Н. С. Мордвинов – адмирал и государственный деятель

Герб рода Мордвиновых

Введение

В историю человечества XVIII век вошел как Век Просвещения. Именно в этом столетии были заложены основы современных представлений о свободе, равенстве и братстве, о народе, как источнике любой власти, и формах народовластия. В этом веке было положено начало современной рациональной науке, окончательно освободившейся от средневековых догм, зародилось крупное машинное производство, до неузнаваемости изменившее мир людей, а литература и искусство стали главным источником знания о Душе.

Уникальное место этот век занимает и в тысячелетней истории нашей страны. В начале XVIII столетия Россия впервые заявила о себе как о субъекте общеевропейской политики, а когда век клонился к закату, по известной метафоре, без ее разрешения в Старом Свете уже не могла выстрелить ни одна пушка. Благодаря стремительному рывку, который Россия совершила в XVIII столетии, в следующее, XIX, она вошла как одна из мировых держав, определявших судьбы государств и народов, основы миропорядка и пути дальнейшего развития всей человеческой цивилизации.

Историю творят люди. Поэтому не случайно именно XVIII век дал России созвездия ярчайших имен во всех значимых для страны сферах деятельности. В этом смысле он вполне может быть сравним с эпохой Возрождения.

И неслучайно в России большинство выдающихся людей являлись выходцами из служилого дворянства – класса, который создавал Российскую империю для себя и своих потомков. Энергия этого класса была направлена, в первую очередь, на укрепление государства, усиление его позиций в окружающем мире, развитие экономики, науки и культуры страны, в которой родились его представители. Именно они и были тем, что сегодня принято называть элитой – подлинной элитой нации. Одной из важнейших ее черт являлось то, что служение Отечеству для нее было состоянием естественным, которое как генотип передавалось от поколения к поколению. Все это в полной мере относится к династии графов Мордвиновых, давшей России нескольких выдающихся государственных и военных деятелей.

Одному из представителей этой славной фамилии, Николаю Семеновичу Мордвинову, первому министру морских военных сил Российской империи (а фактически не только ему, а всему его роду), посвящена книга Станислава Чагина.

Как и всякое биографическое исследование, этот труд отличает некоторая комплиментарность, что зачастую становится поводом для упреков в адрес автора. Но такова специфика жанра. Автор жизнеописания незаурядного человека едва ли справится с задачей, стоящей перед ним, если не будет по-хорошему пристрастен, если не попытается заставить читателя взглянуть на своего героя с той стороны, с которой лучше всего видны его сильные стороны, масштаб личности и заслуги перед народом и государством. Представляется, что в целом автору данного произведения это удалось.

А с учетом того, что в истории нашего Отечества, написанной до 1917 г. и после Октябрьской революции, хотя и по разным причинам, прогрессивная роль служилого дворянства в становлении России как великой державы так и не была раскрыта, книга С. Чагина выглядит и как вполне удавшаяся попытка хотя бы отчасти заполнить этот пробел.

Доктор исторических наук М. Монаков

Предисловие

Как блюсть народ, царя любить,

О благе общем их стараться;

Змеей пред троном не сгибаться,

Стоять – и правду говорить.

Г. Р. Державин. Вельможа. 1794 г.

«Мордвинов – человек замечательный, но его почерк ужасен»

О Николае Семёновиче Мордвинове можно найти немало сведений в отечественной истории. Наиболее интересными представляются работы: Д. Н. Шилова «Государственные деятели Российской империи»^[1]; Иконникова Владимира Степановича (1841–1923) «Граф Н. С. Мордвинов: историческая монография, составленная по печатным трудам и рукописным источникам В. С. Иконниковым, проф. Университета св. Владимира»^[2], посвященные этому незаурядному человеку. А ведь он является первым морским министром России. Его боготворили декабристы и завидовали приближенные Николая I. Будучи хорошо образован, он написал несколько трудов по экономике, выступил против крепостного права и выдвигал предложение по переустройству государственного строя по примеру Великобритании, где правит Конституция, а монарх лишь занимает почетное место на троне. Автор, со своей стороны, опираясь на труды почтенных исследователей, постарался объединить в одну книгу все этапы жизни Н. С. Мордвинова.

