оценивать, нельзя подвести под шкалу. Смотри, сопереживай, учись, соглашайся или отрицай. Но оценка для них – слишком цинично, смешно, неправильно. Поэтому пятерка здесь, в верхнем углу справа, выражает ту силу эмоций, которую вызвали во мне собранные в этой книге записи Марины Цветаевой. То насколько живо, резко, больно, глубоко поражает жизнь глазами поэтессы, события-испытания, выпавшие на ее долю. «… как объяснить, что поэт – прежде всего – СТРОЙ ДУШИ!»И все же Цветаева в первую очередь поэт. В ее дневниках не найдешь рассказа, описания, игры деталей, каждая запись это квинтэссенция чувств, нерифмованный стих. Каждую строчку можно взять за цитату, каждая фраза – честна, оправдана.«Двое с половиной суток ни куска, ни глотка. (Горло сжато.)»С первых строк – удар хлыста. И вот пыльный вагон, а вокруг 1917 год, страшные времена, империя уже умерла, республики еще не родились, между жизнью и смертью, небытие. Вагон забит солдатами, на одной из полок сидит худенькая девушка, не присмотришься можно принять за ребенка. Короткостриженая, взгляд острый, но отсутствующий, живой, но сколько в нем печали. И все пишет что-то в маленьком блокнотике. Цветаева. Поэт. Одаренная Психеей. И все же женщина переполненная страхом за мужа, живущая в неведении, а жив ли он, а есть ли еще за кого бояться. Женщина, спину ломающая, гордость душащая, чтобы накормить своих детей. И все же человек. Человек сильный, ибо другие тогда не выживали. Человек поистине уникальный своим характером, отношением, всей сущностью неповторимый, не растерявший все свое лукавство, прозорливость, легкость, не смотря ни на что сохранивший себя и выросший из ужаса происходящего, а не сгнивший от него. Истории, поведанные Цветаевой в этих записях, можно распределить на несколько периодов: немного до революции (в основном воспоминания о старшей дочери); большая часть о жизни… нет, выживании во время революции; период эмиграции и возвращение на родину, где все еще душно от того, что душат. Последняя запись датирована 27 мая 1941года, через три месяца и три дня, 31 августа 1941 Марина Цветаева уйдет из жизни так, как давно задумала.«Я, конечно, кончу самоубийством, ибо вое мое желание любви – желание смерти. Это гораздо сложнее, чем „хочу“ и „не хочу“. И может быть я умру не оттого, что здесь плохо, а оттого, что „там хорошо“. «Никто не видит – не знает, – что я год уже (приблизительно) ищу глазами – крюк, но его нет, потому что везде электричество. Никаких „люстр“… Я год примеряю – смерть»Покончила с собой? Нет, она просто ушла. Ушла, когда поняла, что более бессильна, что здесь уже нет смысла быть. Это не слабость и доказательством тому есть вся жизнь Цветаевой, это повиновение зову и под руку со смертью на собственных условиях.«Жизнь – вокзал, скоро уеду, куда – не скажу»Марина Цветаева, поэтесса, женщина-мальчик, заклинательница, человек-душа по сей день живет и горит в каждом своем стихе, в каждой сплетенной ею строчке, как и писала, как и пророчила.«Εt ma cendre sera plus chaude que leur vie» – «И прах мой будет жарче их жизни»