Ангел смерти

Часть 1. Улакрия

Глава 1. Экзамен на человечность

Медленный вдох. Глаза закрыты. Сердце колотилось как сумасшедшее, живот скручивало узлом. Я пыталась дышать ровно, но накалённые нервы не оставляли шанса успокоиться. Окружающие звуки слились в общий гомон и перестали иметь значение. Меня волновало лишь предстоящее событие.

Звонок с урока отвлёк от страшных мыслей, я рефлекторно открыла глаза. Одноклассники спешно собирали вещи, учитель пытался привлечь их внимание, показывая на доску, но всем давно плевать на историю. Впереди итоговые контрольные, сдача выпускных экзаменов по основным предметам, а сегодня – финальное испытание сверхов.

Именно так в обычной школе называют сверхъестественных существ. Волшебники, маги, ведьмы и другие «ужасы природы» в этот день сдают так называемый экзамен на человечность. Выпускнику необходимо доказать комиссии в лице директора, завуча, психолога и нескольких шишек из министерства образования, что он не опасен. Точнее, что он способен контролировать свою силу и не намерен причинять вред обычным людям.

Половина испытания заключалась в дисциплине. Причём поведение ученика контролировали не только в школе, но и дома, в общественных местах и даже в других странах во время каникул. Чем больше промахов – тем меньше шансов, что будешь допущен.

И только перед началом экзамена ты узнаёшь, снизошли ли до тебя боги.

– Мил, ты идёшь?

Дарио, уже сложивший вещи, ждал, когда я встану из-за парты.

– Да.

Я быстро закинула тетрадь и учебник в рюкзак, запихнула ручку в карман, не забыв предварительно достать оттуда наушники, и на ватных ногах подошла к однокласснику.

– Хватит так дрожать, ты справишься с испытанием. Не раз доказывала, что сможешь, – сказал парень, подталкивая к выходу из кабинета.

– Ага, – угрюмо отозвалась я. – Осталось только оказаться в списке участвующих. Упаси господь, если я останусь на второй год из-за дисциплины, а не двойки по математике.

Дарио усмехнулся и покачал кудрявой головой, давая понять, что мои опасения напрасны.

Шагая по коридору, я распутывала наушники дрожащими пальцами, а школьный друг ловил летящих на безумных скоростях первоклашек, расчищая нам путь.

– Эти дети совсем обезумели… – ворчал он, останавливая очередного сорванца.

Так мы добрались до раздевалок, где Дарио, пожелав удачи, покинул меня. У него следующий урок, а меня ждала проверка на умение пудрить людям мозги. Назвать предстоящий цирк иначе язык не поворачивался.

В раздевалке пахло по́том, дезодорантом и приторными духами. Немного морщась от запаха и тихо браня ушедших девочек, я в полном одиночестве переоделась в спортивные лосины и футболку. В туалете привела в порядок волосы – после недавней стрижки они едва достигали плеч, и теперь из хвоста выбивались короткие чёрные пряди, обрамляя лицо. Тьму волос разбавляли бледная кожа и льдисто-голубые глаза, делая образ менее мрачным.

Выдавила улыбку отражению, подбадривая себя, и направилась в спортивный зал.

Шесть членов комиссии сидели за общим столом у дальней стены и лениво беседовали с директрисой. Трое из них являлись сотрудниками министерства образования, и такое количество гостей напрягло. Обычно присылали одного, в худшем случае – двух человек.

Я встала в немногочисленный строй, подсчитывая свои шансы на отчисление. На испытание оказались приглашены ещё четыре парня. Я знала каждого по имени – мы не раз вместе получали взбучку от учителей, оставаясь крайними в любом конфликте. И пусть учились мальчишки в параллельных классах, с ними я общалась даже больше, чем с родными одноклассниками.

Пока мы обменивались приветствиями, в середину зала вышла завуч по воспитательной работе. Синий брючный костюм был явно маловат ей, пуговицы держались на честном слове. За целую жизнь она так и не научилась ходить на каблуках (хоть и выглядела ровесницей моей покойной бабушки) и маршировала, как цапля. Женщина поправила очки, низко сидящие на остром носу, и обратилась к тексту, что держала в руках.

