Часть первая
Пролог
…я оказался в лесу. В левой руке у меня был заряженный арбалет. Справа я услышал шорох и оглянулся на звук. Великолепный олень смотрел на меня из-за кустов. Поняв, что обнаружен, он развернулся и побежал по лесу. Инстинктивно взметнулся в руке арбалет, но по мелькающему среди деревьев пятну попасть было невозможно, и я помчался вслед за животным. Олень словно издевался. Он то убегал, то останавливался и поджидал, чтобы при моём приближении снова умчаться, как будто приглашая куда-то.
Я весь изодрался о сучья кустарника, репьи набились в одежду и даже в волосы. Когда отчаяние заставило меня прекратить преследование, олень снова остановился на лесной поляне. Он стоял на открытом месте, повернув в мою сторону морду. Сил подкрадываться не осталось, и я просто вышел на травяной ковёр перед оленем. Красавец больше не пытался убежать, но едва арбалет вытянулся в его сторону, сделал прыжок в сторону и передо мной открылся берег перед небольшим озерцом.
Я спустился к нему. Чуть левее раздавались девичьи голоса. Прекрасная девушка, обнажившись, стояла ко мне спиной. Длинные локоны лежали на её плечах, достигая талии и подчёркивая округлые ягодицы и бёдра. С неё стекала вода, видимо, прелестница только что вышла из озера. Рядом суетились молоденькие служанки. Одни вытирали её полотенцем, другие расчёсывали прекрасные волосы золотым гребнем.
«Сами боги привели меня сюда показать мне мою судьбу», – промелькнула мысль. Решительно двинулся я к девушкам, чтобы предъявить права на божественную красоту.
Госпожа, уловив движение, обернулась ко мне, и девичья грудь притянула мой взгляд. Гнев сверкнул в глазах красавицы, она нахмурилась, и на мгновение возник хтонический образ, который ринулся на меня из бездонного чрева небытия с живущей там демонической сущностью. На мгновение промелькнул оскал разъярённой медведицы – это был демон в образе зверя, и этот демон собирался уничтожить меня.
В тот же миг служанки, спохватившись, кинулись наперерез, чтобы скрыть от меня красоту госпожи. Но я уже не думал о её красоте. Ужас наполнил моё существо, и я замер на месте.
Хтонический образ исчез, и на месте ужасного демона снова оказалась красавица. Она весело подмигнула мне и низким грудным голосом сказала: «Что остановился, красавчик? Иди веселиться с нами! Редко встретишь такого красивого мужчину. Каждая из нас мечтает полежать с таким!». И она засмеялась, а вслед за ней засмеялись и служанки.
Но я уже видел её настоящий облик. Это была богиня, которая сулила мне смерть и отмщение. Встречи с ней я искал, но при других обстоятельствах. Меня заманили в ловушку, нужно было бежать. Я рванулся было, чтобы укрыться за деревьями, но ноги одеревенели и не слушались меня. Я отвернулся, схватился руками за голову, и пальцы мои наткнулись на рога, торчащие из жёсткой шерсти. Тут же руки обратились в копыта. А в пяти шагах стояла прекрасная и грозная богиня, которая показывала на меня пальцем и смеялась: «Смотрите-ка! Он стал ещё красивее!».
Затем она взяла лук, переданный ей кем-то из служанок, и натянула тетиву…
Глава первая
Я не знаю, когда началась эта космическая «дуэль». Если где-то на Земле остались учёные, они, наверное, уже нашли ту точку на шкале времени, когда моя планета начала свой путь в бесконечную зиму. Сегодня, когда за окном минус сто двадцать, полумрак, и на крыльце кипят лужицы кислорода, я вспоминаю…
Для меня это началось августовской ночью в Полянах. Поляны – заброшенная деревушка на берегу одного из небольших притоков Вороны в Тамбовской области. Здесь жили только несколько стариков в пяти-шести дворах. В деревне давно не было администрации, но сохранилось здание библиотеки и даже книги в нём.