Граф Николай Семёнович Мордвинов один из славнейших мужей XIX века. Обширный ум, качественное образование, необыкновенное знание нужд своего Отечества, им пламенно любимого, и замечательное гражданское мужество сделали его предметом гордости современников и удивления потомков.

Главнейшее наследие, оставленное графом Мордвиновым, – это тринадцать томов, тщательно написанных и самим им проверенных: мнений, записок, проектов и предложений по самым разнообразным вопросам государственного и общественного бытия нашего Отечества. Труд этот обнимает почти полстолетия^[3].

Из письма Н. С. Мордвинова графу А. А. Аракчееву, находящегося в рукописном собрании мнений Мордвинова (том VI): «Всевышний создатель не сотворил меня равнодушным к общественному благу, и всякое побуждение к личным выгодам и к собственным пользам исторг из мысли и сердца моего»^[4]. Тому же адресату: «Мы не паши, заседающие в Диване, но члены законодательного сословия, где изречение законов строго должны быть соблюдаемы и где частной воли нашей нет места»^[5].

Написание этой книги вызвано желанием воспроизвести один из интереснейших эпизодов истории России, отчасти на основании трудов, посвященных той эпохе, но мало известных нынешнему поколению, отчасти по крупицам собранными материалами из архивных источников и не многочисленных исследований современников Николая Семёновича и последующих попытках систематизировать известные о нем данные. Я взял на себя смелость сделать шаг вперед в этом направлении. Насколько позволили возможности и средства, попытался собрать сведения из русской и иностранной литературы, архивов России. Кроме этого, удалось познакомиться с материалами архива графов Мордвиновых, изданиями «Русской старины» и многими другими источниками. Мы постараемся отразить в книге основные моменты жизни Николая Семёновича. Это – его родословная; начало жизненного пути; посещение Мордвиновым Англии для изучения передовых достижений в науках; прохождение службы на южных рубежах России, при князе Потемкине и Императрице Екатерине II; эпоха царствования Императора Павла I; Петербург и Москва, при восшествии на престол Императора Александра I; взаимоотношение с иностранными и отечественными учеными, государственными деятелями, лучшими представителями культуры и искусства; отношение к крестьянскому вопросу, жизнь в кругу семьи. В ходе работы, я не всегда был удовлетворен собранными сведениями по различным аспектам жизни и деятельности Мордвинова. Их приходилось выискивать по разным источникам и несколько раз перепроверять. Многие письма, записки и мнения Мордвинова, дошедшие до нас лишь только в рукописном варианте (а у него был ужасный почерк) и часто на французском языке, могли повергнуть в уныние любого исследователя. Но мне удалось преодолеть все трудности и надеюсь, что читатель также будет увлечен прочитанным и примет участие в пополнении неизбежных пробелов в повествовании. Полное знание самых мелких обстоятельств жизни исторических деятелей разом ставит последних в положение совершенно не такое, в каком мы привыкли их рассматривать. Положим, что истина ограничивает иногда число идолов, но в то же время она уменьшает и количество обвинений.

Н. С. Мордвинов представляется нам как зачинатель и неутомимый последователь раз поставленной им цели. Появление подробной биографии Мордвинова не менее важно и по отношению к нашему времени. По своим планам, проектам, желаниям и свершениям, за что был назван современниками паровозом благих реформ, Николай Семёнович может послужить нашему молодому поколению примером служения Отечеству!

«В самом способе изложения и приемах защиты представленных им реформ, мнения Мордвинова резко выделяются из ряда официальных бумаг. На них лежит особый литературный отпечаток, к которому как нельзя более подходит известное определение lе style c'est I'homme^[6]. С другой стороны, в них ярко отображены веяния того бурного духа времени, каким была преисполнена эпоха Екатерины II и Александра I. Язык, обороты и сам способ выражений Мордвинова могут быть рассматриваемы только в связи с эпохой. Таким языком писали Державин, Трощинский, Шишков и другие современные ему деятели. В то время, когда официальный слог не сложился еще в определенную форму, писали и говорили, как чувствовали»^[7].

Вот почему мы приведем мнения самого Мордвинова, уповая на наш изнеженный слух. Но такой метод изложения может подействовать импонирующим образом, возвращая нас в то незабываемое время!

Так что за человек был адмирал Мордвинов, о котором слагал хвалебные оды декабрист Рылеев? Давайте сначала рассмотрим сам род, к которому принадлежал адмирал. Формирование человека во многом зависит от прошлого, от традиций его рода, от того, кем были его предки.

I. Род Мордвиновых

Умершие продолжают и на земле жить в памяти живущих через добрые дела свои…

Святитель Феофан Затворник

Род Мордвиновых, как вспоминает Надежда Мордвинова в своих воспоминаниях об отце, берет начало с некого Мурата Мордвинова, в 1546 году взятого в заложники Василием III. Вероятно, он был местным вождем.

Обратимся к запискам адмирала С. П. Мордвинова. Их полное заглавие гласит: «Записки адмирала Семёна Ивановича Мордвинова, писанные собственною его рукою». В начале записок читаем: «Царю и великому князю Василию Ивановичу пришли в подданство многие орды. В том числе и Мордва. В 1546 году взят в аманаты Мурат Мордвинов и дано ему поместье близ Копорья»^[8]. «После того выехали его два брата меньшие, среднему дано было поместье в новгородском уезде в Обонежской пятине, а меньшему брату в Карачевском уезде в Орловской губернии. Эта губерния создана в 1778 году при реке Снесети. Во время междоусобия в России, после кончины царя Фёдора Ивановича, потомку Мурата Мордвинова Ждану дано поместье в Обонежской пятине»^[9]. Затем потомки в лице Ждана и его наследников уже глубоко укоренились на русской земле, да и граница между славянами и мордвой давно стерлась, образуя между собой единый русский этнос. Вообще, знать в России часто набиралась из представителей пришлых или присоединенных народов, что пошло в целом на пользу отечеству, так как нечасто можно заметить, что самыми преданными поборниками веры и верными защитниками родины становятся как раз иностранцы и их потомки.

«У Ждана был сын Гаврило, которого называли Муратом, а у него был сын Андрей, а у того Иван, и от него пошли, как значит при сем родословном плане. Иван Андреевич, сын Андрея Гавриловича, имел деревню в Обонежской пятине, село Шаре с деревнями, где сам жительство имел и служил великим государям по дворянскому разряду против поляков и татар при царях Алексее Михайловиче и Фёдоре Алексеевиче. У Ивана Андреевича было пять сынов и пять дочерей: Авдотья, Мария, Ульяна, Настасья, а у пятой имя не сохранилось. Старший его сын Данило, а называли его Богданом, умер бездетен. Второй сын Тимофей после смерти брата получил по наследству его деревни в Новгородском уезде, на реке Луга и служил с прочими дворянами. Был во всех Крымских походах и против поляков, и во время стрелецких бунтов, за что пожалованы ему было четыре грамоты от Великих государей^[10]. В 1687 году, будучи в Крымских походах на баталии, Тимофей был тяжело ранен. Его привезли в отчий дом и, через несколько дней, он умер, и был погребен на Передольске. А перед смертью своею он подстригся и назван в иноках Тихоном. После него остались две дочери и два сына: Захарий и Иван. Старший сын Иван служил с отцом своим в Крымских походах и после смерти отца, находился в разных походах и на Дон, по своей воле, вместе с казаками, для присматривания военных действий, с чего и прозван был Донским. За свою безупречную службу, по грамоте 1692 года велено ему службу продолжать по московскому списку. В 1700 году Иван женился на Авдотье Степановне, дочери Степана Осиповича Ушакова»^[11].

В сентябре того же года он прибыл под Нарву и участвовал в баталии против шведов. 19 ноября 1700 года он погиб под Нарвой. У него осталась беременная жена, которая родила сына Семёна 26 января 1701 года. «По смерти мужа Авдотья Степановна проживала постоянно в селе Покровском, родовом имении Мордвиновых, дарованном отцу ее мужа, Тимофею Ивановичу, за ревностную и усердную его службу, царями Иоанном и Петром Алексеевичами. Авдотья Степановна была женщина высокого ума и отличалась добродетелями. Оставшись двадцатилетнею вдовою, она посвятила свою жизнь воспитанию сына; но когда Пётр Великий решил послать несколько боярских детей за границу для образования их на пользу России, то в число их был избран и сын ее. Тяжко было ее сердцу расставаться с ним, но она с твердостию духа решилась отпустить его»^[12]. Как написал впоследствии С. И. Мордвинов, его матушка «осталась вдовою для сына и любя мужа^[13]».

В борьбе Петра Великого с сестрой Софьей Мордвиновы были на стороне Петра.

«В декабре 1713 года с прочими малолетними дворянскими детьми сын их Семён, по указу государеву, прибыл в Санкт-Петербург, и январе месяце 1714 года в доме фельдмаршала и Санкт-Петербургского губернатора князя Александра Даниловича Меньшикова Его государь Пётр Алексеевич изволил смотреть и разбирать его бумаги. За малолетством с прочими дворянскими детьми Семён был отпущен домой. В 1715 году Его императорским Величеством Семён записан в новгородскую школу на обучение математической науке. После чего, был послан в школу Нарвы для обучения арифметике. А в октябре того же года Семён именным указом переведен в Петербург и определен в академию с прибывшими из Москвы учениками Сухаревой башни^[14]. И с того времени, в Петербурге началась академия. В январе 1716 года Его Величество государю был представлен Семён Мордвинов в доме генерал-адмирала графа Фёдора Матвеевича Апраксина. И записан был в числе сорока человек во флот. Все они были посланы в Ревель для распределения на корабли. По прибытии в Ревель Семён Мордвинов был произведен в гардемарины^[15]. С 1716 года начинается деятельность Семёна Ивановича на море. В Ревеле Семён Мордвинов по расписанию был определен с прочими гардемаринами на корабль “Архангел Михаил”. Командиром корабля был капитан Рю^[16] – англичанин»^[17].

Авдотья Степановна обладала традиционным мышлением русской дворянки, присущим и для уезда Великого Новгорода. Она с пониманием отнеслась к длительному путешествию сына во Францию для получения достойного образования. Его обучение, по царскому указу, стоило Мордвиновой огромных денег. Среди ее писем сохранилась подлинная роспись посланных ею за границу в 1716–1722 годах денежных сумм. Из документа следует, что в 1716 году у ее сына при отправлении в заморское плавание в Копенгаген имелось при себе 160 рублей. В следующем году матушка отправила сыну во Францию 100 рублей, в 1718 году – 150 рублей и потом еще 50 рублей, в 1719-м – 100 рублей, в 1720-м – тоже 100 рублей. Когда настало время возвращения сына домой, то матушка изыскала и вовсе невероятную для помещицы средней руки сумму. Для уплаты всех сделанных сыном на чужбине долгов и на обратную дорогу А. С. Мордвинова послала в 1722 году 470 рублей! Таким образом, обучение сына за пределами Отчизны обошлось матери, помещице уезда Великого Новгорода, в колоссальную по тем временам сумму 1130 рублей.

Интересна переписка матушки с сыном. Письма к нему она ласково называла «грамотками». Неслучайно в конце января 1718 года она писала сыну (Письмо А. С. Мордвиновой, капитана Захара Рогозинского и Парамона – С. И. Мордвинову):

«Пишешь, мое дитетко, ты ко мне, что ты имеешь себе во всем нужду. Мой батюшко, сама я про то ведаю, что тебя там нужнее нет за грех наш, и та меня твоя нужда вконец сокрушила. Как я тебя могу сподобить? Пишешь, чтобы продать Поречье. А Поречья продать невозможно, что з дядей твоим Захарьем не розведенось в прожитке бапки т[в]оей. Чаю, что ныне вскоре продам втройне, и тем надобно заплатить долг 2 ста рублев. А ныне я тебе, своему свету, послала 150 рублев, а чрез ково дойдут, про то не знаю, только чрез того ж иноземца послали… И как ты, мое дитетко, и выехал из двора, и в доме нашем непрестанные убытки, а моя печаль неумолимая»^[18].

А 10 октября того же года матушка сокрушалась: «Да послала я к тебе, мой свет Семён Иванович, с сей грамоткой денег пятьдесят рублев. А болше того мне взять негде. Как изволишь уже, и так голова моя вся в долгу»^[19].

Мы видим, какое напряжение сил требовалось Авдотье Степановне, чтобы финансировать обучение сына. Читатель может заметить некоторые элементы эгоизма Семёна, впрочем, которые присущи и нынешнему молодому поколению. В письмах прослеживается колоритность высказываний, а порой мы слышим просто крик души матушки к сыну (письмо 10–18 мая 1722 года): «Не токмо что продать могла бы – я душу свою к тебе, свету, послала, да мочи моей нет. А ныне к тебе ешще послал[а] сто семдесят рублев»^[20].

В письмах Мордвиновой, наряду с призывами к усердной учебе, подготовкой к службе Государю Петру I, нужно отметить и постоянное напоминание о верности Отечеству, что для нее неразрывно сопряжено с приверженностью православию. Эти черты характера в будущем будут присущи и ее внуку Николаю. Старания Авдотьи Степановны не пройдут даром. 15 мая 1722 года она писала сыну: «Прошу у тебя, мой батюшко Семён Иванович, молися Господу нашему Создателю и Пресвятой Владычице Богородице, дабы тебя Заступница наша ис такой далности вынесла»^[21].

Если подвести итог, то следует отметить: в том, как гардемарин рождавшегося при Петре Великом Российского флота С. И. Мордвинов стал широко образованным человеком, владевшим разговорным и письменным французским языком, автором книг по морскому делу, адмиралом, огромная заслуга принадлежит его матери. А. С. Мордвинова сумела воспринять новые веяния, казалось бы, чужие западные культурные порядки и остаться при этом верной русской национальной традиции. Авдотья Степановна, как видно, свое жизненное предназначение видела в воспитании, образовании и оберегании своего единственного возлюбленного чада. Положительный итог ее усилий был, как говорится, налицо^[22]. Рассказ о матушке Семёна Ивановича будет не полным, если мы не отразим еще одну черту ее характера. «Достоин внимания рассказ о ее присутствии духа при появлении разбойников в месте ее пребывания. Случай этот пояснен на фамильном образе Семёна Ивановича, переходившем из рода в род. Вот содержание надписи, вырезанной на серебряной доске сзади образа: “Сия икона, знамение пресвятые Богородицы, ознаменовалась благодатною силою!” В царствование Петра I повсюду в России бродили шайки разбойников. В Новгородской губернии, в селе Покровском, жила в то время вдова, мать Семёна Ивановича Мордвинова, Авдотья Степановна. Однажды зимою ее извещают, что через три дня в ее село приедут разбойники со своим атаманом, в числе 30 человек. Услышав об этом, крестьяне ее сильно встревожились. Она ободряла их, велела молиться, а сама, распорядясь встретить их как гостей, провела все время в уединенной молитве. На третий день утром приготовила в сенях накрытый стол с хлебом и солью и поставила на него этот образ; услышав топот лошадей и шум у ворот, сама вышла в сени встретить разбойников. Первый взошел на крыльцо атаман. Авдотья Степановна подняла образ; атаман остановился, и, посмотрев на нее, сказал товарищам: “Ребята, прикладываться!”, сделал земной поклон, приложился к иконе и поцеловал руку Авдотье Степановне. Тогда она поставила образ на стол и, отворив дверь в столовую, сказала: “Милости просим, дорогие гости!” За столом она сама угощала их. Атаман просил не подавать вина. После обеда атаман перекрестился и сказал: “Ну, матушка Авдотья Степановна, не с тем пришли мы, чтобы пировать, но ты обезоружила нас: мы не можем поднять на тебя руки; даем клятву, что только кто из крестьян скажет, что он мордвиновский, – мы его трогать не будем”. И в самом деле, даже чужие крестьяне при встрече с ними говорили: “Мы мордвиновские” – и их не трогали»^[23].