– Внимание! – провозгласила она противным визжащим голосом. – Сегодня некоторым выпускникам предстоит пройти испытание на самоконтроль. – Она окинула нас презрительным взглядом и снова уткнулась в листок. – Четверо из присутствующих будут допущены к процедуре и подвергнуты психологическому и физическому воздействию в целях определения степени внутреннего спокойствия.

М-да. Как бы официально происходящее ни выглядело со стороны, они не слишком пытались замаскировать приказ под что-то более приличное.

И почему только четверо, если нас пятеро? Неужели я пролетела? От этой мысли сердцебиение участилось, я нервно сглотнула.

Завуч тем временем продолжала:

– До окончания одиннадцатого класса чуть больше месяца, и испытание завершится лишь после вручения аттестатов. Но результаты, полученные сегодня, составят половину итоговой оценки и будут решающими. Список допущенных к испытанию: Флэн Ико, Синт Морус, Говаль Сэтр, – она прервалась, чтобы подарить ещё один презрительный взгляд, а у меня задрожали колени, – и Мила́расс Зо́вски.

Я шумно выдохнула от облегчения и сразу схлопотала недовольный взгляд ораторши.

Порлин Насвохиш, имя которого не озвучили, вышел вперёд с простым вопросом:

– А я?

На этом любезность завуча закончилась, и она прошипела, не стесняясь министерских:

– А ты остаёшься на второй год. Нужно было думать, прежде чем затевать драки.

Парень явно был ошарашен и зол, но больше не произнёс ни слова. Покинул строй, уйдя в раздевалку, и напоследок громко хлопнул дверью.

– Ещё одного оборотня в этой школе я не вытерплю… – пробормотала завуч и направилась к столу, где сидели остальные члены комиссии. На ходу она бросила: – Первый из списка готовится.

Мы с двумя оставшимися парнями направились в противоположный конец зала и расселись на жёстких матах. Моё имя произнесли последним, значит, у меня около полутора часов до испытания.

Подключила наушники, вновь спутавшиеся за то время, пока находились в моей руке. Открыла на телефоне любимый плейлист и начала сосредоточенно распутывать проводки. Из-за этого пропустила начало испытания Флэна, чему несомненно успела порадоваться, потому что через несколько мгновений боковым зрением увидела, как парня пришибло чем-то к стене. Из его груди вырвался болезненный стон, пробившийся через тяжёлые басы играющей песни. Прибавила звук на телефоне, скрестила ноги и сконцентрировалась на словах песни, чтобы не слышать пытку, которую предстоит пройти каждому.

Из относительно умиротворённого состояния вывело шевеление рядом. Это Флэн, чудом прошедший экзамен, занял место Синта. Парень вспотел, кожа его была покрыта ссадинами и красноватыми следами от ударов, которые в скором времени станут синяками. Он тяжело дышал, из носа шла кровь, стекая на подбородок и капая на футболку. А глаза светились тусклым алым цветом, что говорило об абсолютной изнурённости демонёнка. Почему я решила, что он вымотан? Если бы у него были силы, радужки горели бы ярко. Да и крылья он материализовал не просто так, а от усталости.

– Поздравляю, – сказала я демону, глядя при этом на уходящего Синта. – Кажется, дальше будет только хуже.

Парень кивнул, откинулся на мат, растёр ладонью кровь по лицу. Говаль смотрел на демона с неприкрытым ужасом. Перевёл взгляд на меня, ища поддержки, но я лишь сухо улыбнулась и вернулась к прослушиванию музыки. «Нас не убьют, нас не убьют…» – твердила про себя, совершенно не уверенная в этом.

Как проходили испытания у других ребят, я не видела. Решила принципиально не смотреть, чтобы лишний раз не волноваться.

Меня тронули за плечо – это Говаль, справившийся с испытанием, пытался привлечь внимание. Выключила музыку и отложила телефон на мат. Парни остались в зале, чтобы перевести дух и заодно посмотреть, как экзамен пройдёт у меня.

