000
ОтложитьЧитал
4
Светик не заставил себя долго ждать.
– Открывай! – раздался негромкий стук и звук его голоса по ту сторону двери.
– Я похожа на самоубийцу?
Женька, переведя дыхание, оторвалась от двери, ещё раз глянула на сохранённые в мобильнике фотографии, чтобы удостовериться, что они никуда не пропали, и запрятала телефон подальше.
– Открой, Жендос. Надо поговорить.
– Что, на самом деле так надо? – ехидничая, произнесла она в щель между закрытой дверью и косяком.
– Надо-надо! Поторгуемся, – приглушённо доносилось с той стороны.
– Фи, Светик-семицветик… А я-то думала, что вы извиниться хотите.
– Извиниться?! За что? Ты ничего не перепутала, систер?
– Да не ори ты так, родители прибегут!
– Так открой!
Женя задумалась.
– Пообещай, что ничего мне не сделаешь!
– Обещаю! – поспешил заверить её Слава. – Всё, перемирие. Давай, Жендос, открывай.
Видимо, братец действительно не хочет, чтобы предки узнали о его грядущей поездке, раз так переполошился, сделала вывод Евгения. Ладно-ладно, Светик-семицветик, так уж и быть, поторгуемся…
Она отомкнула запор на двери и впустила Славу в комнату. Тот вошёл, с нескрываемым скепсисом оглядев обстановку, плюхнулся на кровать. Женька села на крутящееся кресло возле стола и выжидающе на него уставилась.
– Ну. Я тебя слушаю, – нагло заявил Светик.
– Ты? Меня? Нет, дорогой братец, это я тебя слушаю.
Он скривился. Сел поудобнее, закинув за спину ещё одну подушку и сложил руки на груди.
– Не надо, чтобы предки знали, куда я собираюсь поехать на следующих выходных, – выдавил он спустя время, поняв, что нахалка на самом деле ничего не собирается ему говорить.
– А я думаю, что надо. Ещё как надо! Совести у тебя нет, Светик, так поступать с родителями. Они столько надежд возлагают на будущего владельца собственной юридической конторы… – соловьём заливалась Женька.
– Всё, понял, – сдаваясь, поднял он руки. – Чего ты хочешь? Говори.
– Макс ничего не должен знать, – она в упор посмотрела на Святослава.
– О том, что ты на него запала? Не смеши мои подтяжки! – усмехнулся тот. – За собой бы лучше следила, Жендос, когда смотришь на Кедра глазищами кота из «Шрека».
Женя поискала глазами, чем бы запустить в сводного брата, но ничего не нашла, и удовлетворилась убийственным взглядом. Она вдруг почувствовала себя той самой последней дурой. Бесперспективной дурой в хвосте очереди таких же дур, как она.
– Тогда ты мне поможешь, – брякнула Женька быстрее, чем успела подумать.
– М-м? – промычал Слава. – Стесняюсь спросить, чем?
– Ну-у… вы же с Максом друзья, так? Вот и помоги нам… Ну, то есть мне… – она попыталась правильно сформулировать запрос. – Помоги ему заинтересоваться мной. Вот. Придумай что-нибудь – ты же лучше его знаешь.
– Говорю тебе как человек, который действительно лучше его знает, – почти по слогам проговорил Слава, – держалась бы ты, девочка, от этого кобеля недоделанного подальше.
– А это уже мне решать, – гордо вздёрнула нос Женька. – Устрой нам свидание. Только по-настоящему! Так, чтобы он сам захотел на него пойти.
– Ты сама слышишь, о чём просишь? – искренне рассмеялся Слава. – Я тебе что, ведьма какая-нибудь из шоу экстрасенсов? Приворотами не занимаюсь! Да и вообще, Кедру от девок только одно надо – трахнуть по-быстрому, и свалить по-тихому. На хрена ему с тобой, малолеткой, связываться?
– Но с Иркой Савельевой же связывается! – буркнула Евгения себе под нос.
– Так Савельева другого поля ягода, сама что ли не понимаешь?
