000
ОтложитьЧитал
«Когда вырастают крылья». Сага. Книга первая. «Зрящая во мгле»
Мы не знаем, что ждет нас там, за поворотом жизни,
Всё, о чем здесь идет речь, не доказано и нереально,
все совпадения случайны, но одно, несомненно,
любовь вечна.
Глава первая. Я с тобой
, пока ты дышишь.
Правду говорят, что люди – магниты. Одни притягивают удачу, другие беду, ведь у магнита всего два полюса. Есть люди – яркие представители таких полюсов, одним не везёт до патологии, что ни день, то травма или стресс. Беда – их второе имя. Спокойный день для них – уже счастье. Другим, напротив, везет так, что даже лотерейный билет покупать не приходится, – они его просто находят. Такие прожигают жизнь и наслаждаются ее благами, все глубже исчерпывая источник эмоций. Конец у обеих категорий обычно предсказуем: или суицид, или психиатрическая лечебница, причем не зависимо от их полярности. Есть крайне редкие экземпляры – магнитные экваторы. Они не притягивают никого и ничего. При этом, их жизнь им нравится, они крайне довольны своим спокойным существованием, и о другом не мечтают. Живут они долго, умирают в своих постелях, и о них, как правило, очень быстро забывают. Но, большинство людей, все-таки, совсем другие. Их полярность меняется регулярно, за везением приходят неприятности, за ними спокойное существование застойного болота, потом все повторяется, и так всю жизнь, до самого конца. Никто и никогда не знает, каков будет конец такого человека.
Я – яркий представитель этой категории. Причем, в моем случае перемена полярности нередко подходит к самым пикам полюсов. Частенько, мне приходилось просто мечтать о состоянии полного покоя. И все же, то, что произошло со мной в эту ночь, не вписывалось ни в какие рамки.
Я возвращалась домой с корпоративной вечеринки. Ресторанчик, в котором гуляла наша компания, был всего в нескольких кварталах от моего дома, и хоть район наш не был самым спокойным, а три часа ночи – не самое лучшее время для одиноких прогулок, пиво вперемешку с «кровавой Мери» сделали свое черное дело. Я решила, что сопровождение мне ни к чему, и шла домой по узеньким, темным проулкам, в самом прекрасном расположении духа, хмельно покачиваясь, что-то напевая под нос, размахивая сумочкой. Вечеринка прошла замечательно, и я так увлеклась своими мыслями, что не услышала быстрых шагов за спиной. Зато я почувствовала рывок за волосы, а затем кто-то дёрнул из рук мою сумочку. Я вскрикнула и судорожно вцепилась в ее лямки – еще бы, там же паспорт, деньги, ключи от квартиры.
– Брось сумку! – Прорычал нападавший.
Я не рассмотрела его лица. Как назло, ни одного фонаря на улице. У меня словно мозг отнялся от страха. Нападающий снова рванул сумку. Я, вместо того, чтобы отдать ее, вцепилась в нее еще сильнее и завопила что было мочи:
– Пожар! – Точно, как учили в детстве. Как сейчас, помню уроки безопасности. Наш учитель, строгий, но справедливый отставник Иван Капитонович внушал: «Если на тебя напали, – кричи «Пожар!», потому, что на «Помогите!» и «Спасите!», никто не выглянет. Люди побоятся, что еще и им достанется».
Я попятилась и вынырнула из темного проулка на дорогу, хоть как-то освещенную тусклым светом из окошек домов. Нападавший, со злобным возгласом кинулся ко мне, в руке его что-то блеснуло, и в следующую минуту я почувствовала острую боль под ребром. Удар, еще удар, я падала на землю, а моя сумка уносилась вдаль, вместе с грабителем. Я подумала, что глупо вот так умереть на дороге, в ста метрах от дома, с раной в груди. Кто бы мог предсказать такой нелепый финал. Мне стало дурно, и я на какое-то время отключилась.
Не знаю, сколько прошло времени, мне показалось, что не больше минуты. Я пришла в себя от прикосновения к моим губам. Мне показалось, что вокруг все стало лиловым. Рядом со мной разговаривало несколько человек. Это были мужчины. Их голоса были низкими, очень приятными:
– Большая кровопотеря. Красивая девушка. Жалко терять.
– Может успеем?
