000
ОтложитьЧитал
– Мне что-то передать Вадиму Ароновичу?
В глазах Павла Сергеевича мелькнуло понимание. Он улыбнулся.
– Всё должно было быть не так. Пойми пацан, меня подсадили. Я мучился, мне нужны эти ваши сессии, иначе я просто схожу с ума. Таких как я называют садистами, Кирилл, – похоже он первый раз назвал Плеханова по имени. – Мне нужен этот наркотик. Без него я бы уже пылил на зоне.
Дыжин убрал руку от живота. Он хотел что-то сказать ещё, но Кирилл не стал ждать. За открытым окном послышались сирены. Плеханов выпрямился и вытянул руку с оружием. Несмотря на кажущуюся решимость, дуло несколько раз предательски дёрнулось. Нет, нельзя дать им замкнуть петлю. Кирилл выстрелил Дыжину в голову. Смерть Клиента разрывает сессию.
Глава 15.
День третий. Воскресенье. Екатеринбург.
На смотровой площадке бизнес-центра «Высоцкий» прохаживались первые утренние посетители. Алексей Геннадьевич в своей неизменной красной бейсболке любовался воскресным Екатеринбургом.
– Это самая высокая точка, – сообщил своей семье мужчина неподалеку.
– А почему Высоцкий, папа? – паренек лет двенадцати пытался рассматривать город, встав на цыпочки.
– Игра слов, – пожал плечами отец.
К Серебрякову присоединился Дима. За его плечом маячил коренастый наемник с почти квадратной головой.
– Костя, погуляй, – шикнул на напарника Дима.
Коренастый парень послушно отошёл. Алексей Геннадьевич одобрительно посмотрел на Диму. Хороший парень, толковый. И не без авторитета. Они некоторое время стояли молча.
– Интересная игрушка, Дима, – Алексей Геннадьевич показал зажатый в руке чёрный браслет. – Как ты вычислил этих ребят?
– По видеозаписи с Оперного театра. У них не было оружия, а у нас было. Не знаю кто они, но выслеживать Дыжина стоило аккуратнее.
– Я рад, что дал тебе карт-бланш, – похвалил Серебряков.
– У меня потери. Минус три человека. Нужно нанять новых.
– Пока не стоит. У тебя остался Костя и ещё один. Как там его?
– Валера. Он нервный.
– Ну так ты учти, что нервный и поручения давай по возможностям. Тебе бы Кирилла найти, у него мои капсулы. Как таблетки, целый мешок. Не ошибешься.
Серебряков поднял руку, к нему тотчас подошёл Костя. Алексей Геннадьевич передал подручному свернутый лист бумаги.
– Шаца нужно потеребить, вывести из зоны комфорта.
Алексей Геннадьевич усмехнулся сам себе. Костя мгновенно исчез вместе с полученной запиской. Дима недовольно проследил за ним взглядом. «Никак ревнует?» – к своему удовольствию подумал Серебряков.
– Как искать Кирилла?
– Никуда он не денется, – беспечно откликнулся Алексей Геннадьевич. – Он обычный парень в чужом городе. Будет где-нибудь прятаться. У меня есть на него зацепочки, так что будь на связи и не уезжай из города.
– Какой план дальше?
– Десять двадцать восемь, – вместо ответа Алексей Геннадьевич посмотрел на часы. – Ты иди, Дима, иди. Я хочу побыть один.
Серебряков посмотрел вслед Диме. Толковый парень. И любопытный. Пожалуй, слишком.
***
Воскресенье. Москва.
Степанов был готов прыгать с крыши.
Ох уж эта Москва-Сити! Пожалуй, Максим был единственным человеком, не разделяющим всеобщее восхищение деловым центром страны. Он уже несколько месяцев трудился Оператором именно на этом участке и видел в Москве-Сити не роскошь, власть и бликующие на солнце небоскребы, а скучные фантазии местных бизнесменов и чиновников. Набить морду начальнику, шуточно позвонить в администрацию президента, перестрелять всех коллег на этаже – эти Клиенты заказывали короткие сеансы из-за экономии средств и не могли придумать ничего по-настоящему стоящего, разрывающего шаблоны, выворачивающего нервы и желудки окружающих. В отличии от большинства своих коллег, Максим восхищался подвластной ему технологией и практически буквально проливал литры горючих слёз бессилия от невозможности самому воплотить фантазии в открытой петлей времени безнаказанности.
Никита Андреевич Степанов по градации, придуманной Максимом для своих Клиентов, относился к категории беззлобных экстремалов. Его сеансы не были направлены на кого-то другого, только сам Степанов и только его игра со смертью. Возможно, думал Оператор, Никите Андреевичу стоило заняться альпинизмом или прыжками с парашютом – рисков и адреналина не меньше, а экономия денег налицо. К сожалению, или к счастью, советы и консультирование Клиентов не входили в обязанности Операторов. Максиму оставалось безупречно отработать ещё чуть-чуть и его наверняка переведут на более сложные проекты. Когда-нибудь он и сам скопит достаточно денег, чтобы всласть насладиться безнаказанностью благодаря возможности вернуться по петле.
Степанов уже забрался на крышу и отчаянно махал обеими руками. Максим так и не вышел из своей машины, его бюджетный универсал был удачно припаркован вдоль дороги и водителю открывался безупречный вид на небоскреб. Максим несколько раз моргнул дальним светом, теперь Клиент мог не переживать – Оператор контролирует ситуацию.
Максим заблокировал двери машины, выключил звук на смартфоне и отбросил его на заднее сиденье, работа есть работа, и сейчас нужно было отрешиться от посторонних мыслей, исключить внешнее вмешательство. Оператор откатил водительское сиденье назад, установил экран терминала на колени и положил руку на кнопку сброса сессии. Ладони привычно вспотели, а в висках запульсировала кровь. Взрослый человек летит с крыши небоскреба почти минуту (конечно, в зависимости от этажности здания), проблема заключалось в том, что оператор должен был прервать сессию только в самом конце падения, а именно ближе к земле тело наберет ужасающую скорость. Совместить желание Клиента максимально приблизиться к смерти с его же, Клиента, безопасностью задача не простая.
Оператор внимательно смотрел на фасад здания, временами поглядывая на терминал. Все показатели Клиента находились в рамках обычного, а ведь Степанов уже летел. Никита Андреевич разбежался, выпрыгнул с крыши на пару метров вперед и теперь раскинув руки и ноги четырехконечной звездочкой летел вниз, набирая и набирая скорость. Наверное, Максим мог бы просчитать скорость падения Клиента, но эти данные ничем не могли помочь, Оператор сосредоточился на визуальном сопровождении Степанова, время от времени прикасаясь ладонью к заветной кнопке возврата.
Клиент «прошёл» середину здания и пролетал остаток пути, возможно он что-то кричал, как это делают туристы на американских горках, возможно ему было смертельно страшно, и он уже несколько раз пожалел о своем решении. Система считала его показатели жизнедеятельности стабильными (Максим немного опасался разрыва сердца или чего-нибудь подобного).
На улице стали замирать люди. Они вскидывали голову вверх, активно жестикулировали и тыкали пальцами по направлению к пролетавшему этаж за этажом Степанову, некоторые тянулись за телефонами и судорожно дергали пальцами по экранам, торопясь включить камеру.
Оператор не видел ничего вокруг, сейчас он был сосредоточен только на летевшим вниз Клиенте и собственной руке, занесенной над заветной клавишей, избавляющей от последствий кнопке. Двадцатый этаж и почти сразу семнадцатый, Максим не успевал считать мелькавшие этажи. Вот Степанов «прошёл» пятнадцатый, а теперь сразу десятый. Пора нажимать кнопку. Но Клиент так просил рискнуть! Восьмой этаж. Он хотел достигнуть минимум третьего. Шестой этаж. Четвёртый. Это уже слишком! Хватит. Максим вдавил кнопку ладонью.
Оператор поправил сиденье, завёл машину и включил поворотник. Вывернув руль налево, медленно выехал на свободную полосу. Гул в ушах рассеивался, сквозь закрытые окна он начал слышать крики, прохожие устремились к небоскребу. Хорошо, что Максим был достаточно далеко от места падения, вряд ли звук разрывающегося о мостовую тела похож на безобидную петарду. Оператор бросил взгляд на темный экран отключившегося терминала и влился в поток машин.
Электронные часы на приборной доске показывали московское время 8:34.
***
Воскресенье. Екатеринбург. Кировское РОВД.
Поздно вечером Вадима Ароновича вывели из камеры. В кабинете у следователя, задержанного поджидал новый человек. В накуренном помещении громко работал телевизор. В камере Шаца крутили НТВ, а следователи смотрели Россию24. На обоих каналах весь день сообщали о безумии, охватившем мир. К вечеру истерия нарастала и множились вопиющие случаи зверств. По России24 крутили репортаж из Хабаровска, где местный депутат полдня разъезжал на БТР и основательно разрушил несколько зданий. Число жертв предстояло подсчитывать всю ночь.
– Что ж это за хрень творится? – спросил следователь, работавший с Шацем. Ему никто не ответил.
– А, Вадим Аронович, – Шаца заметил новенький. – Меня зовут Александр Викторович. Я из Сысерти. Знаю, что у вас тут свои заморочки. Да и во всем мире что-то явно не так, – Александр Викторович помолчал. – Вы присядьте, Вадим Аронович. У нас тут опознание…
Следователь из Сысерти протянул Шацу папку с документами и фотографиями. Вадим Аронович и правда сел на стул, он мельком взглянул на протянутые документы. Фотографии полетели на пол, выпав из онемевших пальцев арестованного. Александр Викторович не ругался, он грустно посмотрел на Шаца, молча подобрал и засунул в папку фотографии убитых женщины и девочки семи лет.
Глава 16
Ярослав Бочарников разглядывал свое отражение в зеркале. Широкое и длинное зеркальное полотно отражало восемь раковин с затейливыми смесителями и еще молодого, но уже зрелого, сформировавшегося мужчину. Светло синий деловой костюм, подходящий как для переговоров, так и неформальной обстановки и общения, отлично смотрелся на крепком спортивном теле. Костюм ему нравился. Не зря, он приехал в этот торговый центр спустя месяц после покупки костюма, чтобы заменить пиджак. Предыдущий несколько часов назад располосовали ножом, а Ярослав быстро и надолго привыкал к вещам. Он по-прежнему берег одежду, хотя уже давно мог себе позволить ежедневную смену гардероба.
Сменить пиджак не проблема, а вот как он смог отклониться от лезвия и отделаться только полой пиджака, спасая ребра… Бочарников с гримасой боли сделал круговые движения левым плечом, разминая сустав. Поднял левую руку. Кисть поднялась на уровень подбородка, выше никак. Он хотел отложить решение проблемы, убеждал себя в сохранении прежней эффективности своего тела, но сегодня мог лишиться жизни. Глупо. Сложный диагноз. Что-то вроде разрыв суставной губы плечевого сустава. А ведь Ярослав не работал с железом и не получал травм. Ортопед советовал операцию, но пугал пересадкой бицепса. Врачи называют это тендиноз или подобным словом. Бочарников по русской традиции решил отложить вопрос. Перетерпеть.
Туалетная комната торгового комплекса напоминала проходной двор. Туда-сюда сновали люди, почти никто не останавливался у раковин для гигиены. Ярослав не спешил уходить. Сегодня у него не было никаких дел. Разве что выспаться после ночной операции. Его личной инициативы.
***
Он прибыл к злополучному кафе ближе к полуночи. Простенькая вывеска подсвечивала безыскусное название «Алина».
Отдельно стоящее прямоугольное здание, две смежные стены из стекла, одна боковушка из кирпича и сайдинга, задняя стена скорее всего тоже. Отделанное серым кафелем крыльцо в одну ступеньку. У двери вечные толпы курильщиков, пьяный гомон, приодетые в лучшее, чуть перекрашенные и сильно завитые женщины. Дымящиеся, раз за разом все больше расстегивающие рубашки шумные мужчины. Кафе «Алина» славилось шашлыками, живой музыкой и ночными танцами для тех кому за сорок. А ещё здесь квартировали криминальные «решалы», занимающие один и тот же угол помещения с самого открытия и расходившиеся только перед спешащим домой персоналом.
Ярослав припарковался напротив кафе, проехав от силы пятьдесят метров в сторону города. Запер машину, бегло осмотрелся. Никаких камер поблизости не было, никто не «простреливал» парковку, но поблизости могли оказаться машины с регистраторами, молодежь с включенными смартфонами. Никого. Удовлетворенно кивнув сам себе, Бочарников открыл багажник. Он не возил с собой огнестрельного оружия, хотя холодным оружием предпочитал не пренебрегать. Годы тяжелого выживания научили его быть эффективным, не допускать лишних пауз и разговоров. Он старался наносить максимальный ущерб в первые мгновения стычки. Сегодня он взял кастет. Набор увесистых гаечных ключей, монтировки и двух молотков остался в багажнике. Слишком заметно. Не удобно.
Опустив кастет в правый наружный карман пиджака, Бочарников направился в кафе.
Основной зал «Алины» встретил хитами Аллегровой, внушительной барной стойкой и тесной стайкой танцующих. Ярослав продвинулся вглубь кафе, осматриваясь. Со стороны он выглядел растерянным посетителем. Только Бочарников не искал пустующий стол, он всматривался в закрытый шторой угол заведения, в котором изо дня в день до раннего утра засиживалась местная шайка «решал». Вся компания кучковалась вокруг седого высокого мужчины. По паспорту этот человек именовался Артуром Сергеевичем, но окружающим он представлялся Козырем. Его считали серьезным криминальным авторитетом. Ярослав сомневался в легальности подобного статуса, но не собирался вникать в легитимность авторитета.
Рядом с седым Козырем одновременно крутились трое среднего возраста мужчин и от трех до пяти молодых парней. Молодые ловили каждое слово умудренного рецидивиста, взрослые решали вопросы – приводили «терпил», делали звонки, выезжали на встречи. Сам Артур Сергеевич почти не покидал кафе, сделав «Алину» своей резиденцией.
Бочарников отслеживал Козыря два месяца. Артур Сергеевич брался за решение разнообразных вопросов бизнеса и не гнушался семейными разборками. Вся суть его деятельности заключалась в банальных угрозах в сторону противников, обратившихся к нему «терпил». Особую прыть авторитет проявлял в делах легких, сложные же вопросы волокитил, придумывал накладные расходы и бесконечно доил своих же нанимателей.
Ярослав презирал блатную романтику, но не планировал бороться с криминальной иерархией. Артур Сергеевич, сам не зная того, стал врагом Бочарникова из-за вербовки в свои ряды сирот и насилия по отношению к слабым. Авторитет не гнушался грязными методами воздействия на особо беззащитных должников. Свой личный приговор Бочарников вынес две недели назад, но неожиданная командировка смешала карты, возмездие пришлось откладывать. Ночь с субботы на воскресенье совершенно неудачное время для разборок с криминалом, но Ярослав не хотел снова откладывать операцию.
Убедившись в присутствии Козыря и его приспешников, Ярослав вышел из кафе. Артур Сергеевич покинет заведение под утро. Его заберут на серебристом Митсубиси Паджеро. Верное преданное окружение разойдется пешком. Бочарников предполагал, что Козырь живет поблизости, но не рисковал отслеживать путь машины. Водитель Паджеро вёл автомобиль резко, в рваном темпе. Ярослав боялся выдать себя преследованием. Он решил все начать и быстро закончить около кафе.
Бочарников опустил правую кисть в карман пиджака и сжал холодный металл кастета. На левом запястье из-под рукава можно было рассмотреть чёрный матовый браслет, напоминающий умные часы.
Авторитет вышел сразу после четырех. Ярослав просидел всё это время на лавочке справа от кафе ни разу не шелохнувшись. Облокотившись спиной о дерево, Бочарников свободно просматривал проезжую часть и тротуар перед «Алиной». Артур Сергеевич благосклонно пожал руки молодым «пехотинцам». Наслушавшиеся сказок молодые ребята с чувством собственной важности разошлись по домам. Какими бы крутыми они себя не ощущали, они все еще жили с родителями и по приходу домой им придется умерить спесь и на время вернуться к обычной жизни. Всем кроме, сирот, которым Козырь казался единственной путеводной звездой, учителем, ментором и наставником. Ярослав сжал зубы и встал.
Артура Сергеевича окружала троица верных соратников. Двое коренастые, третий повыше, с более узкими плечами. Бочарников считал всех троих не более чем досадной обузой, он не видел в них угрозы. Обычные парни, не спортсмены, с минимальным опытом. Эти люди привыкли брать свое нахрапом, агрессией, непривычной обывателю. Поэтому перед ними терялись, боялись дать отпор. А когда все-таки находился смельчак, то эти парни отступали сами.
Паджеро еще не подъехал. Значит троица так и будет стоять со своим начальником у кафе. Это не страшно. Как раз-таки именно водитель был неизвестной переменной, его Ярослав ни разу не видел вблизи. Бочарников приближался прогулочной походкой, автоматически проверил браслет на левой руке, прежде чем достать кастет. Три минуты сорок четыре секунды – более чем достаточно для его плана. Если что-то пойдет не так, он успеет вернуть себя назад во времени. Браслет подмигивал зеленым индикатором.
Приближаясь к компании из четырёх мужчин, Ярослав слышал спокойный, глубокий голос Артура Сергеевича. Козырь привычно травил байки, трое приспешников почтительно внимали старшему. Один из коренастых типов и тот что повыше, стояли к Бочарникову спиной. Сначала кастет утонул в высоком. Удар пришелся в область левой почки. Следующим движением Ярослав обрушил усиленный железом кулак в правый висок коренастого. Не обращая внимания на заваливающихся первых противников, Ярослав выкинул ногу в направлении коленки третьего приспешника авторитета. Он любил подсекать противника, выбивая опорную ногу. Потерявшего равновесия врага можно было добивать самыми разными ударами. Все шло по плану. Второй коренастый тип начал заваливаться, но отчаянно взмахнул руками и попытался накрыть собою нападавшего Ярослава. Бочарников взмахнул левой рукой, чтобы перехватить кисть противника и приготовился нанести сокрушительный апперкот правым кулаком в кастете. Левое плечо пронзила резкая жгучая боль.
Ярослав не смог удержать коренастого плотно сбитого противника на расстоянии, они почти обнялись. Правая рука Бочарникова прошла вскользь, удар пришелся чуть ниже ключицы, не сотрясая врага. Третий противник попытался боднуть Ярослава. Закинул руки за шею. Бочарников наугад вынес вперед правое колено, провёл быструю серию ударов обеими руками по туловищу. Коренастый тип начал оседать, сползая с Ярослава. Бочарников оттолкнул противника и развернулся в направлении Артура Сергеевича. Развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшее лезвие откидного ножа.
Авторитет быстро и верно оценил происходящее, споро выхватил нож и резким, выверенным движением полоснул ближний для себя левый бок Ярослава. Бочарников успел отвести тело вправо. Лезвие распороло полу пиджака, чиркнув по коже. К чести Артура Сергеевича, он не стушевался, не бежал и тем более не принялся голосить, взывая о помощи. Козырь сделал ещё одну попытку нанести удар ножом. На этот раз снизу-вверх, сближаясь с противником.
После чиркнувшего по коже лезвия Бочарников испугался. Долю секунды он хотел схватиться за браслет и зажать кнопку возврата. Серьезное ранение могло замедлить его действия, помешать воспользоваться «страховкой» в виде петли времени. Однако осознав ничтожность потерь – порезанный пиджак и царапина – он взял себя в руки. Козырь не ставил перед Ярославом сложных задач. Перехватить руку с ножом, потянуть на себя, несколько сильных ударов кастетом в лицо, неприятный хруст кости, чвакающие звуки разорванных мягких тканей вперемешку с булькающим стоном.
Изначально Ярослав продумывал речь. Он хотел объяснить свой поступок, потребовать убраться с глаз долой. Козырь должен был понимать кто и за что будет преследовать его и впредь. Вместо этого Бочарников молча развернулся и вложившись всей яростью нанес удар ногой в голову скрючившегося от боли самого первого помощника Козыря, получившего удар в спину. Авторитет и его шайка долго будут гадать о таинственном враге, а самому Артуру Сергеевичу потребуется много времени и сил, чтобы сначала не умереть от травм, а потом поправить здоровье. Лицо, как надеялся Ярослав, Козырь без помощи пластики восстановить не сможет.
***
Несмотря на личную маленькую победу ранним утром, Ярослав не чувствовал себя удовлетворенным. Он выбрал себе миссию, находил врагов, планировал операции, осуществлял задуманное. Детский дом, интернат, армия, контракт в спецподразделении – Ярослав прошёл большой трудный жизненный путь, он мечтал стать героем России, но в итоге нашёл себя в теории малых дел. С раннего детства Бочарников презирал окружавших себя мерзавцев. А они встречались повсюду, примеряли разные личины, носили всевозможные статусы. Ярослав романтизировал военную службу, считал служение Родине альтернативой окружающей его блатной романтике и повсеместным бытовым страхом перед сильными. Сильными физически, эмоционально, бюрократически.
Армия быстро развеяла иллюзии. Военные спецоперации окончательно раздавили веру. Ярослав из раза в раз наблюдал поведение оскотинившихся, звереющих от крови и насилия людей. Забавно, но количество мерзавцев всегда было ничтожно в сравнении с массой обычных, в меру добрых и чутких людей. Однако масса редко противостояла наглым индивидам, чаще покорно стояла в стороне, а иногда и увлекалась паразитическим агрессивным настроем.
Ярослав не умел философствовать, не в его духе была и печальная рефлексия, он привык реагировать на внешние раздражители интуитивно – действовать, бороться за то, что считал правильным. Разочаровавшись в системе, под которой он понимал организацию всех уровней общества, молодой человек принял решение действовать по мере своих сил. Подлецы всех мастей унижали, грабили и насиловали по одной единственной причине – они это могли. Ярослав наказывал мерзавцев руководствуясь той же причиной.
Однако сегодняшняя локальная акция не принесла обычного приятного удовлетворения. Нет, Артур Сергеевич был настоящим мерзавцем, а его приспешники опасными негодяями, но он действовал не в момент совершения ими преступлений. Ярослав действовал холодно и выверено, как на работе. Ему не хватало эмоции момента.
Дверь туалета в очередной раз распахнулась. Вслед за десятилетним ушастым мальчишкой вбежал его не менее ушастый отец. Оба носили очки и имели нескладный забавный вид. Щуплые несуразные люди. Они ринулись мимо Ярослава к туалетным кабинкам.
– Пахнет, – жалобно и удивленно сообщил мальчишка.
– Сигареты, – практически с такой же интонацией констатировал отец.
Ярослав тоже чувствовал запах сигарет. Какой-то болван поленился выйти на улицу и дымил в кабинке. Сам Бочарников спокойно относился к табачному дыму, но зашедшие папа с сыном были недовольны.
Как раз в это время из кабинки вышел огромный верзила. Крупный мужчина с увесистым отвисшим животом прекрасно слышал короткий диалог ушастых сына с отцом и ухмылялся. Ярослав с интересом разглядывал зарождающую сценку в зеркало. По его мнению, очкарик должен был сделать замечание. Отец лопоухого мальчика не подвёл.
– Как вам не стыдно? Сюда ходят дети!
Удивительно, но маленькие люди бывают очень смелыми.
– Ты бы мне не указывал, – с готовностью отозвался верзила. – Тут было накурено до меня.
Здоровый, под два метра, с огромными ручищами смуглый мужик ухмылялся. У него изо рта ещё выходили чуть заметные последние облачка дыма. Он явно провоцировал заведомо более слабого человека. На глазах у ребенка.
– Папа? – мальчик вопросительно посмотрел на отца. Он хотел в туалет и не понимал причины заминки.
– Подожди, сынок. Вы ведёте себя безобразно и если…
Верзила положил свою кисть на мелкую голову возмущающегося, закрыв ладонью всё лицо щуплого мужчины. Легонько оттолкнул борца за справедливость и снисходительно выдохнул – отвянь!
Оскорбленный мужчина пару секунд стоял на месте, затем проследовал за своим сыном в туалетную кабинку. Ярослав отчетливо разглядел мгновенно побагровевшие оттопыренные уши. Верзила подошел к раковине, открыл воду и самодовольно подмигнул стоящему рядом Бочарникову. Он набрал воду в огромные ладони и наклонился, чтобы умыться. Ярослав обхватил голову хама обеими руками и вложившись в удар всем своим телом вогнал лицо верзилы в край раковины.
Из туалетной комнаты Ярослав вышел с улыбкой на лице.
Глава 17
Пасмурное небо. Тяжелые массивные тучи полностью закрывали вечерний свет, создавая иллюзию мрачного магического мира. В темном старом дворе притаился небольшой, уютный в солнечные дни, особнячок. Старая Москва скрывает много древних улочек и зданий, скрытых от глаз прохожих калитками и шлагбаумами. Сейчас двор и расположившийся в нем одноэтажный дом, сложенный из крупных каменных блоков, выглядели зловеще. В старом особняке горели боковые окна, но это не придавало местности жизни, а навевало ощущение потустороннего. Ярослав хмыкнул. Отличное место и погода для декорации чего-нибудь мистического.
Сам Бочарников был здесь дважды. Он, не останавливаясь, прошел по мокрому тротуару мимо подтянутого охранника в штатском, в два шага преодолел расстояние до крыльца, быстро проскочил ступеньки и потянул старинную массивную дверь. Потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к яркому белому свету. Крошечный вестибюль заливали современные светодиодные лампы. Перед хлопающим глазами Ярославом выплыла девушка в аккуратном деловом костюме.
Девушка жестом предложила ожидать в стороне от двери. Ярослав послушно сделал шаг влево и замер, привыкая к свету и рассматривая вестибюль. Крошечный холл, три двери. Он был в кабинете справа и ни разу не видел открытых дверей впереди и слева. Левая дверь бесшумно закрывалась. Именно оттуда и вышла встречающая его девушка. Ярослав обратил внимание на девушку. Черные прямые волосы, стянутые на затылке. Правильное лицо, с чуть крупноватым носом. Симпатичная. Стройная. Под костюмом угадывалась высокая грудь. Бочарников прикинул возраст своей собеседницы. Не больше тридцати. Интересно узнать её прошлое. Как она оказалась на этой работе? Что она знает, что входит в обязанности? А знать она должна достаточно. Не наймут же отдельного человека для встречи, его, Ярослава Бочарникова, персоны.
Они не обменялись ни одним словом. Девушка не удивилась, не сверяла документы, не задавала вопросов. Значит знала, кто он и чем занимается. Читала его досье? Ярослав не успел развить мысль, открылась центральная дверь.
Мимо замерших у входа Бочарникова и его спутницы, прошли восемь человек. Шесть мужчин и две женщины. Всем от тридцати до сорока. Парни не заинтересовали Ярослава. Такие же, как и он, скорее всего с аналогичной карьерой, а может и судьбами. У двух Бочарников успел заметить браслеты. Интереснее разглядывать женщин. Ярослав даже не думал о том, что у него могут быть такие коллеги. Хотя деликатность многих вопросов вполне логично диктует иметь сотрудников обоих полов.
Первая девушка в джинсах, футболке и лёгкой ветровке вполне могла затеряться в толпе. Русые волосы, обычное лицо, средний рост и комплекция. Вторая была фактурнее. Крупная и высокая, не меньше ста восьмидесяти. Женщина прошла мимо, обдав Ярослава мощной энергетикой. Такая вполне могла составить конкуренцию большинству мужчин на ринге или в клетке. Сильная дамочка. Ярослав проводил женщину глазами. Ещё и без каблуков. Оставалось загадкой, как такая крупная женщина могла работать незаметно.
Сам Ярослав, при своих ста восьмидесяти пяти, славянской внешностью и светлой шевелюрой средней длинны мог успешно играть многие роли. Небольшие манипуляции с чёлкой, несколько стандартных улыбок и успешное вхождение в любую роль Ярослав мог представиться успешным бизнесменом, наивным туристом, волевым следователем, или настырным журналистом. Особый жанр – просто обаятельный молодой человек. Бочарников научился вживаться в разные роли еще подростком. Тогда это было вопросом выживания, сейчас эффективности в работе.
Все вышедшие из центральной двери молодые мужчины и женщины, ничего не обсуждая и не разглядывая друг друга, один за другим скрылись в проеме входной двери за спиной Ярослава. Перед ними поставили задачи, сейчас эти одиночки отправятся по своим индивидуальным маршрутам, ну а что им предстоит делать Бочарников представлял достаточно точно. Функции Ликвидаторов заложены в самом названии должности.
В дверном проеме центрального кабинета показалась знакомая грузная фигура. Сопровождающая Ярослава девушка сделала шаг вперед и приглашающий жест рукой, но Бочарников уже и так двинулся навстречу крупному мужчине, коротко кивнувшего Ярославу.
Бочарников прошел в кабинет, за ним закрылась дверь. Ярослав пожал протянутую руку. Тёплая, большая, чуть шершавая ладонь, знакомый еле уловимый запах сигарет. Он видел Андрея Андреевича всего четвертый раз в жизни, но с трудом удержался от радостной улыбки. Не смотря на явно выдуманное имя и отчество, Начальник располагал Бочарникова к себе, находиться рядом с ним было комфортно. Андрей Андреевич обдавал теплом и уверенностью. Очень редкое ощущение.
Почти весь небольшой кабинет занимал длинный овальный стол. Вокруг на равном расстоянии друг от друга девять стульев. Никаких кресел на колесиках, обычные деревянные стулья, с прямыми спинками. Стол упирался в стену, на которой разместили монитор. Ярослав поймал взгляд начальника и сел с левой стороны стола.
– Готов к срочной работе?
Андрей Андреевич легко и плавно усадил своё грузное мощное тело на стул напротив Ярослава. Бочарников кивнул. Отвечать словами не было смысла. Начальник буравил лицо Ярослава внимательными глазами. Этот человек уже один раз поверил в Бочарникова, рассмотрел что-то в напортачившем Операторе, предложил новую работу. Ради своего руководителя Ярослав был готов на многое.
– У меня есть для тебя интересное видео, – Андрей Андреевич указал на монитор на стене и нажал несколько клавиш на клавиатуре.
Тёмный монитор моргнул, затем засветился и окончательно ожил. На экране застыло лицо мужчины, несколько размытое из-за зажатой паузы. Ролик был готов к просмотру. Обычный встроенный в операционную систему проигрыватель видео файлов. Бочарников привычно оценил мужчину на экране. Обычный дядька за пятьдесят. Русское лицо, чуть вытянутая вверх овальная голова. Карие глаза, болезненно впалые щёки. Никакой угрозы. Герой видео сидел за столом, руки с крупными переплетенными между собой пальцами на столешнице. За мужчиной обычная стена, обклеенная однотонными серыми обоями. Ничего чтобы зацепиться за местонахождение.
Интересно смотрели ли этот ролик находящиеся здесь до Бочарников шесть мужчин и две женщины? Пожалуй, нет. Ролик подготовили к просмотру еще до них и зажатый паузой размытый мужчина ожидал именно его, Бочарникова. Ярослав был заинтригован. Руководство могло отправить видео на смартфон, это сэкономило бы время. Андрей Андреевич прекрасно пользовался технологиями и это не вопрос пресловутой «старой закалки». Ролик представлял чрезвычайную ценность, руководство не могло допустить увеличения количества носителей с видео.