* * *
© Чергинец, Н. И., 2021
© Звонарев, А. Г., иллюстрации, 2021
© Оформление. ООО «Харвест», 2021
Глава 1. В армию
Уже давно поезд отошел от Минска, а Коля все стоял у окна. Перед окном промелькнули разъезды, строения. Стуча колесами, состав остановился на какой-то станции. Когда вагон проезжал мимо вокзала, Николай успел прочитать на нем «Борисов».
Здесь он никогда не был, хотя планировал съездить – от Минска же недалеко. Еще со времени учебы в школе его заинтересовал эпизод из истории войны с Францией. Отступающая в зимнее время армия Наполеона понесла большие потери во время переправы через Березину. Хотелось посмотреть на это место.
– Что, солдат, любуешься родными местами?
Николай вздрогнул от голоса и резко обернулся. Перед ним стоял улыбающийся старший лейтенант. По знакам различия понял, что офицер – десантник. Николай даже несколько растерялся. Хотел по-военному ответить «Так точно!», но пробормотал:
– Нет… я – минчанин, а это – Борисов. Хотел съездить на экскурсию, интересно посмотреть, где французы переправлялись через Березину.
– Молодец! Знаешь историю.
Офицер устроился рядом. Он был такого же роста, как и Николай, крепкого телосложения. Голубой берет сидел на голове лихо, офицер слегка его поправил:
– Так, говоришь, минчанин. Я тоже родился в Минске, а после школы учился в Рязанском воздушно-десантном училище.
– Вы за нами приехали?
– И да, и нет, – улыбнулся старший лейтенант и, немного помолчав, пояснил: – Служу в Ташкенте, а в Минск привез жену и дочь, ей четыре годика. Ну а мы с тобой, думаю, вместе двинемся на юг, «за речку»…
– Неужели в Афганистан? Вот здорово! Может, и воевать придется?!
– Отчего радуешься? Война – это, брат, не в кино сидеть, бывает, и убивают…
Вдруг спохватился:
– Как тебя зовут?
– Коля… Коблик.
– Ты не болтай никому об Афгане, еще неизвестно, направят ли туда, пока в учебке поучат, а затем решат.
– А вы тоже в учебку?
– А что мне там делать? Курс молодого бойца я уже давно прошел. Не зря же супругу на попечение к матери отвез.
На вид старшему лейтенанту было года двадцать четыре. Николай подумал, что такой молодой, а уже старший лейтенант… Интересно, когда же он успел жениться, если его дочери уже четыре годика.
– Товарищ старший лейтенант, а куда же нас сейчас везут? В Москву? – решился спросить Коля.
– В общем-то, в Москву, но не в сам город, а в Подмосковье. Ну а дальше – как начальство решит. Я-то думаю, поедете, вернее, полетите на юг. Заодно и мир посмотришь.
– А вы?
– А я завтра в самолет и через четыре-пять часов буду в Ташкенте. Думаю, там долго не задержусь. Если судьба занесет тебя в те края – авось свидимся. Моя фамилия Бровиков… Андрей Михайлович. Это я на всякий случай говорю. Твою фамилию – Коблик – я запомню.
Увидев за окном станционные постройки, он сказал:
– Ага, в Оршу прибываем. Я, пожалуй, успею домой позвонить. Спрошу у мамы, как там мое пополнение себя ведет, нет ли там бунта на корабле. Ну, бывай, Николай, я потом уже пойду в свой вагон. Сюда приходил со своим знакомым поговорить. Этот капитан – ваш командир, мы с ним вместе служили.
Бровиков направился к тамбуру, а когда поезд остановился, Коля увидел, как офицер бегом бросился к вокзалу. Про себя Коля подумал: «Работает ли телефон-автомат? Хоть бы успел старший лейтенант позвонить… Приятный парень. Вот бы с таким служить. Как бы хотелось маме позвонить. Представляю ее радость!» Но он прекрасно понимал, что никто не разрешит ему покидать вагон, да и копеек для телефона-автомата у него не было.
Коблик вдруг вспомнил, что из Орши в Минск из телефона-автомата не дозвонишься. Подумал, что Бровиков – все-таки офицер и ему начальник вокзала разрешит воспользоваться телефоном.
