Месяц надежды

Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь… Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее.

Книга Песни Песней Соломона, 6, 7

Как всем давно известно, погода в последние годы легонько сошла с ума. Предсказывать ее давненько не брались даже мудрые деревенские старики и старухи. В прошлом году, например, уже в конце сентября задувал противный холодный ветер и даже пару раз сыпал снежок. А теперь в безоблачном голубом небе стояла пара белых кучерявых облачков, царила теплынь. Не лето, но благодать, чертовски приятная погода. Даже желтые листья падали с деревьев не так уж и часто. Но все-таки это уже случалось.

Лист 1

Двести невидимых японских лошадок легко вынесли трехсотый «лекс» на вершину длиннющего пологого подъема, и Алексей сбавил скорость. Справа и слева громоздились университетские корпуса – и унылые коробки советских времен, и здания покрасивее и поновее. Справа, у той остановки, с которой люди ехали в город, имело место нешуточное многолюдство. Час пик, занятия кончились. Справа, как и всегда, протянулась длинная шеренга голосующих студенток, тот еще цветник.

Алексей был неплохо знаком с взрослой жизнью города Шантарска. Он прекрасно знал, что эти красавицы четко делятся на три категории. Это искательницы приключений, часто не державшие в мыслях материальные блага, дорогие эскортницы, с которыми обстояло как раз наоборот, и, наконец, девушки, которым просто нужно побыстрее доехать из одного места в другое. У каждой своя манера поведения, которую человек опытный просекает легко. Тем более что третья категория порой плавно перетекает в первую. Тут уж как повезет.

Алексей стал тормозить. Конкретных охотничьих целей он перед собой сегодня не ставил, но два часа свободного времени нужно было на что-нибудь убить. А как еще это может сделать одинокий мужчина тридцати трех лет?

Бордюра здесь не было. Он съехал на обочину половинками правых колес и остановился аккурат напротив девушки в коротеньком зеленом платьице и распахнутой белой легкой куртке. Приятная была девушка, очень даже заслуживающая внимания, не просто красивенькая, а еще и обладавшая чем-то таким неуловимым, словами неописуемым, что мужчин всегда привлекает. Светлые пушистые волосы гораздо ниже плеч, сине-серые глаза, и все такое прочее. Весьма приятная девушка.

Из-за правого руля перегибаться к окну не пришлось.

Алексей опустил стекло до упора, включил обаятельную улыбку и поинтересовался:

– Куда ехать, девушка?

Она посмотрела на него чуточку настороженно. Мало ли что в жизни бывает. Иногда у красивых девушек остаются не самые приятные воспоминания о дорогих машинах.

Ну а сама эта красавица, пожалуй, входит в классическую третью категорию. Ту самую, что порой переходит в первую.

– А вы что, таксуете? – спросила она все так же чуточку настороженно.

– Приходится, – сказал он, не гася обаятельной улыбки. – Зарплату третий месяц платят сковородками, а куда их денешь? Хоть к администрации иди и митингуй. Так ведь не пожалеют же, ироды. Опять скажут, денег нет, но вы держитесь.

– На такой-то тачке? – В ее чуточку хрипловатом голосе прозвучала легкая насмешка.

– Остатки прежней роскоши, – сказал он с грустным видом. – Вот и приходится таксовать. Гребешок на крыше ведь видите?

– Нет там никакого гребешка.

– Да как нет? – Алексей изобразил на лице крайнюю озабоченность и удивление, вылез из машины, посмотрел на крышу, где и в самом деле отродясь не бывало никакого таксистского гребешка, охнул и сокрушенно развел руками. – Ну, ешкин кот! Третий гребешок на этом чертовом подъеме ветром сдувает. Разорюсь я на них!

Судя по глазам, игру она поняла, и, похоже, ее настороженность подрастаяла.

Сзади требовательно засигналил огромный зеленый автобус. Алексей оглянулся. За рулем сидела не родная славянская рожа, а классический тадж, из тех, что к серьезным конфликтам обычно не склонны. Это упрощало дело.

Поэтому Алексей преспокойно просунулся в кабину, включил аварийку, а потом с той же обаятельной улыбкой развел руками и крикнул:

– Извини, брат, искра в землю ушла.