Нахалка насупилась, напомнив Святославу нахохлившегося ежа, выставившего свои колючки. Молчала, крутясь в кресле туда-сюда, всё больше и больше его нервируя. И угораздило же её в Макса втрескаться! Он хмуро глянул на сестру – совсем ещё девчонка, пусть вроде и «оформилась» по полной программе. Дура малолетняя – всё туда же, запала на смазливую морду Кедра, как будто других парней нет… Хотя… другие тоже ничуть не лучше, всем им одно надо!
Но, с другой стороны, ему-то что? Сама ж хочет, никто не заставляет! А Кедру он, если что, намекнёт, чтоб руки не распускал и причиндалы свои при себе держал. Ну, сходят в кино там, или в «Макдак» – у Макса всё равно на большее фантазии не хватит. И чего только девки в нём находят? Пососутся немного, это можно, и даже нужно – полезно для здоровья, между прочим, учёными доказано. А потом – ариведерчи! Погорюет сестрица, порыдает, да забьёт. И это полезно – в следующий раз триста раз подумает, прежде чем западать на таких, как Кедр.
И предки будут спать спокойно, до поры до времени не подозревая о планах сына. Как говорится – и волки сыты, и целки… то есть овцы, конечно же, целы.
Приняв решение, Слава оглядел Женьку с головы до ног.
– Ты себя в зеркало видела, систер?
Женя глянула на брата исподлобья.
– Ты б ещё бантик на макушку прицепила, честное слово! Как первоклассница! Понимаешь, – он поднялся и подошёл к ней. – Мы, мужчины… Нормальные мужчины, – зачем-то уточнил, поворачивая её кресло спиной к себе, – на вот это всё, – Святослав потянул Женьку за косу, – реагируем, как на табличку «не влезай – убьёт!»
– Мужчина, блин, – она выхватила косу, развернулась и вернула её на место – за спину. – В каком месте?
– Ещё раз показать?
Женька почувствовала, как щёки заливаются пылающим румянцем. Конечно, в суматохе она мало что «в том месте» рассмотрела. Но и этого хватило, чтобы понять, что Светик ещё какой мужчина!
– Давай так, – он сел перед ней на корточки и заглянул в глаза. – Хочешь, чтобы Кедр обратил на тебя внимание и пригласил на свидание – беспрекословно слушаешь Святослава Александровича. И делаешь всё, что он скажет.
– Ага. Разбежалась.
– Ну как хочешь. А предкам я и так собирался рассказать, – братец поднялся, явно намереваясь уйти.
Женя была уверена, что Светик блефует. Но всё равно окликнула, когда тот уже приблизился к выходу.
– Ладно, – выдохнула она, понимая, что это шанс, который нельзя упускать. – Я согласна.
Святослав, в свою очередь, не сомневался, что так и будет.
– И что я должна делать?
– Для начала пообещать, что родители ничего не узнают о фестивале, – он не преминул сразу же расставить точки над «и».
Женька закатила глаза.
– Само собой.
– Тогда по рукам? – Светик протянул ей свою лапу.
5
Евгения, больше для виду, конечно, ещё немного похмурилась, но вложила-таки свою руку в ладонь Славы.
Тот тут же схватил её, дёрнул, резким движением поднимая сводную сестру с кресла, и подвёл к большому зеркалу на дверце шкафа.
– А ну-ка, распусти волосы.
Женя послушно расплела косу, спускающуюся ниже лопаток.
– Вот так. Другое дело.
Светик даже помог ей, слегка пройдясь по чуть спутанным волосам пальцами, отчего по её спине побежали мурашки.
– Завтра пойдёшь в парикмахерскую – пусть обрежут.
– Совсем одурел?! – Женька резко развернулась, чтобы посмотреть сводному брату в глаза не в отражении, а вживую.
– Успокойся, систер! Ты же хочешь, чтобы операция «Бедный Йорик» прошла успешно?
– Чего?
– Операция «Бедный Йорик», говорю. Если тебе не нравится это название, давай поменяем, – лыбился Светик.
Клоун!
– Не паникуй, я же не говорю, что надо налысо побриться, – тем временем продолжил Слава. – Пусть будет по плечи. И форму пусть придадут, или как там это у вас называется. Покажут, как укладывать. И чтобы больше никаких кос – а то ты с ними совсем ботаник малолетний!
Она снова повернулась к зеркалу, чуть исподлобья глядя на своё отражение.
– Дальше. Косметикой пользоваться умеешь?
Женька пожала плечами.
– А чего не научишься?
– Да ну! – сморщила она нос.
– Да ну, – передразнил её новоявленный эксперт по соблазнению. – Давай-давай! Только боевой раскраски не надо! Но чуть-чуть можно, и даже нужно. И вообще, побольше всяких ваших женских штучек… То же самое с одеждой – поярче, покороче, пообтягивающей. Но тоже в разумных пределах – как шлюха не выряжайся! Но и вот это, – он ткнул пальцем в зеркало, показывая на свободный свитерок удобного покроя и немаркого серо-зелёного цвета, – не айс. Отца потряси, пусть денег подкинет – сходи прибарахлись. А я с Максом попробую чё-нить придумать. В школе к нему не подходи, рискуешь нарваться! Домой позову на неделе, может даже пару раз. Когда предков не будет. Посидим, поболтаем, чаёк попьём… Может и впечатлится твоим новым имиджем. А я ему потом намекну, что ты не прочь как-нибудь наедине пообщаться. Если сам не сообразит. Только не робей, веди себя естественней. Ты же умная девочка!
– И что б я без твоих советов делала?
– Ну… дело твоё. Но лучше, Жендос, не ерепенься, и всё будет окей, – Слава подмигнул сводной сестре в зеркало.
– Не называй меня так!
– Жендос? А я думал, тебе нравится, – заявил наглец, улыбаясь во все двадцать восемь. – Короче, не боись, систер. Но, если что, помни – я тебя предупреждал!
И он по-братски стукнул Женьку по плечу.
– Эй, поаккуратнее можно? – возмутилась та, потирая место хлопка.
– Всё. Давай, а то чувствую себя этим… как его… парикмахером лохматым…
– Зверевым что ли? – подсказала она.
– Ага, им самым. Фу, гадость какая… – Славу аж передёрнуло. – Мне срочно, просто жизненно необходимо вновь ощутить себя настоящим мужчиной, – он показушно напряг мышцы на руках и состряпал в зеркало выражение лица а-ля брутальный мачо.
Точно клоун!
– И только свежая орочья кровь поможет снова обрести мне веру в себя… Пойду стряхну пыль с залежавшегося без дела славного паладинского полуторника. Нордмар ждёт своего освободителя! – увлечённо нёс он какую-то чепуху, Женьке, не увлекающейся компьютерными играми, непонятную. – А ты обращайся, если что. За советом.
И ушёл, подмигнув на прощание и оставив её в одиночестве пялиться на свою озадаченную физиономию в зеркале.
– Загорская, ну ты даёшь! – Маринка ржала как лошадь, не обращая внимания на взгляды проходивших мимо людей.
Уроки закончились, и девчонки, наслаждаясь погожим деньком, пошли прогуляться в сквер неподалёку от школы, купили мороженого и уплетали его, сидя на скамейке, когда Евгения поведала подруге о случившемся накануне инциденте в комнате Святослава и договоре, который они с ним заключили после.
– Подавишься, – рыкнула она на Маринку, и та действительно стала откашливаться, поперхнувшись мороженым.
– Накаркала, блин! – отдышавшись, выговорила та Женьке, стучащей по её спине. – Всё нормально, хватит.
– Пойдём, воды возьмём…
– Да сиди, потом, – отмахнулась Марина.
– И что мне теперь делать? – вернулась к теме разговора Женя.
– Шутишь? Делай так, как говорит Серый! Такого сообщника ещё поискать – уж он-то знает Кедра, как облупленного.
– Но это же Светик! – скорчилась та.
– Блин, Загорская, ты так говоришь, будто это дядя Сеня, а не твой брат!
Дядя Сеня был местной знаменитостью – всем известным бомжом-алкоголиком, обитающим в их районе, не совсем «дружившим» с головой, хоть и до жути безобидным.
– Да какой он мне брат!
– Какой-никакой, а в обиду тебя не даст…
– Мы сейчас об одном и том же человеке говорим, Лисицына? – наморщила нос Женька.
– Дура ты, Загорская…
– Сама такая…
– Сама такая, – передразнила подругу Марина. – Не видишь элементарных вещей у себя под носом – зациклилась на своём Максиме. Стадный инстинкт в действии, чесслово! Вы, девки, как стадо баранов…
– Овец, тогда уж.
– Точно, – подхватила она, – овец. Запали на него все разом, будто других парней рядом нет. Да тот же твой Светик, если уж сравнивать, поинтереснее Кедрова будет.
– Неужели? – Женька с вопросительной ухмылочкой уставилась на подругу.
– Вот представь себе! – ничуть не смутилась та. – Если б меня – чисто гипотетически – заставили выбирать между Кедром и Серым, я бы ещё задумалась, кого предпочесть. А знаешь почему? Потому что Слава – личность! – изрекла она, демонстративно подняв палец вверх. – А Макс – самовлюблённый придурок. Но ты-то, понятное дело, этого видеть не можешь сквозь свои розовые очёчки.
– Не умничай! – Женька начинала раздражаться. – И вообще, тебе к Лисе не пора?
– Кстати, о Лисе ты вовремя вспомнила, – нахмурилась Марина, поглядывая на время на экране мобильника. – Пора, ещё как пора. Опоздаю, снова по шарам получу. Задолбала она со своими репетициями!
– Блин… – досадливо изрекла Женька. – Ну хочешь, я с ней поговорю?
Леська – или Лиса, как она сама предпочитала, чтобы её называли – была старшей сестрой Маринки и идейным вдохновителем музыкальной группы, в которой обе сестры Лисицыны участвовали. Маринка в качестве соавтора текстов и одного из музыкантов (и это у неё очень неплохо получалась), а Леська в качестве вокалистки и композитора. Ежедневно они собирались у Лисицыных в полуподвальном гараже под домом, переоборудованным под репетиционный зал. Родители девчонок, когда-то отдавшие их обеих в музыкальную школу, и предположить не могли, во что она в дальнейшем выльется. Они не особенно поощряли, но и не сильно препятствовали увлечению дочерей рок-музыкой, здраво рассудив, что если уж их чада и интересуются подобным времяпрепровождением, то лучше пусть делают это дома, под ненавязчивым, но бдительным родительским присмотром. Да и не было бдительного присмотра, если честно – сутками предки Лисицыных пропадали на работе, по большей части предоставляя Маринку с Леськой самим себе.
Женя увлечения сестёр Лисицыных не разделяла – она была далека от всех этих мрачно-готических образов и тяжёлой музыки, которую те извлекали из своих инструментов в компании троих парней панковатого вида, один из которых приходился им двоюродным братом. Но не имела ничего против, лишь иногда досадуя, что Лиса совсем прохода сестре не даёт со своими постоянными репетициями.
Женька с Мариной сдружились давно, с того самого момента, как Загорская перевелась в новую школу и подсела за парту к одиноко сидевшей девчонке, тогда ещё выглядевшей совершенно обыкновенно – никаких крашенных в иссиня-чёрный цвет волос, прокола в носу и жирно подведённых глаз. И никакого неформального творчества и репетиций до поздней ночи.
Ох и натерпелись учителя, когда Маринка решила пойти по стопам старшей сестры! Но, с другой стороны, тропка была уже изрядно проторена Леськой, и младшей Лисицыной было немного легче отстаивать своё право выглядеть так, как ей хотелось. Как того требовала склонная к творчеству и свободе самовыражения натура. Конечно, в разумных пределах – всё-таки школа есть школа. Да к тому же Маринке многое сходило с рук, потому что она была разумной и талантливой девочкой, и, если бы не ленилась, могла бы быть круглой отличницей. Обогнав по успеваемости даже Женьку.
Вот такая у них получилась парочка – ботаник Загорская и неформал Лисицына были лучшими ученицами в классе, и обе выделялись из общей массы, «забивая» на мнение окружающих. Одна – тем, что бросала вызов своим радикально отличающимся от общепринятых норм внешним видом. Другая – тем, что просто не хотела, ленилась, или даже боялась взрослеть, оставаясь девочкой-паинькой с картинки из школьного букваря. Макияж, модные стрижки, нормальная, женственно выглядящая одежда – всё, что бурно использовалось её сверстницами, Евгенией было не востребовано.
И вот настал момент, когда Женька решилась на кардинальные перемены, а подруга её бросает…
– Да не парься ты – Артур всё сделает как надо! Только не забудь сказать, что ты от меня, а то без записи пошлёт подальше. И не свинти на полпути! Между прочим, к нему очередь на месяц вперёд.
– Подруга, называется! Нет бы поддержать…
– Ау! Ты как будто девственности лишаться идёшь, а не стричься, – усмехнулась Маринка.
– Да ну тебя! Иди уже к своим волосатым отморозкам!
– Но-но! Я попрошу без стереотипов! – шутливо пригрозила пальцем подруга.
Женька только закатила глаза в ответ.
– Всё, давай, увидимся ещё. Не дрейфь! – Маринка чмокнула её в щеку на прощанье. – И фотку пришли! Не терпится посмотреть на огламуренную версию зануды Загорской.
Женя лишь показала язык в ответ и отвернулась от удаляющейся фигурки в короткой чёрной юбке под кожу, полосатых гетрах выше колен и грубых берцах на ногах. Посидела ещё минут десять, доедая мороженое и морально подготавливая себя к походу к парикмахеру Маринки – та, как только узнала, что подруга решилась-таки состричь косу, мигом записала её на этот же день, не давая опомниться и возразить. Может, и к лучшему…
И вот Женя, уже, наверное, в десятый раз глянув на время, вздохнула – пора! Грядущие перемены почему-то жутко нервировали её, хотя для себя она сразу же решила, что не откажется от них ни в коем случае. Вызов принят! Осталось только свыкнуться с изменениями, перетерпеть обязательно последующую после смены облика реакцию окружающих.
Она поднялась и пошла в противоположную той, куда убежала подруга, сторону. В салон, к мастеру по имени Артур, у которого та бывала ежемесячно, постоянно подкрашивая отросшие корни, а иногда и обновляя рваные края своей ассиметричной стрижки.
6
– Ого! – Светик аж присвистнул, когда увидел Женьку с новой причёской. – А ты молодец, Жендос! Не теряешь времени даром.
– Отвяжись! – только и ответила она.
Слава демонстративно обошёл сестру, рассматривая её обновлённый внешний вид, когда та появилась в гостиной, спустившись к ужину. Подумать только, всего лишь расплела косу и состригла половину волос, а сразу стала выглядеть на пару лет старше! Что же будет, если её принарядить? Страшно представить…
Внутренне Женя ликовала – ей очень понравилось то, что сотворил с её волосами нахваленный Маринкой мастер. Им оказался разговорчивый и слегка манерный молодой человек, который не переставал восхищаться цветом её волос и заклинал никогда не окрашивать их. «Ты себе не представляешь, дорогая, сколько девушек хотят такой цвет! Чтобы и натурально, без желтизны, но при этом так же солнечно!» Странно, Женька всегда считала, что обладает среднестатистическими тёмно-русыми волосами – тривиальнее некуда! – а оказалось, что они имеют «восхитительный золотисто-солнечный отлив». Но, справедливости ради, парикмахер и правда оказался кудесником, и сейчас ей очень нравилось смотреть на своё отражение в зеркале, пусть было и непривычно носить волосы распущенными. И хотя проходила она в таком виде всего лишь пару-тройку часов, желание заплести их в косу никак не оставляло Женю – привычка. Но она твёрдо решила сопротивляться ей. Как там… «игра стоит свеч»! И ещё «красота требует жертв». Только бы Макс обратил на неё внимание!
Пока новый образ Жени успела оценить только Лариса – мачехе всё очень понравилось, и хотя она, конечно, удивилась переменам, всё же постаралась не подать виду, лишь ненавязчиво и дипломатично похвалив выбор Женьки – стрижку, каскадом спадающую чуть ниже плеч.
– Дети, ужинать! – в гостиную тем временем заглянула сама Лариса. – Бегом! Сколько можно звать? Руки мыли?
– Ма-ам!
– Ла-ар!
Хором, с одинаковой интонацией произнесли «дети».
– Не мамкать! – донеслось с лестницы. Глеб тоже спешил к ужину, спускаясь со второго этажа.
Так повелось, что и Женя, и Слава называли не родных себе по крови родителей просто по именам. Уважительно, на «вы», но Глеб был просто Глебом для одного, а Лариса – просто Ларисой, или даже Ларой, для другой.
– Женька, а ну покажись, – увидел отец преображение дочери.
– Да достали уже! – насупилась та в ответ.
Хранить хладнокровие при ожидаемом пристальном внимании к её преображению было гораздо труднее, чем она ожидала. И это только дома… Что же будет в школе, где каждая гиена обязательно отпустит тупую шуточку по поводу её волос – таков «закон джунглей». Терпение, только терпение…
– Ты как со старшими разговариваешь, мелочь? – притворно возмутился братец, ещё больше выводя Женьку из себя.
– Я тебя умоляю, отвали, а? – притворно взмолилась она.
– А ну-ка, брейк! Замолчали! – это был отец. – Дочь, да ты красавица!
Ну вот, опять. Вдох, выдох, вдох, выдох…
– Па-ап…
– Не папкать! – ну, конечно же, Слава был бы не Слава, если б промолчал…
Женька и Глеб выразительно глянули на Святослава, но его это ничуть не смутило – он лишь приподнял раскрытые ладони – мол, а я что, я ничего!
– Так, дети, – начал Глеб, присаживаясь за стол, и, судя по тону, начало это не сулило ничего хорошего.
«Дети» непроизвольно переглянулись. Что-то будет…
– У нас к вам серьёзный разговор.
– Да не пугай ты так молодёжь, – вмешалась Лариса, накладывая из общего блюда в тарелку сына тушёное мясо с гарниром. – Глянь, как напряглись.
– Тише, женщина! – конечно, такое обращение к жене Глеб позволял себе только в шутку, но, тем не менее, оно означало именно то, что означало – когда говорит глава семьи, все остальные должны внимать. – У нас с матерью для вас новость. Хорошая или плохая – тут уж только от вас зависит, – многозначительно изрёк он и взял эффектную паузу.
– Ну не томите уже, а то кусок в горло не лезет, – подал голос Женькин братец.
– Слава! – укоризненно покачала головой Лариса.
– Вы знаете, что со следующей недели у мамы запланирован отпуск, – продолжил отец. – Я тоже решил, что мне не помешает немного отдохнуть от работы. Взять маму и умотать подальше от дурдома, который вы нам вечно устраиваете…
– За границу? – поинтересовался Святослав.
– Может быть, за границу, а может – и нет, – неопределённо промолвил Глеб. – Загвоздка в том, что мама боится оставить вас одних. Чтобы вы тут случайно или намеренно не поубивали друг друга.
– Да мы будем самыми дружными детьми на свете, да, Жендос?
– Постеснялся бы так открыто радоваться, – попыталась поддеть сводного брата Женька.
– А чего мне стесняться? Я нормальный современный чувак, который только и ждёт, когда наконец можно будет закатить мегатусу, пока предков не будет дома!
– Не ёрничай! – Лариса опять одёрнула сына, на этот раз уже более серьёзным тоном.
– Да нет, – возразил Глеб, – Слава правильно делает, что говорит обо всём прямо. Ведь мы все прекрасно понимаем, что так и будет. И поэтому сейчас я хочу от вас, – он поочерёдно оглядел детей, – честно услышать обо всём, чем вы собираетесь заниматься, пока нас с мамой не будет дома. И не надо возражений, я сам когда-то был молодым! Нимбы с крылышками оставьте и дальше пылиться на дальних полках в шкафах…
– Ох и загнул ты, Алексеич, – покачала головой Лариса.
– Ничего не загнул. Я хочу быть в курсе всего. И сейчас от вашей честности, – он снова задержал взгляд на каждом по отдельности, – зависит, поедем мы куда-то, или проваляемся две недели дома на диване, не забывая контролировать все ваши действия и передвижения.
– Вот это я понимаю – демократия! – хохотнул Слава. – Ну что, Жендос, давай, выкладывай, что там у тебя по плану. Секс, наркотики, рок-н-ролл?
– Стрелки не переводи. Ни одним, ни другим, ни третьим не интересуюсь. В отличие от тебя.
– Да я как-то тоже мимо, – спохватился братец, ловя на себе ожидающий объяснений взгляд матери.
– Что, даже мимо первого? – не удержалась от шпильки Женька, на мгновение забыв, что разговор ведётся в присутствии родителей.
Ох и ответил бы ей сейчас Святослав! Но он-то не забыл, что рядом родной отец девчонки, которому очень не понравится то, о чём он сейчас с удовольствием поведал бы сводной сестрёнке.
– Так, стоп! – вмешалась тем временем начинающая выходить из себя мать Славы. – Никакого секса, наркотиков и демократии! Что-то вы совсем заигрались! Теперь слушайте меня, – несильно хлопнула она по столу рукой. – Нас не будет две недели. Но телефоны и «Скайп» никто не отменял. Звонить будем в любой момент – и не дай бог, кто-то не ответит! Скажите спасибо, что камеры наблюдения не устанавливаем.
У «деток» чуть глаза из орбит не вылезли от слов о скрытом видеонаблюдении – это была бы катастрофа вселенских масштабов! Молодые и продвинутые родители – это, бесспорно, круто. Но не до такой же степени!
– Сейчас вы мне оба – подчёркиваю, оба! – продолжила Лара, – пообещаете, что чем бы вы тут не занимались в наше отсутствие, кого бы ни звали в гости, всё будет иметь чётко ограниченные рамки! Мегатуса отменяется, – выразительно посмотрела она на сына. – Спокойные дружеские посиделки – пожалуйста. Но чтобы ни одного разбитого стакана! Ни одного звонка от соседей, жалующихся на шум! Никаких сигарет и алкоголя. И не закатывай мне глаза, дорогой!
– Какие сигареты, мам? Ты же прекрасно знаешь, что я не в теме.
– Не ты, так кто-то другой. Чтобы ни запаха, ни намёка на прожжённую обивку или пепел в горшках с цветами! Уяснил?
Слава согласно кивнул.
– Спрашивать буду с обоих, не разбираясь, кто и в чём виноват. Давайте, пора уже повзрослеть и научиться договариваться.
– Учёба, – подал голос Глеб. – Никаких пропусков, никакого попустительства, у вас обоих экзамены на носу.
– Так каникулы же! – снова подал голос Святослав.
– Каникулы – это неделя. Нас, возможно, не будет две.
– Пап, ну уж это само собой, – пообещала Женька.
– В общем, следите друг за другом и контролируйте, – подвела черту Лариса. – Я бы сказала – заботьтесь друг о друге, но, боюсь, это слово для вас пустой звук.
– Иначе о вас позаботится кто-нибудь другой, – чётко, чуть ли не по слогам произнёс Глеб.
«Дети» опять, не сговариваясь, разом уставились на него.
– Одна оплошность, и на время наших каникул погостить приедет тётя Наташа.
– О, нет! – Слава в притворном порыве закрыл ладонью лицо.
– О, да! – в тон ему произнесла Лариса. – Она уже предупреждена и готова перебраться к любимым племянникам в любой момент.
– Это контрольный в голову! Жендос, ты чего молчишь? Давай, нам надо сейчас синхронно строить глазки и обещать, что мы будем самыми белыми и пушистыми созданиями на свете!
– Не знаю никаких Жендосов, – фыркнула на него сестрица.
– Намёк понял, Евгения Глебовна, – склонил в шутливом поклоне голову Святослав. – Так куда вы едете? – попробовал он вывести разговор в другую плоскость.
Но не тут-то было…
– Пока никуда, – как ни в чём не бывало, среагировал Глеб. – Да, мы забронировали места в отеле, но один звонок – и бронь можно отменить. Или перенести на день позже. Или на два. Или на неделю. Смотря сколько времени вам понадобится, чтобы убедить нас, что вы способны сделать всё, чтобы наш долгожданный отпуск прошёл спокойно. Чтобы мы не сидели на иголках, зная, что вы тут грызёте друг другу глотки. Или чего хуже…
– Пап, блеф – не твой конёк.
Это действительно произнесла она? Слава вдруг по-другому глянул на девчонку, до этого невнятно пробурчавшую лишь пару слов себе под нос. Внезапно он понял, что обрёл сообщника – в тот момент, когда уловил мимолётный, но очень красноречивый взгляд Женьки. «Заткнись! – кричал он. – Заткнись, и давай сделаем всё, чтобы предки свалили и даже и думать забыли о ненормальной тётке!»
– Ладно, шутки в сторону, – внезапно «посерьёзнев», промолвил Слава. – Мы и правда, уже не маленькие. Разберёмся. Даю честное пионерское, что мы будем исправно посещать любимую школу, со всем возможным рвением заниматься обожаемым домашним заданием, не устраивать умопомрачительно-развратных вечеринок, правильно питаться и не употреблять вещества из «списка хэ».
– Правда, поезжайте спокойно. Всё будет хорошо, – поддакнула Женя. – Думаю, мы на самом деле сможем договориться.
– И вообще, со вчерашнего дня мы дружим! Так ведь, Жень? – припомнил он давешний договор сестрице.
– Ага. Вот, Све… Слава даже пообещал завтра сходить со мной в торговый центр за покупками, – не растерялась та. – Совсем нечего надеть! Маринка занята на репетициях, а одной скучно…
– Да-а? – Лариса не верящим взглядом посмотрела на поперхнувшегося сына.
– Да, – подтвердил он. А что ещё оставалось делать? – Мне и самому кое-что надо глянуть в «Техномаркете». Видеокарта троит, вот-вот навернётся, – он даже почти не соврал.
– Вот так кино, – изрёк Глеб, откидываясь на спинку и скрещивая руки на груди.
– А что – кино?! – возмутилась вдруг Женька. – Сами без конца твердите, что пора бы нам уже вести себя, как взрослые цивилизованные люди.
– Нет-нет, Женечка! Папа не это хотел сказать. Да, папа? – Лариса уставилась на мужа.
– Конечно, не это, – поспешил подтвердить тот.
– Так куда вы всё-таки собрались? – теперь вопрос прозвучал из уст сводной сестрицы, и Слава оценил, что она выбрала действительно удачный момент, чтобы задать его.
– В горы, в санаторий, – Глеб на этот раз удивительно легко ответил. Ещё бы! Мать Святослава всё ещё с укоризной смотрела в сторону супруга, сверля взглядом за неосторожную реплику.
– Не заграница, конечно, но зато – воздух, тишина, природа… – подхватила она, нехотя переводя тему.
– Так это лучше, чем всякие заграницы в миллион раз! – поспешил вставить и своё ценное мнение по этому поводу Слава.
– Конечно, лучше… А главное – недалеко.
Это-то как раз и понятно… Вот только почему именно сейчас, в марте? Странный выбор времени для отпуска… Но Святослав не стал заострять внимание на этой детали. Мало ли, что взбредёт в голову родителям, вдруг ещё передумают!