Он задумался. Вот и начинается новая жизнь. Он уже не пацан с улицы, где можно было с такими же ребятами поиграть во дворе в футбол, поболтать. Теперь он уже солдат, причем десантник, как и мечтал. Вдруг что-то как бы стукнуло в сердце. Он вспомнил о маме. Подумал: «Ты прости меня, мамочка, мне все время было не до тебя! Ты же всегда была рядом, ждала меня по вечерам, а меня все тянуло на улицу, к друзьям. А когда я приходил, первое, что слышал: „Иди покушай, сынок!“ Как же мало я уделял тебе внимания!»
Николай так задумался, что не сразу уловил, как тронулся поезд. Он даже не увидел, успел ли к поезду его новый знакомый, старший лейтенант Бровиков.
Глава 2. Афган
Подполковник Бунцев принимал пополнение. Он посмотрел на замполита:
– Зови пополнение.
В кабинет вошел стройный, крепкого телосложения офицер, четко козырнул:
– Товарищ подполковник! Старший лейтенант Бровиков прибыл по вашему приказанию!
– Прибыл ты, дорогой, уже сутки назад, – улыбнулся Бунцев и обратился к Бочарову: – Вот, капитан, принимай пополнение. У тебя командир первого взвода отбывает в Союз, а это старший лейтенант Бровиков, – он взглянул на листок бумаги, лежавший на столе, – Бровиков Андрей Михайлович.
Бочаров подошел к старшему лейтенанту и протянул ему руку:
– Капитан Бочаров Евгений Михайлович, комроты. С прибытием! Поближе познакомимся позже. Сегодня же примите под свое командование первый взвод. – Он повернулся к Бунцеву: – Я так понимаю, товарищ подполковник, командир первого взвода убывает на днях?
– Точно, послезавтра. Так что с принятием взвода не затягивайте.
– Ну что, товарищ старший лейтенант, пойдем в роту. Будете принимать первый взвод, – Бочаров посмотрел на комбата.
– Разрешите удалиться?
– Конечно, Евгений Михайлович. Помогите старшему лейтенанту обустроиться, познакомиться с местными условиями.
Офицеры вышли из модуля – так называлось оборудованное для проживания сооружение в виде бочки.
Бочаров указал рукой на длинное барачного типа строение:
– Вот это хоромы нашей роты. Здесь три отсека с отдельным выходом, в каждом по взводу. У командира взвода отгороженное от казармы небольшое помещение. Условия спартанские, но все-таки лучше, чем блиндажи, в которых находятся наши парни на заставах и дальних постах. Кто там находится, наверняка завидует нашим условиям.
– Как я понимаю, здесь располагается командование дивизии?
– Да, здесь находится штаб дивизии, а на территории один из полков и приданный дивизии танковый батальон.
– Да-да, я удивился, когда увидел строй танков. Знаю, что такая броня воздушно-десантным войскам не положена. На парашюте не сбросишь.
– В условиях этой войны «слоны» (так мы называем танки) необходимы. У нас есть и другое отличие, – улыбнулся Бочаров. – Например, не предусмотренные уставом кеды.
– Но для занятия спортом они же необходимы…
– Какой там спорт! – перебил Бочаров. – Кеды – самая лучшая обувка при перемещении в горах, особенно когда взбираешься наверх по скальной круче или спускаешься вниз. Жаль только, часто выходят из строя, превращаются в лохмотья, а тыловики кричат, что по норме больше не положено – срок износа, видишь ли, не прошел.
Вдруг Бочаров на секунду прервался и рукой указал на идущего навстречу офицера:
– А вот и командир первого взвода. – Бочаров окликнул старшего лейтенанта: – Валерий Сергеевич!
К ним подошел в выгоревшей добела гимнастерке старший лейтенант. Он козырнул и совсем не по уставу произнес:
– Слушаю, Евгений Михайлович!
– Знакомься, твой сменщик – старший лейтенант Бровиков Андрей Михайлович.
Поздоровались, изучающе посмотрели друг на друга. Командир взвода представился:
– Иванов Валерий Сергеевич! С прибытием, Андрей Михайлович!