Тадж, судя по косенькой физиономии, многое мог бы сказать, но все же не решился, вывернул, объехал «Лексус» и покатил себе дальше, зарабатывать денежку для далекой родни.

На его место тут же встал другой автобус, уже с братом-славянином за рулем, но, пока загружались студенты, не гудел.

– Ну, решайтесь, девушка, – сказал Алексей. – Видите, как они разгуделись? Вам-то ничего, а мне и монтировкой может по голове прилететь. А она не самая глупая, ее жалко.

Она наконец-то улыбнулась, впрочем, очень скупо, даже бледно. Такая улыбка вроде бы не дает никаких надежд. Но так бывает далеко не всегда. Тут уж от тебя самого все зависит.

– Мне, вообще-то, на Каландаришвили, только заехать бы еще на Громова, ксерокопии забрать. У меня триста рублей. Этого хватит?

– Выше крыши! – воскликнул он с энтузиазмом. – Ура, я разбогател! Спасибо вам, девушка, заранее. Китайской лапши куплю и сожру, урча. Садитесь.

Она обошла машину и села на переднее сиденье, хлопнув дверью чуть сильнее, чем следовало. Ага, стало быть, эта особа не больно-то и привыкла к хорошим машинам, где дверь закрывается легко.

Девушка попыталась одернуть коротенький подол. Алексей ухмыльнулся про себя. Левое сиденье было с секретом. Он его давно отрегулировал так, что оно поднялось под бо́льшим углом, чем его собственное, и девичьи ножки в коротких юбках смотрелись во всей красе. Хотя вряд ли незнакомка об этом догадывалась. Вскоре она эти бесполезные попытки прекратила.

– На Громова – это та девятиэтажка напротив телецентра, что офисами набита? – спросил Алексей.

– Ага. Знаете?

– Знаю, сам там ксерокопии делал.

Ну не говорить же ей с ходу, что он там часто бывал в гораздо более престижных офисах, чем закуток с ксероксом? К чему такое глупое хвастовство?

– Вот, кстати, – сказал он, словно что-то вспомнив. – Вам сковородки не нужны? У меня в багажнике их еще ползарплаты.

– Да нет, зачем?

– Как зачем? Мужу котлеты жарить.

Она поколебалась, но все же сказала без улыбки:

– А я не замужем.

– Ну так еще кому-нибудь.

Девушка промолчала и на улыбку не ответила. Пожалуй, первой категорией пока что и не пахнет.

– Это вы ко мне клеитесь? – спросила она чуть погодя.

– Да с чего вы взяли?

– Вы же не насчет сковородки, а насчет мужа выясняете.

– А вы умница, – сказал Алексей. – Поди, на философском учитесь?

– Иняз.

– И какая мова?

– Английская.

«Удачно, – подумал Алексей. – Облегчает задачу».

– Тоже неплохо, – сказал он. – В наши времена ох как пригодится. Только я к вам не клеюсь. Таксистские традиции такие. Тем, кто на черных машинах ездит, к красивым пассажиркам клеиться нельзя. Профессиональная этика такая. На машинах других цветов – можно сколько угодно.

– Ну да?

– Чтоб я жил на одну зарплату из сковородок!

Она, конечно, ему не верила, по глазам видно.

Алексей решил, что пора удивлять ее, и спросил с расстановкой на очень даже неплохом инглише:

– Ну и как науки даются? Легко или со скрипом?

Вот теперь она удивилась по-настоящему, даже красивые глаза округлились.

– Вы английский знаете?

– В школе для дефективных преподаю.

– Врете, – заявила барышня уже довольно весело все на том же импортном наречии. – Учителя на «Лексусах» не ездят.

– Ого! – сказал он. – Хорошо в машинах разбираетесь?

– У меня у подруги у… мужа такой.

«Ох, а теперь ты врешь, красивая, – подумал он. – Не муж он твоей подруге, никак не муж. Многозначительная была заминочка».

– Ну ладно, – сказал Алексей. – Если откровенно… я разведчик. Бывший. Послали меня в Англию, приказали травануть одного вредного лорда, а я не справился. Еле ноги унес под видом глухонемого папуаса. Теперь вот угодил в эту глушь, в карантин, чтобы англичане не нашли. Они злопамятные.

