Вместо пролога. Проверка на прочность
Подглава 1. Мрачное Предгорье
Предгорная равнина притаилась в глубоком мраке. Замысловатые потоки ночного воздуха зловеще клубили тьму. Лишь четыре лунных серпа вяло караулили стаи звёзд. На них высоко над землёй злобно надвигалось рваное облачное покрывало. Далеко отлетевший от него совсем ветхий лоскутик, порябил уголок крайнего полумесяца. В тусклом свете хребты, проступавшие черными массивами на севере, казались спинами диковинных чудовищ, а поблёскивавшие там вершинные снеговики добавляли картине каплю фантастического ужаса.
Только жизнь не обращала ни малейшего внимания на всякие там видения, заполнив собой всё, отведённое ей Создателем пространство. Одиноко или хором покрикивали разные ночные твари, в плавнях плескалась гуляющая рыба, за ней периодически ныряли проворные выдры, за ними тут же охотились некрупные крокодилы, водящиеся здесь. В прибрежных зарослях раздавалось увлечённое ёрзание и чавканье крупного зверя – наверное, это платибелодон уплетает сочные коренья болотных растений. Забывшись от удовольствия, он не подозревал, что, возможно, уже подкрадывается к нему прожорливый рысарх. Ночное небо также кишело жизнью. Стремительно носились эскадрильи летучих тварей: везде сущих мышей, маленьких ящерок – крылозавров, Однако за этими отважными летунами, увлёкшимися погоней за вкусной насекомой мелюзгой, высоко выпрыгивали из разросшихся кустов ещё более кровожадные создания – порхающие коты. Они яростно махали своими полукрыльями и, в случае удачной охоты, радостно планировали вниз с добычей трепещущей в острых безжалостных зубах залитых остывающей кровью. Ну – а в густой траве красочно мерцали бесчисленные огоньки светлячков всех оттенков, излюбленного лакомства жаб и чёрных хамелеонов.
Между длинных стеблей полевика, предпочитающего распускаться в темноте, искусно сплёл сеть паук. Место выбрано расчетливо крупные жёлтые бутоны, распространяющие нежный аромат, привлекут наивных мотыльков. Невероятным кошмаром полыхают три красные точки на спине чудовища: адский треугольник отвлекает внимание, что делает невидимой тонкую нить ловушки. И вот один пестрокрылый, в жаркой любовной перепляске с сородичами вокруг благодатного растения неудачно зацепился кончиком крылышка за невесомую погибель, поначалу беда казалась поправимой – всего одно лёгкое касание! но: рывок, ещё рывок и не тут-то было. Тогда жертва отчаянно забилась силясь разорвать тонюсенькую ниточку смерти, но она – смерть – не оставила никаких шансов. Паук сноровисто набрасывал на бархатные крылышки новые и новые кольца. Вот уже вместо мотыля виднеется белый кокон, из которого только чернеют точечки – конечности в ужасе цепляющиеся за его края Последние мгновения глаз из-под страшной пелерины видит желтеющий бутон, обещавший сладкий нектар. Жало паука с нетерпением и блаженством впилось в глаз и стало втягивать в себя полупереваренную массу, от жадности брызгая ядовитой слюной. В такие минуты способны содрогнуться даже безмолвные лики серпов. Но в укромном уголке паучьего жилища, под загнутыми листиками, рядом с пожухлыми саванами высосанных насекомых, притаились иные шарики из паутины. Вскоре оттуда вылупятся крохотные паучки, и их тоже ждёт упорное балансирование меду жизнью и смертью, с первых секунд от рождения и до неизбежного конца. Ведь местная оса с загадочным прозвищем – «синий кучер», вскармливала своих осят исключительно пауками. Представительница этого славного семейства уже кружила по соседству, осматривая ближайший стебелёк. И синенький фонарик колебался на маленьком хохолке, заглядывал под каждый листик! Два упругих, звенящих крыла уверенно рассекают воздух, словно сказочный доблестный фрегат, проверяющий вверенные морские владения, корсар полон желания покарать подлого членистоногого пирата. Резкий, но еле уловимый взмах сине-полосатого брюшка, и острое парализующее жало пронзит хитиновый покров восьмилапого чудовища. Тогда оно беспомощным комком повиснет, подхваченное мощными челюстями – поблекнут некогда свирепых факела на кровожадной спине Честь и хвала удалому защитнику мотылей.
А в зарослях бурно разросшихся колючих калганов диковинная, птица-локатор вскармливала своих птенцов личинками и улитками. Её лоб имел специально утолщение, способное излучать пучок яркого света.
И сотни тысяч таких – наполненных жизнью и смертью картинок открылось бы любопытному взору наблюдателя. Так было заведено от начала всех начал Тироя жила обычной ночной суетой, где каждое из тысяч движений предопределено задолго до сотворения этого укромного уголка огромного Мира. Всё выглядело таким мирным, хотя и закономерно жестоким.
Вдруг, вдоль берега реки появилось ещё одно новое движение, ещё более таинственное и осторожное. Оно было тише ёрзания платибелодона и плеска рыбы в плавнях, бардовые тироянские совы без труда перекрикивали его –тем самым оно было почти неразличимо на фоне всех остальных шорохов. Только что-то отчётливо подсказывало, что это вторгшееся в природные процессы, движение враждебно ко всему окружающему. Оно глубоко чуждо этому многообразию жизни, непрерывно и ловко перетекающей из одной формы в другую. Какое-то странное вибрирующее гудение улавливалось с той стороны, но густеющий перед утренней зарёй туман скрывал крадущиеся в нём злющие тени, и недобрые опасения не замедлили обернуться в страшную реальность для всех обитателей предгорной долины. Над северным горизонтом с одной из возвышающихся там гор стартовали три красные ракеты. Вскоре высоко в небе с запада на восток пронеслось несколько самолётов. Вследствие огромной высоты рёв моторов не долетал до земли. На самом же деле это были многомоторные дальние бомбардировщики и разведчики – прикрываемые стаями истребителей.
Всё дальнейшее развивалось столь стремительно, что глаз не успевал охватывать всё нарастающую лавину движений. Из отдалённого лесного массива на равнине пространство озарилось яркими хвостами огненных змей – зенитные Ракеты устремились на перехват. Однако разведчики послали им навстречу настоящий град противоракет, затрещали сверхскорострельные авиационные пушки. Всё вокруг задрожало от немилосердного грохота, от вспашек и огненных шлейфов сделалось светло. В вышине заносились в разные стороны яркие стрелы – враги обменивались ракетными ударами. Тут же рявкали орудия и миномёты всех калибров, рокотали лопасти вертолётов и крылья мухолётов, взвывали на форсажах реактивные штурмовики и пикирующие бомбардировщики, сравнительно бесшумно – их двигателей просто не было слышно в общей гамме многодецибельных звуков – носились боевые гиромагнитопланы, похожие на легендарные летающие тарелки. Но всё же самым ужасным представлялся знакомый и каждому землянину быстро нарастающий приземистый гул и всё более зловещий лязг меготонного металла – сомнений быть не могло: танки, самоходные орудия, бронетранспортёры плюс боевые роботы разных типов уверенно форсировали речку вплавь или по дну и на противоположном берегу разворачивались в крупномасштабное наступление по всем правилам военной науки. Их только и дожидались тысячи противотанковых ракет…
Таким образом, на земле в воздухе и на воде воцарился сущий ад! Там – где мирно паслись травоядные козявки, а на них также мирно охотились свирепые хищники – утвердилась всевластно и бесповоротно другая реальность: сталь против стали, огонь против огня! Суть – в общем-то, сохранилась прежней: погоня ловца и жертвы – да только ловцами и жертвами попеременно выступали субъекты одной и той же разновидности живых тварей – люди! Причём, если раньше смерть вершилась во имя другой жизни, то ныне она вершилась, просто так – ради чьих-то интересов.
К счастью это была пока лишь игра: десятка два ферзских и воштонских дивизий плюс к тому ударные бригады морских пехотинцев из Сарвии сошлись в решающем поединке, предварительно поделив друг друга на «жёлтых» и «синих».
В том месте – откуда взвились в сумрачное небо три красных ракеты, располагался Центральный штаб учений. Отсюда наблюдали за ходом учебного сражения высшие военные чины, присутствовали здесь и командующий Генеральным штабом Воштонии и министр обороны Объединённого Королевства. Штаб представлял из себя мощный бункер, вырезанный в прочном гранитном утёсе из подземелья на вершину вели несколько ходов и скоростных лифтов к смотровым площадкам и мачтам, » на которых крепились всевозможные антенны, телекамеры и подзорные трубы. Это был один из резервных штабов главнокомандующего вооружёнными силами страны – то есть самого короля, который, однако, отсутствовал здесь, что, поначалу, обескуражило военачальников – ибо он тут, как они полагали, должен бы быть?! Тем не менее учения начались – приказ от главы государства поступил – и генералы приступили к выполнению своих обязанностей да и в горячке сражения уже и позабыли о короле. Ведь они были уверены, что монарх откуда-либо всё равно наблюдает за ходом событий в предгорье.
В Штабе всё – до последней мелочи было обустроено по наивысшему разряду! В зале визуального слежения вдоль стен стояли сотни экранов, куда сейчас стекалась информация с поля, где разворачивалось наступление «Синих», от спрятанных то там – то здесь телекамер. Штабы каждой, отдельно взятой группировки тоже выглядели очень внушительно: это были мощные замаскированные вездеходные бронемашины, в кузовах которых размещалось необходимое оборудование, обеспечивающее оперативное управление подразделениями на условной линий фронта. И каждое из крупных подразделений имело свой аналогичный штаб, только, понятно, чуть поменьше.
И на всех без исключения командных пунктах в настоящий момент творилось – чёрт знает что – если смотреть на это обывательским взглядом. Однако профессионал безусловно отметил бы слаженность и чёткость всех действий, приводящих в движение тысячи людей. Грозное и по-своему величественное движение стали и огня чувствовалось в самом окружающем воздухе, давило на подсознание всех, кто принимал в нём участие или наблюдал за ним затаив дыхание!
А тяжёлые танки «синих» уже смяли передний край обороны «жёлтых». Тупорылые коробки трещали веточками кустарников и молоденьких деревцев из рыгали сгустки пламени, врывались на позиции и – при поддержке разных летающих механизмов, крушили гусеницами укрепления. Дух захватывало от вида! Лишь естественным обитателям здесь стало не до красот! По предгорной равнине катила на них стальная волна смерти Война людей ещё и не началась, а уже нанесла первый, страшный удар по невинным существам.
Подглава 2. В огне любви!
Лётное поле аэродрома поглотила кромешная темень, ни огонёчка! Нитоль дежурил в кабине своего истребителя в специальном кармане – бетонной площадке возле взлётной полосы, Самолёт Нитоля был полностью подготовлен: окислитель и топливо заправлены до последней капельки, техники тщательно проверили каждый его узел и вынесли положительный вердикт: «К вылету годен на все триста!
В небе уже маневрировало два полностью готовых к любым действиям самолёта. Они должны были встретить врага первыми! В задачу Нитоля входило, получив сигнал тревоги, вместе с напарником ринуться им на помощь и перекрыть все пути, ведущие в родное небо. Перехватчик напарника стоял чуть сзади и справа от Нитоля. Его не возможно было увидеть из-за сплошной тьмы по той причине, что, помимо ночной мглы, карман сверху закрывал навес из комуфляжного одеяла!
– Всем службам надземной обороны – учебно-боевая тревога! В квадрате «Б2» засечены летящие объекты без опознавательной сигнализации. Данные радиоэлектронного перехвата: воздушное пространство «синих» нарушили самолёты типа: Тяжёлый дальний бомбардировщик – восемнадцать машин, авиакрейсер радиоэлектронной разведки и подавления – шесть… многоцелевой ударный авиакрейсер – десять… дальний истребитель-бомбардировщик – пятнадцать эскортных истребителей –тридцать.
– Немаленькая армада!– покачал головой напарник Нитоля.
– Ничего – Диман! Мы им покажем! – подбодрил его ведущий.– Прокатимся с огоньком!
Воздушное сражение началось: дежурившие в небе перехватчики вступили в бой, самолёты Нитоля и его напарника неудержимо скользили по полотну взлётной. А в это же время, неподалеку в полуподземных казармах ревела тревога, однако опытные лётчики без малейшей суетливости быстро собирались в полный лихой удали рейс!
– Цель групповая «Ц-ДБ» на 3-23 воштонского времени высота… скорость… курс… – сообщили уточнённую разведсводку. Обстановка в воздухе накалялась мгновенно, в силу чего подобная информация лилась в наушники шлемофонов непрерывным потоком! Она – в эфир – передавалась многократно закодированным радиосигналом. Бортовая аппаратура и компьютер истребителя незамедлительно принимали и расшифровывали данные, затем посылали их в шлемофон пилота плюс фиксировали в памяти. Благодаря мощной электронике Нитоль мог поддерживать связь с несколькими объектами параллельно, следить за многими целями как в атмосфере, так и в нижнем космосе. Глядя на одно табло, обильно разукрашенное светящимися стрелками и цифрами, можно было представить сколько времени пришлось уделить тренировкам, чтобы мчать теперь сквозь мглу ночи.
Несколько милисекунд в эфире длилось затишье и этого оказалось предостаточно, чтобы мысли Нитоля вернулись к его любимой Марию. Как же горячо он любил её! Она постоянно пребывала внутри него, словно навечно затаилась среди клеток дополнительным оттенком его романтичной души, – будто витала, незримой феей кружила рядом – чуть уловимыми штришками образа, чёрточками своего характера и ответного чувства неразрывно связавшись с его телом. Поэтому он и сейчас видел её силуэт, на фоне огоньков приборной панели и кусочка предутреннего неба. Кусочка, который он защищал пока ещё в учебном бою. А расслабляться было нельзя! Так что, Нитоль сумел приучить себя в такие минуты не теряться, понимая, что с дорогим сердцу обликом ему придётся свыкнуться, парень, тем не менее, продолжал следить за курсом машины. Он очень любил её и всё же усилием воли направлял энергию волшебного чувства в жили питавшие в сей миг его боевой дух. Хотя в начале сердечное влечение доставляло ему массу хлопот. Его не раз отстраняли от тренировочных полётов из-за разыгравшегося кровяного давления. Вследствие настоящих эмоциональных шквалов зарабатывал внеочередные наряды, из-за невнимательности к занятиям несколько раз пересдавал зачёты по теории пилотирования. Но Любовь всегда стимулирует к чудесным подвигам! Нитоль сумел договориться со своим чувством, сумел подружиться с ним – физически ощутимым воплощением тепла и нежности его прекрасной подруги. Так духовное стало материальным и при том более прочным, нежели многие иные формы природной материи И благодаря его силе Нитоль укрепился в мужском осознании, теперь эта сила стала ещё одной составляющей его Силы Духа. И благодаря ей его окрепшая рука уверенно вела стремительный боевой истребитель!
– «Утёс», «Утёс»– я «Бугор»! Докладываю, –раздалось вдруг в радиоканале общем для авиачасти, в которой служил Нитоль. Это вышел на связь командир первой пары истребителей, – атаковал. Сбил «ЭИ» потери – ведомый сбит, ухожу от преследования. Приём!
– «Бугор» – я «Яма». Держись! Иду на сближение,– Нитолю очень хотелось помочь товарищу и мужественно сразиться с эскортными истребителями «жёлтых». Только, наперекор своей воле, он не мог этого сделать – лишь на том основании, что в первую очередь необходимо уничтожать вражеские бомбардировщики. Скорость, с какой Нитоль шёл на перехват цели была головокружительной: 12 806 547 метров в час! Бортовой локатор прочно засёк цель, невзирая на помехи, беспрестанно учиняемые авиакрейсерами «жёлтых» На экране светились жирные точки соответствовавшие тяжёлым многомоторным гигантам, и крохотные веснушки – маленьким ястребкам эскорта – стае воробьев подле неуклюжих гусаков, вероломно вторгшимся в небо Нитоля. Небо – которое он защищал во имя своей возлюбленной
– «Яма», «Яма» – ведущий! Разлёт с тройным переворотом в спирали, с вылетом в хвост левого звена… Ориентир по точке «А» компьютера. Приём! – сообщил Нитоль напарнику.
Самолёты пары «Яма» резко разлетелись и, завращавшись вокруг оси фюзеляжа, принялись описывать в воздухе спираль плюс к тому выполнили несколько зигзагов. И вовремя – красиво сманеврировав, к ним уже направилась отражающая группа истребителей сопровождения! Ни со второй … ни с четвёртой попытки не удалось звену Нитоля выйти в хвост бомбардировщиков и разведчиков, которые дружно ощетинились скорострельными артустановками и цепко держали врага под прицелом. Эскортники хотя и были не столь быстры, в сравнении с перехватчиками, тем не менее – каждый раз подрезали «ястребам» курс на пересекающейся дуге и выпускали им вслед ракеты с самоуправляющимися системами. Нитоль и его напарник израсходовали уже все противоракеты, выделывали немыслимые кренделя – всё напрасно – стоило им хоть сколько-нибудь приблизиться к цели для выстрела ракет, как один из авиакрейсеров ловко развернулся и послал им в лоб щедрую пачку реактивных самоуправляемых снарядов. Снова отважным пилотам пришлось уносить ноги, их же жалкие ракеты были просто смяты артустановками. Но Нитоль не мог смириться с подобным положением. У него оставался один способ – пожертвовать собой. В учебном бою такое запрещалось, даром что – Нитоль не мог приземлиться побеждённым. На подмогу Нитолю и Диману уже спешили другие товарищи из их части. И всё же ему нужно было сбить сегодня бомбардировщик.
Таков долг современного лётчика-истребителя – не допустить любой ценой! Ведь крылатая громада, прущая до ста тонн тупорылых болванок моет нести – в них любую адскую начинку! Десятки тонн отборной высоконаучной смертоносной мерзости! Да и обычная нынешняя бомба играючи стирает в кирпично-бетонную пыль с полквартала с балкончиками в цветочных горшках с пёстренькими люстрами под потолком всяким дорогим живым людям хламом, с нежными канарейками в клетках, с заунывными фото в рамочках. Она омерзительно нагло вырывает с мясом трамвайные рельсы, о которые кто-то спотыкался переходя улицу, дотла сжигает меленький бар в подвальчике, где вечерами выпивали соседи… И ради всего этого добра один клёвый парень, вечный враг всех наглецов – должен врезать по бомбардировщику чем угодно, пусть даже собственным истребителем – превратившемся в сей миг в карающую десницу. Конечно, Нитоль не стал вспоминать всю подобную чепуху в короткие мгновения боя, но он отчётливо знал, за что пойдёт на таран – первый и последний – если когда-нибудь будет нужно. Сейчас же, заведённый азартной игрой со смертоносными принадлежностями, парень скомандовал:
– «Яма»! Диман, нам нужно сбить один бомбардировщик, обязательно!
– Да! Ведущий! Но обложили гады – не подсунешься!
– Надо их отвлечь – Диман!
– Давай я – а ты бей Давай
– Удачи!
Нитоль резко выдернул свой истребитель из глубокого штопора и с переворотами и змейками стал набирать высоту. Его преследовали два перехватчика «жёлтых», дозаправившись в воздухе, они проникли вглубь обороны «синих», чтобы помочь пройти каравану бомбардировщиков. Его напарник в это время находился в поднебесье и, резко меняя щитками направление реактивного патока, по изломанной траектории пытался уйти от трёх «ястребов» «жёлтых». Ему вслед периодически неслись трассы учебных авиационных снарядов, стрелы ракет или протонно-лазерные лучи. Однако, хотя иногда им и удавалось взять на мушку самолёт Димана, пока он оставался недосягаемым для их автоматических пушек! Только, покуда шла сия – захватывающая дух и воображение – гонка, наглый косяк ударных бомбардировщиков, точно кулак боксёра, готовый нанести накаутирующий удар, продолжал уверенно идти к цели, которая беспомощно спала где-то внизу под кудрявыми облаками. Самое лучшее – пожалуй, что могли сделать для себя те, кому предназначался груз, лежащий в чревах бомбоносов, так это спать и не просыпаться вплоть до того мига, когда уж не надо будет просыпаться, когда неудержимый поток пламени подкинет в воздух их дома. Ибо, когда бетонные балки да кирпичи, вращаясь в огненном вихре, разотрут между собой их черепки и кости, их души подружатся с собственной тенью – будут уже очень далеко от земли.
Косяк игнорировал все мужественные усилия двух героев, отмахнулся от них, как от назойливых мух!
Нитоль и его друг и помощник Диман продолжали выписывать лихие виражи, но всё одно – нужного результата не получалось. Стало очевидно: в кабинах эскортных истребителей тоже сидят очертенелые парни. Они вовсе не бездумно гонялись за двумя перехватчиками, а предугадывали замыслы обоих, затем очень грамотно старались помешать выполнению пилотажных манёвров. Эскортникам активно помогали авиакрейсера, а поскольку истребители сопровождения технически не наемного уступали перехватчикам, то Нитолю и Диману приходилось гонять свои машины на предельных усилениях. И тут – несмотря на полное напряжение, постоянный контроль за приборами да теледанными бортового компьютера – двум друзьям пришлось-таки задуматься о скоротечности жизни, о том, как ею приходится жертвовать ради другой – чужой жизни, спящей где-то внизу. К центру косяка прорваться не удавалось, что означало: им надо сложить головы, чтобы тяжёлый смертоносец понёсся вниз, опережая свой предсмертный рёв. Сегодня это произойдёт как бы понарошку, зато в грядущей бойне по два, а не то и больше, молодых парня будут гибнуть за каждый смертоносец. Уже вся эскадрилья сражалась с эскортниками и перехватчиками врага, подоспели на помощь звенья из других авиачастей —бой шёл ожесточённый. Только косяк смертоносцев оставался пока цел и невредим!
Завершив тройную серию фигур высшего пилотажа, Диман направил самолёт к косяку. Его по прежнему преследовало три ястреба «жёлтых»,
Димана, словно главного нападающего команды «синих», держали на замке: один перехватчик и два эскортника. А ведь он уже приближался к бомбардировщикам! Ещё раз пуститься в вычерчивание фигур – значит: потерять скорость, и косяк снова уплывёт а топливо уже на исходе… «А ведь этого – пожалуй – и ждут от меня ястребы?!»– смекнул Диман. Он включил систему биостимуляции в экстремальных режимах пилотирования, потом рванул штурвал. Перехватчик, не снижая скорости, нырнул вниз, описал дугу, но быстро вернулся на прежнюю, невидимую в воздухе, тропинку ведущую к цели дыхание передавило, сердце подпрыгнуло и на мгновение замерло, сбившись с ритма от немыслимых ускорения Диман усилием воли и биостимуляцией выровнял ритм. Да – в современной сверхгиперзвуковой авиации служат только те, кто силой воли включает даже собственно сердце! Диман дал полный газ – тринадцать тысяч километров в час. Соперник отважного героя клюнул на удочку: ожидая новую серию головокружительных трюков, направил свою машину вниз и потерял скорость.
Косяк смертоносцев нарастал как на дрожжах. Тут сразу три звена эскортников поспешно отклонились от общего строя, к ним прибавилось два авиакрейсера: залп ракетами «воздух-воздух». Но Диман уже не обращал на них внимания – ринулся на сближение… один из них зазевался! «Ястреб» открыл огонь!! Только и напарники его противника дали по очереди: электронно-лазерная система наведения артустановок под корпусом сработала безошибочно… под фюзеляжем перехватчика сработало устройство имитации поражения, повалил густой дым Теперь Диман мог расслабиться – всё что мог он сделал. Снизив скорость, лётчик направился на запасной аэродром. Напряжение боя сменили усталость и обида столько усилий, чтобы сбить один – эскортник?! Пилоты перехватчиков вообще снисходительно относились к эскортным истребителям, шутливо называли их «бомбовыми пастухами». И вот тебе… «эскортники» вместе с конструкторами, создавшими их машины, показали высший класс! Диман осмотрелся: караван бомбоносцев по-прежнему оставался неуязвим… обида захлестнула! Вдруг, это казалось невероятным видением – перехватчик Нитоля на скорости, считавшейся невозможной для истребителя, пилотируемого живым и неискусственным пилотом по касательной траектории вклинился между бомбовозами. Яростно сверкали автоматические пушки, однако они уже не могли помешать – даже подбитый перехватчик в течение долей секунд мог сделать несколько выстрелов из своей артустановки. Диман увидел, как одна многотонная громада отвалила в сторону.
К концу сражения у Нитоля тоже эмоции били через край! Тем более, что их подогревал прячущийся в его сердце нежный образ чудесной красавицы – молодой мужчина обязан был добыть в этом бою победу!
Нитоль сумел направить энергию любви в нужное русло! Достаточно было вообразить, что эта армада бомбардировщиков действительно – враг и летит – о, Господи! бомбить её дом, где так сладко пахнут смятые простыни и раскиданные подушки? Как кровь Нитоля закипала, а тело наливалось невиданной силой. Будто, как и в его самолёте при форсаже, у него внутри открывались все заслонки, и высоколегированное топливо взрывалось в кипящем кислородном потоке, быстро отдавало всю свою энергию, превращаясь в огненную плазму. Нитоль уже понял, что обычными, изученными на теоретических, кабинетных занятиях, способами к каравану «жёлтых» не пробраться, требовалось – такое часто встречается во внекабинетной практике, неординарное решение. И вот, в сей миг он вдруг почувствовал, что именно благодаря этому – милому, бесконечно дорогому образу он сегодня способен на невозможное! Организм, каждая клеточка его наполнилась некой, можно было бы сказать, дьявольской уверенностью в себе. Дьявольской – можно было бы утверждать, если бы эта же самая уверенность дополнительно не согревала сердце Нитоля божественными теплом и неясной трепетностью. Но жизнь состоит из противоречий, подчас не разрешимых. Обычно для выполнения сложных фигур высшего пилотажа скорость истребителя снижали, ибо военные медики считали, что возникающие перегрузки при сверхгипцэзвуковой скорости непосильны для человеческого организма. И насколько всё же не постижима она – настоящая Любовь?! Какие преимущества даёт она – во что вдруг преображает убогое естество обычного человека?
Самолёт Нитоля рванул под отметку двенадцать тысяч километров в час, стал заходить на вираж, однако не стал его выполнять, а, резко сбросив скорость, соскользнул вниз? Выхлопные газы вычертили в небе купол. Тут же набрав скорость, с переворотами через крыло резко обогнул одно звено эскортников, затем ещё два, ещё… теперь никто не мог тягаться с перехватчиком, да и «Ястребы» «жёлтых» не решились сразу повторить такие фигуры на подобной скорости. Медики оказались во многом правы, опасаясь за здоровье пилотов! Ощущения были не из приятных: куски плоти готовы сорваться с костей, сознание балансировало на грани реального и загробного миров! Только свет Мариюшкиной любви, пронзая все жилки и поджилки, точно снабдил их дополнительным магическим каркасом и – несмотря на свою эфемерность, такой каркас удержал-таки ткани тела на месте – Нитоль не только выжил, но и остался в трезвом уме.
А с земли понеслись недоуменные замечания:
– «Яма», ведущий! «Яма», я – «Утёс» – вы допустили запрещённый манёвр – не играйтесь! Приказываю снизить скорость! Вы будете оштрафованы и даже дисквалифицированы! Приём?
Да только все приказы были уже бессмысленны, поскольку Нитоль уже просто не мог остановиться – оседлать своего сверхгиппергвукового коня на полпути к цели! С ним сейчас произошло то, что в боевой практике называется слиться с машиной воедино – через биостимулятор и электронную систему управления истребитель Нитоля чётко уловил стремление к Победе. И по удивительно красивой и точной траектории, на предельной скорости истребитель полупикировал в центр косяка!
Судорожно всполошились все эскортники и авиакрейсера поздно! Стало очевидно: в атмосфере неотвратимо повисло несокрушимое уже ничем ощущение сиюминутной победы и подвига: Победы одного такого неприметного виду, паренька.
В сей момент Диман и посмотрел на самолёт ведомого. На бомбоносе безошибочно сработало устройство имитации поражения ему уже ничего другого не оставалось, как отвалить в сторону запасного аэродрома. Тем не менее – на земле его выходки посчитали недопустимыми для учебного боя! Из штаба авиагруппировки «Синих» его безоговорочно попросили покинуть учебное сражение и лететь на запасной…
Нитоль и не собирался больше никуда откланяться, ибо потерял уже всякий интерес ко всему – Марию – его прекрасная полубогиня, позволив ему выполнять свои обязанности перед страной и народом, снова заполнила собой его мысли до отказа!