– Ну что, – произнес Бочаров, – товарищи старшие лейтенанты, знакомьтесь поближе. Валерий, познакомь Андрея с условиями, покажи, где он может располагаться. Как я понял, ты еще не убываешь, команда поступила переселить тебя в бочку.
– Да, мне сказали, чтобы я взвод передал другому командиру, а меня оставляют еще на две-три недели в полку в качестве инструктора по подготовке пополнения молодых солдат, которые, как мне сказали, прибудут в дивизию через семь-восемь дней. Говорят, им в Ташкенте сократили срок подготовки и им необходимо здесь, на месте, закончить прохождение курса боевого бойца.
– Хорошо, братцы, действуйте! До встречи, – небрежно козырнул Бочаров и удалился.
– Ну что, пройдемся по территории? – предложил Иванов.
– С удовольствием, – согласился Бровиков и, увидев, что недалеко совершает посадку гражданский пассажирский самолет, спросил: – Я вижу, аэродром рядом?
– Да, это аэропорт Кабула. Здесь размещаются и военные вертолеты, иногда базируются и военные самолеты. У территории имеется три выхода, один из них – прямо на взлетное поле. Удобно при направлении на десантирование. Штаб полка, – он указал на два одноэтажных длинных здания, – в этих хоромах. Там же и штаб батальона. Он в ближней части первого строения.
– Три выхода с территории для быстрого выдвижения в нужном направлении?
– Да, но если выходит полк, то каждый батальон знает свои ворота.
– Я удивился, что здесь и танки есть. Вроде ВДВ они положены?
– Война диктует свои условия.
– Танки, конечно, не самой последней модели, но надежные. Они используются и в таких случаях, когда надо проломить высокий дувал – глиняную высокую толстую стену – или CAO – самоходное артиллерийское орудие. При подрыве страдают и сам бронетранспортер, и личный состав, находящийся в нем. А если танк подрывается, то выходит из строя только гусеница, а члены экипажа не получают ранений. Ко всему этому надо добавить, что не всякий раз гранатомет возьмет танк.
Они долго ходили по территории. Иванов показал коллеге, где находится медчасть, столовая, гарнизонный магазин, прачечная, постовой пункт, рассказал о порядке питания личного состава.
Иванов напомнил:
– Порядок переписки надо соблюдать. Слово «Афганистан» в письмах исключено. Цензура действует. Пиши домашним о походах в горы, личной жизни, ну а что касается боевых действий – ни слова. Вычеркнут, а то и письмо возвратят с припиской не очень дружеского характера.
Постепенно они нашли общий язык и перешли на «ты».
– Мне для передачи взвода и введения сменщика, то есть тебя, отведено два дня. Предлагаю идти на ужин, затем покажу твое жилище, а на вечернем построении познакомлю с личным составом. Обещают, что на представлении будут командиры батальона и взвода.
Так и порешили.
Глава 3. «За речку»
Группа солдат, в которой был и Коблик, после короткой подготовки и принятия присяги вместе с двумя группами пехотинцев и артиллеристов направили «за речку», так между собой называли Афганистан солдаты и офицеры.
К удивлению Николая, через полтора часа после взлета с военного аэродрома в Ташкенте самолет начал кружить над огромной чашей гор. Внизу был виден аэропорт, к которому в южном направлении примыкал большой город.
«Кабул», – понял Николай, наблюдая, как самолет, по спирали снижаясь вниз, казалось, вот-вот коснется крылом гор. Наконец он коснулся шасси бетонки и, постепенно снижая скорость, остановился. Опустилась хвостовая рампа, и последовала команда выходить. Николай шагнул к пандусу, в глаза ударило яркое солнце.
«Даже ярче, чем в Ташкенте», – подумал он и, поправив на плече тощий вещмешок, в котором, кроме предметов личной гигиены, пары носков, книги, ничего не было. «Остальное, что положено, получите там», – сказали в Ташкенте.