– Нет, правда?

– Родители в свое время в спецшколу с английским загнали. Хотели из меня дипломата сделать. Только не получилось.

– Нет, правда?

– Насчет дипломата – вранье. Насчет школы – правда.

– А учились где?

– Здесь, в Шантарске. Я тут с шести лет, когда отца из Миусска сюда перевели.

– Нет, я про школу.

– Как это где? – он пожал плечами. – В «тридцатьпятке» на Лермонтова. Она тогда была одна такая.

– Ой, так ведь и я там! Только я вас не помню… – Девушка осеклась и смущенно замолчала.

– Ну, спасибо за комплимент, – сказал Алексей. – Хоть на минутку посчитали ровесником. А я ведь уже старик глубокий, тридцать три стукнуло. Когда я кончал, вы еще наверняка в детский садик ходили.

– Ага, – призналась она. – Мне двадцать один. Вот-вот будет. Конечно, где нам было встретиться.

– Интересно, при вас Детективыч еще работал? Он ведь и в мои времена не слишком был в годах, да и не на хорошем счету.

– Конечно, – сказала она оживленно. – И сейчас работает. Я была в прошлом году на вечере выпускников. Только Детективычем его мальчишки звали. У девочек он был Просто Мария.

– Надо же, традиции, – сказал он. – У нас тоже так было.

Хороший был учитель. То ли сам этот метод выдумал, то ли позаимствовал где. Это неважно. Хорошо работало. Мальчишкам он задавал переводить с английского страниц по десять, а то и поболее. Детективыч подсовывал им книжки из тех, где уже на первой странице появляется очень интересный труп, шайка сговаривается ограбить изумрудный прииск или гангстеры с полицией выясняют, у кого мушки круче. Девочкам, соответственно, – женские любовные романы. И ведь действовало, да еще как!

Вообще «тридцатьпятка» – заведение специфическое. Еще до того как квакнула Советская власть – неофициально платное. Поэтому оно и пережило шизофренические перестроечные штормы, а потом, когда появились люди с деньгами, и вовсе расцвело. Сейчас, согласно моде, это уже и не тридцать пятая школа вовсе, а лицей «Шекспир».

– Надо же, – сказал Алексей. – Одношкольники.

– Кто?

– Это я сам как-то придумал. Если есть одноклассники, то почему не быть одношкольникам? И словечко вроде простое, да никто до меня не додумался. По секрету скажу: я и раньше не собирался с вас брать денег, а теперь об этом вообще речи нет. С одношкольников денег не берут.

Привалил счастливый случай, что уж там. Не четыре туза к джокеру, но что-то близкое. Теперь появился повод для самой непринужденной и даже веселой беседы.

За разговором незаметно прошло время по пути до Громова, девять, – краснокирпичной девятиэтажки, набитой офисами, как подсолнух семечками. Когда-то и они держали тут филиальчик, главным образом из-за близости «Пихта-банка», это уже потом в «Шантаркредит» перешли.

– Я быстренько, – пообещала девушка, выходя из машины.

– Да вы не торопитесь, – сказал он. – Мне сегодня времени девать некуда совершенно.

Алексей задумчиво смотрел ей вслед. Лестница тут была высокая, ступенек в двенадцать, что в сочетании с короткой юбочкой являло крайне эстетическое зрелище, но дело не в том.

«Интересно, кто это? – гадал он всерьез. – Платье, курточка и туфельки уж безусловно не из секонд-хенда и не из магазина с китайскими шмотками, но и не из самых дорогих. Украшения скромные, серебро с янтарем. Колечко, цепочка с кулончиком, сережки. Если родители бюджетники, то из верхнего слоя.

Впрочем, это все ни о чем не говорит. У иных чистой воды олигархов местного розлива, если они умные, дочки в универ ходят не в соболях и не в брюликах величиной с орех фундук. Да что там, вот вам, изволите ли видеть, Сергей Парфентьич Горышев. Огромных денег человек. Недавно получил подряд на очистку от леса аж четвертой части будущего ложа водохранилища Курумайской ГЭС. Это золотое дно для того, кто понимает. Он и на китайцев завязан, и его японские партнеры лес чуть не бритвой выбривают, вплоть до последней щепочки. А ездит с шофером и охранником на семилетней «Мазде», правда, доведенной отличными механиками до состояния швейцарского хронометра. Так жить спокойнее. А его особняк в Счастливом мало кто видит, горожане там бывают редко, фоторепортеры не рискуют, тут не Москва.