Поляны нашёл случайно Игорь, мой друг детства, когда, проезжая лет десять назад по трассе, остановился из-за поломки и отправился на поиски автомастерской. Ориентировался он при этом на спутниковую карту в смартфоне, которая и привела его к вечеру, уставшего, сюда, в Поляны. Автомастерская здесь, действительно, была, если можно было назвать таковой гараж в одном из дворов, где вечно пьяный Генка, считавшийся в деревне автомехаником и образованным человеком, держал мотоцикл с люлькой для поездок «в цивилизацию».
Генка согласился посмотреть Игореву машину, на мотоцикле сгонял вдвоём с соседом на трассу, что-то там, как он выразился, «наживил в нутре» и с грехом пополам пригнал легковушку в свой двор. На ремонт взял неделю, и всю эту неделю Игорь жил в доме одинокого деда, гулял по окрестностям, рыбачил на речке и купался в озере неподалёку. Поляны так ему понравились, что он договорился с Генкой, и тот за гроши продал ему стоявший на берегу дом. Неизвестно, принадлежал ли тот ему, но Генка заверил, что с домом «всё будет пучком» и, как позже выяснилось, не обманул. В Пензе Игорь снял с карты необходимую наличность и на обратном пути завёз деньги в Поляны.
С тех пор мы – я, Игорь и третий наш приятель Сергей Иванович – каждый год катались сюда в отпуске отдохнуть от городской суеты. В пятистах километрах от цивилизации (а здесь не только интернета, но даже и радио толком не было) удавалось отвлечься от суматошной работы вперемежку с политикой и, вернувшись через месяц в столицу, почувствовать себя дикарями в каменных джунглях.
В этом году, по стечению обстоятельств, я стартанул в Поляны на неделю раньше друзей: Игорю пришлось задержаться из-за внезапно привалившей работы, Сергей Иванович уехал на похороны сослуживца, ну а я, чтобы не сидеть в одиночестве в четырёх стенах московской квартиры, рванул в деревню один. Недели, по нашим прикидкам, мне должно было хватить, чтобы привести брошенный на год дом в жилое состояние.
Лето выдалось дождливым, холодные пасмурные дни стояли полтора месяца, и на пути в Поляны дорогу заливало так, что иногда впору было плыть на лодке, а не ехать на авто. Грунтовка с трассы напоминала болото, несколько раз я застревал в грязи, и только хорошие ходовые качества моей «Нивы» помогли мне кое-как добраться до деревни.
Прибыв в Поляны, я обнаружил, что население снова убыло: на погост отнесли тётку Марфу и обоих братьев Крутилиных, которым, кажется, перевалило уже за сто лет. В строю оставались Иван Васильевич, которого все величали дедом Мазаем, похоже, за обладание лодкой, бодрая, несмотря на возраст, бабка Таисия Прокофьевна и сравнительно молодой Степан Егорович – шестидесятипятилетний крепко сбитый жилистый дядька, с которым мы и скоротали первый вечер по моём прибытии. От него я узнал и о смерти соседей, и о том, что Генка, наконец, «взялся за ум», бросил лентяйничать и лоботрясничать и уехал весной в Пензу за лучшей долей. Магазин, раньше открывавшийся раз в неделю, теперь работал раз в месяц, когда Зойка, молодуха из райцентра в пятидесяти километрах, приезжала сюда на разваленном «жигулёнке» с мешком провизии и, матерясь, отпирала проржавевший замок таким же ржавым ключом.
Вообще в Полянах долгожительство было какой-то местной особенностью, практически все старики доживали до девяноста лет, а многие уходили и за сотню. Здесь любили это обсуждать, приводя разные объяснения такому феномену. Нам эти разговоры казались чудачеством – местными легендами, существующими всегда и в любом селе.
Посиделки с Егорычем затянулись допоздна, старика сморило, и он уснул, растянувшись на широкой лавке между столом и стеной. А я глянул на часы (времени было около двух ночи) и вышел на крыльцо перекурить. Небо впервые за месяц с лишним прояснилось, и моё внимание привлекла яркая багряно-красная звезда. Она была намного крупнее других звёзд, и сперва я принял её за увеличившийся в размерах Марс, однако быстро понял, что красная планета здесь не при чём – она не могла бы сблизиться с Землёй настолько, чтобы приобрести такой размер и яркость.
