Лингвисты, пришедшие с холода

Широкая публика познакомилась с Марией Бурас после публикации Истина существует. Жизнь Андрея Зализняка в рассказах ее участников. А эта книга воспоминаний о том, как создавалась Московская школа прикладной лингвистики, – логичное продолжение первой:Воет ветер дальних странствий,Раздается жуткий свист –Это вышел в ПодпространствоСтруктуральнейший лингвист.Он же семиотик и специалист по машинному переводу. Удивительная эпоха, когдаможно было скрестить математику и языкознание и назвать это лингвистикой. Когда, еще не видя компьютеров, можно было объявить эру машинного перевода <…> Когда по земле ходили великие герои и легко и беззаботно создавали новые теории, новые науки, новые миры. Книга поделена на две части: «Герои» и «Места их обитания».Рассказы о «Героях» скупы и поверхностны – и человеку, не знакомому с историей лингвистических учений, не понять, что такого выдающегося сделали Зализняк или Мельчук (а они сделали!). А Звегинцев и Кибрик почему-то вообще не заслужили отдельных статей…«Места их обитания» – московские адреса Героев: Лаборатория машинного перевода, легендарный ОСиПЛ, сектор структурной и прикладной лингвистики Института языкознания. Здесь собственно о науке уже больше, но ненамного – а то, что есть, подается в формате для своих: в статье впервые был предложен аппарат семантического представления – семантической записи, позволяющей отображать в ней синтаксические деревья… Это было реально круто. Вот только читателю-нелингвисту остается поверить на слово ))Построена книга по той же схеме, что и воспоминания о Зализняке. Это не авторский текст, это лоскутное одеяло из кусочков воспоминаний, интервью, статей, которые автор нанизала на хронологическую нить. Можно сказать, что это реферат-обзор – идея прекрасная, и историки науки будут страшно благодарны за него (заметка на полях: и все же было бы здорово, если ссылки на использованные материалы были бы вынесены в отдельный «список литературы», а не добавлялись в общий раздел «Примечания» по мере их использования). Те, кто хотя бы по касательной причастны к лингвистике, тоже будут рады: получилось что-то вроде семейного альбома пусть далеких, но все равно дорогих родственников. А вот как, и главное – зачем, читать это человеку со стороны, я не знаю. Узнать, что это были за люди, из фрагментарных воспоминаний вряд ли получится, выяснить, чем они занимались, – тем более.С другой стороны – если отказаться от попыток понять, что же это за зверь такой, математическая лингвистика, – книгу можно рассматривать как хрестоматию по истории повседневности СССР: 1950-1970 годы, от эйфории оттепели до стагнации застоя.

В лингвистике были спады и подъемы, но такого времени не было больше никогда. Такого, когда можно было скрестить математику и языкознание, и назвать это лингвистикой. Когда, еще не видя компьютеров, можно было объявить эру машинного перевода. Когда одни занимались математической лингвистикой, другие машинным переводом, третьи семиотикой, но в каком-то смысле все были вместе, хотя каждый был индивидуальностью.Может показаться, что книга Марии Бурас не для широкой аудитории, все-таки лингвистика, ученые, история науки. Где все это и где мы, простые читатели. А теперь подумайте, есть в современном мире человек, который ни разу не обращался к Google-translate (Яндекс-переводчику, как вариант)? Ну да, исключим столетних старцев, младенцев, представителей племен бассейна Амазонки, хотя есть мнение, что доступ к интернету сейчас имеется у большего количества людей, чем возможность пользоваться канализацией. В том смысле, что да будь я и негром преклонных годов, неужто не захотела бы узнать, о чем песня на автореверсе в наушниках?Идея машинного перевода и ее воплощение, поначалу топорное, бывшее предметом нездорового веселья, с годами все более изощренное – честно, порой загоняешь текст в Яндекс-переводчик, и на выходе он получше, чем иной книжный фрагмент. Так вот, это предмет исследования структурной лингвистики в ее прикладной ипостаси. Разумеется, не автоматическим переводом единым, он лишь одно из направлений, наиболее наглядное, помимо него, структурная лингвистика решает множество теоретических задач, результаты которых не столь очевидны профанному восприятию."Лингвисты, пришедшие с холода" книга обо всем этом. А еще о становлении, о первых шагах совершенно новой науки. О людях, стоявших у ее истоков. О невероятной общности ученых, приводящей на ум не то гессевскую Касталию, не то Мир Полудня Стругацких. О совершенной внутренней свободе, словно бы явившейся в мир, чтобы опровергнуть тезис о непоротом поколении и заодно уж постулат марксисткой философии о приоритете материи. Они родились и росли в том сталинском СССР, с лагерями и шарашками. Их родственники, а кое у кого и родители были репрессированы. Они должны были с хлебом и водой впитать осторожный конформизм, а дышали, вопреки всему, воздухом свободы.Да, длился этот период недолго и закончился печально: увольнение и разжалование для большинства, эмиграция для многих, принудительное лечение в психиатрической лечебнице и арест для тех, кому особенно не повезло. Но это было в отечественной истории науки, потрясающе талантливые люди, с нуля создававшие новую дисциплину, которые общались не только в учебное время, ходили вместе в походы, и там продолжая обсуждать животрепещущие научные вопросы. Они писали протестные письма, выходили с пикетами на Красную площадь (представьте только!), создавали правозащитные организации. И это в стране, едва похоронившей тирана.И нет, конечно их деятельность не ограничивалась протестной, в противном случае не отнеслись бы так лояльно, у государственной машины много способов давления и подавления. Они двигали новую науку, результаты которой могли принести огромную пользу народному хозяйству. Жолковский, Зализняк. Падучева, Успенский, Мельчук – это только вершина айсберга, у книги колоссального объема справочный раздел.Вообще, оформление заслуживает того, чтобы на нем остановиться отдельно. Мария Бурас не только писатель, но и ученый, «Лингвисты, пришедшие с холода» вполне себе академическое издание, с развернутыми комментариями в разделе «Примечания» с помянутым «Указателем имен», и тут нельзя не сказать о превосходной работе редактора Дарьи Сапрыкиной.Книга выстроена как практически не беллетризованная серия бесед с теми, кто успел застать период расцвета отечественной структурной лингвистики до ее разгрома.С сохранением лексики интервьюируемых. И это еще одна интересная особенность – возможность «услышать» живые голоса участников событий. Закончу словами Евгения Водолазкина: «Мария Бурас написала книгу о великих лингвистах для лингвистов невеликих, каковыми являемся все мы.»

Тогда такое уже было время… Перестали сажать за генетику, почти перестали увольнять за кибернетику.Книга про лингвистов, про ученых, про людей – следовательно, это очень личная и субъективная история. Вот что приходилось держать в голове каждую главу, каждую страницу. Поэтому, мне кажется, тег «литературоведение» тут абсолютно лишний. Литературоведоведение. Рассказ об ученых, которые подумали было, что настало время, когда можно заниматься наукой, а не идеологией. Но, как говорится, идеология все равно займется тобой, а нынче даже берестяные грамоты этого не избежали. Финал немного предсказуем.