В Зоне вторую неделю шёл дождь. Холодной, мелкой, колкой пеленой, будто бесчисленное множество иголок, падающих на огромной скорости с неба, искалывали всё живое на своём пути, заставляя живые организмы искать укрытие, прятаться, от этой позднеосенней боли и грусти…
Двое сидели в полуразрушенном небольшом домике у костра, пережидая это естественное природное явление, которое обычно, здесь занимает большую часть суток, в надежде, что когда‑нибудь, дождь всё‑таки кончится, и наступят привычные, и даже немного приятные, холодные серые будни…
Один сидел прям на земле, в коричнево‑сером комбезе и черном маск‑платке, прям по нос, виднелись только отрешённо‑пустые зелёные радужки глаз с мелкими черными зрачками, которые обжила бездонная пустота. Справа от руки, на сырой земле – ломоть хлеба и небрежно вскрытые, консервы со шпротами – верхнюю железную часть вскрывали торопливо, универсальным пятнадцати сантиметровым ножом с бежевой деревянной ручкой, стараясь быстрее добраться до содержимого. Слева – прозрачная, стеклянная, литровая бутылка, с непонятно‑мутноватой жидкостью и тёмно‑серым осадком на дне. Початая. Рядом с ней – два гранёных стакана, наполненные на половину. Поближе к костру лежат два раскрытых, промокших рюкзака, а вокруг них, на студёной земле, разложено разного рода барахло – сушится.
– Ну, для согрева, давай, – сказал другой, сидя на небольшом, пока что влажном и склизком от сырости валуне, который нашёл неподалёку и смог притаранить к костру. Поднял свой стакан справа, чокнулся с тем, в маске, выдохнул и опрокинул в себя.
– Ох, неплохо так пошла, да? Теплее, лучше стало… – второй молчал, ничего не говорил, смотрел безразличным взглядом на вялые языки пламени.
– Кароче понял, крутяк мля, вчера с пацанами фартануло нам чисто. Лошков недоделанных обчистили, оставили им только ножички, да по бинту внатуре, чтоб если чё, они отбивались, ага. Не, ну загнуться типа – а мы чистые, не при делах, кхе‑хе! Главное – мы им дали шанс, не с голой жопой пустили. Мы ж не звери, тоже люди. Люди, но чисто волки внутри, да. Только те санитары леса, а мы – санитары Зоны. Выискиваем слабое лошьё, которых жизнь ничему не учит и учиться не хотят, и даём им второй шанс, делаем их сильнее, закаляем типа, ага. Из слабых превращаем в сильных. Не, ну если после нашей «дезинфекции», у некоторых щеглов «иммунитет» не выдерживает и превращаются в жмуров – значит были больными и слабыми, непруха чё, – отломил кусок хлеба, взял шпротину, большую выбрал. Грязными серыми пальцами положил на кусок, прикрыл глаза и закинул сразу всё, не откусывая. Начал долго и с удовольствием жевать, с наслаждением вдыхая и выдыхая этот сырой, промозглый вечер.