Встала, потянулась, прочувствовав все затёкшие мышцы, и направилась в сторону комиссии. Остановилась напротив стола в лёгкой неуверенности, спрятав руки за спиной.

– Миларасс Зовски, тёмный маг, – представила меня директриса министерским.

Я вгляделась в их лица. Две женщины, обеим за сорок, обе выглядели злыми и уставшими и возились с бумагами, не обращая должного внимания на происходящее. Мужчина же лет тридцати смотрел на меня упор, не моргая и не снимая маски безразличия. Решила не оставаться в долгу и тоже вперила вызывающий (как мне, по крайней мере, казалось) взгляд. Не прерывая зрительного контакта, мужчина сказал:

– Вы первая в этом году ученица с семнадцатью выговорами в личном деле. Скажу больше – вы рекордсменка за последние лет пять. Догадываетесь, почему вас допустили до испытания?

В голову пришло множество вариантов, но озвучила я наиболее вероятный:

– Полагаю, в школе от меня слишком устали.

Он не засмеялся и не улыбнулся. На его лице вообще ни один мускул не дрогнул. Только взгляд посуровел как-то.

– Вы мыслите в верном направлении, госпожа Зовски, – чеканно произнёс он. – На второй год вас не оставят. Если вы провалите сегодняшний экзамен, то покинете школу со справкой о неоконченном образовании, и тогда лучшее, на что вам стоит рассчитывать в этой жизни, – удачный брак.

От такого заявления меня перекосило. Как это всё-таки несправедливо! Обычные школьники получают по тридцать замечаний в год, учатся как попало, но всё равно поступают в университеты или устраиваются на хорошие работы. Никто не смотрит в их школьные личные дела. Но стоит тебе родиться нечеловеком – всё, жизнь всегда под угрозой. Постоянные ограничения и абсолютное неприятие в обществе. А я всего лишь устроила несколько скандалов дома и довела пару учителей. Семнадцать выговоров! Нужно сказать спасибо бдительным соседям. Что страшнее: сосед-упырь или сосед-крыса?

– Я вас услышала, – пробормотала хмуро и отвела взгляд в сторону.

– Проходите в центр зала, ваше испытание начнётся через минуту.

Послушно прошла в указанное место и замерла.

Солнечный свет лился сквозь высокие окна, позволяя рассмотреть каждую пылинку, летающую в воздухе. Зал заполнила гробовая тишина.

Я успела досчитать до пятидесяти, когда мимо пронеслось что-то шерстяное и маленькое, задев правую ногу. Инстинктивно отпрыгнула вбок и попыталась рассмотреть, что это было, но существо спряталось под лавкой. Не думая, что творю, медленно подошла к тому месту, где сопело животное. Присела на корточки, наклонилась, чтобы разглядеть лучше.

Это было плохой идеей. Из-под лавки на меня бросилась собака, рыча и пуская слюни. Несмотря на то, что в холке она едва достигала моего колена, выглядела собака устрашающе. Животное скалило зубы и сотрясалось всем телом от ярости. Я не успела понять, что испытание уже началось, как собака прыгнула на меня.

Испуганно вскрикнув, упала на спину и оттолкнула зверя. Попятилась, опираясь на локти и наблюдая, как собака обходит меня сбоку, чтобы наброситься вновь.

Не зная, что делать, я оглянулась на членов комиссии. Те смотрели с таким равнодушием, что стало ясно – помощи могу не ждать. Вновь взглянув на бешеную собаку, я попыталась медленно встать. Ей эта идея явно не понравилась: она вся подобралась, а потом снова прыгнула.

На этот раз я ударила. Чёрная огненная волна настигла животное в прыжке и отбросила к стене. Зверь с испуганным визгом ударился о бетон, шлёпнулся на пол и больше не пытался встать.

По залу разнёсся тихий, но чёткий свист, собака резко подняла голову и, радостно повизгивая, рванула к выходу, словно не было ни попыток убить меня, ни тяжёлого удара магией. Пока я пыталась отдышаться и понять, что происходит, меня окликнула женщина из комиссии. Та, которая являлась школьным психологом.

