Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзии, настоящей опасности, хочу свободы, и добра, и греха.
Олдос Хаксли. О дивный новый мир
Глава 1. Линора
Слегка покачиваясь на садовых качелях, Линора смотрела на свой дом. На их с Тимом прекрасный дом, о котором она мечтала всю жизнь и который столько раз рисовала с тех пор, как ей исполнилось семь. Французские окна, большая веранда, карабкающаяся по стене бугенвиллея, ведущая к входу дорожка, усыпанная по краям белыми декоративными камушками.
Линора смотрела – и представляла, как подбирает округлые камни, швыряет их в отмытые до блеска окна, а те разлетаются сверкающими на солнце брызгами. Образ доставлял ей болезненное наслаждение.
Бесполезно. Эти стекла не разобьются, даже если устроить небольшой взрыв. Ее идеальный мир прочен как скала.
Линора закрыла глаза. «Какая тоска, ― сказала она себе и мысленно повторила несколько раз, ― тоска, тоска, тоска», ― пока слово не утратило всякий смысл.
– Лин, ты с нами? Мы тебя ждем! ― голос мужа вырвал Линору из оцепенения и вернул в реальность, в которой они собирались поехать в аэротоннель погонять на слайдерах. Тим с Алисой уже нетерпеливо маячили у ворот, рядом с ними стояла капсула такси. Линора поднялась с качелей и, натянув улыбку, поспешила к своей семье.
– С тобой всё в порядке? ― рука Тима легла ей на плечо, во взгляде было участие.
Линора непроизвольно дернула плечом, тут же почувствовав острый укол вины, ― ведь это Тим. Он ничем не заслужил ее недовольства. Линора опустила взгляд и встретила сияющие глаза дочки. Алиса так ждала этой поездки и последние пару месяцев то и дело спрашивала, когда ей уже исполнится четыре и можно будет погонять с мамой и папой на взрослых трассах. И вот, долгожданный день настал – а тут Линора со своими выдуманными страданиями. Она прижала к себе дочку и поцеловала в пушистую макушку.
– Ну что, помчались веселиться? ― задорно воскликнула она и первой залезла в такси.
***
Она не могла вспомнить, когда это началось. Вокруг нее будто постепенно меркло освещение, как если бы кто-то медленно поворачивал регулятор яркости. И вот уже мир подернулся сумрачной пеленой, которую никак не удавалось разогнать.
Сегодня ночью она пробиралась по темному дому, то и дело натыкаясь на какие-то предметы: игрушки Алисы, тренажеры Тима. Их семья никогда не отличалась любовью к порядку, и Линоре это нравилось, но сейчас, казалось, весь мир состоял из острых углов и боли от внезапных соприкосновений с ними. Она попыталась включить ночную подсветку, но забыла, как это делается.
Тогда Линора побежала прочь из дома, не обращая внимания на боль, отшвыривая попадающиеся на пути предметы, лишь бы освободиться из их плена, вдохнуть свежего воздуха. Входная дверь распахнулась при ее приближении, и Линора обнаружила, что стоит на незнакомой городской площади прямо в пижаме, а мимо идут люди и не обращают на нее внимания. Она оглянулась и не увидела своего дома. Кругом были только высокие здания и движущиеся, почти призрачные фигуры.
Она хотела что-то спросить у прохожих, но не получалось разлепить губы. Удалось извлечь из себя лишь мучительный стон. Линора напряглась – и вдруг ее рот открылся, она закричала громко и протяжно, чувствуя, как с каждой секундой наступает освобождение…
Она проснулась с отчаянно бьющимся сердцем и долго лежала в темноте с открытыми глазами.
В последнее время сны становились всё более странными, волнующими и тревожными. Линора пыталась запомнить их, но к утру сновидения расползались, будто ветхая ткань. Сегодня же этот кусок сна перед самым пробуждением – он словно въелся в нее, казалось, она не могла перестать переживать его снова и снова.
Линора посмотрела на мужа, который с увлечением разглядывал в окно такси тысячу раз виденный пейзаж и показывал на что-то сидевшей у него на коленях Алисе.
– Тим, мне такой странный сон сегодня приснился. Как будто я потерялась, и мне было так страшно, так одиноко.
Тим обернулся и посмотрел на нее растерянно.
– Да? А я вот вообще не помню никогда, что мне снится. Но сейчас же всё хорошо, так что не переживай.
