Лучшие рецензии на LiveLib:
laisse. Оценка 10 из 10
Ладно, всё бы было хорошо. Если бы не было всё плохо."Автор тоже именно так и думает о будущей настоящей жизни, лет, скажем, через триста, а может даже и меньше. Да, читатель, скорее бы уж наступили эти отличные времена. Ну а если и там будет плохо, тогда автор с пустым и холодным сердцем согласится считать себя лишней фигурой на фоне восходящей жизни. Тогда можно и под трамвай.Итак, потенциальный конц новеллы выдержан под знаком сентиментального жанра. У Зощенко намечается другое самоубийство – самоубийство отчаявшегося автора.Этот конец окажется пророческим. Через четыре года, в 1929 году, писатель Зощенко убьет графомана Коленкорова. Более того, Зощенко подвергнется точно такой же критике, как его несчастный герой-графоман, и перестанет писать двусмысленные комические рассказы. Под трамвай же попадет герой другого романа – официальный графоман Берлиоз из "Мастера и Маргариты Булгакова", а этот роман определит новый стиль литературного поведения советского писателя – писание в стол".Этот абзац убил насмерть. Этот язык, конечно, доведет до Киева – а толку-то? И вообще, непонятно, к какому жанру относится книжка: то ли она научная, то ли она культурологическая, то ли она публицистическая, то ли просто мемуары. Интересные идеи встречаются, конечно. Но иногда кажется, что они – случайность.
Emotional_Decay. Оценка 8 из 10
В 2002 году вышла, наконец, переведенная на русский язык книга Светланы Бойм, ленинградского профессора из Гарвардского университета. Книга сразу стала популярной и заняла твердую позицию на книжных полках среди литературы, посвященной советской и современной повседневности нашей страны. Было занятно читать книгу, когда я готовила свою дипломную работу, но тезисов из неё в окончательный вариант моего труда попало мало. В основе провозглашаемого автором подхода лежит такая вот идея: чтобы открыть русскую культуру, нужно проанализировать культурные же моменты, которые не поддаются адекватному переводу на другие языки. «Общие места» претендуют на место в ряду современных исследований советского и современного российского общества.
Издательство:
НЛОКниги этой серии:
- Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение
- Об ограниченности ума
- Россия–Грузия после империи (сборник)
- Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018
- Быт и инобытие
- Забвение истории – одержимость историей
- Будущее ностальгии
- Пересекая границы. Модерность, идеология и культура в России и Советском Союзе
- Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах
- «Жить в двух мирах»: переосмысляя транснационализм и транслокальность
- Революция от первого лица: дневники сталинской эпохи
- Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя
- Конституция 1936 года и массовая политическая культура сталинизма
- Другая свобода. Альтернативная история одной идеи
- Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России
- Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны
- Искренность после коммунизма. Культурная история
- Эпоха человека: риторика и апатия антропоцена
- Общие места. Мифология повседневной жизни
- Эпоха добродетелей. После советской морали
- Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2
- Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1
- Европейская мечта. Переизобретение нации
- Вещная жизнь. Материальность позднего социализма
- АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника
- Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны
- Политические эмоции. Почему любовь важна для справедливости
- Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги
- Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика
- Новое недовольство мемориальной культурой
- Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом
- Изобретение прав человека: история
- Советские ветераны Второй мировой войны. Народное движение в авторитарном государстве, 1941-1991
- Северные морские пути России
- Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве
- Крепость тёмная и суровая: советский тыл в годы Второй мировой войны
- Пережитки большой войны
- Политика различий. Культурный плюрализм и идентичность
- Между «Правдой» и «Временем». История советского Центрального телевидения
- Кривое горе. Память о непогребенных
- Грабеж и спасение. Российские музеи в годы Второй мировой войны
- Этика идентичности
- Погоня за величием. Тысячелетний диалог России с Западом
- Немецкий дух в опасности