Я медленно подошла к столу.

– Присаживайтесь, мисс Зовски. Вы хорошо справились с этой частью испытания. Я задам вам несколько вопросов, после чего экзамен подойдёт к концу.

Всё ещё ничего не понимая, кивнула и села на принесённый кем-то стул. Остальные члены комиссии снова уткнулись в бумажки, словно до меня им не было никакого дела. Я обернулась посмотреть на парней. Те сидели с такими недоумевающими лицами, что стало ясно: не только я ждала, что испытание будет проходить по-другому.

– Как уже было упомянуто ранее, в вашем личном деле немало пометок о вызывающем поведении. Как вы можете это объяснить?

У психолога были аккуратно уложенные прямые волосы рыжего цвета. Из-под очков кошачьей формы на меня был устремлён дружелюбный взгляд светло-зелёных глаз. Мы встречались с ней раньше, но никогда не общались. Один раз я видела, как она успокаивала девочку, у которой случился приступ паники. Девчонка сидела на полу, с трудом дышала и заливалась слезами, а психолог гладила её по волосам и твердила что-то приятным низковатым голосом. Проходя мимо них, я отметила клыки у школьницы. Помню, была приятно удивлена, что психолог не посмотрела на то, что девчонка – оборотень. Она просто выполняла свою работу.

Сейчас я надеялась, что она окажется не менее толерантной.

– Думаю, у всех в семье случаются ссоры. В каждом доме раз в год гремит посуда или слышны разборки. – Она с лёгкой улыбкой кивнула мне, подбадривая, и я продолжила: – Я в семье не единственный ребёнок. У меня есть старший брат, а отношения братьев и сестёр редко бывают тихими. Да, мы ссоримся, хлопаем дверьми, но это происходит не потому, что мы исчадия ада или кто там ещё… – На последних моих словах завуч кашлянула и сверкнула глазами, но я мысленно отмахнулась от неё и продолжила говорить, глядя на психолога: – Мы просто подростки.

Психолог удовлетворённо кивнула, с её головы на чёрный пиджак упал рыжий волос. Лёгкий порыв ветра, которого просто не могло быть, ведь все окна и двери в спортзале были закрыты, сдул его, и я удивлённо взглянула на женщину. Она подмигнула мне и обратилась к другим членам комиссии:

– Думаю, мисс Зовски права. Не стоит забывать, что и обычные люди нередко идут на преступления и нарушают закон. Дисциплинарные замечания не так страшны. К тому же она показала, что в стрессовой ситуации с помощью магии лишь обороняется. Девочка не проявила ни капли агрессии за всё испытание.

Директор и завуч после этих слов обернулись к министерским. Одна женщина, согласно кивнула, вторая неуверенно поджала губы. Но приговор выносил мужчина.

– Тем не менее маги, особенно тёмные, несут опасность обществу, – высокомерно заявил он и обратился лично ко мне. – Ваш экзамен принят, но ещё один прокол в поведении, и результаты испытания будут аннулированы.

Он захлопнул папку с документами и вышел из-за стола, тяжело топая каблуками. Остальные члены комиссии тоже стали собираться. Они покинули спортивный зал, не попрощавшись. Лишь психолог снова улыбнулась одним уголком губ.

Оглянувшись по сторонам минуту спустя, поняла, что парни тоже ушли. Я поспешила в раздевалку.

Глава 2. Несправедливость

Торопливо спускаясь по лестнице, я приметила знакомое лицо.

– Лета! – окликнула девушку, с трудом переводя дыхание.

Она стояла у крыльца школы, ковыряя носком балетки мраморную ступеньку и бормоча что-то себе под нос. Услышав меня, Лета подняла голову и радостно улыбнулась.

– Ну как экзамен? – спросила она, расставляя руки для объятий.

Я крепко обняла подругу, вдохнув аромат сладких духов. Её светлые волосы пушились и на солнце придавали девушке прямо-таки ангельский вид. Не в первый раз это сравнение пришло мне на ум. Она действительно должна была родиться ангелом.