Звезда светила так ярко, что мне даже показалось, будто предметы отбрасывают слабую тень, порождаемую её блеском. Поднеся руку ближе к стене, я убедился, что это, действительно, так, да и сама рука освещалась слабым красноватым светом, впрочем, перебитым серебристым, как только Луна вышла из-за облачка.
Поудивлявшись, но решив, что разбираться в этом дело не моё, а астрономов, я вернулся в дом. Егорыч спал на лавке, шумно всхрапывая, и в лунном свете выглядел несколько апокалиптично. Накинув на старика клетчатый плед, я бросил на пол старый матрас, извлечённый из шкафа, и, оказавшись на нём, мгновенно уснул.
Проснувшись наутро, я обнаружил, что Егорыч уже ушёл. Плед был аккуратно сложен и лежал на краю лавки. Я умылся из рукомойника и рассмотрел в облупившееся зеркало основательно выступившую щетину – в отпуске я всегда даю лицу отдохнуть от бритвы.
Нужно было прибраться в доме к приезду Игоря с Иванычем. Впрочем, особенного беспорядка не было, Генка поддерживал здесь кое-какой порядок, пока не уехал. За три-четыре месяца после его отъезда только пыль скопилась, и я принялся протирать мебель и пол. Вода у меня была в колодце, колодец до вчерашнего дня был накрыт, а вчера мы с Егорычем сняли крышку и взяли воды для насущных нужд.
Покончив с этим примерно к обеду, я пошёл выпрашивать у Егорыча баньку, тем более, что тот и сам накануне о ней упоминал. С похмелья голова была немного тяжеловатой, а парная в таких случаях действует безотказно. Егорыч жил через двор и уже ждал меня, растапливая баню, у которой было два выхода, и второй, «пожарный» как его называл старик, выводил аккурат к мостку на речке, откуда можно было прыгать в воду. Глубина здесь была небольшой, но для «освежиться» – в самый раз.
Банька затянулась, и когда я выбегал из парилки в очередной раз, Солнце уже клонилось к закату. Вынырнул я лицом к востоку и увидел там, градусах в двадцати пяти от горизонта вчерашнюю красную звезду.
До сих пор я думал, что среди бела дня в небе можно увидеть только одну звезду – Венеру. Но, во-первых, Венера всегда идёт рядом с Солнцем, поэтому она видна или на восходе, или на закате, когда солнечные лучи не перебивают её яркость, а во-вторых, Венера светит молочно-белым светом, а эта звезда – красным. Да и размер – она отнюдь не была точкой в небе. Это был малюсенький, но диск, у которого, присмотревшись, я даже различил неровные края.
После парилки в голове прояснилось, и звезда вызвала у меня интерес. Подошёл Егорыч, проследил мой взгляд:
– Никогда такой в нашем небе не было, – и тон у него при этом был такой, будто звезда в наше небо пришла из какого-то вражеского неба, от которого, как известно, можно ждать чего угодно.
Я вышел на берег, и Егорыч протянул мне полотенце.
– Или ещё попаримся? – спросил старик.
– Не, хватит, – отказался я. – Пойду ужин готовить да вещи разберу. А то вчера и кровать не разобрал, на полу пришлось спать.
– Тебе бы на тот берег сплавать, водички из родника попить для-ради… прогонит бодун.
Егорыч говорил об источнике за рекой, который был виден в окно нашего дома, выходившее на реку. Сельчане говорили, что в нём была какая-то святая вода с необыкновенными свойствами. На первых порах мы пару раз набирали оттуда воду, она была вкусная, с приятно-солоноватым привкусом. Но нам лень было ходить с вёдрами в обход через деревянный мосток, когда прямо у порога был колодец. Я махнул рукой и пошёл домой.
Странная звезда не покидала мою голову, тем более, что к вечеру она поднялась довольно высоко и испускала тусклый красноватый свет. Располагалась она примерно в том секторе неба, где в этом году курсировал Юпитер, но двигалась намного медленнее его. Когда стемнело, я долго всматривался в небо, пытаясь по движению красного диска определить, звезда это или планета. Мне показалось, что диск слегка изменил своё положение среди звёзд, но изменение это, если и было, то столь незначительным, что уверенно я ничего утверждать не мог. Я вспомнил, что звёзды, в отличие от планет, мерцают, но и это знание мне не помогло: как я ни всматривался, а может быть именно из-за этого, ничего понять не удавалось – иногда казалось, что загадочный объект «подмигивает» мне, но затем оказывалось, что он светит непрерывным ровным светом. В конце концов, занятие это мне надоело, и я ушёл в дом.