Дети его одеваются примерно так же, как и эта красавица.

Правда, тут есть один нюанс. Чуть ли не все денежные люди детям обязательно покупают машины. Возле универа таких женских тачек целая туча.

Но и тут мало ли что может быть. Допустим, машинка у нее в сервисе или руки к рулю не лежат. Вот и догадайся тут. Чуточку обидно будет, окажись она эскортницей».

Об этом мало кто знал, но именно девочки из универа работали в паре-тройке по-настоящему элитных заведений, предназначенных для VIP-персон. «Золотая лань», «Леди Камилла», «Бельведер». Случайный человек с улицы туда не попадет, да он и не в курсе, что есть такие. Качество обслуживания там соответствующее, цены – тоже. Алексей это знал отнюдь не теоретически.

«Ну да ладно, там будет видно. У эскортниц свой стиль поведения. Они заказывают такси по телефону, а не ловят на обочине.

Чем-то она меня привлекает, и весьма. Красивеньких много, а тут что-то еще, словам не поддающееся. Интересная девочка, скажем так. Ох как не мешало бы подружиться с ней», – подумал он, увидел, как она подходит к машине с толстеньким файликом в руках, выскочил, открыл заднюю дверцу и сказал:

– Сюда положите, не на коленях же держать.

Файлик был прозрачный, и он в секунду срисовал то, что было напечатано на первой странице: пятый курс, Камышева Ольга Петровна, ага. Конечно, она могла и для подруги постараться, но что Алексей терял в случае неудачи? Да совершенно ничего. План, пока она ходила, был не только придуман, но и претворен в жизнь.

Когда девушка пристегнулась на своем сиденье, он чуть ухмыльнулся и повернул ключ в замке зажигания. Не произошло ровным счетом ничего. Стартер не заурчал, мотор не заработал.

– Ну, ешкин кот! – сказал Алексей якобы в сердцах. – И опять, и снова!..

– Сломалось что-нибудь? – сочувственно спросила барышня.

– У вас машина есть?

– У меня даже права есть, – похвасталась она. – Только машина – папина «девятка», он иногда мне дает.

– Ну, там много чего по-другому. Понимаете, это загадка японского автопрома. Иной раз бывает. С зажиганием что-то. Раз десять заведется с полпинка, а на одиннадцатый вот так вот заколодит. В двух сервисах руками развели, в «Лексус-центре» обещали в лепешку расшибиться, но причину найти. Мол, репутация фирмы, всякое такое. Но я туда только на послезавтра записан.

– И что теперь? Крепко влипли?

– Да пустяки, – отмахнулся он. – Давно противоядие придумано. Постоит минут десять, а лучше пятнадцать, и заведется стопудово. Засекаем время. Надеюсь, вы никуда не торопитесь?

– Нет, весь день свободный.

– Тогда сидим и ждем.

– Сидим и ждем, – согласилась она, пожала плечами и спросила: – Я закурю, можно?

– Да, конечно, я сам курящий.

Алексей приспустил оба передних стекла до половины, поднес ей зажигалку, заметил, что сигареты у нее дамские, но тоже не самые дорогие. Потом он закурил сам и пускал дым с честнейшим лицом, словно за несколько минут до ее возвращения не сунул руку под панель и не щелкнул крохотным, совершенно незаметным снаружи тумблером.

Сигнализацию Алексей терпеть не мог. Во-первых, если окажешься там, где воя сирены не слышно, машину успеют по винтикам разобрать. Во-вторых, угонщики нынче вовсю используют сканеры. Поэтому в «Лексусе» у него, как и у многих других владельцев не самых дешевых машин, стояли две секретки. Если сильно нажать на потолок в определенном месте, отключится подача бензина. Если щелкнуть тумблером, вырубится вся электросистема. Дешево, сердито, надежно.

– Просто так сидеть скучно, а про школу мы вроде уже поговорили, – сказал он и осведомился: – Хотите маленький сеанс колдовства?