Мы направились прочь от школы, бегающих детей и их вечно вопящих родителей. Я сбивчиво рассказывала, как прошло испытание, ловя не слишком дружелюбные взгляды взрослых, мимо которых мы проходили. В отличие от меня Олете всегда было плевать на хмурые лица. Она умела не замечать презрение и страх, льющиеся потоком от других людей, хоть и прекрасно его чувствовала. Так что подруга внимательно слушала мой рассказ, не отвлекаясь на прохожих.

Откровенно говоря, большинство злобных взглядов было направлено всё-таки на меня. Из нас двоих именно я выглядела недружелюбно. Почти всегда в чёрном, даже сейчас, хоть платье на бретелях и выглядело женственно. Чёрные же волосы и холодные голубые глаза придавали мне некую стервозность. И какой бы очаровательной я ни пыталась быть, даря скромные улыбки и добрые взгляды, люди не велись.

Пятнадцатиминутная прогулка по старому городу, и мы в частном секторе. Здесь начинались коттеджи и особняки, узкие дороги, живые изгороди и переизбыток соседей. Петляя по тропинкам меж зданий, держась задних дворов, мы вышли к моему дому. Небольшой двухэтажный коттедж, к которому вела каменистая дорожка, окружённая идеальным газоном. Несколько голубых елей выглядывали из-за дома, уютно ограждая участок. Родители посадили их незадолго до моего рождения. Я смотрела, как растут они, а они смотрели, как подрастаю я.

Белые стены дома оказались очищены до блистательного совершенства, хотя ещё вчера на торце красовалось пятно копоти до самой крыши. И деревянные балки оказались заменены. Неужели папа взял выходной, чтобы починить всё?

Ответ на этот вопрос нашёлся на пороге дома, куда папа и вышел с кружкой дымящегося кофе. Представить отца без этой кружки было невозможно – так часто он разгуливал с ней по дому.

– Мы с мамой решили устроить небольшой праздник в честь твоей успешной сдачи экзамена, – с улыбкой пробасил он.

Мы с Летой многозначительно переглянулись, и я тихо спросила:

– Останешься?

– Конечно! – воскликнула она, схватила меня за руку и потащила в дом.

Проходя мимо папы, я проворчала:

– А если бы я не сдала?

Вслед мне донеслось:

– Тогда мы бы отмечали твой последний учебный день.

Воодушевляюще. Я покачала головой и закрыла тяжёлую дверь.

Обувь и рюкзаки по привычке бросили в прихожей, после чего Лета направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Ты куда? – возмутилась я её поспешному уходу. – А с мамой поздороваться?

– Здрасте, тёть Рис! – громко крикнула она в сторону кухни и рванула наверх.

Закатив глаза, я махнула на подругу рукой. Как будто можно было ожидать иного, приглашая Лету в гости.

Я подошла к двери, ведущей в кухню, и тихонько постучала.

– Заходи, милая! – раздался мамин голос.

Как только я открыла дверь, в нос ударил запах жареного мяса. Мама стояла у плиты в любимом лавандовом платье и подаренном папой фартуке и пританцовывала под незатейливую песенку, играющую из колонки. Зная её, грязные миски и приборы, горой собравшиеся на сером кухонном гарнитуре, можно было смело назвать творческим беспорядком. А педантично разложенные наборы тарелок и стаканов на столе у противоположной стены определённо являлись венцом творения.

– Мне кажется, я слышала Олету.

– Да, она как обычно побежала к Асу, – нейтрально сказала я и принялась собирать грязную посуду.

– Куда? Ты руки помыла? – Пришлось отставить посуду и подойти к раковине. – Ох уж эта первая любовь… – она мечтательно вздохнула. – Ты ведь такая же была, когда у вас с Юном всё только начиналось.

– Ага, – бросила я и начала мыть посуду, не планируя долгий разговор.

– Он придёт на обед? – спросила мама, раскладывая вилки и ножи по количеству гостей.

– Только если вспомнит, какой сегодня день.

Мокрая тарелка выскользнула из рук и с грохотом упала в раковину. Я быстро подняла её и ещё раз намылила.

– Милая, неужели, всё так плохо? – мама приобняла меня за плечи.

– Да нет, просто недавно я поняла, что эти отношения не на всю жизнь. И вообще, кажется, скоро закончатся.

– Вы вместе уже три года, возможно, у вас просто сложный период. У нас с папой тоже такие были. Знаешь, что он натворил, когда я знакомила его с родителями?..

И мама рассказала если не обо всех папиных косяках, которых с годами становится только больше, то о многих. Я искренне смеялась, выслушивая истории, а мама махала руками в порывах эмоций и поминала папу не лучшими словами.

Когда обед был готов, все расселись по местам. Папа сел во главе стола, мама – напротив. Я заняла место сбоку от мамы, а Лета и Астиан, спустившиеся в последнюю секунду, – сели по другую сторону стола. Стул справа от меня остался пустым.

Как только Лета отвлеклась на разговор с мамой, я с грозным видом показала брату кулак. Он заломил бровь и закатил глаза. А потом придвинулся поближе к Лете и наглейшим образом положил руку на спинку её стула. Папа усиленно делал вид, что не замечает этих действий, проявляя мужскую солидарность. Тут вообще никого не волнует, что он старше её на пять с лишним лет? Ей всего шестнадцать! Но Лета, кажется, не была против такого внимания со стороны моего брата.

– Что ж, – звучно произнёс папа, прерывая все разговоры, – предлагаю начать этот обед с поздравлений…

– Мы радуемся тому, что мелкую не выперли из школы? – перебил его Астиан.

– Нет, мы радуемся, что ты скоро съедешь, – не осталась в долгу я.

– Астиан! Мила! Мы можем хоть один день провести без ваших перебранок? – взмолился папа.

– Мы могли бы, если бы Ас не жил с нами. Его переезд решит все проблемы, – внесла предложение я.

– Нет, проще прямо сейчас выставить тебя за дверь и крикнуть соседям, что ты что-то подожгла. Надеюсь, тебя посадят, – хищно улыбнулся братик.

Я схватила вилку и направила зубья на Астиана, он тут же отзеркалил мои действия. Пару мгновений никто не двигался, но, не удержав злую гримасу, я искренне рассмеялась и отложила прибор. Ас тряхнул блондинистой головой и взялся за салат, игнорируя напряжённую тишину. Лета, всё это время сидевшая с приоткрытым от удивления ртом, наконец очнулась и тихо произнесла:

– К этому никогда не привыкнуть…

Мама с папой одновременно устало вздохнули и выпили из бокалов. Тост так и не был произнесён.

Трапеза сопровождалась лёгкими беседами и шутками, но нас с братом попросили больше не спорить. Мы согласились, но только на время ужина.

Когда салаты остались позади, а их место заняло жареное мясо, разговор перешёл в более серьёзное русло. Я рассказала, как проходило испытание. Мама рассуждала вслух:

– У каждого экзамен проходит по-разному. Задание подбирается индивидуально. Возможно, они решили, что в случае с животным ты будешь меньше сдерживать себя, чем с человеком.

– Не знаю. Больше похоже, что кто-то изменил условия испытания незадолго до его начала. – Я взглянула на брата, и он бесстыдно сверкнул глазами, подтверждая мои опасения. Родители не знали, что работа Астиана не всегда законна. – К тому же в комиссии было больше человек, чем обычно. Да и над ребятами издевались так, что они на ногах еле стояли. А я ограничилась лёгким испугом.

После ужина мы ещё немного посидели вместе, а потом папа отправился на работу. Несмотря на взятый отгул, он всё же захотел заехать в офис. Трудоголик, что с него взять.

Мама осталась убирать на кухне, отказавшись от моей помощи, Ас пошёл провожать Лету (до вечера его можно не ждать), а я поднялась к себе и набрала Юну.

Автоответчик заверил, что Юн в ближайшее время перезвонит. Отключившись, я нервно походила по комнате из стороны в сторону, размышляя. Хотела прямо сейчас пойти к нему, но всё-таки отказалась от этой затеи. Скорее всего, он на тренировке или занят чем-то очень важным. Так что поход в гости откладывается до вечера.