***
А когда началось вот это? Когда ее муж, идеальный дестин, выбранный для нее Системой, из самого близкого человека на Земле стал просто частью красивого фона ее жизни? Красивого, но плоского и как будто… нарисованного, что ли?
Линора откинулась на спинку сиденья и стала вспоминать тот день, семь лет назад, когда получила брачное предписание. В гостях у нее была мама – визит был согласован заранее, как обычно, в соответствии с рекомендациями Системы.
…― Ты совсем меня не слушаешь! ― в словах мамы звучал упрек.
Линора едва заметным кивком головы закрыла папку с входящими сообщениями, взмахом руки отключила изображение на виртуальном экране микромона и сфокусировала взгляд на сидящей напротив матери. Та с легкой обидой в голосе произнесла:
– Если у тебя важные дела или нет настроения, давай перенесем.
– Нет-нет, мам, всё в порядке, ― поспешно ответила Линора. Откладывать встречу с мамой ей совсем не хотелось, лучше уж сейчас потерпеть – и тогда впереди будет целый месяц свободы с чувством выполненного долга. ― Ничего срочного и ничего… нового.
Линора поерзала, устраиваясь в кресле поудобнее, и виновато улыбнулась.
– Всё ждешь брачное предписание? Линора, нет смысла торопить события. Тебе всего двадцать семь, куда спешить? Значит, еще не пришел нужный момент, Системе виднее. Незачем волноваться.
– Да, нет, мам, я не волнуюсь, всё нормально. Мне просто… ужасно интересно! ― Линора встала и принялась расхаживать по комнате. ― Мари вот недавно получила, а ведь она на год младше. Ее дестин, кстати, очень даже ничего. Но увлечения у него такие странные, мне кажется, Мари с ним с тоски помрет. Спортивная рыбалка, можешь себе представить?
– Лин, но ведь это не твой дестин, а подруги. Ей-то с ним хорошо?
– Ну… наверное, ― Линора внезапно почувствовала, будто ей не хватает воздуха. Захотелось, чтобы время маминого визита закончилось, и больше не надо было улыбаться и поддерживать беседу. Она украдкой щелкнула пальцами, вновь включая микромон, и посмотрела на невидимые для мамы часы. Так, встреча длится уже полчаса, значит, надо продержаться еще примерно столько же. Линора сдержала вздох. Выполнение предписаний по поддержанию семейных связей порой напрягало ее. Почему нельзя дождаться, когда они просто соскучатся друг по другу? Хотя… А вдруг этот момент никогда не наступит?
– А как твоя работа? – донесся до нее голос мамы, будто издалека.
– Всё хорошо. Рисую серию комиксов по старым сказкам. Многое, конечно, приходится выкидывать…
– Из-за «Ножниц»?
– Ну да, для детей обязательно надо всю досистемку через них прогонять. А жаль, там есть такие прикольные моменты, я прямо вижу, как это можно нарисовать. Без них не совсем то выходит. Как-то… нелогично, что ли.
– Очень полезная вещь! Это же не просто так, а всё на основе науки. У детишек психика неокрепшая, а в досистемных сказках столько всего… – Мама поморщилась. – Кстати, и тебе бы не помешало читать только после «Ножниц». Я вообще не понимаю, зачем читать это старье? Сейчас пишут прекрасные книги, и совершенно безопасные, между прочим, а твой уровень и так никогда не отличался стабильностью, ― в голосе мамы звучала озабоченность, под которой Линора легко угадала знакомую тень упрека.
– Да, мам, учту, спасибо за совет. Давай теперь о тебе. Как твой сад, выжили гортензии после града?
Продолжать беседу о том, что с ней не так, у Линоры не было никакого желания. Линора знала про себя, что она несовременная. Артур ― ее ментор ― всегда говорил, что надо развивать принятие. Без этого невозможно считать себя цивилизованным человеком. Нетерпение, праздное любопытство, беспокойство ― это попросту неприлично. Демонстрировать такие качества ― всё равно что кричать посреди улицы. Зрелая личность осознает, что нет смысла суетиться, Система устроит всё наилучшим образом, так, как сам человек никогда не смог бы ни вообразить, ни спланировать. Какой смысл трепать нервы и тратить время, пытаясь представить грядущее, а уж тем более ― торопить его? Мама рассказывала, что в ее юности, когда по всему миру внедряли обязательное применение Системы обеспечения индивидуального счастья, власти использовали рекламный слоган «В нужное время ― в нужном месте». С тех пор прошло больше тридцати лет, и мир уже давно убедился, что так оно и есть ― если исполнять предписания и рекомендации, всё происходит ровно тогда, когда надо, и именно так, чтобы всем стало лучше.
И всё же ей нравилось фантазировать, мысленно заглядывать в будущее, представлять, каким оно могло бы быть. За два года до этого, накануне двадцатипятилетия Линора почти не спала, думая про профессиональное предписание. Да, ее художественные способности Система определила еще в раннем детстве, и Линора всю жизнь их развивала, так что сюрпризы ее вряд ли ожидали. Ей нравилось рисовать, на самом деле нравилось. Но она не могла перестать думать «а что, если…». А вдруг она будет счастливее, работая с животными в эко-заповеднике? Или устраивая детские праздники? Ведь бывает такое, что профессиональное предписание человека отличается от того, чему его учили. Могут же люди меняться.
Впрочем, день совершеннолетия наступил и не принес никаких неожиданностей. «Художница комиксов для детей» ― гласило предписание. Линора помнила, какой внезапный приступ волнения охватил ее за секунду до того, как она открыла системное сообщение. Во рту пересохло, мир слегка покачнулся и – стоило бросить взгляд на сообщение – тут же встал на место. Всё правильно. Так и должно быть. Она ведь любит рисовать. Особенно комиксы. Особенно для детей.
Брачное же предписание до сих пор не пришло. И это тоже было нормально. Линора снова и снова проверяла входящие сообщения просто на всякий случай ― чтобы не пропустить. Как же все-таки хочется скорее посмотреть на своего дестина! А вдруг он будет не такой красавчик, как у Мари?.. Что если она почувствует не радость, а разочарование? Да, понятно, потом она привыкнет и поймет, что лучше человека для нее и быть не может, но вдруг сперва он ей не понравится?
Только Линора постаралась сосредоточиться на рассказе мамы про новые сорта роз, как все сенсорные датчики коротко завибрировали, а перед глазами повис полупрозрачный логотип Системы ― оповещение о том, что поступило предписание. Линора подскочила и вскрикнула:
– Мама! Пришло! Это оно!
Она кликнула по логотипу и едва не запрыгала, когда ее догадка подтвердилась.
– Ну вот видишь, и нечего было проверять всё время, его не пропустишь, ― засмеялась мама. ― Давай открывай скорее и мне скинь, я тоже хочу посмотреть.
На микромоне открылись данные о дестине, и Линора торопливо забормотала себе под нос:
– Тим Беккер, тридцать лет, контактные данные, детский спортивный тренер, сфера интересов, так… спорт, чтение, походы, общение с детьми, садоводство, бла-бла-бла… совпадение 82%, личные качества ― совместимость 92%, бытовые привычки ― совместимость 96%, время и место назначенной встречи, так, понятно… ― дойдя до изображения, Линора радостно ахнула и тут же в два взмаха руки отправила изображение маме.
– Смотри, какой красивый! И улыбка, и ямочка, и волосы вьются!
– И правда, очень милый, немного похож на твоего отца, не находишь?
– Ой, ну почему встреча только через неделю, а? Почему нельзя завтра?
– Лина, ты опять, ― мама утомленно вздохнула и поджала губы.
В жизни Тим оказался еще лучше, чем на фото. Они встретились в кафе, потом долго гуляли в парке. Общие темы находились сами собой, разговор тек непринужденно, и с каждой минутой Линора чувствовала всё большее притяжение и интерес.
– Я видела, что ты любишь читать, да?
– Обожаю. Ретро-стайл ― моя тема. Мне гораздо больше нравятся тексты, чем гиперфильмы или интерактивки.
– Здорово! И мне тоже. А что ты читаешь обычно?
– В основном классику: про приключения, космические сражения, всё такое. Первая четверть двадцать первого века ― золотая эра литературы. Потом всё как-то скисло, конечно, но того, что тогда написали, на три жизни хватит.
– Я тоже люблю досистемные книги. Мне от них как-то одновременно и жутко, и интересно.
– Да уж, жизнь тогда была та еще! ― подхватил Тим. ― Сплошные проблемы: войны, экология, болезни. Работали ради денег, неважно, нравится или нет. А самый ужас, что все решения вслепую: мечешься, сомневаешься. Многие умирали, так и не узнав, в чём их предназначение… Жалко их, но после этого понимаешь, как же классно, что у нас-то всё по-другому.