Поужинал я быстрозавариваемым супом и рыбными консервами и отправился спать. Красная звезда, как назло, расположилась аккурат в оконном проёме возле койки и каждый раз, открыв глаза, я видел её сияющей на небосводе.
Утром, наскоро позавтракав, я в очередной раз отложил рыбалку и отправился в деревенскую библиотеку.
Здание библиотеки располагалось в самом центре деревеньки, в паре сотен метров от нашей окраины. В предыдущие приезды мы с Игорем и Сергеем Ивановичем несколько раз совершали сюда набеги. Для деревни библиотека была вполне приличной – с десятком стеллажей, на которых довольно беспорядочно стояли и лежали книги разных жанров и направлений. Мы перетаскали отсюда в дом около сотни детективов и фантастики, но теперь меня интересовала астрономия.
Собрав немало стеллажной пыли, я обнаружил один школьный учебник по астрономии и одно научпоповское издание под названием «Планеты, звёзды, галактики». С этими трофеями я отправился домой.
Прежде, чем приступить к чтению, я решил, таки, настроить рыбалку. Всё-таки полдня ещё впереди, и если поставить удочки и неспешно за ними приглядывать, то можно и рыбки на вечернюю уху наловить, и в книжках покопаться.
За этими занятиями застал меня шум автомобиля. Я было подумал, что это досрочно прибыли Сергей Иванович с Игорем, но у двигателя был другой «голос». Я вышел на улицу и увидел удаляющийся кузов «Газельки». «Газель» подъехала к магазину и встала. Из кабины выскочила молодая женщина. «Зойка приехала с провизией», – догадался я. Матюками сдобрив свои пожелания «чёртовому колхозу», она начала ковыряться ключом в замке. Скулосводящий скрежет был слышен даже мне. Из кабины вылез водитель, открыл кузов и выгрузил оттуда пять мешков и несколько ящиков. Затем он отнёс всё это в магазин, а ещё через пару минут сел в кабину и угнал.
Я вернулся к удочкам и астрономии. За следующие пару часов я наловил два-три килограмма карасей величиной с ладонь и бегло просмотрел раздел о звёздах в научно-популярной книжке. Обнаружил там описание вспышки сверхновой. При этом явлении прежде малозаметная или вовсе незаметная на ночном небе звезда довольно быстро увеличивает свою светимость в тысячи, а то и в десятки тысяч раз, и свет от неё может быть сравним даже со светом полной Луны. Такое состояние может наблюдаться несколько месяцев, в течение которых звезда сначала набирает, а затем постепенно теряет яркость, пока вовсе не исчезнет с небосвода или останется на нём в виде туманности.
«Наверное, это то самое и есть», – подумал я и закрыл книгу.
Угомонив исследовательский зуд, я приступил к ухе. Было два варианта: сварить её на электроплитке в доме или в котелке на дворе. Окончательно распогодилось, небо было чистым, и я выбрал второй вариант. Развёл костёр, подвесил котелок и приступил к кулинарии.
Пока варилась рыба, я пошёл к Егорычу пригласить его к костру угоститься ушицей. Егорыч был не против. Во время разговора к дому подошла Зойка.
– Степан Егорович, – не глядя на меня, обратилась она к деду. – Приходи завтра в магазин. Получишь пенсию, заодно и отоваришься. А то в следующий раз приеду только через месяц.
– Приду, Зоюшка, – приветливо ответил Егорыч. – А ты в этот-то раз надолго?
– Как Витька заберёт обратно, так и уеду. Должон завтра к вечеру, если не застрянет нигде. Так что не тяни, приходи прямо с утра, часам к девяти.
С этими словами Зойка повернулась и пошла было к магазину, где у неё была комната для сна. Я окликнул её.
– Зоя, пойдём уху жрать, – немного грубовато позвал я.
Зойка заулыбалась, ломаться не стала.
– Ну а чего ж… Приду.
С Зойкой мы были знакомы уже лет семь. Родом она была из такой же деревушки, как и Поляны, десять лет назад закончила торговый техникум в райцентре, там и осталась. И всё это время работала кем-то вроде товароведа в райпотребсоюзе. В её обязанности входило распределять и развозить по глухим деревням продукты, которые не могло дать подсобное хозяйство. В Поляны, ввиду особенностей здешнего контингента, она привозила специальный ассортимент, который включал в себя мясо, муку, и всё остальное, что могло потребоваться немощным старикам, которых, впрочем, с каждым годом становилось всё меньше.
Когда мы впервые с ней встретились, она наезжала в Поляны почти каждую неделю. Тогда местное население ещё насчитывало почти полсотни человек, и обеспечить всех на месяц вперёд было нелегко. С тех пор Зойка успела выйти замуж, пожить пару лет в браке и развестись. О муже Зойка никогда не вспоминала, я знал только, что был он вечно молодым, вечно пьяным и подшофе регулярно поколачивал свою красавицу жену. А та терпела, терпела и не вытерпела: как-то раз в отчаянии схватила кухонный нож, да и резанула ненаглядного по руке, повредив ему сухожилия. Суд Зойку почти что оправдал, но для острастки всё-таки приговорил к году условно.
Два года назад у меня с Зойкой был двухдневный роман, закончившийся с её отбытием в райцентр. В прошлом году вместо Зойки продукты в Поляны привозила Светлана Афанасьевна, крупная тётка лет за пятьдесят, так что возможности продолжить крутить любовь у нас с Зойкой не было.
Через час мы втроём устроились у меня в саду возле костра и шумно хлебали уху из алюминиевых мисок. Затем я на оставшихся углях поставил печь замаринованное на скорую руку мясо, а Зойка разлила в кружки предусмотрительно принесённое с собой в двух баклажках пиво.
Хлебая пенный напиток и глядя в вечереющее небо, я почувствовал умиротворение. Огород зарос высокой травой, и я просто плюхнулся туда навзничь.
– Стас, вот ты у нас парень столичный, умный… – затянула Зойка.
– Эээээй! – подхватил я. – Не нужно прерывать мою нирвану дурацкими вопросами! Кстати, а где твой «жигуль»? не дожил до светлого будущего?
– Так мне перестали бензин-ремонт компенсировать. А зарплата и без того мизерная… ну и гуляй Вася – чего же я буду на свои по району мотаться? Вот Витька теперь и возит.
– Только возит? – попытался я подколоть, но спохватился, что шутка неудачная и неуклюже попытался сменить ему:
– Ты что привезла-то?
– В основном, консервы, немного алкоголя, сахар, конфеты, печенья… – начала перечислять Зойка.
– Сахар, вишь, у меня ещё неделю назад кончился, – вставил Егорыч. – Сахар – это вовремя.
– Скоро к вам возить перестанут, – сказала Зойка. – Невыгодно, бензина больше уходит.
– Как это так – перестанут? – возмутился Егорыч. – А нам тут чего ж? на подкожных кормах доживать?
– Да сколько вас тут осталось-то? Три старика. Перевезут в дом престарелых, и всё.
– Меня в дом престарелых? Да ни за что! Где родился, там и помру. Я тут всю жизнь безвылазно… никуда не уеду!
– Да ладно тебе, Степан Егорыч, не ерепенься… – примирительно сказала Зойка. – Это же не прям вот завтра, поживёшь ещё. А может… – Зойка осеклась.
– Что «может»? Может помру поскорее, чтоб для меня сюда «газель» вашу не гонять? – взорвался Егорыч.
– Да что ты, Степан Егорыч, никто тебе смерти не желает. Начальство варианты прикидывает.
– Людоедское оно, начальство твоё, – проворчал Егорыч. – Варианты у него, вишь…
– Капитализм, дык! – попытался я разрядить обстановку, но снова неудачно: заведшегося Егорыча было не заглушить.
– Да вот ещё и капитализм ваш, на хрен бы он кому сдался. Жили хорошо при социализме, нет! всё поломали, всё порушили! Зачем нам капитализм этот притащили? Раньше-то вот хоть Генка на мотоцикле в район сгоняет, да привезёт всем, кто чего просил… а нынче как? Генка уехал, а у меня, едрён-батон, даже лошади нет.
– Не бросим тебя, Степан Егорыч, не волнуйся, – всё старалась замять ушедший не в ту сторону разговор Зойка.
Помолчали. Мясо допеклось, я снимал его с шампуров и раскладывал на три фаянсовые тарелки. Зойка разлила из второй баклажки, на душе повеселело. Я уселся в травку, жевал пахнущее костром мясо, запивал пивом и смотрел в небо. Над горизонтом сияла полная Луна и всё вокруг заливала ярким светом. Зойка пила пиво жадно, большими глотками, мясо почти не ела. Егорыч, наоборот, кружку отставил в сторону и налегал на шашлык.
– Хорошо тут, безлюдно и спокойно, – сказала Зойка. – Как будто на другую планету попадаешь. Тишина, уют. Ни тебе политики, ни экономики, никаких новостей, словно жизнь замерла. Остановись, мгновение…
Я подумал, что Зойка, которая не видела столичной жизни с её бесконечной суетой и сумасшедшим ритмом, даже не знает, насколько она права.
– Поэтому Игорь и выбрал ваши Поляны десять лет назад, – подтвердил я. – Почти теми же словами рассказывал: мир без часов, говорил, мир без времени.
Как бы опровергая наши с Зойкой восторги о безмятежности, издали донёсся долгий тоскливый вой. Зойка с перепугу придвинулась ко мне, и сквозь тонкую материю я почувствовал её горячее тело.
– Что это? – спросил я. – Собак-то, вроде, ни у кого нет…
– Волки расплодились, – пояснил Егорыч, беря с тарелки очередной кусок и макая его в соус. – Егеря ни хрена не делают, звери, вишь, обнаглели, ничего не боятся. Как-то раз даже во двор ко мне забежали. Я из-за этого ружьё прикупил… Но эти далеко, не обращай внимания.
Зря он это сказал. Зойка перестала бояться и тут же отодвинулась. Но немного магнетизма оставила, и теперь к ней потянуло меня. Я передвинулся к ней под видом «пиво стоит далеко». Зойка не протестовала и даже призывно сверкнула глазами, когда я, потянувшись через неё к баклажке, «случайно» коснулся рукой её бедра.
– Тут в прошлом году история была, – продолжил Егорыч. – К нам сюда иногда монах какой-то приезжает… на родник. Вот и в прошлом годе был. Это уж когда вы уехали, – старик посмотрел на меня. – Странный монах, не крестится, не молится, только видом монах. Всё по деревне ходил да сказки рассказывал…
– Что за сказки? – поинтересовалась Зойка.
– Да про Еде́м что-то. Он говорил, что Поляны – это новый Еде́м человечества, отсюда, мол, начнётся обновление… потом пошёл к роднику. А там волки откуда ни возьмись. Я давай палить в воздух, чтоб напугать их, значит. А монах тот посмотрел на меня, рукой махнул. А волки-то прямо сели вокруг него кружком и сидят – это я своими глазами видел…
– А монах что же? – спросил я.
– А он постоял-постоял, да и ушёл, больше не видели его. Но вот как волки его не тронули, до сих пор, вишь, удивляюсь.
– Стас, а что это за хрень у нас в небе появилась? – немного захмелевшая Зойка ткнула рукой в небо. – Вот сегодня не видно, а так… ну каждую ночь и даже днём иногда – яркая красная звезда. Что в Москве говорят?
– Когда я уезжал из Москвы, там ничего об этом не говорили: пасмурно было недели три, а то и больше. Я думаю, это сверхновая…
– Сверхновая-я-я? – протянула Зойка.
– Ну да, погибшая звезда. Перед смертью она ярко вспыхивает, как будто взрывается. И из-за этого становится в тысячи раз ярче.
– И долго она будет вот так… ярче?
– Пару месяцев вполне, – сказал я наугад, потому что точно не знал.
Снова завыли волки. Зойка воспользовалась этим и опять села поближе.