Прибывших построили в два ряда, и к ним подошел полковник, с ним трое офицеров. Капитан, сопровождающий солдат, шагнул к полковнику и четко доложил о прибытии пополнения в количестве двадцати восьми молодых солдат. Полковник пожал ему руку и, приложив руку к фуражке, громко поздоровался:
– Здравствуйте, товарищи!
Прибывшие несколько нечетко ответили:
– Здравия желаем, товарищ полковник!
– Я начальник политотдела 103-й воздушно-десантной дивизии полковник Самин. Вы прибыли в Демократическую Республику Афганистан, в город Кабул – столицу этого государства.
Вам предстоит нелегкое дело – исполнять интернациональный долг, задачи, которые поставила перед нами Родина. Об истории страны и о прославленном соединении – 103-й дивизии ВДВ – вы ознакомитесь в ходе службы. У меня вопрос. Больные и не желающие служить здесь есть?
Шеренга молчала.
– Ясно, вы прибыли добровольно.
Полковник повернулся к своим офицерам и негромко что-то сказал, после чего они с сопровождающим солдат капитаном сели в открытый уазик и поехали прямо через взлетно-посадочную полосу к видневшимся строениям. Как только уазик проехал через бетонную полосу, на нее приземлился АН-26 – военно-транспортный самолет.
– Ничего себе порядок, – чуть слышно произнес стоявший рядом с Кобликом солдат. – Так можно и столкнуться.
Вскоре прибывшие небольшой колонной двинулись в том же направлении, куда удалился уазик. Через пятнадцать минут вошли на огороженную колючей проволокой территорию. В глаза бросилась военная техника – танки, бронетранспортеры, чуть подальше – ровный ряд артиллерийских орудий и длинные барачного типа строения. Территория была ухожена, небольшие травяные площади, дорожки, обозначенные выкрашенными белой краской камнями.
Вскоре они подошли к одноэтажному зданию и остановились. Последовала команда «вольно», но разойтись не разрешили. Появилась команда офицеров, в руках каждого были списки. Стали называть фамилии и указывали офицера, к которому должен был подойти прибывший. Услышав свою фамилию, Коблик направился к старшему лейтенанту Медведеву. Рядом с ним оказались еще трое новобранцев. Старший лейтенант представился командиром второго взвода третьей роты второго батальона.
Солдат отвели в баню, затем выдали полевую форму, объявив, что одежда, в которой они прибыли, является парадно-выходной. Коблик удивился, когда, получив обмундирование, обнаружил кроме сапог еще кеды. Не сдержавшись, спросил у прапорщика, выдававшего форму:
– Нам что, придется много бегать?
– Придется, дорогой, придется и бегать, и лазать по горам, тогда и оценишь разницу между кирзой и кедом.
Затем прибывших привели на обед, после чего Коблик и еще трое ребят направились в казарму.
Весь взвод располагался в одной из половин длинного барачного типа здания. Недалеко окопы – укрытие в случае обстрела территории ракетами или минометами. Взводная казарма – длинное помещение, где в два ряда располагались двухэтажные металлические койки. У торцевых стен стояло несколько столов. Была и комната для отдыха с телевизором, туалет – на улице, там же умывальник. Каждому солдату – по тумбочке, вдоль кроватей – металлические табуретки.
Коблику досталась нижняя кровать, над ним разместился один из прибывших. Объяснили, что кроватью можно пользоваться только для сна, что распорядок не предусматривает просто лежать на кровати. К вечеру Николай поучил автомат Калашникова с патронами калибра 5,45 мм. В Ташкенте они занимались с АК-47, а этот был со складным металлическим прикладом. Вручили бронежилет весом 16 килограмм, подсумок, четыре гранаты и боеприпасов на два магазина, алюминиевую флягу, каску, медицинский пакет.
Так начался новый этап жизни для рядового Николая Коблика. Несколько первых дней прошли, как в калейдоскопе. Утром подъем, завтрак, построение, затем занятия по боевой подготовке, учебный класс, где рассказывают об Афганистане, политзанятия.
И все это проходило в таком темпе, что Коблик с трудом успел познакомиться с солдатами своего взвода. Николай ознакомился с территорией, на которой дислоцировался его полк. Он уже знал, что один полк дивизии расположен в древней крепости Бала-Хиссар, на юге Кабула, а третий полк – в центре города, в резиденции королей, а сейчас в крепости, где находилась резиденция Президента Демократической Республики Афганистан.