– Это да, но всё же… ― Линора сомневалась, стоит ли при первой же встрече говорить так откровенно, но ведь это был Тим ― её дестин, тот, кто на долгие годы, если не навсегда, будет для нее самым близким на свете человеком. ― В некоторых старых книгах описано, как люди открывали что-то новое через боль и несчастья. Другие их не понимали и не принимали, они оставались бедными и одинокими всю жизнь, но благодаря им человечество двигалось вперед. Получается, если бы не их страдания, то не было бы прорывов. Вот, например, такой художник Ван Гог…
– Ну пострадали – и хватит! Зато теперь нам не приходится, спасибо нашим беднягам-предкам – взяли всё на себя, – рассмеялся Тим.
…Может быть, вот он – тот самый момент, когда она должна была почувствовать, что не так уж всё идеально? Что есть моменты, в которых он ее никогда не поймет?
Но тогда ее ничто не насторожило. Тим был красавчик – он и сейчас такой, даже лучше – и им было так хорошо вместе. Их смешили одинаковые шутки, им одновременно хотелось молчать. Конечно, она всегда знала, что Система подберет самого подходящего для нее партнера, но даже не представляла до сих пор, что другой человек может настолько понравиться, а счастье ― быть таким полным.
Да и даже если бы она тогда насторожилась – что бы это изменило? Ну, сказала бы о своих сомнениях Артуру, тот бы ее утешил и убедил, как всегда, что Системе виднее, ведь она просчитывает отношения на перспективу. Линора никогда не слышала, чтобы Система отзывала или меняла предписание из-за того, что у кого-то возникли сомнения. А вот случаев, когда человек не выполнял предписание, и потом ему было только хуже, полным-полно, и все они приходятся на первый десяток лет работы Системы. Потом, конечно, дураки, готовые рискнуть своим счастьем, повывелись.
***
Звонкий голосок Алисы прервал Линорины размышления.
– Мама, приехали! Ты что, заснула? Бежим скорее.
Такси уже стояло на земле, дверь была открыта, а Алиса приплясывала рядом с Тимом на лужайке стоянки.
– Идем-идем, малыш, конечно!
Едва Линора вышла, Алиса припустила со всех ног в сторону куполов развлекательного центра. Тим с Линорой едва поспевали за ней.
– Алиса, стой, без нас тебя всё равно не пустят! – крикнула ей вслед Линора. Алиса остановилась и обернулась к родителям, скорчив недовольную мордашку и подбоченившись.
– Ну что вы копаетесь, старые черепахи? – проворчала она с важным видом.
Тим с Алисой переглянулись и рассмеялись.
– Вот чудо в перьях! – сказал Тим Линоре вполголоса. – Не могу представить, чтобы ее у нас не было. Догоним?
– Давай ты беги за ней, а я пройдусь, ладно? Встретимся у входа, – сказала Линора и виновато сжала ладонь Тима.
У нее совсем не было сил идти быстрее. Нисколечко.
…Это она настояла пять лет назад на том, чтобы им дали бэби-допуск. Можно было подождать предписания Системы по результатам очередного менталскана, но Линора не хотела.
Внутри нее словно открылась прореха, в которую тонким ручейком утекала радость. Нет, с Тимом всё было хорошо. Поженившись, они переехали из центра, где обитали в основном молодые одиночки, в уютный пригород. Вместе ухаживали за садом, весело и азартно спорили о прочитанных книгах, ходили в походы, играли в теннис. Но спустя год семейной жизни Линора начала чувствовать, что чего-то не хватает. Показания фелицитомера подтверждали это – уровень счастья потихоньку, но заметно полз вниз, неуклонно приближаясь к критической зоне.
Мысль о ребенке возникла сама собой и больше не отпускала Линору. Тогда она и завела разговор с Тимом о бэби-допуске. Он удивился.
– Куда спешить? Через полгода пойдем снимать очередные карты, там и узнаем, готовы ли мы уже.
– Но я не хочу ждать! Я чувствую уже сейчас… Мне кажется, так будет лучше, – Линора нервничала, боясь, что не удастся убедить Тима, и тогда… Что тогда, она сама не знала, но была уверена, что ничего хорошего ожидание им не принесет.
– Ну что ты, что ты! Зачем так переживать? Давай сделаем сканирование, мне же не жалко, ― Тим успокаивающе погладил Линору по плечу.
А та старательно раздавила в душе недовольство от его «зачем переживать». Она слышала это всю жизнь и прекрасно знала, что незачем. Вот только бы еще научиться – как. И не испытывать желание нагрубить в ответ каждый раз, когда слышишь такие советы.