– Такие звёзды в древности предвещали несчастья, – тихо сказал Егорыч. – Мне бабка ещё полвека назад рассказывала, что перед концом света появится в небе яркая звезда. Думаю, она это, она и есть. Звезда апокалипсиса.
– Да ну, Егорыч… ну какого апокалипсиса, не будет никакого апокалипсиса. Попы людям головы задурили.
– Да попы-то тут не при чём. Свету конец когда-нибудь, да будет. Почему не сейчас?
– Да потому что мы сейчас находимся на пути к технологическому могуществу! Корабли в космос запускаем, интернет на всей Земле. Любые новости через пять минут известны всему миру!
– Интернет, говоришь? – усмехнулся Егорыч. – Ну и где он, твой… тырнет? Показывай.
Старик насмехался. В Полянах не работал ни один мобильный оператор. Поэтому никакого интернета здесь, действительно, быть не могло. Даже GPRS.
– Да и что с того интернета? – продолжил Егорыч. – Жрать-то его не станешь. Всей радости новости почитать, включай радио да слушай.
Тут я вспомнил.
– Кстати, Егорыч, у тебя радио работает? Моё только шуршит что-то.
– Моё тоже крякнуло – шипит, трещит… Где-нибудь столб упал или провода оборвались от ветра.
Зойка возразила:
– Провода не при чём. В райцентре тоже радио со вчера пропало. И телевизоры «снег» показывают. Говорят, буря какая-то… магнитная, что ли, или солнечная.
– Вот тебе и могущество! – сказал Егорыч. – Солнышко, вот едрён-батон, могущество. Засветит чуть ярче – перемрём от жары и радиации. Чуть потускнеет – замёрзнем. И что тут сделаешь?
Помолчали немного. Затем Егорыч, кряхтя, поднялся с травы и сказал:
– Ладно, молодёжь, сидите, а я – спать.
Егорыч ушёл, а Зойка положила мне на плечо руку, а на неё подбородок:
– Слыхал, красавчик? Апокалипсис идёт…
– Дык, – подыграл я, – первый ангел вострубил…
– Ну что… пошли, что ли?
И мы пошли.
* * *
Утром опять нагнало тучи и пошёл дождь. Зойка с утра пораньше вскочила и, позавтракав вчерашним мясом, убежала в магазин. А я ещё часа два валялся в постели.
Поднявшись, я решил разобрать сумки, которые до сих пор были свалены в кучу в сенях. А то Игорь с Сергеем Ивановичем приедут и споткнутся о них прямо у входа. Это у меня заняло примерно часа два, как раз до полудня. Между прочим, достал и зарядку для смартфона – весьма кстати, так как он разрядился ещё вчера и теперь лежал на столе, не подавая признаков жизни. Как телефон, конечно, его здесь использовать невозможно, но во многом другом он вполне функционален. Например, я носил на нём огромную библиотеку, в которую входили и художественные книги, и самый разный научпоп. И объём этой библиотеки был раз в пять больше, чем местной сельской.
После сумок я вспомнил, что накануне, обрадовавшись Зойкиной приветливости, бросил на берегу удочки, а в саду котелок и мангал. Сейчас я занёс всё это добро в дом. Затем надел свитер и пошёл в магазин. На двери висел замок, похоже, Зойка куда-то умотала. Перешёл через дорогу к Егорычу – и у него закрыто. Моросил мелкий дождь, я сел на ступеньки под козырьком крыльца и стал ждать. Через полчаса появились Егорыч с Зойкой. Оказалось, что они носили продукты деду Мазаю и Таисии Прокофьевне – старикам самим до магазина было далековато.
Зойка на меня почти не смотрела. Стеснялась, что ли, после нашей сегодняшней ночки. Вот-вот должен был подъехать Витька и увезти мою Зойку от меня ещё на год. Мне стало грустно. Егорыч ушёл в дом, а мы с Зойкой зашли в магазин.
– Зой, а чего бы тебе не взять отпуск и не пожить здесь со мной? – обратился к ней я. – Мужики приедут дня через три, не раньше.
– А тебе до них баба под бочком нужна для развлечения? – резко спросила Зойка.
– Ну зачем ты? Просто не хочу, чтобы ты уезжала.
– Да нет, порезвились, и хватит… – вздохнула Зойка. – Жених у меня в районе. Пора домой.
По глазам я видел, что она врёт. И она увидела, что я видел. Но не уговаривать же мне её было? Правда – чего ей со мной? Я старше на десять лет, может, вообще старик для неё…
Однако время шло, а Витьки не было. Я привёз полно еды: сухари, консервы, макароны, крупы… Я ехал на месяц и запасался едой на месяц. Причём, Игорь накидал мне в машину ещё и своё, так что припасов у меня было вдосталь. Но и Зойкины продукты я прошерстил и выбрал себе несколько банок супов и килограмм конфет.
Мы ждали, а Витька так и не ехал. В магазине было сыро и тоскливо, и я предложил Зойке пойти ко мне.
– Витька сообразит как-нибудь, без тебя не уедет.
Зойка взяла меня под руку, и мы вернулись в дом. Из-за непогоды в комнатах было темно и холодновато, я включил свет и решил немного подтопить. В кухне у меня стояла печка, наподобие буржуйки. Я напихал туда газет и чурбанов и поджёг. Через полчаса в комнате стало тепло и уютно.
Зойка сидела на стуле и подчёркнуто «держала дистанцию». Я расспрашивал её о жизни в райцентре, она отвечала довольно охотно, потом сама распрашивала меня о житье-бытье в Москве и только охала, когда я рассказывал ей о сумасшедшем столичном ритме.
– Я в Москве ни разу не была, – несколько раз повторила Зойка. – Красиво там, наверное…
– Красиво, – подтвердил я. – Только мы этой красоты не видим, некогда.
– Да что же «некогда»? – удивилась Зойка. – После работы идёшь, да и зайди куда хочешь. Или в выходной.
Я засмеялся. Зойка обиделась.
Витька так и не приехал, и Зойка снова осталась у меня.
На другой день я встал пораньше и выглянул в окно. Небо по-прежнему было затянуто тучами, но дождь не шёл. Зойка ещё дремала. Я включил электроплитку и поставил греть кастрюлю с водой – решил сварить макароны на завтрак. Пока плитка разогревалась, вышел во двор немного размяться. Вернувшись через 15 минут, я обнаружил, что вода в кастрюле холодная, а плитка не стала теплее ни на градус. Щёлкнул выключателем, свет не включился. Новое несчастье на мою голову…
С недавнего времени энергоснабжение в Поляны было прервано, и электроэнергией жителей обеспечивал новёхонький дизельный генератор, привезённый главой района и торжественно установленный в бывшем здании администрации. Там же была устроена аккумуляторная, и всё, что уцелело в Полянах, снабжалось электроэнергией из этой автономной установки.
Ветер частенько рвал провода на ветке, ведущей в Поляны, и монтёрам из райцентра было за счастье избавиться от этого чемодана без ручки. Теперь любая проблема была локализована внутри деревни, искать повреждения за её пределами не приходилось.
По пути к администрации я внимательно осматривал провода в поисках порыва, но коммуникации были невредимы. Дверь в здание была открыта и, ещё издали я услышал характерный рёв. Значит, Егорыч уже там и завёл генератор.
Так оно и оказалось. Старик вышел из дверей как раз в ту минуту, когда я подошёл.
– Хорошо было, когда Генка занимался. Он аккумуляторы постоянно проверял, – вместо приветствия сказал Егорыч, вытирая руки ветошью. – А я забываю, бегаю сюда, когда уж вообще света нет.
Он покосился на дверь:
– Не забыть бы заглянуть к вечеру…
Витька не приехал ни в этот день, ни на следующий, и Зойка стала волноваться. Каждые полчаса она выходила на околицу и прислушивалась, не рычит ли вдали мотор «Газели». Но «Газели» не было. Я посмеивался:
– В твоём посёлке решили тебя здесь замуж выдать.
– За кого? – ахала Зойка. – Эт за тебя штоль? Да зачем ты мне?
– А куда тебе деваться? Бросила тебя родина, поедешь со мной в Москву, – продолжал я подшучивать.
А Зойка вдруг посерьёзнела.
– Да ты же не возьмёшь.
И взглянула исподлобья, а я смутился, но выкрутился: