Ева-пенетратор, или Оживители и умертвители

Новой книжки Софьи Купряшиной в этом году не вышло, а все старые я уже прочитал, так что даже неясно было, про кого написать традиционную новогоднюю рецензию. Но так уж получилось, что три года подряд я писал рецензии про творчество Софьи Купряшиной, пророча её на пресловутую Нобелевскую премию по литературе пресловутой Шведской академии. Ну ладно, подумал я, кому бы я лично дал в этом году Нобелевскую премию по литературе? Ответ пришёл незамедлительно. Александр Давидович Бренер. Раньше Дали был гением, теперь говорят, что Кодзима. Про Кодзиму не знаю, нам, пека-боярам, придётся ждать до июня 2020 г., чтобы оценить Death Stranding. Дали, честно говоря, в литературе проявил себя, ну, не очень, блестяще начав свой единственный роман «Сокрытые лица», но не дотянув, не доваяв его до победного конца. Напротив, каждая книга Бренера, художника по призванию, читается влёт, как яростный романтический памфлет. Главный герой всех книг Бренера – несомненно, Бренер, самый правдивый и справедливый на свете рассказчик. Метод его прост – чем откровеннее ты с читателем, чем менее сумняшеся ты посвящаешь читателя в сложный неразрешаемый кавардак в своей голове, чем более непоколебимо ты кидаешь ему в лицо свои дерзкие тезисы и позиции, зачастую неприемлемые в «приличном» ханжеском обществе гнилых морализаторов и продавшихся доморощеных святош… тем более гениальным ты становишься. На свете много пишущих русскоязычных художников начиная от Владимира Сорокина (книжная графика, живопись, концептуальное искусство), Павла Пепперштейна, отца Павла – Виктора Пивоварова. Сорокин и Пепперштейн берут читателя в основном хитростью и лукавством, нагромождением своей фантазии и концептуальных приёмов. Бренер же атакует простотой и откровенностью, так писать несоизмеримо тяжелее, не скатываясь в болото приколхозненной пошлости. У Бренера получается. Бренер – гений.В откровенности и ненагромождённости своей Бренер куда ближе к Виктору Пивоварову, который в книге «Влюблённый агент» без утайки рассказывает, какие художники на него повлияли, глядя на кого он учился рисовать и постигать мир. Бренер поступает так же. У Бренера есть своя муза – Барбара Шурц, она создаёт иллюстрации к его книгам. Для Бренера искусство – в прямом смысле жизнь, а жизнь невозможна без препятствий. Поэтому любой художественный акт для него сродни обычному проживанию, только Бренер проживает жизнь своими Поступками. Поступки бывают разные: от художественных акций и намеренных скандалов до поступков-книг. Мне снился Бренер. Рушились стволы деревьев из ненастной сизой мглы. Дрожа от страха, я открыть пытался дверь. Но я не смог. Там Бренер был. Игру затеяли мы с ним. Нас пригласил с собой, он к озеру в горах хотел прийти, над озером стоял белый отель. Тут молния пронзила небеса, и не одна. Мы, не моргнув, окаменели, как будто бы спокойны стали, но нет, природа в нас вселила ужас. И стыд, и стыд. Затишье перед Бренером приходит, чтобы властвовать над всем. И если мы отбросим все сомнения и отдадимся, то Бренер будет в нас, пожнет нас как снопы тех хрупких трав, возьмет в свой ураган, сожжет нас и развеет по ветру, лишь прах оставит, тот прибьёт дождем к земле, где мы останемся, не в силах сделать шаг, не в силах выйти вон из гнета Бренера. Ведь Бренер это сон. Его могущество – искусство. Его могущество – проклятье. У Бренера нет имени, нам не поймать его. Он легок словно ветер, но он тяжёл как твердь земная, и нам не место в ней. Зачем же Бренер так стремится в нас? Внутрь нас.Ревела буря, дождь шумел. Не двигаясь, стояли мы. Во мраке молнии летали и беспрерывно гремел гром. Нам нет прощения за то, что мы слабы. Нам не дадут покоя. Бренер как чудище, как странное животное, что соткано из паров гнилых болот и топей. Бренер ниспослан, и мы не в силах отвернуться от откровения такого. Не можем глаз закрыть ни на секунду. Он полон звуков, и хохота, и рева, как сотня инструментов безумного оркестра. Нам нет спасения. Я знаю. Бренер будет бушевать.«Неплохой вопрос для всякого человека.Умертвитель я?Или оживитель?Так ведь дело в том, что меня не существует.Моё «я» всё состоит из обломков.И они враждуют, сталкиваются, прут друг на друга.Один обломок вопить: «Жить!», а другой: «Умереть!»<…>Это дурно.«Я» вообще нужно выкинуть из алфавита.»На закуску. Стихотворение Янины Вишневскойhttps://yanah.livejournal.com/tag/стихиВставай, едина плоть, пастух-будильникПора идти, ходьба и есть волшбаДавид-пророка песнь о башмакахи Иоанн-крестителя шнуркимы сплетены как колыбель, шагайрастяжки, вдруг граната, сделай шагЦари шагают шведскою ходьбойразмахивая палками, единаза ними занимает отправлятьдары по почте, плоть едина спитВставай, тебя зажали на метро РождественскаяТам звезда стоити ждёт, переминаясь, в центре мираи ждёт ме/бя свидетелем идеиходьбы как поклонения, как дараздесь хватит ног на три сороконожкиедина плоть спешит подать заявкуизвестный Вифлеемский марафонНовогодний вернисаж: Екатерина ПопченкоНовогодний вернисаж: Екатерина Попченкоhttps://vk.com/popchencoarthttps://www.instagram.com/_popchenco_/

Чорт знает, почему, но вот насколько понравился мне «Заговор головоногих», настолько же уныло было читать эту книжку. Какая-то она вся одинаковая, начинается вроде бодро и первая треть идёт на ура, а потом всё одно и то же, одно и то же, и инерции не хватает уже.