Как ни странно, Астиан вернулся раньше обычного. Невероятно довольный, с глуповатой улыбкой и отстранённым взглядом. Завалился в мою комнату и разлёгся на кровати, очевидно, забыв, где находится. А я только приступила к уборке.

– Я кровать заправила минуту назад!

Подлинное возмущение брата не пробрало.

– Если бы ты заправила её утром, сейчас было бы не так обидно, – заметил он.

Отвернулась и продолжила убираться на столе. Пара минут игнора, и он сам уйдёт.

– Мил.

Я не отреагировала.

– Ми-ла.

Папка бумаги отправилась на нужное место.

– Милка…

– Ну что? – спросила, не выдержав.

– А Лета обо мне ничего не говорила?

Начинается… Последние полгода он только о ней и спрашивал. Иногда даже становилось обидно, что родной брат расспрашивал меня исключительно о лучшей подруге, словно других тем для разговоров и не существовало.

Естественно, никто не собирался отвечать на его вопросы.

– Это ты испытание заменил?

Я уставилась на него, ловя минимальные изменения в мимике. Но его лицо оставалось непроницаемым.

– Что она испытывает ко мне?

– Я просто не понимаю зачем!

– Вы же наверняка обсуждаете меня в школе.

– Ты думаешь, я бы не справилась с обычным испытанием?!

Последнюю фразу выкрикнула, настолько было неприятно от мысли, что в глазах Астиана я не способна на такую простую вещь, как сдача экзамена.

– Нет, я боялся, что ты проявишь себя слишком хорошо. Они могут заинтересоваться тобой в любой момент, – спокойно ответил он, приняв серьёзный вид.

– Почему? – кажется, в моем голосе прозвучала боль.

– Слишком высокий уровень дара. Поэтому тебе так тяжело справляться с огнём. Я встречал твоих ровесников-магов. Их силы несравнимы с твоими.

Я бросила тряпку, которой собиралась вытереть пыль, и тоже легла на кровать. Одинаково сложив руки в замок, мы уставились в потолок. В подкопчённый мною потолок.

– Неужели нигде нельзя научиться контролировать это? Ты же справляешься.

– Мил, я всего лишь чародей, источников знаний в этой сфере множество. А пользоваться огнём в нашей стране не учат.

– А где учат? – уловила контекст я.

Астиан любил отвечать на вопросы не полностью или делая акцент не там, где нужно. Чтобы научиться понимать его, понадобилась целая жизнь.

– Кажется, в Амте есть академия. Но это только слухи. Один знакомый упоминал, что в какой-то глуши ангел смерти набирает учеников.

– Пфф… Конечно, ангелам смерти заняться же больше нечем. Только школы открывать да по лесам бродить в поисках одарённых.

– Говорю же, слухи. Да и вряд ли тебя бы взяли.

Я перевернулась на живот, чтобы посмотреть ему в глаза:

– Это ещё почему?

– Ну… Ищут людей для обучения в Чертоге Смерти. А ангелами смерти, как ты знаешь, бывают только мужчины.

Брат поднялся с кровати и собирался уже уйти, но остановился, услышав моё:

– Странно, конечно. Почему девушки не бывают ангелами?

– Думаю, потому что они слабее мужчин. В Чертоге Смерти выживают сильнейшие.

С этими словами он покинул комнату, а я осталась размышлять. По-хорошему научиться нормально пользоваться магией стоило…

До вечера занималась какими-то бесполезными вещами. То уцелевшие плакаты перевешивала с одной стены на другую, то в соцсетях залипала. На закате ещё раз попыталась дозвониться до Юна, но он снова не ответил. Тогда я решила всё же пойти к нему домой.

С Юном мы знакомы были с детства. Вместе играли в песочнице, вместе рыскали по окрестностям в поисках сокровищ, вместе строили домики на деревьях. В средней школе стали приглядываться друг к другу, но не могли признаться в своих чувствах. Свела нас Лета. Просто посадила за один стол и сказала, что мы будем отличной парой. Несколько неловких минут, неуверенные попытки поговорить, и выяснилось, что симпатии взаимны. Собственно, в тот день ещё выяснилось, что Лета не просто хорошо понимает людей, а буквально чувствует их эмоции. В один момент у меня появились и парень, и подруга-ведьма.

Потом он не раз вытаскивал меня из передряг. Если бы не Юн, в моём личном деле было бы намного больше выговоров. В большинстве случаев он брал вину на себя, за что я была бесконечно благодарна. Его родители до сих пор не понимают, что́ их сын – отличник и вообще пример для подражания – нашёл во мне. Я, если честно, тоже иногда задавалась этим вопросом.

Наверное, поэтому наши отношения за последние несколько месяцев изменились. Мы стали реже видеться, меньше говорить, а проблем становилось всё больше.

Так что, стоя у двери его дома, переминаясь с ноги на ногу и нервно покусывая губу, я не решалась постучать. А как только подняла руку, сжатую в кулак, услышала звон посуды и нарастающий скандал.

– Ноги её в нашем доме не будет! Она маг, Юнас! Я не намерена принимать в семью нечисть!

Голос принадлежал матери Юна. Да, она и раньше меня не жаловала, но я не думала, что её неприязнь так сильна.

– Это не тебе решать! Последнее слово за отцом, а я…

Юнас понизил голос, дальше разобрать слова было невозможно, да и подслушивать как-то не хотелось. Услышанного оказалось достаточно, чтобы молча развернуться и поплестись в сторону дома. Пусть разберутся, а мы с Юном поговорим в другой раз, когда у всех будет подходящее настроение.

Вот только просто так уйти мне не удалось. Старуха Фонал из дома напротив поливала на ночь глядя цветы в клумбах и не оставила крики соседей без внимания. Ну и меня заодно.

– Зовски, неужели ты опять довела бедных людей? – в её голосе прозвучала претензия.

– Я ни при чём, госпожа Фонал. Просто мимо проходила, – откликнулась устало. Этот день отобрал все силы.

Она посмотрела на меня как на законченную идиотку и сказала:

– Конечно, ты просто проходила мимо дома паренька, с которым постоянно ходишь за ручку. И не ты стала причиной ругани добрых людей. Если бы ты сразу призналась, милочка, я бы слова тебе лишнего не сказала. – Тут я закатила глаза. – А так… Извини, но мне придётся вызвать полицию. Время позднее, шуметь уже не полагается.

– Миссис Фонал, я на самом деле не имею к этому отношения! Вы же знаете, что меня в участок отвезут без каких-либо выяснений!

Злобная ухмылка, расцветшая на морщинистом лице, подтвердила моё предположение. Именно на это старуха и рассчитывала.

Пока она звонила в участок, я судорожно соображала, что делать. Сбегать бессмысленно. Бабка конкретно на меня жаловалась и даже полное имя назвала. Убегу – только проблем охвачу. Стучаться к Юну не буду. Не хочу ещё больший разлад вносить в семью. Да и не факт, что помогут.

В итоге я написала Астиану, в надежде, что он ещё не спит.

Когда полицейская машина подъехала, сообщение всё ещё не было прочитано. Сидя на заднем сиденье под строгим взглядом участкового, позвонила брату, но он не взял трубку. Папин телефон был отключён, как и всегда, когда он занят на работе. Мама просто не могла помочь в данной ситуации.

А в участке слушать меня не стали. Как и всегда, когда дело касается сверхъестественного, твои показания ничего не значат. Правда на стороне людей, как бы лживо она ни звучала.

– Очередной выговор, Зовски, – просто сообщил мне уже знакомый сотрудник полиции и написал нужное заявление, которое уже завтра будет отправлено в школу.

Кажется, у меня проблемы.

– Мила! Кто вообще шляется по улицам ночного города, скажи мне!

Это мама пришла в полный ужас, когда я рассказала о случившемся. Вопли пошли по третьему кругу и начали повторяться, но я её не винила. Я бы тоже испугалась, если бы поняла, что мою дочь выгоняют из школы.

Но и просто молчать я не могла. Чувство несправедливости затопило с головой, и я кричала на всю прихожую: