Почта

А может все здесь достаточно просто – почтальон интроверт, студент экстраверт. И одиночные путешествия в течение одиннадцати лет сделали его еще интровертее) Привык он жить в своих собственных думах и размышлениях. А тут такой раздражитель, словно назойливый комар.А вообще нелегкий это труд. Часто наблюдаю за местной почтальоншей, едущей на велосипеде. Это ж наш поселок только попробуй обкрути каждый день. А есть еще окружающие деревни. И это каждый день в любую погоду. Да не везде еще доедешь на велосипеде. А женщина уже в возрасте, хоть и скрывается он за выдубленной дождями и ветрами коже и сухожильным, мускулистым телом. Что ж, как сказал поэт: «Каждый труд благослови удача…» Дай ей Бог здоровья!

Когда я читала этот мрачновато – грустный рассказ Чехова, у меня невольно всплыл в памяти образ моего бывшего соседа, живущего с нами в одном подъезде лет десять тому назад. Это был мужчина средних лет, внешне вполне обычный, да и в общении вроде не дурак, без отклонений. Но единственным его занятием по жизни было собирание картонных коробок из разных магазинов и сопровождение своей добычи в пункт приёма. Он обвязывал своей поклажей велосипед со всех сторон и медленно ехал на нём по обочинам городских дорог, а иногда катил вручную. Мы переехали из этого дома в другой в том же районе нашего провинциального городка. Прошли годы, но по-прежнему Владимир Иванович, как он однажды попросил себя называть, попадается нам со своим велосипедом, перегруженным картоном, всё с тем же выражением лица и настроения, просто слегка постаревший. И не важно, какая погода на улице – дождь ли, снег ли, жара…Образ почтальона в рассказе навеял на меня эти воспоминания. Эти два персонажа напомнили мне друг друга. Только один мой современник, просто недалёкий по интеллекту, хоть и без диагноза, а другой дремучий крестьянин из далёкого прошлого. Который тоже очень много лет только и занимался тем, что развозил почту вместе с ямщиком туда-сюда, туда-сюда в любую погоду ни о чём не мечтая, ни на что не ропща, не ведя лишних разговоров и никогда не поднимая голову к небу, чтобы полюбоваться звёздами.Скоро стало видно лицо почтальона. Оно было мокрое от росы, серо и неподвижно, как у мертвого. На нем застыло выражение тупой, угрюмой злобы, точно почтальон всё еще чувствовал боль и продолжал сердиться на ямщика.Был ли он ограниченным от природы, как мой бывший сосед, или просто жизнь его сделала таковым – засунула в психологические и умственные шоры во спасение от душевных страданий из-за тяжёлой и однообразной жизни бедняка? Кто его знает? Только мне и сейчас частенько встречаются такие люди, некие человеческие животные добрые или злые, поставленные на жизненные рельсы монотонного прозябания внешнего и внутреннего.На кого он сердился? На людей, на нужду, на осенние ночи?

Одна из самых распространённых форм рассказа для Чехова – небольшая зарисовка самого обыденного утреннего события. Представьте себе, как бы Антон Павлович описал любой из дней вашей жизни. Конечно, своим талантом, необычайно выразительным языком, мастерством писателя подмечать необычное в обычном Чехов рассказывает так, что рутинные вещи превращаются в произведение искусства.Почтальон Игнатьев каждый день на протяжении долгих лет возит почту на железнодорожную станцию на тройке ямщика. Единственное отличие в сегодняшней поездке – это дополнительный пассажир, студент Михайло, племянник почтового приёмщика, которому необходимо уехать на вокзал. И, хотя не дозволяется посторонних с почтой возить, почтальон ничего не возразил приёмщику, когда тот поставил его в известность, что в целях экономии (не надо нанимать подводу) с ним поедет племянник.Молодой человек в студенческой фуражке пытается в начале пути наладить общение с угрюмым Игнатьевым, заговаривает с ним из долга вежливости – «Даже по небу видно, что уже осень. Посмотрите направо. Видите три звезды, которые стоят рядом по одной линии? Это созвездие Ориона, которое появляется на нашем полушарии только в сентябре». Но почтальон не смотрит на звёзды, видимо, они надоели ему.По дороге едва не случается несчастье. Молодая пристяжная понесла, другие лошади подхватились. В результате студент сильно ударился головой , а почтальон вывалился вместе с саблей из тарантаса. Когда ямщику удалось остановить тройку, Игнатьев со страшными криками подбежал к тарантасу – «Стой подлец! Сто-ой!… Сволочь проклятая!… Анафема, чтоб ты издох!» Ямщик ругался на пристяжную, почтальон на ямщика.Когда же страх прошёл, студенту стало смешно и весело. Всё происходящее показалось ему приключением. А, узнав, что почтальон уже одиннадцать лет возит почту, он попытался узнать у Игнатьева – не страшно ли ездить? Но почтальон, ещё не пришедший в себя от падения и боли, только сказал – «Как вы любите говорить, ей-богу!… Разве не можете молча ехать?» Дальше никто не разговаривал. Мрачное настроение почтальона передалось студенту. Тут уже Игнатьев проявил характер, он заявил, что посторонних не велено возить. Студент же резонно сказал, что же раньше молчал, если ему не нравится? Так они и доехали до станции в недружелюбном молчании.И даже, когда студент поблагодарил почтальона и отправился в буфет в ожидании поезда, у него было злобное выражение на лице. А так всё могло замечательно пройти как небольшое занимательное приключение. Надо же было пристяжной понести?! Хотя… Почтальон, наверняка, так устал от однообразной и скучной жизни, что угрюм и зол на весь мир, от того и настолько недружелюбен к окружающим… А студент сядет в вагон, встретит юную попутчицу, всю дорогу будет развлекаться с ней интересным разговором и думать забудет про нелюдимого почтальона. Фраза – «Колокольчик что-то прозвякал бубенчикам, бубенчики ласково ответили ему».Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 400