Успел заметить, что кормят здесь получше, чем в Союзе, и что сразу почувствовал здесь более мягкое и уважительное отношение к солдатам, да и у них между собой. Хотя и дисциплина здесь была на высоком уровне. Коблик и сам понимал, что в бою это самое важное качество. Часто от исполнительской дисциплины зависит жизнь. Даже солдаты, которые уже прослужили немало, приводили примеры разгильдяйства или несоблюдения приказа, которые приводили к трагедии. В этом он убедился вечером, перед ужином, когда их взвод, направляясь в столовую, проходил мимо санчасти, а туда как раз доставили одного раненого и одного погибшего, которого перегружали в санитарный «Рафик». Один из старослужащих тихо сказал: «Погибшего – в морг, смотри, через день-два „груз двести“ уйдет на родину».
На следующий день командир взвода рассказал, что павший боец во время краткой остановки колонны, увидев за кустарником горный ручей, не спрашивая у командира разрешения, спрыгнул с БМД – боевой машины десанта – и с флягой в руке бросился к ручью. В кустах напоролся на мину и погиб. Командир, поглядывая по очереди на новеньких, пояснил:
– Запомните, если надо взять в реке или ручье воду, доложите командиру, который прикажет саперам проверить маршрут, а затем выставит боевое охранение, и солдаты, желающие взять воду, смогут сделать это в безопасности.
– А если прижало по нужде, а колонна стоит у кустарника, тоже сообщать командиру?
Послышался смешок молодых людей. Медведев осмотрел взвод и произнес:
– Я обращаюсь к тем, кто служит год и более. Вы помните, как попал в плен рядовой Владимиров?
– Так точно!
– Так вот, для новеньких расскажу. Неплохой солдат Владимиров во время краткой остановки боевой колонны решил оправиться, но ничего не сказал командиру взвода. Пошел в кусты и… пропал. Оказалось, «духи» схватили его и, засунув в рот кляп, не дав натянуть штаны, уволокли. Спасибо Царандою, через неделю, во время попытки душманов доставить пленного в Пакистан, отбили его у противника. Повторяю, этот пример я привожу для новичков.
– Так что, даже чтобы оправиться, надо докладывать командиру? – спросил один из новобранцев и добавил: – А вдруг он обедает?
Послышались смешки. Медведев ответил:
– Для командира каждый солдат – это не просто боевая единица, а наш парень, которого ждут дома родители, братья, сестры, любимая девушка. Командир чувствует ответственность перед ними, да и перед каждым солдатом за его безопасность. Отлучка даже на минуту в боевой обстановке чревата плохими последствиями. Даже если командир обедает, он со всей ответственностью отнесется к просьбе солдата и выставит боевое охранение, прикажет проверить место, куда направляется подчиненный, ведь там может быть если не «духи», то мина. И ничего в этом нет смешного, когда речь идет о жизни.
После занятий взвод впервые для Коблика подняли по тревоге. Солдаты в полном снаряжении на трех боевых машинах десанта выехали с территории и на большой скорости двинулись по рокадной дороге вокруг аэродрома, направляясь в горы. Километров через десять машины остановились. Коблик увидел, что Медведев разговаривает с человеком, одетым в афганскую форму, но без погон. Последовала команда покинуть БМД. Построились, командир взвода и, как Коблик узнал позже, советник МВД ввели всех в курс дела. Оказалось, что силы Царандоя атакуют душманский отряд, в котором находится пленный советский солдат.
Медведев поставил каждому отделению задачу. Необходимо было оседлать узкую дорожку, чуть шире тропы, выходящую из ущелья. Не прошло и пятнадцати минут, как взвод занял свои позиции. Коблик лежал между двумя большими камнями в двенадцати метрах от тропы. Показались четыре арбы, которых тащили ишаки. На арбах сидели вооруженные люди, а за ними человек пятнадцать, в длинных халатах, с оружием в руках, бородатых мужчин.
Было видно, как к ним бросились солдаты Царандоя. Началась перестрелка. В дело включились пулеметы БМД. Душманы стали занимать позиции вдоль дороги. Командир приказал десантникам сесть в БМД и машины двинулись на противника. Когда БМД объезжали какое-либо препятствие, десантники вели огонь через бортовые амбразуры. Бой закончился быстро. Душманы стали сдаваться. Солдаты Царандоя, разоружая, укладывали их вдоль тропы.
Вскоре к командиру взвода подвели освобожденного советского солдата. Его одежда была в лохмотьях, а лицо в крови. Медведев что-то спросил у него и приказал медику осмотреть пленного. В этот момент к месту боя из города прибыла небольшая колонна. Впереди шел бронетранспортер, а за ним три грузовые машины с солдатами Царандоя. Медведев, переговорив с советником, отдал команду взводу, вернее, БМД, выстроиться для движения в направлении города.
Когда прибыли в гарнизон и взвод был построен, подошли командир роты Бочаров и командир батальона Бунцев, который, выслушав доклад старшего лейтенанта Медведева, поздравил с успешной операцией и одновременно сказал:
– Поздравляю новичков с боевым крещением!
Чуть позже Коблик, шагая в столовую, подумал: «И какой это бой? Какое боевое крещение? Я даже не сделал ни одного выстрела. Тоже мне, война!»
А на следующий день Коблика ждал сюрприз. Когда рота собралась на небольшой площадке у одноэтажного барачного типа строения и все устроились на длинных скамьях, приблизился комбат, подполковник Бунцев, а с ним… – Коблик улыбнулся – старший лейтенант Бровиков!
Командир роты крикнул:
– Рота! Смирно! – сделал несколько шагов навстречу начальству и, обращаясь к Бунцеву, доложил: – Товарищ подполковник! Вторая рота по вашему приказанию собрана. Командир роты старший капитан Бочаров.
– Вольно! – произнес Бунцев и обратился к роте: – Товарищи солдаты! Командир первого взвода старший лейтенант Иванов честно и добросовестно отслужил положенный срок в Демократической Республике Афганистан и завтра отбывает на Родину. Нами Валерий Сергеевич Иванов представлен к высокой государственной награде, которую, я уверен, он получит на Родине. А сейчас представляем вам нового командира первого взвода – старшего лейтенанта Бровикова Андрея Михайловича.
Николаю показалось, что Бровиков уже увидел его. Комбат сделал небольшую паузу, давая возможность бойцам рассмотреть новенького, а затем продолжил:
– Представляю нового командира первого взвода всей роте, думаю, вы понимаете, как важно знать в лицо командира не только своего взвода. После занятий – обед, а затем работа по плану, повзводно.
Через два часа появилось свободное время. Николай сходил на почту, но пока писем не было, и он подошел к группе солдат из его взвода. Начали обсуждать вчерашнюю боевую операцию. Все сошлись во мнении, что их действия нельзя признать боевой операцией, скорее, это была боевая учеба.
– Николай! – вдруг Коблик услышал чей-то голос, обернулся и тут же увидел Бровикова. Ответил:
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
Стоявшие рядом с Кобликом солдаты недоуменно переглянулись: что за неуставное обращение офицера к рядовому. Увидев, что старший лейтенант протягивает руку Коблику, они отошли в сторону. Бровиков спросил:
– Ну, как устроился?
– Нормально.
– Я интересовался о тебе у командира взвода Медведева. Он сказал, что ты хорошо влился в коллектив, со многими подружился.
– Да, ребята хорошие.
– Ну и замечательно. В армии, особенно в боевой обстановке, очень важно быть уверенным друг в друге. Я тоже доволен, взвод у меня дружный, боевой. Кстати, мне мать написала, что познакомилась с твоей мамой. Мы с тобой, оказывается, соседи. Ты на Горького живешь, а я – на Типографской. Я думаю, нашим мамам вместе будет легче переносить разлуку.
Бровиков обратил внимание, что друзья Коблика стоят в сторонке, протянул руку:
– Ну что, пока. Будем жить, будем дружить! Иди, тебя мужики ждут…