Глава 1
Амина Бакир, адептка выпускного курса факультета архитектуры в САМИ
Отец: Амина, дочь моя, когда ты возвращаешься в Соливер?
Я: Как только получу диплом, папа. Но я бы хотела остаться в Эрландии еще ненадолго.
Отец: Как остаться?!
Отец: Зачем?
Отец: Разве ты еще не защитила диплом?
Сообщения на поверхности Газаля – моего волшебного зеркала отображались одно за другим. Я вздохнула и велела:
– Напиши: «Папа, защита еще впереди. Через полтора… Нет! Через два месяца». Пусть будет с запасом.
Но не успело зеркало выполнить распоряжение, как отец меня вызвал.
– О, свет моих очей, может, ты просто ему ответишь, и вы поговорите как нормальные люди? – с надеждой предложил Газаль.
– Ни за что! Он же не отстанет! И потом, я не готова сейчас разговаривать с глазу на глаз. Ты же знаешь, как он умеет давить аурой даже через зеркальную связь? После общения с ним я буду отходить три дня, а мне нужно выполнить расчетную часть. Она очень сложная.
Если бы у моего зеркала действительно были глаза, оно бы, наверное, их сейчас закатило.
– Газаль, пиши: «Папа, не могу сейчас говорить. Вызвали в деканат».
Врать нехорошо, но что поделать? Я действительно не хочу сейчас разговаривать с отцом. Это меня добьет.
– В какой еще деканат, мармелад моей души? Ты же дома! – удивилось зеркало.
– Не беси меня, Газаль! Пиши, что говорю!
Вызов был отклонен, а по зеркальной поверхности побежала вязь строк на моем родном языке.
– Газаль, ты нарочно используешь самый вычурный шрифт из всех возможных? Чтобы отец не смог это прочесть?
– Фейхоа моего сердца, ну что ты такое говоришь? Я просто выбрал самый красивый, чтобы порадовать твои прекрасные глаза. А твой папенька, долгих лет ему жизни, прочтет это с легкостью, ведь он использует собственное зеркало с другими установками.
– Действительно. У него оно, надеюсь, не такое болтливое.
Отец долго писал ответ, и я ждала сообщения с опаской, подозревая, что именно он желает мне сказать, и оказалась права.
Отец: Амина, ты – драгоценность рода Бакир. Я как можно быстрее хочу сообщить прекрасную новость. К тебе посватался уважаемый Гадир Захаб. Желает взять тебя в жены. В его доме ты не будешь ни в чем нуждаться. Станешь есть только на золоте, а спать на мельтийском шелке. Тебе будут прислуживать тридцать три немых исванны, и старшая из них станет омывать твои стопы по вечерам.
На этом месте я прервала чтение и возмущенно воскликнула:
– Угу! Третьей женой он забыл сказать! Нет, отец, что, действительно верит в этот бред?!
Отшвырнув ни в чем не повинное зеркало на кровать, я нервно прошлась туда-сюда по комнате, справляясь с бешенством.
– Шелкопряд моих веток, ты бы поосторожнее. Вдруг я упаду на пол. Разобьюсь…
– Ничего с тобой не сделается, Газаль! Лучше помолчи.
Возмущение кипело внутри, точно смола. Моя мама тоже была третьей женой у отца, и это накладывало отпечаток на мою жизнь. Особенно с тех пор, как появилась четвертая, которая была едва намного старше, чем я теперь. Отец на время забыл о нас с мамой, и она грустила.
Нет, мы ни в чем не нуждались. На территории дворца у нас был свой отдельный дом с садом, слугами и даже собственными исваннами – безмолвными прислужниками-големами. Мы были относительно свободны, а отец регулярно приходил в гости, да только уже не рвался проводить с нами больше времени, как раньше. И мама не желала мне подобной участи, хотя бы потому, что не каждый муж мог оказаться столь же благородным и щедрым, как мой отец.
Не знаю, как маме удалось, но она уговорила отца отправить меня на учебу в Эрландию. Столичная Академия магических искусств (САМИ) стала моим вторым домом. Здесь я узнала, что такое жить самостоятельно, и мне это понравилось. Да только отец воспринимал мою учебу, как очередной каприз, и вряд ли позволил бы мне работать по возвращении. И я не ошиблась. Он подыскал мне богатого жениха и наверняка доволен, что устроил дочери жизнь.
Вот только я не собиралась выходить за Гадира Захаба. Худшей участи и представить было невозможно. Гадир напоказ такой щедрый, а на деле тиран и скряга. Да и дело не только в щедрости. Теперь я сама способна заработать. Мне нравилось быть архитектором, и я мечтала создать что-то великолепное. Такое, что останется в веках, а не стать третьей женой толстого, мерзкого и старого мужика, от которого меня будет воротить.
– Что тебе не понравилось в словах отца, пупырка моего огурца? Он, кстати, еще что-то пишет, – сообщило зеркало, когда я немного успокоилась и присела за стол.
– Даже знать не хочу. Сотри!
– Ну нет, селедка моей бочки. Потом ты меня сама же и отругаешь. Плавали, знаем.
Кажется, после броска у зеркала сбились чары, и подбор эпитетов слегка изменился, но я только поморщилась. Настаивать бесполезно, отключить невозможно. Остается надеяться, что со временем вернутся стандартные настройки. Впрочем, это меньшая из моих проблем.
– Твой отец прислал новое сообщение, – оповестил Газаль. – Хочешь, зачитаю вслух?
– Не стоит! Наверняка он рассказывает, какой Гадир дает за меня калым.
– Орешек моей скорлупы, я никак не могу взять в толк, почему тебе это так неприятно?
– Потому что я хочу влюбиться по-настоящему. В красивого мужчину, у которого я буду любимой и единственной. Хочу ходить с ним на свидания, гулять, посещать интересные места, а не сидеть безвылазно в унылом доме за высоким забором. Кстати, знаешь, что говорят про Гадира Захаба?
– Нет. А что говорят?
Мое зеркало никогда не упускало возможности перемыть кому-нибудь косточки.
– Я слышала, что его жены теперь похожи на высушенную хурму! Они были первыми красавицами, обладали магией, но спустя годы стали походить на выпитых старух, в то время как муж толст, розовощек и, вообще, цветет и пахнет. Слуги шепчутся, что раз в десять лет Гадир Захаб берет новую жену по той причине, что жизненных сил прежней как раз на это время ему и хватает.
Я снова вскочила и заметалась по комнате, размышляя, как же мне избежать подобной участи, а затем подхватила зеркало.
– Газаль, сообщение маме: «Мама, привет! Срочно узнай, когда Гадир Захаб женился в первый и второй раз. Мне нужны точные даты. Это очень важно!»
Мама тут же вышла на связь, и на этот раз я приняла вызов.
Ухоженная, с великолепным макияжем в традициях Соливера. Блестящие черные волосы уложены в сложную прическу и украшены драгоценными заколками. На маме всегда было очень много драгоценностей и дорогие наряды, но смотрелось это гармонично. Не то что у второй жены отца – Иоланты.
– Доченька, солнышко, как я рада тебя видеть! Что-то ты бледная, детка? И круги под глазами. Ну нельзя же так! Нужно ухаживать за собой. Твоя красота – это главное твое богатство! – пожурила она меня, приметив едва заметные признаки усталости.
Я всегда считала, что главное мое богатство, это ум и магический талант, но с мамой о красоте лучше не спорить.
– Прости, но ты забываешь, как мало солнца в Эрландии. К тому же весна только началась. А кроме того, я мало сегодня спала. Нужно было перелопатить несколько фолиантов. Искала информацию для диплома и увлеклась.
– Не погуби свою красоту, детка! Лучшие женихи ищут самых прекрасных жен! Кстати, о женах. Почему ты спрашивала про жен уважаемого Гадира Захаба?
– Потому что отец вознамерился сделать меня одной из них!
– Ч-что?! – Губы мамы задрожали. Она вскочила и заходила по комнате – эта привычка была у нас общей. – Но… Как же? Почему Саид не посоветовался со мной?
Вот так! Оказывается, маму даже не поставили в известность!
– Наверняка он посоветовался с Заирой, – съязвила я.
Старшая жена возненавидела маму с первого дня. Вполне вероятно, что она и надоумила отца выдать меня за Гадира. Как же она злорадствовала, что мама не родила отцу сына. Я была единственной дочерью третьей жены Саида Бакира Великолепного, в то время как две первые родили сыновей.
– Да как он только смеет? Я поговорю с ним!
Однако в словах матери не было особой уверенности, как не было и особого веса в нашей большой семье. Мы обе знали, что если Саид Бакир что-то решил, переубедить его почти невозможно.
– Мама, пусть отец сам посчитает, сколько прошло дней с момента, когда Гадир привел в дом вторую жену. А еще лучше было бы ему взглянуть на обеих собственными глазами. Может, тогда он бы передумал?
К сожалению, мы обе знали, что это невозможно.
– Или наоборот. Если оказалось бы, что слухи беспочвенны и распускаются завистниками. – Мама посмотрела на меня с тревогой.
– Неважно! Слухи это или нет, я не хочу выходить за этого старика!
– Он еще не старик, ему только около пятидесяти, но я понимаю, о чем ты. Постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы не допустить этого брака. Пиши спокойно свой диплом.
Мы еще немного поболтали и распрощались, но легче мне не стало. В голове так и крутилась сказанная мамой фраза: «Лучшие женихи ищут самых прекрасных жен!»
Я подошла к большому ростовому зеркалу и принялась себя рассматривать. Мне всегда говорили, что я вырасту и стану еще красивее, чем мать, хотя это казалось невозможным. Отец называл меня звездой рода Бакир, и это было оправдано. Я действительно была красива. Нежная кожа, темные волосы, идеальные черты лица, нехарактерные для семьи Бакир – достались мне от мамы. А твердая воля и решимость точно от отца.
Мне часто делали комплименты в академии. Даже девушки отмечали, мою красоту, но многие завидовали. Да что уж говорить, даже в книжном клубе «Драконьи Занозы» таких было немало, а ведь именно там я обрела настоящих подруг.
Вот только скоро императорский бал. И многие мои подруги, а также одноклубницы уже получили на него приглашения от драконов, а я нет. Настоящий бум случился! Впору переименоваться из «Драконьих Заноз» в «Драконьи Невесты», но на меня, такую всю прекрасную, ни один из них не обратил внимания! Кто только не пытался со мной познакомиться, кто только не предлагал встречаться, вот только почему-то среди них не оказалось ни одного дракона…
Зная, какими жестокими бывают женщины, в академии я старалась не выпячивать внешность. Носила простые прически, не злоупотребляла макияжем, и все равно выделялась, но теперь искренне пожалела, что не родилась уродиной. Может, тогда Гадиру Захабу не пришло бы в голову жениться на мне?
– Нет, мама, красота здесь ни при чем. Мало быть красивой, чтобы получить лучшего из мужей…
В сердцах я схватила изящную вазу и грохнула о пол. Раздался жалобный звон, цветы рассыпались, растеклась вода. Не обращая на это внимания, я схватила самый острый на вид осколок и прижала к щеке. Долго стояла, глядя на себя и не решаясь нанести увечье. А затем выронила осколок и расплакалась.
– Острие моих иголок, может мне вызвать Релию? – решился заговорить Газаль, до того лежавший тихонечко, чтобы не попасть под горячую руку.
Релия Меарон – моя лучшая подруга. Она заканчивала факультет дизайна в САМИ, и на днях ей неожиданно дали весьма сложный и амбициозный проект. Заказчицей выступала дальняя родственница императора Жаннерин Эпизудейт. Весьма скандальная особа, так что отвлекать подругу своими проблемами я не решилась. Главным образом, потому что она все бросит ради того, чтобы помочь мне.
– Не стоит, Газаль. – Я вздохнула. – Релия, должно быть, очень занята. Их декан подсуропил ей какой-то очень серьезный проект.
– Тогда… Может, Глорию? Шуанетт? Кассандру? Юнону? – зеркало принялось перечислять девушек из клуба «Драконьи занозы», с которыми я общалась. – Поделишься проблемами, станет легче…
Волшебный клуб в городской библиотеке объединил нас не только любовью к книгам и драконам. Там родилась, расцвела и окрепла наша дружба. Любая из названных была готова прийти мне на помощь. Да только что они смогут сделать?
– Никого не надо вызывать, Газаль. Хотя… – В голову вдруг пришла одна идея. – Набери-ка Каллисту.
– Вызываю, свет ночного костра…
Я только вздохнула и покачала головой.
– Амина? Рада тебя видеть! – поздоровалась со мной гениальная художница с редким даром. – Я немного занята. У тебя что-то срочное?
– Прости, Каллиста. Нужно поговорить и лучше лично. Когда это возможно?
– Амина, у меня такой плотный график в ближайшие дни… Давай так: я тебе напишу, как освобожусь. Ты просто поговорить, или…
– Или. Мне нужен портрет.
– Поняла. Тогда не раньше, чем послезавтра.
Я не особенно доверяла зеркалам. Уверена, все сказанное тотчас становилось доступным и для сотрудников тайной канцелярии, поэтому не стала упоминать об особенном таланте Каллисты, который мне требуется.
Те люди, чьи портреты она рисовала, и в жизни становились краше. Исчезали изъяны, исправлялись черты, улучшался цвет лица. По понятным причинам Каллиста это не афишировала, иначе ей бы нелегко пришлось. А то, что задумала я, и вовсе могло считаться противозаконным.
Вечером художница написала и назначила время через несколько дней. Я постаралась не думать о нависшей надо мной беде. Даже Релии ничего не сказала. У той и своих проблем по горло. К тому же она наконец влюбилась.
Неприступное и чуткое к красоте сердце подруги растаяло при встрече с Кальтером Виндом – ледяным драконом. Прекрасным во всех смыслах мужчиной. Релли делилась со мной всем, что происходило в ее жизни, и мне не хотелось рассказывать лучшей подруге о своем «женихе», чтобы не портить ей настроение.