Через пару дней Линора с Тимом отправились на прием к своим менторам, чтобы сделать внеочередное ментальное сканирование и попросить оформить им бэби-допуск. Артур вел Линору с детства. К счастью, она еще ни разу не переезжала так далеко, чтобы пришлось его поменять. Мама всегда настаивала, что лучше иметь дело с одним и тем же ментором всю жизнь. «Особенно для тебя», ― добавляла она.
Внимательно изучив ментальные карты Линоры и Тима, Артур с сомнением произнес:
– Что ж, принципиальных препятствий я не вижу… Впрочем, Система пока не готова сформировать родительское предписание.
– Но вы же можете сами оформить допуск, если препятствий нет, – Линора скомкала в руке бумажный платок. – Мы оба очень хотим ребенка и чувствуем, что готовы.
– Тут спешка неуместна, рождение детей ― вопрос стратегический, в этом деле мы на прямом контроле у Минсчастья.
– Но у меня как раз в последнее время упал уровень! Думаю, дело в этом.
Артур еще раз принялся изучать файлы Линоры и Тима, его зрачки методично двигались слева направо.
– Ну что ж… Вы люди хоть и молодые, но ответственные, и оба работаете с детьми, в той или иной мере. Судя по всему, рождение ребенка действительно вам не повредит. Так что я готов взять на себя ответственность… Всё в порядке, лови допуск. Если комитет по контролю численности подтвердит, что вы проходите по квотам, то бегите к репродуктологам и будьте счастливы.
Через пару дней бэби-допуск активировался – значит, они прошли по квотам. Краткий визит в клинику для снятия блокировки зачатия, которую ставили всем в подростковом возрасте, – и меньше, чем через год Линора с Тимом стали родителями Алисы. Тим был счастлив. Линора тоже. По крайней мере, первое время. Но потом прореха в душе Линоры вновь открылась, и мир начал терять краски.
Нет, она не жалела о появлении Алисы в ее жизни, ни в коем случае. Разве что иногда, по своему обыкновению, представляла, что было бы, если бы она тогда не настояла, не поспешила… Разве что порой так сложно было найти в себе силы, чтобы поиграть с дочкой, провести с ней время, отведенное Системой для построения оптимальных семейных отношений. Разве что, отправившись с Тимом в поход и оставив Алису в детском центре на несколько дней, она ловила себя на том, что может почти не вспоминать всё это время, что у нее есть ребенок.
***
Вопреки сумрачному утреннему состоянию Линоры они отлично провели время в развлекательном центре. Лихачили в аэротуннеле, прыгали на батутах и потом объедались мороженым в кафе. Но уже следующим утром Линора вновь чувствовала себя разбитой и усталой. Прошла еще пара дней, и она получила вызов к Артуру. Сидя перед ним в кабинете, Линора смотрела мимо ментора за его спину. С тридцать шестого этажа через прозрачные изнутри стены башни Ментората открывался потрясающий вид на реку и бесконечное пространство крыш и садов, а также на уютный ковер верхушек деревьев.
– Линора, как ты себя чувствуешь? – наконец заговорил Артур.
Линора перевела взгляд с вида за окном на седой висок ментора. «Интересно, сколько ему лет?» – внезапно мелькнула у нее мысль. В принципе, не было никаких проблем в том, чтобы сохранять цвет волос и другие внешние признаки молодости до глубокой старости, но для менторов считалось правильным выглядеть постарше. Это внушало доверие. Артур выглядел именно так, ни днем старше, ни днем младше, сколько она его знала.
– Нормально, в целом, – ответила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно увереннее.
– Твой уровень в последнее время оставляет желать лучшего.
– Да, есть немного, – смущенно сказала Линора. – Может, попробовать новое хобби?
Артур откашлялся, его глаза задвигались из стороны в сторону.
– Горные походы, мотопарапланы, хоровое пение, лепка из глины… Это то, что мы пробовали только за последние полтора года, если не ошибаюсь.
Как будто он мог ошибаться? Ведь данные прямо перед ним, на его микромоне. Линора едва сдерживала раздражение.
– Тогда, может быть, новые препараты? – спросила она ровно.
– Всё, что входит в перечень, разрешенный для домашнего употребления, ты уже принимала. – Артур вздохнул и скорбно опустил глаза.
Линора молчала. Артур пошевелил в воздухе пальцами и снова принялся что-то зачитывать:
– Снижение интереса к работе… Ты пропустила сроки сдачи нескольких проектов. Незначительно, конечно, но всё же. Количество качественного времени, проводимого с ребенком, снизилось за последний год на пятьдесят процентов. Количество сексуальных контактов с мужем… на семьдесят.
Линора вспыхнула.
– Вы… вы следите за мной? Но это же тайна личной жизни! Как вообще это возможно?..
Артур тяжело вздохнул.
– Линора, нет никакой тайны личной жизни. Люди уже лет двести как не расстаются с устройствами, которые фиксируют практически каждый их шаг. Даже до того, как началась имплантация интелкомов, были браслеты, измеряющие пульс, давление, напрямую подключенные к всемирной сети. Неужели ты думаешь, что при этом можно скрыть частоту сексуальных контактов, например?
– Но как же права человека? – Линора едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Глазам стало горячо, сердце бешено колотилось. – Есть же конвенции, я знаю!
– Есть, конечно, есть, и они работают, – Артур успокаивающе понизил голос. – К таким данным почти никто не имеет доступа, а если имеет – не вправе их распространять. Ну или использовать в корыстных целях, например. Что касается меня, то в критической ситуации, как ты сама понимаешь, у менторов есть особые полномочия.
– Но что тут критического? У меня всё в порядке, просто бывает иногда грустно, да, но это же ничего страшного? Вы же всё можете исправить.
Артур постучал пальцами по столу.
– К сожалению, тут всё немного серьезнее. Ты, наверное, слышала, что есть такое заболевание, когда человек не способен быть счастливым?
– Хроническое несчастье? Но у меня ведь нет его.
– Да, это правда, я не ставил тебе такой диагноз, хотя… некоторые показатели у меня всегда вызывали тревогу, но они были на грани нормы. В общем, ты развивалась хорошо и всегда была активной девочкой, ― Артур ласково улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. ― Как бы то ни было, у некоторых людей симптомы проявляются только с возрастом. Больной человек как будто теряет способность радоваться, испытывает необоснованное беспокойство, без всяких на то объективных причин, вопреки реальности и здравому смыслу. При отсутствии лечения болезнь прогрессирует. Страдающие синдромом могут даже сопротивляться предписаниям Системы, отвергать собственное благополучие.
– И что же мне делать?
– Тебе ничего делать не надо. Не переживай, мы всё сделаем сами. Но ты должна понимать, что это состояние может негативно влиять на близких. Поэтому тебе придется некоторое время побыть в специальном месте, где мы позаботимся обо всём, изучим твою болезнь и подберем лечение.
– Некоторое время? Какое же именно? И что еще за место? ― Линора растерялась. ― А как же Тим, Алиса?
Артур запустил пальцы в волосы, разрушив идеальную укладку. Линора заметила, что лоб его блестит от испарины. Она впервые видела Артура утратившим самообладание.
– Сейчас сложно что-то сказать с уверенностью, лечение в таких случаях подбирается индивидуально, и иногда это занимает… некоторое время. Но мы обязательно справимся, Система всегда справляется. А что касается твоих родных, тебе нельзя оставаться с ними, ведь ты же не хочешь навредить им.
– Но… как же они будут без меня? ― голос Линоры сорвался.
– Не переживай, небольшие корректировки помогут им справиться с твоим отсутствием без ущерба для уровня счастья. Ну-ну, не плачь, всё будет хорошо…
Он встал, вышел из-за стола и, подойдя к Линоре, ласково взял ее за руку. Она почувствовала легкий укол, после чего Артур, комната и всё вокруг как будто утратило свое место, принялось смещаться, потеряло четкость очертаний, а затем ее сознание отключилось.
…Очнулась Линора в комнате без окон, залитой приглушенным светом. Стены, пол и, кажется, даже потолок были покрыты мягким материалом. Она лежала на кровати, застеленной белоснежным постельным бельем. У противоположной стены стояло кресло с покачивающим механизмом, маленький овальный столик. Всё имело обтекаемые закругленные формы. Ни одного угла, ни одной твердой поверхности. На стене ― большой матовый экран. Затравленно оглядываясь по сторонам, Линора не могла понять, что кажется самым странным. Спустя несколько минут она осознала, что в комнате нет не только окон, но и двери. Она попыталась вызвать Тима. Связь отсутствовала. Список доступных контактов на микромоне был пуст.
Линора отчаянно закричала и застучала кулаками по стенам. Но их мягкая поверхность поглощала удары, а звук голоса растворялся и исчезал без следа в этом месте.