Как Алексей и ожидал, в ее голосе прозвучало откровенное любопытство. У женщин оно стоит на втором месте после умения притворяться, делать вид, что они якобы не замечают мужские взгляды. А может, и на первом.

– Это как?

– Хотите, ваше имя угадаю? У меня бабка из деревни, умела кое-что, иные ее колдуньей звали и даже боялись. Вершочков я от нее нахватался.

– Угадайте, – сказала она с недоверчивым вызовом.

– Руку дайте. Это надо по ладони делать.

– А не больно?

– Ничуточки, – заверил ее Алексей, взял узкую теплую ладошку и, хмуря брови, шевеля губами, с крайне сосредоточенным видом принялся водить по ней безымянным пальцем. – Линии упорядочить надо, – вполголоса комментировал он то, что видел. – Вот что-то округлое такое. Ну да! Буква О! – Тут у девушки невольно брови приподнялись от удивления. – Теперь дальше. Что-то вроде треугольника, острым концом вверх. Ага, Л. А это что-то похожее на пух. Мягкий знак, конечно. А дальше и колдовать не надо. Я и так угадаю. Ольга?

– Ага… – сказала она прямо-таки ошарашенно. – А отчество тоже можете?

– С отчеством потруднее, но колдуны не отступают. Итак, что тут у нас? Углы сплошные, числом две штуки. «П», точно. Теперь наподобие петельки. Это «Е»…

– Так нечестно! – возмущенно заявила Ольга.

– Что нечестно? – спросил он с самым невинным видом.

– Я назад посмотрела. Вы на файлике все прочитали!

Запираться было бессмысленно. Она то ли случайно назад глянула, то ли догадалась.

– Сдаюсь, – сказал Алексей покаянно. – Только не убивайте меня, ладно? Ну не родился еще такой мужик, который не хотел бы произвести впечатления на красивую девушку.

– Да ладно, – сказала Ольга уже не сердито. – Хороший розыгрыш. Я сначала купилась, только потом что-то сообразила. Скуку мы немного скоротали.

– Значит, Камышева Ольга Петровна, – произнес он весело. – Алексей. Если точнее – Валентинович, если совсем точно – Гартов.

– И к чему мне это?

Самым покаянным тоном, на какой был способен, Алексей признался:

– Мне чертовски хотелось с вами познакомиться. Вот, кажется, и получилось, да?

– Это еще ничего не значит! – заявила Ольга.

– Нет, в самом деле?

Она вздохнула прямо-таки горестно и проговорила:

– Ну вот, опять начинается. Жена не понимает, в жизни не поддерживает, изменяет и транжирит, а я – нечто особенное. Луч света я в темном царстве. До чего надоело!..

– Я не женат.

– И это сто раз слышали.

– Ах, так? – Он усмехнулся, достал из бардачка паспорт и подал ей. – Посмотрите, Оля, те странички, где про брак.

Она сначала не хотела брать книжечку в перламутрово-серой суперобложке, но любопытство, как Алексей и рассчитывал, пересилило.

– Вот паспорт мне кавалеры ни разу не совали… – сказала она, когда нашла нужную страничку.

– Убедились? – спросил Алексей. – Штампик о сочетании, штампик о расторжении, и все. Четыре года холостякую.

– Так это мало что меняет, – сказала Ольга, возвращая паспорт. – Наоборот, задачу вам облегчает. Хата, – она иронически подчеркнула это слово, – совершенно свободна, никакая жена не зайдет неожиданно. Разве что подруга с ключами.

– Какая подруга? Я последние три месяца вообще сиротинушка.

В каком-то смысле он говорил чистую правду. Не считать же четыре сауны за эти три месяца за что-то серьезное. Это прямо-таки народная традиция, зародившаяся давным-давно. Приехали к тебе деловые партнеры, порешали вопросы, и что? Они тебя в бильярдную поведут или ты их – в кегельбан?

Два раза это была «Золотая лань», столько же – «Леди Камилла». Университетские студенточки, подрабатывающие там, стараются среди сокурсниц этим не гордиться. Они в большинстве своем девочки серьезные, просто стартовый капитал на будущую благонравную жизнь копят.

– Ага. А мне, стало быть, придется сиротинушку утешать. Сначала в кабак, потом на хату музычку слушать. Может, еще и бабки совать будете?

– Олечка, а ты всегда о людях с самого начала плохо думаешь? – осведомился Алексей.

– Мы что, уже на «ты»? – Оля строптиво и как-то очень мило фыркнула.

– А почему бы и нет? Мы ведь одношкольники в конце концов. Да и нравы нынче такие – на «ты» и по имени.

– Ладно, это, в конце концов, пустяки – на «вы», на «ты». Главное в том, что суть дела одна и та же.

– Оля, задаю тот же вопрос вторично. Ты всегда о людях с самого начала плохо думаешь?

– А что, программу немного не угадала? Некоторые предлагают ночной клуб, стриптиз.

– Ольга Петровна, вы программу не просто, а решительно не угадали.

Она прищурилась и заявила:

– Ага, и утешения у меня сиротинушка искать не будет.

– Не будет, – подтвердил Алексей. – Ты же на хату не поедешь, ты не такая.

– Не поеду. Не такая. Эту ухватку знаю, наслушалась. Я вся из себя особенная, во мне что-то есть, чего у других нет.

– Да ешкин кот! – прямо-таки взвыл он, ничуть не играя. – Ну что поделать, если и правда есть? Давно живу, многих видел. Есть.

Ольга сощурилась, но без особого мороза во взгляде, и полюбопытствовала:

– Какая же тогда предлагается программа? Я из чистого интереса спрашиваю.

– Программа простая, – решительно сказал Алексей. – Веришь ты или нет, сто лет не сидел с приличной девушкой в хорошем ресторане. В этом и вся программа. Проведем вечер в приличном заведении, и это тебя ни к чему обязывать не будет.

– А потом?

– А потом я тебя довезу прямехонько до подъезда. Если это принципиально, провожу до двери, чтобы по дороге волки не съели или хачи не украли, сдам родителям с рук на руки, на глазах у них руку тебе поцелую и поблагодарю за приятный вечер.

– Умеешь ты языком молоть, я уже поняла.

– Это наследственное. У меня прадед мельник был, от него, видать, перешло.

– Интересная у тебя родова, – сказала она с подковырочкой, но не особо язвительно. – Бабушка – колдунья, прадедушка – мельник. Интересно, прапрапрадедушка кто?

– Ты будешь смеяться, но от него и фамилия. В очень старые времена, когда в Шантарске типография завелась, он там и работал. Очень редкая была профессия, как космонавт теперь, только без такого почета, разумеется. Всего лишь мастеровщина. Он, конечно, был не крепостной, таковых в Сибири сроду не водилось, но из крестьян. Может, слышала, как они тогда писались? Вместо фамилии – отцовское имя.

– Слышала. Как-никак в универе учусь.

– Ну вот. А после освобождения крестьян всем, и бывшим крепостным, и свободным, стали давать постоянные фамилии. Вот его и записали Гартов. Как типографщика.

– А гартов – это что?

– Не гартов, а гарт, – сказал Алексей. – Отец у меня как-то интересовался. Гарт – это был такой металл, смесь чего-то там с чем-то, из которого тогда типографские литеры отливали. Вот и пошли Гартовы. Оля, ну как?

– Что как?

– Я совершенно серьезно. Всего-то навсего приглашаю девушку провести вечер в хорошем ресторане, без всяких последствий. Ну что тут такого? И никаких глупостей насчет хат и музычек. Ты уж извини за откровенность, но разве трудно в наше время «такую» найти, на все согласную? Это в сто раз проще, чем тебя, «не такую», на простой вечер в ресторане уговаривать.

– А если у меня друг – каратист? Любовник – банковская крутизна или вообще из мафии?

– В одного из трех по отдельности еще поверил бы. Чего в жизни не бывает, – сказал Алексей. – Но во всех трех сразу – уж извини. Нет у тебя никого. Глаза одинокие, как моя бабка говорила. Я, конечно, приврал малость, никакая она была не колдунья, но жизнь и людей знала как мало кто. Скажет – как припечатает. Многого я от нее не успел наслушаться, когда умерла, мне лет двенадцать было, но кое-что подхватил. Нет у тебя никого. Ну, честно?

– Ну, нет, – сказала Оля, глядя в сторону.

Он с превеликой радостью отметил, что теперь ее голос звучал уже совершенно иначе. Это был крохотный, но все же шажок навстречу.

– Ну, может быть, – сказала она неуверенно. – Если потом и правда от ресторана до подъезда…

– Ешкин кот, чем же тебе поклясться-то? Сама подумай. Не будут же тебя у ресторана ждать Трус, Балбес и Бывалый, чтобы в бурку завернуть и в горы умчать? Хочешь в «Хачапури»? Вполне приличное заведение.

– Знаю. Я там один раз была. У подруги был день рождения, муж откупил зальчик. Ты должен знать, раз бывал.

Алексей отметил, что на сей раз перед словом «муж» не было ни малейшей заминки. Видимо, другая подруга.

– Знаю, – сказал он. – Уютный зальчик. Только для двоих его снимать – ненужное пижонство. Там и в основном помещении неплохо, ты сама наверняка видела.

– Конечно.

– Ну, так мы сегодня пойдем? Если серьезных дел нет?

– Да нет… – Она колебалась, раздумывала, что-то прикидывала.

Все это Алексея радовало несказанно.

– Ну хорошо, – наконец сказала Ольга, открыто глядя ему в глаза. – Вечер в ресторане, и только. Без всяких обязательств. Идет?

– Я это и предлагаю.

Ольга отвела глаза и сказала чуть смущенно или виновато:

– Ты извини, что я сначала тебе наговорила всякого. Понимаешь, три месяца одна. Жизнь покусала самую чуточку, но все равно ничего приятного. Я сначала подумала, будто ты очередной нахальный приставала, а потом решила – нет. Ты такой… чуточку нестандартный.

– Спасибо за комплимент. – Он усмехнулся. – Хотя нестандартных людей на свете куча. Значит, так. Столик я закажу сразу, а то просто так можно и не попасть. Заведение популярное, там всегда битком. С рук на руки родителям тебя нужно будет сдавать?

– Вот уж совершенно ни к чему. До двери я как-нибудь сама дойду. – Ольга пытливо посмотрела на него и добавила: – Если, конечно, у тебя в творческих планах не значится меня изрядно напоить.

– И в мыслях не было, – сказал он искренне. – Ты, конечно, этого не знаешь, а вот многие мужики считают, что общаться с вдрызг пьяной девушкой – во всех смыслах скучно, пошло и совершенно неинтересно. Так что пить будем по-северному. Знаешь, как это?

– Ага, я читала. В романе про геологов. Каждый пьет что хочет и сколько хочет.

– Вот именно, – подтвердил Алексей. – По такой системе. Время… Я за тобой заеду в половине седьмого, идет? За полчаса доедем всяко, даже с учетом пятничных пробок, и посидим часиков до двенадцати. «Хачапури», вообще-то, открыт до двух, но я думаю, что лучше нам уехать ближе к полуночи. В рамках стратегии.

– Это какой?

– Очень простой, – сказал Алексей. – Жизненный опыт показывает, что с папами девушки не особенно-то и общаются, а вот с мамами… Ты с ней откровенничаешь?

– Ну, не на сто процентов, но довольно-таки. А что?

– А то. Расскажешь ей, что познакомилась с чуточку нестандартным типом на «Лексусе» и собираешься с ним в ресторан?

– Расскажу. Придется же объяснять, куда я наряжаюсь и исчезаю, как ты говоришь, до полуночи.

– Возражения будут с маминой стороны?

– Да нет. Мама у меня умная, понимает, что у дочери уже есть взрослая жизнь. – Она смущенно улыбнулась. – Предупреждение всегда одно-единственное, но я про него говорить не буду.

– А я и так знаю. – Он наставительно поднял палец и произнес сварливым тоном фрекен Бок из знаменитого мультфильма: – «Олечка, смотри, чтобы он всегда предохранялся!» Угадал?

– Ну, угадал.

– Да это нетрудно было, – сказал Алексей. – Все мамы в чем-то одинаковые. Я от своей всегда слышал одно и то же: «Лешенька, только предохраняйся, чтобы не подцепить чего скверного». Ну вот, о полуночи. Я хочу сразу заработать хорошую репутацию у твоей мамы. А то что это такое – только познакомился с девушкой и сразу утащил ее до двух часов ночи.

– Так-так-так, – сказала Ольга с непонятным выражением. – Отсюда вытекает, что ты планируешь знакомство продолжать?

– Честно скажу: хотелось бы. Ты против?

– Честно скажу: еще не знаю. Там будет видно. То, что ты чуточку нестандартный, еще ничего ведь не значит. Стало быть, в полседьмого выходить?

– Ага. Телефончик дашь?

– Извини, нет пока. Не обижайся, ладно?

– Да зачем обижаться? Давно на свете живу. Успел уяснить, что красивые девушки телефоны направо и налево не раздают… или раздают, но чужие, по приколу.

– Ну, я такими приколами не балуюсь. Ты и правда не обиделся?

– Ни капельки.

Он и в самом деле нисколечко не обиделся. Наоборот. Ему чертовски понравилось словечко «пока», только что слетевшее с ее розовых губок. Может, это просто машинально получилось, фигура речи. Или налицо подсознательное согласие на продолжение знакомства.

– Значит, в полседьмого. Я точная. – Она аккуратно погасила в пепельнице тонюсенький окурочек. – Может, попробуешь завести? Гораздо больше, чем пятнадцать минут прошло.

– Попробую.

Он якобы нечаянно уронил между педалями пачку сигарет и, доставая ее, загородил пространство под панелью спиной. Тумблерочек щелкнул почти беззвучно.

Естественно, «Лексус» завелся с полпинка.

– Вон тот подъезд, – показала Ольга.

– Понял. Только давай-ка постоим.

– Зачем?

– У тебя права есть, ты говорила. Посмотри на это чудо в перьях.

– Да, точно. Лучше постоять.

Впереди, метрах в десяти, от подъезда отъезжала ярко-малиновая крошка «Тойота Витц». За рулем сидела не пресловутая блондинка из анекдотов, а черноволосая девица, но все равно рулила она так, что, безусловно, следовало держаться от нее подальше, пока эта особа не скроется из виду. «Лексус» целее будет. К тому же правое крыло у машинки было изрядно помято и на передней дверце красовалась солидная вмятина. Вряд ли эту девицу, ехавшую строго по правилам, обидели злые лихачи.

– Господи!.. – простонала вдруг Ольга. – Нарвалась я!..

– Это на что?

– А вон, на балконе.

Гартов посмотрел туда. На балконе второго этажа, положив локти на перила, стояла светловолосая девица в джинсах и белой водолазке.

– Так, – сказал Алексей. – Стопудово младшая сестренка. Я отсюда вижу, что вы почти как две капли воды. Только она стрижется покороче. И что с ней не так?

– А все с ней не так. Это, чтоб ты знал, Женечка. Партийная кличка – Демон. Домашний террорист. Язык без костей совершенно, по двадцать раз в день ляпает разное. Подковырочки, иронические прибауточки. С мамой все же не особенно, зато с папой!.. А уж со мной еще круче. Вот точно тебе говорю, когда вылезу из машины, она что-нибудь такое непременно ляпнет. Чисто из вредности.

– Понятно, – сказал Алексей с некоторым азартом. – А ничего, если я ее заткну, коли начнет?

– Демона заткнуть?! Это еще никому не удавалось.

– А я попробую. Можно? Без всяких матов, но с элементами пошлости. Можно?

– Попробуй, мне самой интересно. Только она сама хорошо умеет с элементами пошлости.

– Вот и посмотрим, кто кого, – весело сказал он. – Пожуем – увидим.

«Витц» наконец скрылся в безвестности, явно стремясь к новым свершениям на дороге.

Алексей аккуратно подвел машину к подъезду, открыл заднюю дверцу, подал Ольге файлик и прошептал:

– Помалкивает пока твой Демон.

– Подожди, сейчас начнется.

И точно.

Очаровательная Женечка, почти точная Ольгина копия, только лет пятнадцати или где-то около того, громко, медовым голоском протянула:

– Растешь, Олечка! На той неделе была «Мазда», вчера – «Тойота», а сегодня – целый «Лексус». Молодой человек, вы не из юных банкиров будете?

Алексей поднял голову и самым что ни на есть джентльменским тоном осведомился: