Глава 1
Жениха втаскивают в зал будто куклу. Он безвольно висит в руках своих друзей, голова покачивается в такт их шагам, ноги бесполезно волочатся по мраморному полу семейного храма. Со стороны может показаться, что князь Даниэль Нордтаг настолько бурно отмечал предстоящую свадьбу, что теперь к женитьбе не пригоден, но правда в том, что мой жених… овощ.
Несчастный случай приковал его к постели около полугода назад, а ближайший соратник князя, ставший при больном господине наместником, не придумал ничего лучше, чем вспомнить древнее суеверие – свадьба это большое счастливое событие, которое должно привлечь удачу и исцеление.
Убийственная забота…
Не удивительно, что атмосфера в храме похоронная. Не поёт хор младших жриц, над курительницами не клубится дымок благовоний, даже колокольчики не звенят – никто не потрудился их развесить.
Наместник князя стоит в окружении своих сторонников, у алтаря в одиночестве скучает пузатый жрец, задыхающийся от духоты – окна от случайных зрителей плотно закрыты витражными ставнями. Я же наблюдаю за брачным фарсом из-за тюлевой ширмы и слушаю сопение отца, крепко держащего меня за руку. Он будто боится, что я, увидев князя воочию, попытаюсь сбежать прямо от алтаря.
Пфф!
Его дочь, настоящая невеста, сбежала ещё ночью – я выхожу замуж вместо неё и бежать никуда не собираюсь, потому что не собираюсь повторять её ошибку.
И лично я не удивлена, что папаша, посадивший состояние на карты, выпивку и женщин лёгкого поведения, готовый продать родную дочь, выдав за полутруп, до сих пор не обнаружил подмены.
Князя дотаскивают до алтаря, и двое помощников жреца без капли почтения пристёгивают Даниэля к колонне, теперь его светлость висит на ремнях.
Отвратительно…
То, что они с ним делают, отвратительно. Мне страшно представить, что сейчас творится в его душе. Для его же блага надеюсь, что его сознание спит, что он действительно полный овощ, а не осознающий действительность паралитик.
Мужчины, притащившие князя, занимают места в свите наместника, но тот им даже не кивает.
Один из помощников жреца присаживается на корточки и поправляет ноги князя – брачный ритуал требует, чтобы жених и невеста твёрдо стояли на ногах. Другой помощник в это время фиксируют голову князя – упирает в подбородок рогатину на длинной палке.
Оба поспешно отступают к стене.
В зале воцаряется гробовая тишина, и нарушает её жрец.
– Мы готовы, ваша светлость, – он обращается к наместнику как к князю.
– Поторопитесь.
Жрец кивает, трясёт всеми своими тремя подбородками разом, и наместник едва заметно морщится. Я про себя усмехаюсь – наместник отослал верных князю жрецов в пешее паломничество в далёкий храм на действующем вулкане молиться об исцелении, и нашёл… этого. Любуйся теперь, господин наместник. Впрочем, со своими обязанностями новый главный жрец справляется – он проводит ладонью над алтарной чашей, и в ней жарко вспыхивает пламя.
Алтарь и пол вокруг чернеют, будто стремительно обугливаются.
– Ты ещё будешь меня благодарить, – шепчет на ухо отец невесты. – Не смотри, что он такой. Князь сильный маг, не сегодня, так завтра встанет на ноги, а поздно, ты уже жена и княгиня Нордтаг. Господин наместник знает, что делает.
– Господин наместник прибрал княжество к рукам, – фыркаю я. – Лекарей-то он не пригласил, не считая пары шарлатанов.
– Да что ты можешь понимать! Делай, что сказано. И обязательно проверь, способен ли князь как мужчина. Как можно скорее ты должна от него понести.
Если бы у меня был гигантский тапок, я бы прихлопнула этого папашу, как таракана.
Бьянка решилась уступить мне место сразу после того, как вчера вечером притащенная папашей пропитая шлюха из дешёвого кабака несколько часов к ряду в самых грязных выражениях и очень откровенно её учила, что делать, если мужчина бревно. Хоть бы мадам из заведения классом повыше привёл, но нет.
Спасибо, что я этого не видела и не слышала. Бедная Бьянка…
Жрец завершает короткую молитву-призыв. Пламя в чаше разгорается ярче, веселее, и жрец белоснежным платочком утирает лысину. Скороговоркой выдав, что сегодня князь Даниэль Нордтаг сочетается браком с Бьянкой ла Соль, он повышает голос и на весь зал, перекрывая злой треск пламени, провозглашает:
– Жених здесь! Невеста прибыла!
Отец усиливает хватку.
– Больно, – рыкаю я шёпотом.
– Потерпишь! – но хватку чуть ослабляет.
Папаша, надувшись осознанием собственной важности, торжественно выводит меня из-за ширмы. Я иду с трудом – путаюсь в подоле, потому что никто не подогнал платье на мой рост и размер. Оно даже не матери Бьянки, а то ли бабушки, то ли вовсе прабабушки, нашлось в сундуке на чердаке.
Подведя меня к чёрному кругу, папаша сбивается с шага, растерянно замирает. В этот момент жених должен принять мою руку, но это светский жест, дань этикету и вежливости. Для завершения ритуала вполне достаточно, что я сделаю шаг сама. И я его делаю.
Есть в моей самостоятельности некий символизм.
Поравнявшись с князем, я останавливаюсь слева от него, с сердечной стороны.
– Князь Даниэль Нордтаг, твёрдо стоя на ногах на пороге новой жизни, даёте ли вы согласие взять в супруги Бьянку ла Соль, чтобы священный огонь сплавил ваши судьбы воедино? – спрашивает помощник жреца.
Другой помощник опускает рогатину, голова Даниэля безвольно падает, и помощник возвращает подпорку в прежнее положение, То, что я увидела, ни разу не похоже на кивок, но…
– Князь Даниэль Нордтаг выразил своё согласие жестом, – свидетельствует жрец.
– Бьянка ла Соль, твёрдо стоя на ногах на пороге новой жизни, даёте ли вы согласие стать супругой князя Даниэля Нордтага, чтобы священный огонь сплавил ваши судьбы воедино?
У меня как такового выбора нет.
Ставлю на что угодно, что независимо от исхода ритуала, папаша, видевший, насколько плох князь на самом деле, а главное, как с его светлостью обращаются, следующего восхода не увидит.
Откажусь – проверю мастерство наместника в устроении несчастных случаев на собственной шкуре. Как у княгини у меня ещё есть шанс.
Но при ответе твёрдой уверенности лучше не показывать – настоящая Бьянка не хотела за князя и здраво полагала, что брак будет несчастливый, короткий и окончится отнюдь не разводом, а похоронами, причём будет как в сказке – скончались князь и княгиня в один день.
– Д-да, я согласна, – откликаюсь я, неловко изображая смущение и заикание.
– Бьянка ла Соль выразила своё согласие словом! Да благословит священный огонь супружество князя Даниэля Нордтага и княгини Бьянки Нордтаг!
Чёрный круг краснеет, как разгораются потухшие угли. Огонь вспыхивает стеной, закрывает нас с князем от жрецов, от наместника и его свиты. Какие они Даниэлю друзья и соратники? Они… предатели, вставшие на сторону новой власти.
Сейчас муж должен поднять с моего лица вуаль, только он не способен. Но поднятие вуали – традиция светская, поэтому я справляюсь сама. А вот поцелуй обязателен.
Я встаю лицом к мужу. Рогатину уже успели убрать, голова висит.
Я знаю, что в отличии от людей в зале, священный огонь меня подождёт, поэтому я не спешу. Между мной и князем всё ешё остаётся немного пространства, и, прежде чем его сократить, я обращаюсь к мужу:
– Даниэль…?
Глава 2
Снаружи, по ту сторону стены священного огня, нас слышать не могут, я уверена. Что касается мужа… Мой голос да него долетает, а вот смысл… Ох, сто раз повторить готова – лучше бы сознание князя беспробудно спало. Даже горе-папаше или наместнику я не пожелаю оказаться запертыми в собственных телах. Хотя насчёт наместника не уверена – позволить ему ощутить то, на что он обрёк князя…
Ни малейшей реакции на обращение я не вижу. И её просто не может быть. Даже чудеса не случаются без причины.
Я подаюсь вперёд, вплотную прижимаюсь. Несмотря на полгода неподвижности тело у Даниэля по-прежнему крепкое. Я бережно беру его лицо в свои ладони, аккуратно приподнимаю. Глаза князя слепо смотрят перед собой. Мне мерещится, что он всё же пытается задержать на мне взгляд, но это просто игра воображения – ни моргать, ни двигать глазами князь не способен, его настоящие соратники ещё до того, как наместник окончательно прибрал власть, проверяли в надежде общаться хотя бы на уровне да-нет.
Привстав на цыпочки, я касаюсь губами его губ. Они у него совсем сухие, растрескавшиеся. Шершавые… Наш первый поцелуй не похож на поцелуй, зато вполне в духе похоронной свадьбы.
Огонь, взревев, сходится конусом под потолком, обрушивается на нас жаром, и бесконечно долго вокруг нас бушует стихия. Или для нас?
Действительно ли огонь сплавляет наши судьбы? Не знаю…
– Брак заключён и подтверждён! – радостно объявляет главный жрец, и пламя после его заявления стихает.
Я лишь успеваю шагнуть в сторону от князя, чтобы никто не видел, как я отпускаю его голову – осторожно, не роняю и тем более не бросаю.
Наместник встречает объявление скупыми аплодисментами. Свита подхватывает, и аплодисменты звучат набатом.
Я же оборачиваюсь, нахожу взглядом отца Бьянки. Прощай, горе-папаша…
Свадьба завершена.
Мужчины, которые притащили князя в храм, принимаются расстёгивать ремни, а ко мне, не спеша, подходит наместник. Рыжий, с ямочкой на левой щеке, выглядящий моложе своих лет и уж точно не похожий на злодея, но вся его миловидность перечёркнута безобразным рваным шрамом, тянущимся от левого глаза через нос до подбородка, переходящим на шею и скрывающимся под воротом камзола.
Мне до дрожи становится не по себе, горло сдавливает спазм. Наместник вызывает во мне почти невыносимое отвращение, а собственная беззащитность перед ним пугает. Реши он меня убить, прямо сейчас я не смогу защититься.
Но придёт час…
– Девочка, княжество возлагает на тебя великие надежды, – он одаривает меня скупой улыбкой. – Нашего господина исцелят только твои забота и любовь. Ты с князем отправишься в загородную резиденцию, где суета города не отвлечёт тебя от исполнения твоего долга как супруги и княгини. Ты хорошо меня поняла, девочка?
– Д-да, господин.
– Вот и умница, – он касается моей щеки, проводит большим пальцем вверх к скуле, сминает кожу.
Я с трудом удерживаю себя на месте, хотя внутренне содрогаюсь. К счастью, наместник не хочет тратить на меня много времени. Кивнув жрецу, он уходит, и свита следует за ним.
– Девочка, не отставай, – командуют мне мужчины, занятые князем. Мой новый статус княгини для них, как и для наместника, шутка.
– Да, господа, – я почтительно склоняю голову.
Вопреки традиции я покидаю храм последней, слишком долго борюсь на лестнице с подолом, путаюсь в обилии ткани.
– Бегом залезла! – понукают меня.
– Д-да.
Снаружи ждёт экипаж, в который мужчины уже затащили князя, и своей медлительностью я отнимаю у них драгоценные мгновения. Им лишнюю секунду прождать невыносимо.
Я не хочу, чтобы меня схватили за шкирку и закинули как котёнка, поэтому стараюсь не провоцировать мужчин, торопливо подбираю подол недопустимо высоко, шагаю на ступеньку, с неё – в салон. Дверца хлопает раньше, чем я успеваю затянуть за собой метровый шлейф полностью, и кружево оказывается зажато между дверцей и стенкой, но я не осмеливаюсь возмутиться.
Почти сразу экипаж трогается, а я, упав на сиденье, наконец могу выдохнуть и осмотреться. Явно, что экипаж не лучший, но он хорош, потому что плохих у князя не было. Сиденье мягкое, обивка кожаная – ехать будет удобно. Я быстро задёргиваю обе шторы, и лёгкую полупрозрачную, и плотную, непроницаемую, оставляю только щель для солнечных лучей, пусть в салоне будет светло.
Князь брошен на сиденье против хода движения, у передней стенки. Удачно, потому что иначе от рывка экипажа я рисковала бы приземлиться прямо на него.
Что сказать? Мой муж не миловиден, как наместник, он красив настоящей мужской красотой. Лицо скульптурное, с резко выделяющимися чертами лица и беспорядочно разметавшимися по сиденью волосами цвета молочного шоколада, на солнце пряди, я уверена, будут отливать золотом. Выделяются острые скулы, нос прямой, подбородок благородно скруглён, не выпирает квадратным ковшом. Глаза князя открыты, взгляд устремлён в потолок, лицо пустое, без тени выражения…
Как у куклы.
И мне с этой куклой предстоит играть в доктор-пациент.
Мне заранее жалко Даниэля, потому что я не представляю, что с ним делать, я же не медик.
Да он же овощ – как я справлюсь?!
– Свадьба может и не шикарная, зато незабываемая, правда? – хмыкаю я, гася истеричное хи-хи
Буду продвигаться медленно, шаг за шагом, а там куда-нибудь и доползём.
Князь сильный маг. Я могу сколько угодно надеяться, что его разум спит, для его же блага. Но я понимаю, что скорее всего князь полностью осознаёт, что происходит вокруг, видит, слышит. Разговаривать с ним – меньшее, что я могу для него сделать.
– Странно болтать с собеседником безответно, но вы ведь меня слышите, ваша светлость? Хотя, знаете, в домашней обстановке обращаться к законному мужу по титулу для меня перебор. Надеюсь, вы не против, что я перейду на “ты” и обращаться буду по имени. Кстати, ты пить хочешь?
Губы у него сухие-сухие.
Даже если представить, что воду ему дали уже после облачения в камзол, времени прошло достаточно, но я подозреваю, что воду ему не давали с вечера, чтобы избежать конфуза – подгузников в моём новом мире ещё не изобрели.
Я продолжаю вещать, чувствую себя радио.
– У меня есть две фляжки, которые придётся растянуть на всю дорогу до загородной резиденции, так что делать будем по глотку. Даже если не хочешь, не волнуйся, давать целый стакан не буду. Сейчас…
В подоле я путалась не просто так. У меня к каждому бедру пристёгнуто по четыре фляжки. Понимая, что мне предстоит, я заранее позаботилась.
Справившись с застёжкой, я прячу сбрую с флягами под сиденье, оставляю только воду.
– Мне кажется, будет проще, если ты сядешь. Попробуем? Сейчас я помогу.
Даниэль ожидаемо не реагирует, а я пересаживаюсь к нему, склоняюсь. Моё лицо оказывается напротив его.
Взгляд у князя пустой, а я зачем-то повторяю:
– Даниэль.
Глава 3
Вот какого ответа я жду от овоща?
Волшебства не будет, на зов по имени князь не очнётся, как не проснулся от сказочного, то бишь свадебного поцелуя.
Я замираю, чтобы Даниэль мог рассмотреть моё лицо, мысленно считаю до десяти. Для первого знакомства достаточно? У князя ещё будет миллион возможностей мной полюбоваться… У него выбор-то либо я, либо интерьер спальни, белый безликий потолок.
Паралич сам по себе страшен, но именно невозможность управлять собственным взглядом кажется мне наиболее чудовищной пыткой.
– Сейчас я помогу сесть, – повторяю я.
Муж у меня стройный, но, увы, не лёгкий, кости крепкие, мышцы тренированного воина… Неприятное открытие, что моя кукла оказалась по весу мешком с картошкой. Как я буду его ворочать? Я подсовываю руку ему под плечи, второй рукой придерживаю голову.
Справляюсь с трудом.
Может, я что-то не так делаю?
Посадить и не уронить мне удаётся. А дальше как? Если я отпущу его голову, как он сможет пить? Если я отпущу его самого, он завалится. Мне срочно нужна пара дополнительных рук, впрочем сойдёт и хвост.
– Давай-ка ты обопрёшься на меня? – предлагаю я. – Надеюсь, ты не воспринимаешь мои вопросы как издевательство. Я не уверена в том, правильно ли делаю, и поэтому тон получается вопросительный. Я постараюсь следить за языком. А ещё мне просто легче разговаривать, если я представляю, что ты мне отвечаешь хотя бы в своих мыслях.
Мне удаётся зажать князя между спинкой сиденья и собственным телом. Сидя вполоборота, я могу поддерживать его голову и видеть лицо.
– Знаешь, похоже, я поспешила. Фляжка полная. Если я наклоню её, я тебя не напою, а оболью, но нам ведь умываться сейчас совсем не надо. Я могу налить глоток в крышку… Но давай попробуем с ложки? Надеюсь, про себя ты сказал да, а не обозвал дурой безрукой.
Я опускаю его голову и переключаюсь на фляжку.
Ложки я из дома прихватила, а также вилки и ножи. Я выуживаю приборы из декольте. Как хорошо, что взгляд князя устремлён в стенку, и дорогой супруг не видит, откуда я извлекла то, чем ему предстоит пить.
– Так… Вторая попытка, Даниэль? Я скручиваю крышку… Хм, пары дополнительных рук по-прежнему не хватает.
Как мне жонглировать крышкой, ложкой, открытой фляжкой и головой Даниэля?!
– Прости, тебе придётся потерпеть. Нет, не без воды. Со временем я даже научусь, как надо, а пока ложку изображать буду я. Даниэль, я действительно не представляю, как в тряском экипаже справиться иначе и ничего не пролить, так что извини.
Отчасти я лукавлю. Экипаж хороший, дорога хорошая, тряски почти не чувствуется, но это если сравнивать с поездкой в раздолбанной колымаге, которую нанял папаша. Если сравнить с поездкой на такси по хайвею, то трясёт ещё как.
Я беру в рот воды, но не глотаю, держу и закручиваю пробку, наконец-то без проблем откладываю фляжку, которая теперь закрыта и не прольётся.
Теоретически, теперь я могу слить свой глоток в ложку. С головой и ложкой я справлюсь. Но… Поить князя собственным плевком?! Едва ли Даниэль оценит мои искренние старания.
Вариант, который выбираю я, по своей сути ничем не отличается, но… всё же отличается.
Я прижимаю Даниэля к спинке сиденья, обхватываю его голову и целую.
Я очень надеюсь, что сейчас в мыслях он не корчится от отвращения.
Вода наконец попадает ему в рот. На моё счастье с глотательными рефлексами у мужа полный порядок.
– Ещё два таких глотка? Думаю, суммарные три как раз тянут на один нормальный. Знаешь, дорогой, ты, когда на ноги встанешь, не прибей меня потом за заботу…
С поцелуями я удачно придумала – по крайней мере метод работает.
В четвёртый раз я прикладываюсь к фляжке уже для себя и прячу всё, что достала, под сиденье. Не под подол же прятать и потом на посуде сидеть…
– Я сомневаюсь, что ты хочешь снова лечь и разглядывать потолок, Даниэль, поэтому я поверну тебя немного. По-моему, у тебя в поле зрения штора? Я к тому, что вид за окном единственное развлечение, которое я могу тебе предложить. Не считая моей болтовни, но с болтовнёй я не уверена. Вдруг я стараюсь, а ты представляешь себе, какой кляп меня утихомирит надёжнее?
Я слегка сдвигаю плотную штору, делаю щель шире – не хочу, чтобы к нам снаружи могли заглянуть, а у Даниэля всё равно взгляд только в одну точку.
– Отдыхай от моей болтовни…
Я выдохлась.
За окном всё ещё город, столица. Город нового для меня мира… Ещё вчера вечером я была дома, слушала шум никогда не спящего мегаполиса и о межмировых перемещениях не думала. Закутавшись в плед, я с планшета читала книгу о бедной сиротке, в поисках ночлега забравшейся в нежилой особняк и наткнувшейся на князя Даниэля Нордтага.
От выскочившего поперёк текста окошка с предложением установить приложение, я отмахнулась. Ткнула пальцем в кнопку “ОК”, подумав, что приложение мне предлагает установить электронная площадка, где я читала. Кто же знал…
Моё “ок” оказалось согласием на перерождение в теле второстепенной героини романа, Бьянки ла Солей.
В оригинальной истории Бьянка бежала после свадьбы. Я не знаю, в какие края упорхнула её душа, но теперь её судьба моя судьба, и повторять ошибок книжной Бьянки я не собираюсь.
Брак с Бьянкой стал самой серьёзной преградой между Даниэлем и главной героиней, и они не без труда выяснили, что наместник перехватил беглянку, обвинил в предательстве и запер в одном из отдалённых храмов под присмотром того самого жреца-толстяка с гирляндой обвисших подбородков. Убил бы, но вассальная клятва помешала. Даниэль освободил Бьянку, развёлся и вместо казни за то, что она обрекла его на смерть от жажды и голода в полнейшем одиночестве, отпустил на все четыре стороны, даже денег на дорогу дал. Великодушный… Лично мне было за него обидно.
Как бы там ни было, я не собираюсь его бросать, и не из расчёта, что, встав на ноги, Даниэль хотя бы из признательности обеспечит мне хорошую жизнь, со своей жизнью я вполне разберусь сама и без его помощи, просто бросать его будет чудовищно бесчеловечно. Одно дело, оставить его на попечение слуг, но совсем другое, как оригинальная Бьянка. В романе князя вытащили из экипажа, бросили в траву перед лестницей, разгрузили несколько коробок багажа – наместнику было совершенно ни к чему, чтобы князь и княгиня загнулись сразу после свадьбы. Мужчины даже на ночь не задержались, сразу уехали, а Бьянка, перебрав вещи и взяв, самое нужное, отправилась прочь пешком, а Даниэль остался лежать на земле под открытым стремительно чернеющим небом.
Этот книжный ужас со мной рядом обойдёт князя стороной, но я не представляю, что делать с появлением главной героини. По-человечески бедную сиротку мне жаль, но зачем она нужна мне рядом с мужем?!
Интересно, сколько у меня времени до её появления?