Храм Покрова Пресвятой Богородицы на Городне. Эта фотография из собрания документов архитектора-реставратора Натальи Лукашовой для музея восстанавливаемого храма

Авдотья Степановна умерла 21 марта 1752 года и была погребена в селе Покровском. Здесь упокоилась душа этой прекрасной женщины и матери.

«В 1717 году Мордвинов был направлен во Францию для изучения морского дела. Службу проходил в Бресте. Там он пробыл около 6 лет, после чего, посетив важнейшие города Голландии, вернулся в Россию. В 1723 году Семён Иванович был представлен Петру I в Москве, во время возвращения его из Персидского похода. Затем был назначен на службу в Кронштадт, где с 1724 года состоял адъютантом и переводчиком при вице-адмирале Гордоне, не знавшим по-русски ни одного слова. Семён Иванович благоговел перед Петром, как перед “основателем флотов и адмиралтейств, регулярных войск и законов учредителем, отцом отечества и беспримерным государем”»^[24].

В 1726 году Семён был назначен на 70-пушечный корабль «Александр», командовать которым стал вице-адмирал и кавалер Александровского ордена Гордон. Мордвинов оставался при нем на адъютантской должности и продолжал одновременно исполнять обязанности переводчика, так как Гордон по-прежнему почти не владел русским языком. Скорее всего, не обладал склонностью к языкам. История об этом факте умалчивает.

«В 1727 году Семён Иванович сопровождал герцога Гольштинского и цесаревну Анну Петровну в Гольштинию и привез оттуда письмо цесаревны к Елизавете Петровне. Эти отношения сблизили Мордвинова с двором. Во время годового отпуска, в 1728 году Семён Иванович женился на Феодосии Саввичне Муравьевой»^[25].

В 1731 году С. И. Мордвинов начал самостоятельную морскую жизнь. Он нес службу на новом корабле «Выборг», где был пожалован званием лейтенанта.

В 1736 году им была написана книга об эволюции флота и подана на рассмотрение в Адмиралтейств-коллегию. После чего Семён Мордвинов был определен в Комиссариатскую экспедицию Адмиралтейств-коллегии в должность советника.

В 1740 году был назначен на корабль «Императрица Анна» в должность капитан-лейтенанта. Вследствие болезни капитана^[26] Мордвинов сам был назначен командиром, а по возвращении с моря, снова вернулся в Петербург и был определен по-прежнему в комиссариат, в должность советника. В том же году ему было присвоено звание капитана первого ранга, а уже в 1741 году Мордвинов был послан в Ревель и получил в командование 32-пушечный фрегат «Крон де Ливде». Назревала война со Швецией. Из Ревеля фрегат последовал в Архангельск в составе отряда, в который вошло еще два фрегата^[27].

В 1742 году Семён Иванович был определен на фрегат «Вахмейстер» в составе эскадры вице-адмирала Бредаля^[28]. В 1746 году С. И. Мордвинов прибыл в Петербург и феврале убыл в Кронштадт, где принял свой корабль «Полтава». А уже в мае месяце он был назначен командиром корабля «Святой Петр» и начал готовить его для похода во Францию.

12 апреля 1752 года С. И. Мордвинов вступил во второй брак, на этот раз с Натальей Ивановной Еремеевой (1733–1795). Разница в возрасте у супругов была существенна. Семёну Ивановичу шел уже шестой десяток, а Наталии Ивановне еще не было и девятнадцати. Тем не менее в этом браке у них помимо будущего адмирала Николая Семёновича Мордвинова, родилось еще десять детей. Среди них было несколько сыновей, из которых заслуживают внимания два старших: Александр (родился 22 февраля 1753 года) и Николай (родился 17 апреля 1754 года). Николай Семёнович является героем этой книги, а вот на персоне Александра нам стоит здесь остановиться подробнее, поскольку он тоже был достойным представителем рода Мордвиновых, и его биография только подчеркивала значимость для Отечества отца и брата.

«Александр Семёнович Мордвинов (1753 – после 1814) – известный дипломат времен царствования императрицы Екатерины II. В 1766 году он был принят во флот гардемарином. С 1768 года состоял флигель-адъютантом у своего отца адмирала С. И. Мордвинова. В 1771–1772 годах состоял при его походной канцелярии. В 1776 году Александр произведен в капитаны 2-го ранга и назначен командовать Петербургской матросской дивизией, так как “по болезни в море ходить не может”. В 1779 году ему был присвоен чин капитана 1-го ранга, но вскоре, в 1781 году он был командирован в Геную на должность “поверенного в делах” при русской дипломатической миссии. С 1782 года А. С. Мордвинов капитан бригадирского ранга, а с 1783 года полномочный министр при Генуэзской республике с чином капитана генерал-майорского ранга. Наконец, с 1785 года и до конца царствования Екатерины II занимал должность Полномочного министра при Венецианской республике. Уволен от государственной службы 18 февраля 1800 года Указом императора Павла I»^[29].

Представляет интерес документ из Коллегии иностранных дел по этому поводу:

В это время Семён Иванович исполнял разные поручения по Адмиралтейству в Казани, Астрахани и в Новгороде. Ходил на кораблях по Балтийскому морю, а в 1754 году председательствовал в комиссии по рассмотрению законов. В 1757 году С. И. Мордвинов был пожалован в контр-адмиралы.

В июле 1760 года контр-адмирал Семён Мордвинов прибыл в Кронштадт и поднял свой флаг на корабле «Святой Андрей». Под командою адмирала З. Д. Мишукова русский флот направился к Кольбергу. Подплыв к крепости, русские корабли начали бомбардировать город, но по прибытии прусских полков, ушли обратно в Кронштадт. Русские войска потерпели неудачу и за дело под Кольбергом Мордвинов вместе с другими был отдан под суд, однако вскоре был прощен Елизаветой Петровной.

Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Художник Л. З. Христинек. 1760 г. Из собрания А. Звягинцева

В начале царствования Екатерины Великой старшим членом Адмиралтейств-коллегии был адмирал Иван Лукьянович Талызин, так как старших до него уволил Император Пётр III со службы «за старостью». По старшинству он занимал только должность, но управлял коллегией и докладывал дела Императрице адмирал Семён Иванович Мордвинов.

Вот какую характеристику давал ему Фёдор Власьевич Веселаго^[30], начавший службу в «блестящий век Екатерины» и прошедший все ступени морской службы: «Он имел ясный ум и глубокое морское образование как научное, так и практическое. Он много плавал на иностранных и русских судах, командовал различными судами отрядами и, вообще, по службе занимал самые разнообразные административные и хозяйственные должности. Зная иностранные языки, он перевел множество полезных книг и немало написал оригинальных по морским наукам. Если к этому прибавить энергию, опытность, приобретенную полувековой службою, некоторый придворный лоск и умение применяться к обстоятельствам, то можно с уверенностью сказать, что он мог быть весьма полезным сотрудником Императрицы по улучшению флота»^[31].

Портрет графа Никиты Ивановича Панина. XVIII в.

«При Екатерине II началось усиленное судостроение. Государыня, сознавая, что на судах важнее всего личный состав, обратила на его обучение свое особое внимание. Здесь сказались просчеты предыдущих лет, а именно, в недостатке командного состава и нижних чинов, как в то время их называли “служителей”. Этот недостаток был столь велик, что нельзя было послать в море все суда одновременно. Поэтому приходилось ограничиваться посылкой только нескольких судов и то не полностью укомплектованных командами. Команды набирали из людей, не знающих морское дело. Например, немало было зачислено солдат из сухопутных войск в матросы и морскую пехоту, которые составляли на линейных судах 25 % личного состава, а на галерах даже до 40 % всех служителей. Результат этого в 1765 году сказался при проводке из Архангельска вновь построенных там судов. Из-за нехватки личного состава пришлось сократить практическую эскадру Балтийского флота до 6 фрегатов и нескольких малых судов. Императрица посетила эскадру, и увидев ее плачевное состояние, написала графу Никите Ивановичу Панину: “адмирал хотел, чтобы суда выровнялись в линию, но ни один корабль не мог этого исполнить…”»^[32] Адмиралом был С. И. Мордвинов. «Желая показать Императрице эффектную картинку, Мордвинов направил эскадру к городку Гаривалдаю. Там эскадра встала на якоря и начала бомбардировку импровизированной крепости. Из городка стали отвечать ответным огнем, а потом оттуда ушли люди, запалив факелы. Адмирал надеялся произвести впечатление на Государыню, но она была не удовлетворена столь явной бутафорией. Она написала графу Панину: “До 9 часов вечера стреляли бомбами и ядрами, которые не попадали в цель. Так как моей ушной перепонке надоел этот шум, столь же смешной, сколько и бесполезный, то я велела просить к себе адмирала, простилась с ним и просила более не настаивать на сожжении того, что осталось от города, так как приняли предосторожность, прежде обстреливания его, привязать в разных местах его пороховые приводы, которые не преминули произвести свое действие гораздо лучше, чем ядра и бомбы. Эту пустейшую экспедицию мы только и видели. Сам адмирал был чрезвычайно огорчен таким ничтожеством, и он признается, что все, выставленное на смотр, было из рук вон плохо. Надобно сознаться, что корабли походили на флот, выходящий каждый год из Голландии для ловли сельдей, но не на военный, так как ни один корабль не умел держаться в линии”.

Эта оценка действительности, может несколько пристрастная, была печальной, но она еще ярче оттеняет громадные успехи, сделанные флотом, или, точнее адмиралом Мордвиновым и его личным составом, когда через 4 года они показали пример знания морского дела и проявили чудеса храбрости в Средиземном море. Годы, потраченные Екатериной на обучение личного состава, принесли громадный успех. Победы при Чесме, Патрасе ясно показали, что это были уже не те рыбаки, которых видела в 1765 году разочарованная Государыня»^[33].

Изначально численный состав Черноморского флота был не большим. «Созданный Екатериной Великой Черноморский флот развивался быстро, одерживал победы во всех боях и отдал в руки России издревле принадлежащий ей путь из “Варяг в Греки”. Опять Россия стала хозяйкой в древнем Русском море. Изменились времена, изменились корабли и их экипажи, согласно требованиям современного военно-морского дела. Великая Государыня возвеличила значение и могущество российского государства»^[34]. «Беспристрастный человек, офицер Российского Императорского флота (1787–1790 годах), англичанин Яков Иванович Тревенин писал следующее о русском матросе: “Нельзя желать лучших людей, ибо неловкие, неуклюжие мужики вскоре превращались под выстрелами в смышленых, стойких и бодрых воинов”»^[35]. Можно уверено сказать, что в сильных руках русский народ могуч и грозен врагу. Екатерина Великая вызвала у народа такое чувство любви и преданности, которое сплотило подданных в одно обожавшее ее целое. Несмотря на неизбежные частые непорядки и несправедливости правительственных лиц, Екатерина все же была для современников обожаемая «матушка-царица», а потомство почтило ее титулом «Великая». Замечательно, что русская история только двух монархов именует «Великими» – Петра I и Екатерину II, они оба широко понимали значение флота, создали его и тем еще более прославили себя и Россию!