Высшая проба. Брат мой, друг мой

Часть первая. Брат мой

Глава первая

Януар:

– Окружили, – с легкой усмешкой объявил его светлость лорд Хигверд, а для меня – просто Хирд.

В его напускную беспечность я не поверил. Успел заметить презрительную, злую усмешку, на миг искривившую твердые губы. И значит, старший брат был неимоверно взбешён этим наглым, подлым нападением. Ведь означало оно очень многое.

Для начала – бесспорность сговора наших недругов. Ещё появление в замке предателя, причем среди тех людей, кому до сих пор мы безоговорочно доверяли. В противном случае враги не гнали бы нас так нагло и уверенно, словно беззащитную дичь.

Ну и судя по всему, с Густавом случилось что-то непредвиденное и скорее всего, дрянное. И вот эта мысль была горше всего остального.

Именно потому мы и уходили в самую глушь смешанного леса. Туда, где под сенью неохватного дуба пряталась неказистая сторожка, давно превращенная в неприступную крепость.

Но вовсе не нами.

Коней пришлось бросить еще не доходя ручья. Точнее – отпустить, предварительно расседлав. Они и сами могли добраться до замка, никому не давшись в руки. Ученые.

Седла и нехитрую поклажу мы тоже оставили, спрятав в расщелине старого дуба, давно используемой как тайный схрон. Дубрава, раскинувшаяся по склонам западных холмов и оврагов, была знакома чуть ли не наизусть. С самого детства все наши игры и развлечения связаны с этими местами.

Жаль только и недруги об этом знали, и, судя по всему, явно не понаслышке. Слишком уж хорошо подготовились, точно выбрали время и теперь уверенно загоняли в самую чащу. Туда, где на пригорке, под вековым дубом пряталась ветхая избушка. Народ поговаривал, будто строил ее лесник или отшельник, и второе ближе к правде.

Но все же не совсем.

К заветному дубу мы пробирались от ручья, скользя между папоротниками по мшистым кочкам, не хранящим следов, если идти босиком. Так и прошли, привязав сапоги за плечами, а добравшись до толстенного ствола, белками взлетели по шершавому стволу наверх, хватаясь за проверенные сучки и штыри. Вбитые явно прежним владельцем избушки, эти надежные ручки были абсолютно незаметны под слоем мха и найдены нами совершенно случайно.

Вмиг добравшись до тесовой крыши по наизусть заученному пути, поочередно нырнули в узкое и темное чердачное окно, спрятанное за трубой. Оказавшись наконец в безопасности, посидели на чердаке переводя дух и потихоньку полезли вниз по тайному колодцу, в котором пряталась узенькая, почти отвесная лесенка.

И колодец и лесенка были невероятно хитро и умело спрятаны между печной трубой и стеной избушки, и вели к тайному ходу в глубокое подземное убежище.

Никакого другого пути туда не имелось ни из самой хижины, ни снаружи. И бесполезно было отыскать его, стуча по сбитому из толстых плах полу, Лаз в тайный погреб размещался вовсе не под самой избушкой, а в стороне, сразу от печи уходя под сложенный из валунов фундамент. Причём не только в сторону, но и вглубь.

Второй, запасной выход из убежища вел в овраг, на отвесный склон. Потому-то и был всего лишь выходом. На самый крайний случай.

Мы почти ползли по присыпанному сухим песком низкому ходу, попутно решая, какие ловушки следует насторожить сразу, а какие пока подождут.

Хотя и ловушки, и потайной спуск в подвал устраивали вовсе не мы, но за несколько лет успели изучить и все проверить в деле, запуская вороватых крыс и хорьков.

И теперь точно знали, насколько осторожен и хитер был прежний хозяин этой избушки. А ещё он был магом. Очень сильным и опытным.

Намного мощнее нас, хотя Хирд потомственный маг, обладающий даром управления огнем и слегка – воздухом. Да и во мне хватает тайных способностей, известных лишь троим. Герцог пока не входит в число людей, знающих обо мне всё. И я истово надеялся, что так и останется еще очень долго.

А лучше – всегда.