– Попробуй еще раз…
Эти люди были мне незнакомы, во всяком случае, определенно не с нашей улицы. Из лиловой мглы выплывали какие-то силуэты, я поняла, что вижу их не глазами, мои веки были налиты свинцовой тяжестью, я видела очертания каким-то внутренним зрением, сквозь темно-сиреневый мрак, неясно, словно тени. Вдруг, я вновь ощутила прикосновение к моим губам, горячее, словно кипяток. Было ощущение, будто солнечные лучи полились внутрь меня от этого прикосновения. По-видимому, кто-то пытался делать искусственное дыхание. Но это было не дыхание, он вливал в меня жизнь. Боль куда-то уходила, я чувствовала, что возвращаюсь из холодного сумрака на землю.
– Вы хорошо целуетесь, – слабо прошептала я, стараясь пошутить.
Говорившие тихо засмеялись:
– Она приходит в себя. Смотри. С юмором.
– Наложи повязку и грузим. Какая у нее группа крови?
– Пиво с водкой ее группа крови. Надо же, сколько алкоголя!
– Четвертая. Универсальный реципиент. Лей что есть, пока едем до больницы. – Послышался смешок. – Свою только не лей.
Я почувствовала, что меня перекладывают на носилки и несут. Несут легко, без напряга, как будто я не вешу ни грамма. Хлопнула дверца машины, тихо замурлыкал мотор, мы тронулись с места. На ухабе машину тряхнуло, и меня словно пронзила острая боль под ребром. Я застонала и приоткрыла глаза. Надо мною участливо склонился мужчина.
– Потерпи, потерпи немного. Сейчас будем на месте.
Сквозь полуприкрытые веки, я могла разглядеть его. Это был парень, лет двадцати семи, может, чуть старше. Он был одет в серо-зеленую куртку и такие же брюки. Это напоминало военную форму. На рукаве была нашивка «NORD». Наверное, какой-то спасатель. По крайней мере, мне так подумалось тогда. Сказать, что он был красив – ничего не сказать. Он был божественно красив. Тонкие черты лица, темные брови стрелой, аристократический профиль, идеальная осанка. Темно-русые волосы, стрижка с упрямой челкой, которую он то и дело откидывал со лба. Светлая, с легким румянцем, кожа. Нервные губы. Он был слишком хорош для простого смертного. Парень что-то писал в толстом журнале, потом, вдруг, поднял на меня взгляд. Я вздрогнула. Из под черных, пушистых, как у девчонки, ресниц на меня смотрели синие глаза, ясные, как будто излучающие свет.
– Вы кто? – Прохрипела я.
– Скорая. – Коротко бросил в ответ мужчина.
–Вы не похожи на врача.
– Вам нельзя разговаривать, у вас очень серьезное ранение.
Машину снова тряхнуло на ухабе, на этот раз так сильно, что я не смогла сдержать крика:
– О, Боже! Как больно!
Парень бросил журнал и сел рядом со мной, взяв меня за руку. Мне показалось, что его горячая, словно кипяток, кожа обожгла мою ледяную ладонь. Боль от раны была настолько невыносима, что из глаз хлынули слезы. Я почувствовала, что задыхаюсь то ли от рыданий, то ли от нехватки кислорода. Глаза полезли из орбит. Я поняла, что умираю. Невозможно! Я как рыба глотала воздух, но это не приносило облегчения. Ужас и паника объяли меня. Тело свело судорогой.
– Я умираю…
Конвульсии сотрясали все тело, я видела, как алеет и расширяется кровавое пятно на повязке, и чувствовала, как жизнь покидает меня. Спасатель прошептал:
– Не успеем, агония… только не это, придется идти на крайность, надеюсь, она не вспомнит.
Он силой прижал мои плечи к каталке, затем положил одну руку мне на лоб, а другую на повязку, прикрывавшую мою рану.
– Тс-с. Успокойся. Сейчас тебе станет легче. Сейчас все пройдет. Смотри на меня. Это шок, но сейчас тебе станет легче. Я дал бы тебе наркоз, но нельзя, просто бесполезно – у тебя в крови алкоголь. Просто слушай меня и делай, что я говорю. Сейчас боль уйдет.
Его голос был настолько уверенным и успокаивающим, что не слушаться было просто нельзя.
– Дыши. Спокойно и медленно дыши вместе со мной.
Он гладил меня по руке и словно дышал со мной в такт. Паника уходила. Я немного расслабилась и почувствовала, как согреваются кончики моих пальцев. Мне стало спокойнее. Но в страхе, что приступ боли и удушья повторится, все еще не отпускала его руку. Только шептала:
– Не уходите, не уходите…
– Я с тобой. Дыши. Я с тобой, не бойся, пока ты дышишь, я с тобой. Спокойно.
Под его рукой моя рана практически перестала болеть. Дыхание выровнялось, и я совсем успокоилась. Парень приложил руку к моему лбу и что-то прошептал. Тут же приятное головокружение увлекло меня куда-то в мир нереальных снов.
Глава вторая. NORD.
Я проснулась в больничной палате городской клиники скорой медицинской помощи. Сразу узнала этот белый, высокий потолок, стены, выложенные мраморным кафелем, не раз навещала здесь сослуживицу. Рядом – стойка капельницы, в вену льется какое-то лекарство. Ничего не помню. Ни как меня привезли сюда, ни что было потом. Палата обычная, даже не реанимация. Моя рука потянулась к повязке под ребром. Ее не было. Вернее, не было ничего, даже шрама от раны. Я нащупала гладкую кожу на том месте, где должны были быть, по меньшей мере, две дырки от удара ножом. Первое, что пришло в голову, – я была в коме и лежу тут уже год или два, так, что мои раны давно затянулись. Боже, какой теперь год? Что со мной случилось?
Дверь палаты открылась, низенькая девушка в голубой форме медсестры подмигнула мне и протараторила:
– Обход. Заведующая отделением будет вас смотреть. Не вставайте.
– Хорошо, но…
Девушка исчезла также быстро, как и появилась. Зато вошла приятная женщина средних лет в белом халате, в сопровождении трех других докторов и стайки молодежи. «Студенты» подумала я. Один из докторов раскрыл историю болезни:
– Больная поступила вчера по «скорой». Спазм коронарных сосудов, острая сердечная недостаточность, анемия третьей степени…
У меня, наверное, опять отнимался мозг. Какая к чертям анемия. Какой спазм? Я что не в себе? Как же моя рана? Мне это что, все приснилось?
– Ну как вы, милая? – голос приятной женщины вернул меня в реальность.
– Хорошо…но… какая сердечная недостаточность?
– Вас доставили в больницу с сердечным приступом.
– Я ничего не понимаю. Меня же ранили.
– Кто вас ранил?
– Грабитель. Он ударил меня ножом, вот сюда. – Я откинула одеяло и показала на живот. – Вот сюда, под ребро, два раза…или три…
Доктора переглянулись. Тот, что зачитывал мою медкарту, мягко возразил:
– Вам, наверное, приснилось. Вас привезла бригада скорой помощи. У вас случился сердечный приступ, прямо на улице. Нет никаких ранений.
– Да что вы! Я пока в своем уме. А какая бригада меня привезла?
– Неотложка. Обычная неотложка, кто-то вызвал. Вас нашли лежащей на улице без сознания.
– Кто нашел?
– Это нам неизвестно. Вы разволновались. – Доктор похлопал меня по плечу. – Вам нужен покой и лечение. У вас есть родственники?
– Я кивнула.
– Попросите их привезти ваши документы. Мы ведь даже не знаем, кто вы, как вас зовут, нам нужно все оформить.
– Меня зовут Лана.
– Очень хорошо, Лана. После обхода я вернусь, чтобы заполнить данные в вашей карте. А пока отдыхайте.
Студенты с любопытством взирали на мое недоуменное лицо. Я по-прежнему ничего не могла понять. Обход двинулся дальше, а я мысленно прокручивала в голове всё произошедшее со мной. Нет. Я прекрасно помню, как грабитель вырвал мою сумку и ударил меня ножом. Помню кровь на руке. Вещи! Где мои вещи? На них должна была остаться кровь! Не привезли же меня сюда в этой больничной сорочке с серым штампом на самом интересном месте. И потом, тот спасатель, что держал меня за руку, я помню. Помню его лицо так отчетливо, словно видела его минуту назад. Помню его мягкий приятный голос, помню обжигающую кожу ладоней, губы, вдыхающие в меня жизнь, помню его фразу: «Я с тобой…пока ты дышишь я с тобой…».
– Ну как вы тут? – Низенькая тараторка-медсестра впорхнула в палату и присела на краешек моей кровати.
– Я ничего не понимаю. Мне сказали, что у меня сердечный приступ, а я точно помню, что меня ранил грабитель.
– Ну что вы, я сама помню, как вас неотложка привезла. Такие красавчики доктора. Правда, ребята эти не наши, из другой больницы. У нас таких симпатичных врачей нет.
– Ну, слава Богу. Вы их видели?
– Конечно.
– А где моя одежда?
– Так вас в этом привезли.
– Как? Это же больничная сорочка.
– Так сказали, что у вас была остановка сердца, вас реанимировали в машине, одежду пришлось разрезать.
– А моя сумка? Документы в сумке.
– Ой, вот про это я ничего не знаю.
– Как же мне теперь разыскать этих врачей?
– А зачем вам?
– Они меня спасли. Хочу поблагодарить.
– Это сложно. Надо идти в управление, там смотреть график выезда машин, тем более что они не наши, значит, могли быть из любой другой больницы.
– Как тебя зовут?
– Вера.
– А меня Лана. Вера, ты могла бы для меня узнать, какие бригады дежурили ночью. Я тебя отблагодарю.
– Я постараюсь. Если обещаете не волноваться. – Девушка улыбнулась и вышла из палаты.
Мне все ещё было не по себе. Раз все считают, что у меня был сердечный приступ, не стоит их переубеждать. Пусть все идет своим чередом. Еще, чего доброго, сдадут психиатрам. Но я точно докопаюсь до истины.
Невыносимо тянулись часы. Мне стало настолько лучше, что я сама могла передвигаться по палате, выходить в коридор. Я позвонила маме и попросила принести вещи и копии моих документов. Мама поначалу забилась в истерике, узнав, что я в больнице, мне хоть и с трудом, но удалось ее успокоить, наврав про анемию. Уже поздним вечером Вера снова пришла ко мне в палату:
– Вот. Я раздобыла список бригад, что дежурили прошлой ночью. Наши «скорые» подчеркнуты красной ручкой, ну, чтоб вам не тратить на них время.
– Спасибо.
– Да не за что. Если найдете тех симпатичных докторов, обещайте узнать, в какой больнице они работают. – Она подмигнула.
– Обещаю.
Двумя днями позже, я уже выходила из ворот больницы. Вера махала мне рукой из окна сестринской на третьем этаже. Хорошая, добрая девушка. Побольше бы таких людей, искренних, не ожесточившихся на весь мир. В моем списке, за исключением бригад БСМП, были четыре бригады врачей из других больниц города. Вот их-то мне и нужно было обойти. Я должна была разобраться в случившемся со мной. И, поскольку я в своем рассудке не сомневалась ни на йоту, должно было быть какое-то логическое объяснение тому, что произошло. Я взяла такси и методично принялась объезжать одну больницу за другой. Все было безрезультатно. Это были совершенно не те врачи. Я терялась в догадках, что за люди спасли мне жизнь. Мне не давала покоя нашивка «NORD» на рукаве куртки того парня. Сама форма, так называемых, врачей «скорой» тоже вызывала сомнения. Может это вовсе не «скорая»? В памяти всплывали моменты позапрошлой ночи. Боль, страх, силуэты в лиловой мгле, ясные глаза того, кто вернул меня к жизни. Сила и спокойствие, исходившие от него, нечто, способное подчинить себе безоговорочно.
В кафе, где я остановилась выпить чего-нибудь бодрящего, к большой удаче, был беспроводной интернет. Я достала планшет и набрала в поисковике «NORD». После десятка страниц о северных ветрах, отелях и холодильниках, с одноименным названием, выскочила статья местной газеты, о волонтерском поисково-спасательном отряде «NORD», объединившем четверых энтузиастов, оказывающих помощь службе спасения в ликвидации последствий катастроф. Там было фото на фоне развалин многоэтажки, обрушившейся прошлым летом. Но фото настолько маленькое, что разглядеть лица людей было практически невозможно. А вот форма была та самая. Серо-зеленая, с широким черным поясом. Наконец-то у меня появилась надежда. Я никак не могла забыть своего спасителя. Теперь я точно отыщу его, осталось только найти координаты этого отряда. Но как я ни старалась, все дальнейшие попытки не увенчались успехом. Отряд-невидимка больше нигде не всплывал, поиск в сети не давал никакого результата. Надежда найти моего спасителя угасала с каждым днем.
Мое лечение подошло к концу, и мне пришлось вернуться к обычной жизни. Душный городской офис днем, и одиночество дома, перед компьютером, по вечерам. Потянулась вереница скучных однообразных дней, пронизанных недоумением и непониманием странного события, так и не нашедшего своего объяснения. Болото. Магнитный экватор.
Глава третья. Зенит полнолуния.
Жаркая июльская ночь сменилась долгожданной предрассветной прохладой. Я не могла сомкнуть глаз. Отпуск. Сбежала из дома к морскому побережью. Сбежала из душного города и от странного ощущения, что в собственной квартире больше не одна. В первую же ночь после больницы дома мне приснился кошмар. За мной гнался тот самый грабитель, в его руке был огромный нож. Он настигал меня, и нож вонзался в мое тело. Боли не было, но кровавые брызги заливали все вокруг. Я понимала, что это сон, но не могла проснуться. Странный шорох заставил меня вынырнуть из этого кровавого месива. Стало страшно от мысли, что в украденной сумке были ключи, а замок я не поменяла. А, вдруг, тот самый грабитель пришел поживиться моим добром, ведь он был уверен, что отправил меня на тот свет. Я попыталась открыть глаза, но поняла, что не могу этого сделать. Свинцовая тяжесть налила мои веки. Снова вокруг была лиловая мгла. Сквозь нее я видела очертания предметов в моей комнате. Они становились все четче, да и сама мгла становилась прозрачнее. Я уже хорошо могла различить все, что находилось вокруг, вопреки тому, что восприятие казалось одноцветным. Сначала мне стало страшно, затем страх сменился любопытством. Я поняла, что, несмотря на полную свою неподвижность, я могу поворачиваться вне своего тела, обозревая все вокруг себя. Я попыталась двигаться, и мне удалось переместиться в один из углов комнаты. Вдруг, я увидела существо, стоящее у входной двери. Это в прямом смысле было «существо». Ни зверь, ни человек. Я могла видеть только его силуэт, но и одно это внушило мне жуткий страх. Огромное, под потолок ростом оно двигалось ко мне. Непропорционально маленькая голова, мерцающие огоньки вместо глаз, широченные плечи. Я молилась, чтобы проснуться. Существо подошло на расстояние вытянутой руки и протянуло ко мне свою ладонь. На ней было шесть пальцев. Вдруг, порыв ветра распахнул окно, и страшный силуэт рассыпался, словно песочная фигура. Мне удалось проснуться и сесть на кровати. Окно действительно было открыто. Я вытерла холодный пот. До утра мне больше не удалось сомкнуть глаз. С тех пор, приходилось просыпаться от непонятных движений в доме почти каждую ночь. Страшный сон? Кошмар? Надеюсь, что так, но мне определенно нужна была смена обстановки.
Море. То, что нужно. Маленький приморский поселок. Дороговато, но бунгало прямо у берега того стоит. Ночной прибой и звезды. И никаких чудес. Ни хороших, ни плохих. И никаких предчувствий. Здесь мне было хорошо и спокойно. У меня появился здоровый аппетит и нормальный сон. Несколько дней я, вообще, только загорала, купалась, ела и спала. И только эта ночь, почему-то, была особенной. Спать не хотелось совсем. Наверное, из-за полнолуния.
Я вышла на берег. До рассвета еще пара часов. Ничего, днем отосплюсь. Над водной гладью луна висела, как большая золотая плошка. Стоя у берега, я смотрела на золотистую дорожку, искрившуюся у ног. Она, постепенно, становилась все короче. Вначале, я не поняла в чем дело, но потом, до меня стал доходить смысл происходящего. Вода уходила от берега. Постепенно, сантиметр за сантиметром море отступало вдаль к горизонту. Послышался шорох и шлепки – это об опустевший берег билась мелкая рыбешка. Несколько крабов, один меньше другого, поползли вслед за водой. Большая жирная медуза заблестела на камне, уныло опустив волнистые рюши прозрачного тела в песок. Яркая луна, как будто находясь в зените, раздувалась, словно праздничный шар, над этой картиной. Меня озарило. Цунами! Меньше чем через час здесь будет смерть. Именно перед приходом большой волны отлив становится аномальным. Море уходит от берега. Я метнулась в домик, схватив сумку с только что восстановленными документами, и рванула в поселок.
Мне оставалось только нестись, что было сил, к единственной здешней возвышенности. Это был довольно высокий холм, – главная достопримечательность поселка. Его называли «зеленой горкой», там, на вершине, стояла небольшая колоколенка, с утра до вечера, в ее задорный громкоголосый колокол звонили все, кому не лень. На елях, вокруг нее, влюбленные завязывали ленточки, на счастье. Я неслась по улицам поселка с криками «Цунами!», «Спасайтесь, идет цунами!», вслед недоверчиво смотрели многочисленные посетители ночных кафе, что были по дороге к холму. Но когда до них доходил смысл моих криков, они кидались бежать за мной. Я неслась вверх по склону холма, что было мочи. Ступеньки, что вели к вершине – их была ровно тысяча, и это тоже была достопримечательность. Я считала через одну. Пятьсот. Вот и заветная колокольня. К счастью, дверь на лестницу открыта. Я понимала, что теперь разбудить поселок может только этот колокол. Вцепившись в толстую веревку, я ударила в него что было сил. Потом еще, и еще раз. Сколько это продолжалось, я не знаю, я только помню, что не понимала, что громче, мои вопли, или звон колокола.
Зажав руками уши, чтобы не лопнули барабанные перепонки, я смотрела вниз. По холму бежали люди, а прямо за ними, с моря, поднималась огромная черная волна. Она шла от горизонта, становясь все выше и выше. Ее черное тело венчал белый гребень пены. В свете полной луны это зрелище было зловещим и прекрасным. Я дергала веревку колокола, что было сил. Руки были содраны в кровь. Шум идущей волны превратился в гул, заглушающий звон. Мягко, как будто кошачьей лапой, она накрыла прибрежные бунгало. Мгновенно, во всем поселке погасло электричество. Теперь, луна оставалась единственным источником света, равнодушно наблюдавшим за этим апокалипсическим действом. Внизу раздавались крики. Люди все еще пытались спастись. Я всегда думала, что цунами – волна убийца, волна – разрушитель, сметает все на своем пути. Эта же волна просто поднималась, все выше, и выше, с невероятной скоростью. Как будто кто-то наполнял ванну. Скрылись под водой крыши ночных ресторанов, затем крыши трехэтажных гостиниц, все выше, и выше, и выше, волна подходила к зеленому холму. Я не сводила глаз с пенной шапки, в которой болтались обломки, мусор вперемешку с телами то ли людей, то ли животных, уже нельзя было понять. Вершина зеленого холма была битком забита народом, который молился о спасении. Сколько это продолжалось, нельзя было сказать. Нас ждала неизвестность, никто не знал ни высоту волны, ни ее скорость, ни когда и где она остановит свое смертельное шествие.
И вдруг, как-то разом, все прекратилось. Так же плавно и быстро волна стала уходить вниз. Желтый диск луны стал бледнеть, рассвет выхватил из темноты далекий горизонт. Вслед за уходившей водой, обнажалась жуткая картина случившейся трагедии. Живописный курортный рай превратился в кромешный ад. В лужах громоздились кучи обломков, покрытых водорослями и песком, кирпичные здания выстояли, но вот прибрежных бунгало больше не было. Вокруг виднелись покосившиеся дома, заборы, поваленные столбы электропередач, обломки вещей, которые еще несколько часов назад служили своим хозяевам. Сквозь слой грязи, можно было разглядеть фрагменты человеческих тел. Мертвые животные, домашний скот, птица, медузы, рыба – все смешалось, дополняя жуткий пейзаж. Всплеск и тишина. Словно, кто-то объявил минуту молчания. Даже маленькие дети, рыдавшие за минуту до этого на руках родителей, замолчали. В звенящей тишине послышался чей-то нецензурный возглас. Толпа на холме вновь загалдела. Кто-то плакал, кто-то истерически хохотал, кто-то безуспешно пытался позвонить в службу спасения.
Я сидела на подоконнике колокольни, в каком-то оцепенении. Почему это все со мной происходит? Високосный год? Второй раз за лето я на волосок от гибели. Сначала, невезуха с ограблением, теперь, чрезвычайное везение – спасение от цунами. Ничего себе «качели». Отдохнула на море! Откуда-то подошла группа людей с маленькими детьми. В один голос меня стали благодарить за то, что я предупредила их о надвигающемся бедствии. Я улыбалась, меня обнимали, целовали, пожимали мне руки, разные, совсем незнакомые мне люди. Очень хотелось спать, было состояние разбитости, совсем не было сил. Я спустилась на пол, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Люди располагались на полу колокольни, на земле, на склонах холма. Кто-то хотел спуститься вниз, но их не пустили, всех предупредили, что может быть и вторая волна, да и смысла не было. Живых там было не найти, а мертвым они ничем не могли помочь. Восходящее солнце ярко осветило мертвый поселок. Я заснула с мыслью «будь что будет».