В погребе властвовал полумрак. Мы не были тут уже давненько и не политый питательным раствором ведьмин мох почти угас. Нет, крови ему не нужно, это сказки темных селян. Всего лишь настой свежих трав или ягод. Ну, в крайнем случае, подходит и разбавленный водой сироп из варенья, и именно им мы первым делом полили пару ближних колб.

А пока в них медленно разгорался свет, сбросили пропотевшие дорожные куртки и по очереди умылись. Ванная комнатка здесь просто крошечная. Хотя, и все остальное тоже маленькое. Кухонька, она же столовая, спаленка и кабинет, считающийся моей комнатой. Просторнее всего – лаборатория, или мастерская, не знаю, какое название точнее. Устроивший это убежище маг явно был мастером на все руки.

– Подъезжают, – сообщил Хирд, уже усевшийся в спальне перед зеркалом, показывающим окружающее избушку пространство.

Не знаю, как работает эта магия, но за последние годы она ни разу нас не подвела и не ослабела. Единственное, что мы нашли, это странные гвозди с необычными шляпками в форме пирамидок, вбитые в крышу избушки и ствол дуба, но так и не выяснили, какое заклятье помогает им собирать изображение и отправлять в зеркало. Ни в одной книге по магии не нашлось никаких упоминаний о подобном фокусе.

Я примостился за спиной Хирда и вгляделся в наших врагов. Как и следовало ожидать, большинство всадников предусмотрительно прикрыли лица масками и широкими полями шляп. И в бою мы несомненно ничего бы не рассмотрели.

Но когда имеешь возможность неспешно изучить их костюмы, оружие, лошадей и все прочее, то невольно начинаешь узнавать давно знакомые черты и детали. Особенно выделяющиеся среди остальных, поэтому стройного всадника, сидевшего на лошади с врожденной элегантностью, опознали сразу.

– Стерва, – коротко и с чувством припечатал Хирд, не опасаясь что нас могут услышать.

Отсюда наружу не доносится ни запахов ни звуков, даже очень громких, вроде стука молотка по наковаленке. И отсвет магии тоже не виден, мы проверяли артефактом. Хозяин секретной мастерской умел прятаться и прятать.

– Ну да, – хмыкнул я в ответ, пряча невольное облегчение.

Наконец-то он правильно охарактеризовал мадмуазель Грету Фирсье. Причем не с придыханием, как говорят об умных, уверенных в себе самодостаточных женщинах, а с презрением, более подходящим стервятникам, охотящимся за жирной добычей любыми методами и способами. И чаще – самыми грязными и жестокими.

Но, к моей великой досаде, до последнего времени Хирд смотрел на нее с жарким обожанием и пускал слюни, как глупый младенец на яркие, однако совершенно несъедобные и даже опасные вещички.

И тем не менее в глазах первой красавицы Дэнзора, младший брат герцога и принц Эргоса не имел никакой ценности, хотя и был вторым по знатности среди лордов герцогства. Ведь по сведениям стряпчих и осведомленных лиц, ни дворцов, ни имений, ни сокровищ родители ему не выделили.

Следовательно, по глубочайшему убеждению завидной невесты, ее благосклонности брат герцога просто не заслуживал. Да и зачем ей его нищенское обожание, если вокруг столько знатных, красивых и богатых лордов? Графов, баронов, банкиров и герцогских советников?

Хирд обижался, злился, ревновал… в общем страдал на все лады, но все напрасно, для него мадмуазель оставалась недостижимой мечтой.

Разумеется, он знал, как положено осаждать неприступные крепости и засыпал Грету букетами самых роскошных цветов и корзинами редких фруктов из герцогских оранжерей, посылал ей под окна менестрелей и комедиантов. И даже преподнес несколько фамильных драгоценностей из числа тех, что переходят по наследству.

Но ни разу не получил за это ни словечка благодарности, ни банального сочувствия. Лишь высокомерное пренебрежение, насмешки и издевки.

А ранней весной всё кардинально изменилось. Чуть более двух лун назад король Дегронии внезапно объявил об уходе на покой. Никто такого не ожидал, хотя его величеству и было немало лет. Но так уж сложилось, что почти все правители нашего мира обладают недюжинными способностями в магии и потому живут долго и счастливо в здравии и твердом рассудке.

И король Беруальд исключением не являлся. Но править дальше отказался категорически, заявив, будто давно мечтал спокойно пожить у моря, ловить рыбу и делать амулеты из раковин.

Некоторое время Дегрония бурлила. Жители спорили, ссорились, высказывали самые невероятные догадки и предположения о том, кто станет их новым монархом.

Хотя дети у Беруальда имелись, трое. Два сына и дочь. Но все уже давно нашли свое место в жизни. Старший принц, Вистериан, еще пятьдесят лет назад женился на ее высочестве Гизейдес, принцессе Лортана, и теперь уверенно правил раскинувшимся за проливом могучим королевством.

Эмильен, второй принц, много лет отдал изучению магии и служению цитадели магов. Около сорока лет назад он заключил семейный союз с магиней своего ордена, позже стал верховным магистром. И теперь не имел ни малейшего желания что-либо менять в своей жизни.

Примерно в то же время принцесса Изольда, младшая из детей Беруальда, вышла замуж за Леонтида, короля Эргоса и стала нашей любимой королевой. Матерью принцев Гарлинга и Хигверда и моей наставницей.

Гарлинг тринадцать лет назад женился на осиротевшей дочери герцога Дэнзорского и в придачу к красавице жене получил герцогскую корону из золотых листьев дуба, усыпанных изумрудами, символом Зеленой долины.

А уезжая из королевского дворца в Дэнзор прихватил с собой и любимого младшего братишку, вместе со мной, разумеется. Заявив, что в герцогстве мальчишкам будет намного вольготнее и безопаснее, чем в столице. Так оно и было… до недавнего времени.

Получив предложение занять трон Дегронийских королей, их величества Леонтид и Изольда несколько дней сомневались и советовались, но наконец решились. Однако перед отъездом твердой рукой навели порядок в родном королевстве. Сначала короновали на оставляемый трон Гарлинга, затем посадили Хигверда в освободившееся кресло правителя Дэнзорского герцогства.

К этому делу они подошли очень серьезно, и прежде, чем опустить на темноволосую голову младшего сына колючую корону из переплетенных золотых дубовых ветвей, заставили его изучить секретные донесения тайных осведомителей.

А пока он читал аккуратно сшитые в тома бумаги, наставница, которую я лет до семи считал матерью, увела меня в потайную комнату и выдала самые строгие и секретные указания. С той минуты я стал главным телохранителем старшего брата, хотя уже давно знал, что никакого родства между нами нет и в помине, да и быть не может.

Кроме духовного.

– Ну и чего мы тут выжидаем? – с едва сдерживаемой яростью осведомилась Грета, и ее тихий вопрос прозвучал так четко, словно интриганка стояла от нас в двух шагах.

– Ловим отзыв комаров, – мрачно буркнул один из ее сопровождавших, и мы с братом одновременно разочарованно выдохнули.

Еще один «друг» потерян навсегда. На этот раз граф Юлиус Кансед, ровесник Хирда и его давний напарник в тренировках и пирушках.

– В схроне было всего два, – доложил второй сопровождающий, командир наемников, нанятых Гретой для охраны ее персоны.

На самом деле, как мы успели убедиться за последние декады, эти ушлые парни вполне могли бы соперничать в умениях с лучшими сыскарями герцогского тайного сыска, которым командовал Густав, тайный советник и учитель Хирда по рукопашному бою.

– Вы всё забрали? – черные глаза мадмуазель Греты сверкнули ненавистью.

– Нет, – невозмутимо сообщил наемник, – я оставил там людей. Братцы ведь придут когда-нибудь за своим добром?

– Если бы вы всё унесли, – злобно шипела мадмуазель и ее красивое лицо уродливо кривилось, – то их в платьях простолюдинов просто не пустили бы в замок!

– Пускают не по одежде… – хмуро пояснил Юлиус, – а по герцогским амулетам и печати. Но зачем вам, мадмуазель, нужно, чтобы их не пускали?

– Чтобы поймать, – она взирала на графа пренебрежительно, как на последнего дурака.

– А если Хирд, даже пойманный и связанный не пожелает участвовать в обряде единения судеб?

– Захочет, – уверенно усмехнулась она, и снова ее лицо показалось мне оскаленной шакальей пастью, – когда увидит, как вы, лорд, отрезаете палец или ухо мелкому пакостнику.

– За Яна он пойдет на что угодно, – мерзко ухмыльнувшись, подтвердил наемник, – редкая преданность.

И теперь уже и я мечтал отрезать каждому из них любую часть тела.

– Каким же я был идиотом… – горько выдохнул Хирд, – слепцом скудоумным… и ведь намекали… даже открыто говорили…

– Не спеши каяться, – предостерег брата, – еще неизвестно, чем именно она вас завлекает. Лично я всегда видел лишь красивую маску, натянутую на морду уродливого монстра.

– С того момента, как Гарл отдал мне герцогские регалии, – тихо признался брат, – я тоже не вижу ни грана того очарования, каким был пленен. И теперь понимаю, почему мать смотрела на меня с такой жалостью.

– Я тоже не понимаю, – помедлив, ответил я, – почему они ничего не делали прежде? Не надели на тебя амулет, открывающий истинное видение, не напоили отрезвляющим зельем… не выгнали эту гадину?

– Молодой ты еще… – вздохнул Хирд, – и наивный. Вот погоди, влюбишься… тогда и поймешь, почему хочется верить ей, а не родной матери, или брату. И почему готов бежать за возлюбленной босиком на край света, и даже мысль о том, что ее могут выгнать, допросить, разоблачить, кажется кощунственной.

– Не буду я влюбляться. Мне и так хорошо, – хмуро огрызнулся я и отправился в лабораторию за амулетом.

Пора было искать проклятых комаров. И очень неплохо бы выяснить, какая только гадина их нам насовала. Хотя, скорее всего постаралась сама Грета… ну и подкупленные ею слуги.

Через полчаса упорного поиска, мы, злые и полураздетые, сидели в кабинете возле стола, на котором в свинцовом флаконе с надежной притертой крышкой спало больше десятка комаров. Крохотных, с пшеничное зернышко, напоенных магией серых кристаллов, которые можно было прилепить к любому металлу.

Они ничему не мешали и не терялись, не отзывались на обычные амулеты и могли молчать годами. Пока их не коснется аура особого поискового заклинания.

От него комар мгновенно просыпается и начинает подавать сигнал, выдавая хозяину место, где прячется помеченная им дичь.

– Ты уверен, что нашел всех? – справился старший брат, надевая рубаху и верхние штаны.

– У тебя – точно. И у себя не слышу, – поспешил я его успокоить.

Хирд силен в магии огня и частично минералов, они обычно сопутствуют. Но в поиске слабых отсветов поисковых заклятий огонь не лучший помощник.

А у меня получаются лишь заклинания защиты и немного – духа. Свои же, особенные, почти неизвестные в народе способности, приходится тщательно скрывать от посторонних. Это мое тайное оружие на самый крайний, самый нежелательный случай.

Время от времени мы посматривали в зеркало и ненадолго добавляли громкости доносящимся сверху звукам. Но так и не услышали больше ничего интересного в разговорах своих врагов, устроившихся под дубом на обед.

Глава вторая

Януар:

В хижину отшельника поклонники дикой охоты не пошли. Там властвовало запустение, стены и оконца заросли мхом, паутиной и копотью, а по углам и на потолочных балках свили гнезда упыри. У прекрасной гадины мадмуазель Греты возникла было идея устроить в избушке теплый сортир, но она сразу же от нее отказалась, едва рассмотрела низкий грязный потолок и висящих по углам летучих мышей.

– Нужно сжечь эту развалину, – брезгливо поджав губы, злобно заявила она и от одной мысли, что избушки, которая так много для нас значила, больше не будет, меня словно ножом по сердцу полоснули, – Юлиус! Займитесь.

– Это плохая идея, – не согласился он, к моему великому изумлению. Обычно мужчины с гадиной не спорили, – если они сейчас идут в эту сторону, то пожар еще издали подаст знак, что здесь поджидает опасность. В такую погоду сырые избушки сами по себе не загораются.

– А сюда они во всех случаях должны вернуться, – внезапно поддержал его молчаливый незнакомец в темной шляпе, низко надвинутой на глаза. – Как я выяснил, дальше в той стороне только болота и переночевать там негде. Особенно сейчас.

– А почему это сейчас – особенно? – недовольно процедила Грета, не выносившая, когда ей перечили.

– Ну и тупица… – презрительно прошипел Хирд.

– И всегда такой была. – Не сдержался я.

– Да я уже понял, что был ничуть не умнее, – огрызнулся брат, – но хоть ты не добивай?

– Извини… – раскаяние, как всегда, пришло с запозданием. Но я всё же задал вопрос, мучавший меня который день, – и все же, почему ты не выставил ее сразу, как только это понял?

– Всё потому же… – скрипнул зубами свежеиспеченный герцог. Хотя не самого завидного и далеко не самого большого в нашей стране герцогства. – Сам не поверил своим ощущениям… думал, это неожиданная смена статуса так повлияла… Знаешь ведь, как бывает, когда бедный селянин вдруг выкапывает на своем огороде старинный клад?

Да, я знал. Здесь это не такая уж редкость. В старые времена единственный путь в Эргос шел только через эту долину. И с путниками здесь тогда случалось всякое. Пропадали в болотах, попадались в лапы мошенникам и разбойникам, становились жертвами жадных трактирщиков и их слуг.

Пришлось королю выделять эти места в герцогство и дарить его лорду Дэнзору, самому жесткому из придворных магов. Вскоре воины первого герцога Дэнзорского неумолимо и неуклонно наводили в долине порядок, без суда и следствия вешая каждого, у кого нашли ценные вещички пропавших знатных и богатых путников.

И теперь никому не приходит в голову удивляться обилию кладов, схороненных примерно в одно время. Умные предки нынешних охотников и рыбаков вовсе не желали быть повешенными за шкатулку с камнями. Неважно, какой ценности, жизнь всегда дороже.

– Многие с ума от радости сходят… – с горьковатой ухмылкой продолжил Хирд, – выгоняют старых жен и детей, собирают в доме молоденьких красоток… Однако, как всем известно, похмелье частенько бывает далеко не приятным. Вот и я очень страшился… что в эйфории оттолкну Грету, а потом буду локти кусать… Память ведь никуда не делась, ясно помнилось как нежно я её обожал… дурак наивный.

– Ну хватит… – не выдержал я.

– Нет уж, дослушай… я же вижу, как ты на меня тайком поглядываешь, явно опасаешься, что снова поддамся ее чарам.

– Только если она снимет с тебя герцогскую звезду и охранный пояс. – на всякий случай пробормотал тайное условие его безопасности.

– А тебе откуда известны такие подробности? – вдруг насторожился Хирд.

– Матушка сказала. – Это известие для брата тайной не было и обсуждать его мне никто не запрещал. – Пять раз повторила, чтобы следил за тобой… она тоже боится.

– Вот как… – он на несколько мгновений примолк, потом криво усмехнулся, – так тебя ко мне телохранителем приставили?

Сообразительный, ничего не скажешь. И всегда таким был, до проклятой влюбленности в подлую Грету. Но знает далеко не всё… и потому оскорбить меня не может.

– Ага, – кротко кивнул я, – с самого рождения. А куда ещё деваться младшему брату, не имеющему ни сокровищ, ни доходных имений? Ты и сам недавно сидел на том же стуле, не помнишь?

Развернулся и пошел на кухню. Что-то перекусить захотелось.

– Ян! – Брат тут же вскочил и ринулся следом, – ну прости дурака! Я не хотел…

– Нехотя и убить можно, – так же кротко сообщил я, наливая воду в котелок и ставя его на магическую горелку, – кашу будешь?

– С чем? – привычно спросил он, протиснулся мимо стола и сгреб меня за плечи, – ну не злись, а? Мне уже понятно… что матушка не могла иначе… но ты-то зачем соглашался?

– Тебе нужно поесть и поспать, – невозмутимо сообщил я, засыпая в воду щедрую горсть полосок копчёного вяленого мяса, – иначе не удержишься и спалишь всех охотников одним махом… придется объясняться перед судьями, за что. Но они-то может, и оправдают… зато не поймет население, и так встретившее твое возвышение с холодком. Ну а родичи сожжённых и вовсе объявят войну… особенно ушлый братец Греты и их матушка, уже мнящая себя статс-дамой, раздающей в замке указания.

– Не соли по живому. – Хирд втиснулся на угловое сиденье, сунул в рот сухарик и яростно захрустел, – ты не представляешь… как я жалею о том времени, когда на мою голову не давили дубовые листья! Вот с чего Беруальду так срочно приспичило ловить рыбу? Куда бы она делась за десять лет? Или за двадцать?

– Хотя бы за пять, – вздохнул я в полном согласии с его доводами.

Ну или четыре, для ровного счета. Тогда Хирду уже исполнилось бы тридцать, и ни одна жаба не шипела бы, что принц слишком молод и беспечен, чтобы править герцогством. Даже таким небольшим и благополучным, каким стал в последние века Дэнзор.

Но сейчас он никому, особенно друзьям и родичам тех, кто и сам облизывался на дубовый трон, не кажется ни надёжным, ни достойным.

Еще не остепенился, ветерок в голове гуляет, молоко не обсохло, детство не отпустило, совсем мальчишка, думает только о скачках и охоте… каких только гадостей не шептали по углам придворные, считавшие своим долгом высказать свое мнение обо всех переменах и указах бывшего короля.

Наивно забывая при этом, что, хотя Леонтид и не является больше нашим королем, но по-прежнему остается любящим отцом своим сыновьям, и, если понадобится, достанет их обидчиков даже из Дегронии. Тем более, она не так и далеко, как им кажется.

Всего-то и нужно, сесть на коня и ехать на запад по дороге, построенной первым герцогом Дензорским. Она пересекает зажатую между холмами и болотами Зеленую долину и выскальзывает из дубравы на берег пограничной бурной Шарвы. Всё, останется перебраться на ту сторону и сесть в дилижанс до Одзиена, столицы Дегронии.

А можно наоборот, ехать на восток, и, миновав два герцогства, оказаться в предместьях Резвилла, столицы нашего Эргоса, где теперь правит король Гарлинг, старший брат Хирда. И хотя разница между ними почти двенадцать лет, младшего принца он всегда любил и баловал. В меру, нужно признать, но оторвет лапы каждому наглецу, который протянет их к Хирду.

Если, разумеется, об этом узнает, чего сам Хирд категорически не желает.

Бульон закипел и я поспешил засыпать в котелок пару горстей сухой смеси, которую все путники без затей называли кашей. На самом деле приблизительный состав этого продукта для путешественников был далеко не прост. Очищенные, порезанные тонкой соломкой, слегка обжаренные и до хруста высушенные магией овощи, корнеплоды и орехи – вот примерный набор. Разумеется, он сильно менялся в зависимости от цены. В самых дешевых смесях были лишь лук, репа и бобы, а чем дороже, тем богаче и изысканнее становился перечень продуктов.

От котелка потянулся потрясающий запах, щекоча ноздри и воображение предвкушением наваристой каши, и я поспешил убрать её с плиты. Попав с горячий бульон, овощи набухали и варево густело за считанные секунды.

– Они тоже подают на стол, – сообщил Хирд, вернувшийся в спальню с полной миской каши, – не завидую бедолагам.

Я тоже не завидовал и даже больше, сейчас я откровенно злорадствовал. Пришлось несколько раз посидеть на пикниках и охоте за одним столом с этой гадиной. Мало того, что Грета выдвигала самые немыслимые требования и капризничала как донельзя избалованный маленький ребенок, так она еще и сопровождала каждый съеденный кусочек критическим замечанием. И далеко не всегда ее оценка совпадала с мнением проголодавшихся спутников.

А теперь это зрелище впервые обещало стать неплохим развлечением в нашем нечаянном, хотя и почти добровольном заточении и я не собирался его пропускать. Заполнив миску варевом и прихватив пару сухариков, пробрался в спальню, потеснил брата и, устроившись рядом, уставился в зеркало.

На полянке между дубом и непроходимо густыми зарослями тянувшейся вдоль края оврага дикой малины наши недруги установили маленький сборный походный столик, накрыли белой салфеточкой и расставили серебряные фляжки и чаши с крышками. Всего-то штук десять, не более.

Приставив к столику складной стульчик, наемники накрыли его пледом, добавили подушечку и направились к другому краю поляны. Там их знатные подельники уже расстелили на пригорке походное одеяло и выставили на него корзинку с завернутыми в полотняные салфетки колбасами, ветчиной и жареной птицей. К ним прилагались лепешки, сваренные вкрутую яйца, лук и первые овощи. Все те продукты, какие обычно берут с собой странники и охотники, не рассчитывавшие задерживаться в пути дольше одного дня.

И по этим приготовлениям было предельно ясно, что сидеть за одним столом с Гретой ни один из них не собирался изначально.

А жаль, сорвалось такое развлечение. Но ничего не поделать, остается лишь разочарованно вздыхать.

– Какие все предусмотрительные! И хорошо осведомленные! – сердито бурчал Хирд, и злился он сейчас на самого себя.

– У них не было шор на глазах, – примирительно произнес я, – со стороны всё всегда виднее. Но меня волнует другое… почему они играют за нее, раз такие умные и дальновидные? Ведь не могут же всерьез считать, будто матушка поверит в твою добровольную помолвку с Гретой? И не приедет сама, и не привезет сильного ментала, чтобы проверил твои истинные желания?

– Не знаю, Ян. Сам ничего не могу понять, потому и бежал сюда… чтобы денек спокойно подумать. Хотя утром еще ничего не планировал… но когда почувствовал неладное…

Он смолк, и мне оставалось лишь согласно вздохнуть.

Я и сам это ощутил… как будто вспыхнуло что-то в мозгу. Не знаю, что именно, и опознать не могу. Скорее всего, ментальная магия, но на меня она не действует. Абсолютно.

Такова особенность дара. Ведь нижний, защитный кокон, прильнувший к коже тончайшим как волос слоем магии, всегда на мне, и надёжно прикрывает мозг. Потому я и не ношу оберегов от эмпатов.

Впрочем, амулетов у меня вообще всего пара, и те простенькие на вид… пусть недруги верят в мою слабость и беззащитность.

А мелькнувшая на грани сознания вспышка хотя и была проявлением магии, но совершенно незнакомой. Наставник, которого мне с огромным трудом отыскала королева, ни о чем подобном даже не упоминал. Впрочем, занимался он со мной недолго… слишком трудно было хранить эти уроки в тайне от глазастых слуг и придворных бездельников.

Но главное все же объяснил, способы и границы безопасных действий определил, быстро пополнять магию научил. Ну и показал пяток секретных фокусов на самый крайний случай. А еще, прощаясь, дал амулет и несколько советов и приказал заучить тайные знаки и координаты мест, где всегда укроют и помогут.

– Ты нигде не встречал того лорда… в темной шляпе? – Хирд продолжал рассуждать вслух, как привык еще в детстве.

– Нет. Абсолютно незнакомое лицо… и магия тоже. Хотя она ощущается мутным размазанным облачком, – доложил я, уже понимая, с кем нам пришлось столкнуться.

– Значит, потомственный темный маг, – сделал те же выводы герцог, – и это очень плохо. Устраивать побоища с незнакомыми колдунами в мои планы никак не входит. И всё сильнее мучит беспокойство за Густава.

– Насколько мне помнится, – бдительно глядя на него, осведомился я, – в наши планы вообще входила лишь короткая прогулка до дубравы? Проверить, просохли ли склоны тетеревиного оврага. Или со мной сегодня играют втемную?

– Что за дикие подозрения? – укоризненно помотал головой брат, – когда это я тобой играл? Да еще и втайне? У меня вообще никогда не было от тебя секретов… а вот ты удивил.

– Чем? – обиделся я, – тем, что не прибежал и не заложил матушку, сразу после того, как поклялся ей на родовом браслете? Зная, что она поймет это в тот же миг? Я и здесь сказал только после того, как ты сам сообразил! Этого никакая клятва запретить не может!

– Я уже понял. – невозмутимо сообщил он, – просто не ожидал… от них таких интриг. И потому даже не задавался подобными вопросами и не задумывался. Но теперь буду… мне тоже претит, когда мной играют в темную, как ты сказал. И для начала хочу спросить… что тебе известно о твоих родителях? Я имею в виду графиню Невенс.

– Ничего, – хмуро усмехнулся я.

Мне и в самом деле ничего про нее не известно. И даже больше, я и знать ничего не хочу. Потому что она просто ширма, и никакого отношения к моим родителям не имеет.