Проклятый мир Содома

Часть 13

Мир по ту сторону портала. День третий. Утро. Полевой лагерь

Командир отделения разведчиков юная дева Агния

Три дня назад мы прошли в дыру между мирами и очутились здесь, под высоким, пронзительно-голубым небом и добела раскаленным жарко палящим солнцем, которое в полдень стояло почти в зените. Было очень жарко, и в то же время не так душно, как у нас там, дома. Место, в которое мы попали, оказалось всхолмленным плоскогорьем; окружающие нас обширные открытые пространства чередовались с небольшими озерами, быстрыми реками, текущими куда-то на восток, и все это перемежалось светлыми лесами образованными редко стоящими деревьями, верхушки которых уходили куда-то прямо в небеса.

На западе (Змей сказал, что это был именно запад) возвышались пики величественных гор, самые высокие из которых, несмотря на жару, были покрыты вечными снегами. Но эти горы находились так далеко, что выглядели призрачными голубоватыми тенями, и только в очень мощный бинокль можно было разглядеть их острые изломанные вершины и крутые склоны. Эта горная гряда выглядела намного внушительнее, чем те горы, которые мне доводилось видеть в моем родном мире. И вообще – я не люблю горы. Какое счастье, что нам туда не надо.

А надо нам было в другую сторону, на восток – туда, куда с небольшим уклонением к югу, сливаясь по пути, стекали местные бурные реки, и куда уводили заброшенные на нынешний день широкие и прямые, как стрела, мощеные каменными блоками дороги, которые, как говорил Змей, весьма напоминали дороги его мира, предназначенные для быстрого передвижения большого количества тяжелых и быстрых повозок. Измерив шагами ширину такой дороги, я получила три десятка шагов, да еще пять, да еще полшага, а толщина каменного покрытия наверняка превышала мой рост. По крайней мере, эта выпуклая в середине и пологая к краям каменная лента выглядела такой несокрушимо надежной, что, казалось, простояла тут даже не века, а тысячелетия.

Не всегда эти дороги проходили прямо по земле. Иногда они врезались в тела холмов, ограниченные с обеих сторон мощеными камнем откосами, а иногда возвышались над низинами на таких же циклопических насыпях с мощеными склонами. Мосты, переброшенные через местные реки, были собраны из огромных тщательно обработанных брусьев, вырубленных из местных деревьев, и давно должны уже были рассыпаться в прах – да так, что от них не осталось бы никакого следа. Но их берегли те же сохраняющие заклинания, что и саму Дорогу; и дорожное полотно, оборвавшееся у моста на одном берегу реки, неизбежно снова возникало на другом, и лента дороги от того места все дальше и дальше устремлялась на восток, к невидимому отсюда океану. Наша кавалерийская разведгруппа проскакала на восток несколько парасангов, пока не остановилась на таком вот исполинском мосту через крупную реку. Разведка пути на запад показала, что примерно через парасанг дорога упирается в защищенный сохраняющими заклинаниями небольшой город или крупную крепость, окруженную укрепленными посадами. Вокруг них видны почти стертые временем развалины, на которые не было наложено никаких сохраняющих заклятий. В самом центре замка или крепости, являвшейся сердцем этого места, находился большой каменный фонтан, из которого в небо била высокая артезианская струя. При этом создавалось впечатление, что все это – и замок, и город, и то, что ныне обратилось в развалины – было выстроены исключительно вокруг этого источника, который, по всей видимости, вполне мог являться магическим.

Змей сказал, что в его мире такие дороги строят с помощью тяжелой техники, а тут наверняка трудилось огромное количество рабов, поэтому местность вокруг наверняка усыпана их костями. И хоть с того времени, когда возникли эти дороги, прошло не одно тысячелетие, я все равно ощущала ужасную ауру этого места – мне казалось, что тут надрывались и умирали не только здоровые и сильные мужчины, но также женщины и дети. Кроме того, строители применили к своему творению какую-то очень мощную магию, иначе чем можно объяснить чистое, как выметенное, дорожное полотно, с которого невидимый ветер тут же сметает всякую грязь и мерзость. Стоит только бросить на эту дорогу ветку или тряпку, как она медленно начинает ползти к ее краю, пока не окажется на обочине.

Что же понадобилось на этом плоскогорье строителям этих странных дорог, и почему они оказались ныне заброшенными? Быть может, этим путем на скрипучих многоколесных повозках вывозились огромные стволы местных гигантских деревьев, один из которых мы смогли обхватить руками, только собравшись целым взводом. А возможно, строителям была нужна не сама древесина деревьев-гигантов, а выделяемая ими прозрачная янтарно-желтая камедь, которая, если ее потереть, издает приятный и нежный аромат. Также не исключено, что им требовалось и то, и другое, а так же нечто еще, о чем мы пока еще не подозреваем. Вполне вероятно, что в расположенную на побережье столицу возили из того источника воду, которая может обладать какими-то уникальными лечебными или магическими свойствами.

В местных лесах редкие почти прозрачные кроны стройных пирамидальных деревьев находились очень высоко – как мне казалось, почти под самым куполом яркого неба. Под покровом этого странного леса было светло, почти как на открытой местности, только свет этот имел неяркий бледно-зеленый оттенок, и среди этого спокойного, приглушенного, приятного для глаз освещения скакали отдельные солнечные зайчики, напрямую прорвавшиеся через кроны деревьев, словно любопытные веселые духи. Заходя в этот лес, мы, амазонки, начинали испытывать нечто странное, как будто на нас кто-то постоянно смотрит – было такое чувство, словно все волоски не теле встали дыбом – весьма неприятное и тревожное ощущение. Однако ни разу никто из нас не смог обнаружить неизвестного наблюдателя. Правда, мы не заметили не только нашего неизвестного недоброжелателя, но еще и ни одного хищника больше собаки средних размеров. Похоже, тут обитали по большей части травоядные звери, часть которых была похожа на голокожих куриц, у которых вместо крыльев имелись уродливые руки. Размеры их при этом отличались разнообразием – попадались как великаны, флегматично объедающие верхушки деревьев, так и мелочь, которая шныряет по кустам, путаясь под ногами. А еще паслись большие стада тяжелых, четвероногих зверей, с тремя рогами на страшной голове. Одного такого мы убили из винтовок в самом начале. Вкус мяса слегка напоминает жесткую как ботинок курятину, хотя мы и старались вырезать самые мягкие места его тела. В дальнейшем мы предпочитали охотиться на птицеподобную живность среднего размера и игнорировать рогатых зверей. Пусть их ест кто-нибудь еще, а мы без пропитания не останемся.

Все же мы, дочери Кибелы, привыкли к необъятным привольным просторам степей нашего родного мира, по которым можно скакать хоть много дней подряд, где монотонная чуть всхолмленная равнина, несмотря на торчащие то тут, то там редкие деревья, открыта на парасанги вокруг, до самого горизонта. Здесь же, даже на открытом месте, взгляд все время упирался в стену деревьев, что на первых порах ужасно нас нервировало. Ведь если в этих лесах имеются те самые таинственные наблюдатели, взгляд которых мы все время ощущаем, входя под кроны деревьев, то они могут представлять для нас опасность. Известно, что так внимательно наблюдают, не открывая своего присутствия, только для того, чтобы внезапно напасть как раз в тот момент, когда меньше всего этого ожидешь. Мы же не знаем, могут ли они выходить из леса, и если могут, то насколько далеко.

Постоянное ощущение опасности – это, знаете ли, не то чувство, которое хочется испытывать, и кое-кто из нас уже начал называть это мир проклятым. Но мы верили в себя, верили в нашего командира, а меня от постоянных неприятных мыслей еще спасало осознание того факта, что у нас с моим ласковым и нежным Змеем началось то, что он назвал «медовым месяцем». Да, все те ночи, которые я не была в карауле, я проводила в его палатке, не вылезая из горячих объятий любимого; и эти ночи действительно были для меня сладкими как мед.

Кроме того, наш лагерь был разбит неподалеку от этой странной дороги, на ровном лугу в излучине реки, которая защищала нас сразу с трех сторон, а четвертую сторону, прикрытую дорогой с ее магией, тщательно контролировали наши часовые. Тем более что на открытом месте это постоянное назойливое внимание таящихся в лесу существ совершенно не ощущалось. Но я повторю, что ни разу никому из нас так и не удалось обнаружить этих таинственных соглядатаев, и некоторые уже решили, что это здесь такие духи места – любопытные до назойливости, но совершенно безвредные. Другие же, наоборот, подобно мне, уверились в исходящей от них величайшей опасности. Кстати, на дороге взгляды этих странных существ тоже не ощущались, так что если мы пойдем по ней, то можем считать себя в относительной безопасности.

– Наверное, тут живут очень робкие и запуганные существа? – сказал мне Змей, когда ему, наконец, стали надоедать разговоры о духах места и прочая ерунда. – Это доказывает то, что их взгляды мы ощущаем только в лесу, так как они опасаются выходить на открытую местность, где чувствуют себя уязвимыми.

Мой милый очень добрый, и даже жалеет тех, кто за нами подглядывает; а я вот, напротив, злая, как и положено нормальной дочери Кибелы. Добренькие у нас не выживают. Кстати, Змею тоже не удалось обнаружить подсматривающих за нами «глядюнчиков», а ведь он понимает толк в лесной жизни гораздо лучше, чем мы.

– Не говори ерунды, мой милый, – сказала я, полная самых страшных подозрений, – эти существа ужасные, злобные, хитрые, подлые, мерзкие, гадкие и сволочные; и все, что они хотят, так это убить нас всех. Я совершенно четко ощущаю в этих взглядах невидимых существ неприязнь, а иногда даже лютую злобу и зависть; и многие мои подруги, у которых есть хоть небольшой магический талант, чувствуют то же самое.

– А я ничего такого не ощущаю, хоть тоже чувствую эти взгляды, – сказал Змей, – иногда это просто интерес, иногда любопытство, а иногда восхищение и даже вожделение – по счастью, женское. Мужского вожделения я бы не перенес, а так мне было даже немного приятно.

– Все правильно, мой милый, – ответила я, не показывая, что ревную, – наверное, дух этого места женского рода, и давно не видел на своей территории настоящих мужчин вроде тебя. В твой адрес он – точнее, она – испытывает любопытство, восхищение и вожделение, ибо невозможно не восхищаться тобой, а восхитившись, не вожделеть тебя. Нас же этот дух, ведомый чувством зависти и ревности, люто ненавидит и желает нашей смерти. Скорее бы уж сюда прибыли наши волшебники и полностью разобрались бы с этими любителями – а точнее любительницами – подглядывать за тобой и вожделеть. Уж я бы им патлы-то повыдергала…

– Какая ты грозная, моя милая Агния, – улыбаясь, сказал мой любимый и заткнул мне рот поцелуем. И правильно, лучше хорошо целоваться, чем плохо говорить. Уже скоро подойдут наши основные силы и уж тогда то мы все вместе и разберемся с этой странно скромной сущностью женского рода, которая смеет вожделеть моего любимого, и покажем ей, как надо любить Родину, а также чистить сапоги с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову. Для начала – у нас там сразу три богини, и если от Геры толку мало, так как она умеет только ябедничать и интриговать, то Лилия с Артемидой вполне способны вывести на чистую воду этот странный дух места. Кроме того, от проницательного взгляда нашего обожаемого командира капитана Серегина не укроется ни одна, даже самая мелкая тварь, а Деметриос-Колдун, несмотря на то, что очень и очень молод, способен своим острым умом проникнуть и в самую загадочную тайну. В крайнем случае госпожа Анна сможет поговорить с этим духом места и убедить его оставить в покое наших мужчин, потому что иначе эта тварь будет иметь дело с самой Темной Звездой, а это ее явно не порадует.

* * *

Примерно там же и тогда же. Айна, предводительница клана Быстрого Взгляда

Проснувшись, Айна первым делом потянулась в истоме всем своим длинным гибким смуглым телом, на котором черный рисунок татуировки и светло-зеленые полосы и пятна маскировочной раскраски создавали тот странный узор, который делал свою обладательницу почти незаметной под пологом светлого леса, являющегося ее домом.

Айна видела прекрасный сон – будто она спит на этом ложе из травы и перьев птиц не одна, а обнимаясь с Производителем. Причем это был не тот старый и вялый Производитель, который уже давно исполнял свои обязанности крайне плохо, часто останавливаясь и не доводя дело до конца; а новый, совсем незнакомый ей – молодой и сильный. В ее сне он сжимал Айну в железном кольце своих рук, как игрушку; как будто Производитель может иметь свои желания, а не только выполнять прихоти своей госпожи.

Впрочем, старый Производитель, как бы плох он ни был, все равно помер две пары рук лун тому назад, и это было очень плохо. Нехорошая примета, когда Производитель умирает за исполнением своих обязанностей. Тогда сестры Айны выкинули тушку Производителя подальше от стоянки на поживу диким зверям, так как из-за своей крайней старости и ветхости она была уже непригодна для еды, и принесли в жертву Духу Леса ту свою сестру, на которой и умер Производитель – они вскрыли ей горло каменным ножом и выпили ее кровь. После чего, вкусив свежего кровавого мяса во время священной трапезы, они сели думать, что им делать дальше.

Все знали, что любой клан без Производителя обречен на гибель, так как женщины в нем перестанут беременеть и рожать, хотя и при старом Производителе дело тоже было не очень, и дети от него появлялись редко. Клану Быстрого Взгляда пора было добыть или выменять себе нового Производителя, что крайне затруднительно. Лишних Производителей не бывает, а за тех, что есть, ломят такую цену, что пока клан будет собирать такую прорву полезных вещей, он просто вымрет от старости. А клан Быстрого Взгляда, назначенный на то, чтобы следить за происходящим на Дороге и предупреждать об этом остальных, был очень небогат. Одним наблюдением большого благосостояния не заработаешь.

Производителя нужно было добывать – и добывать самостоятельно, без кооперации с другими кланами, потому что на тот момент новый Производитель больше никому нужен не был. Немного помедлив, сестры Айны решились и, собрав охотничью банду, самостоятельно выступили в военный поход, поставив целью напасть на одно из окраинных поселений нижних людей. В этом походе сестры Айны желали добыть себе одного или, благослови их Дух Леса, сразу двух Производителей, желательно еще и очень молодых, но уже половозрелых.

Поход в нижние земли сразу не задался. Началось все с того, что на границе верхних и нижних земель одна из сестер Айны, поскользнувшись, свалилась с обрыва. Сломанные ноги и одна рука в таких условиях выглядели как приговор судьбы, поэтому несчастную добили и съели. Потом еще одна сестра по неловкости провалилась в ловчую яму для тхоргов, насадив себя на зазубренный деревянный кол. Селение нижних людей было близко, и есть ту сестру Айны никто не стал, так как на это просто не оставалось времени. Нападение на селение прошло успешно, был захвачен вполне кондиционный производитель, но дальше снова начались неприятности.

Первой из них было то, что на хвост банде клана упала свора Волкодавов – отряд специальных пограничных солдат-лесовиков нижних людей, который охраняет границу между нижними и верхними землями и следит, чтобы соплеменницы Айны не воровали себе Производителей. Время от времени Волкодавы даже совершают ответные карательные рейды в верхние земли, бесхитростно убивая всех, кого встретят и забирая себе только скальпы соплеменниц Айны, за которые им в нижних столицах выплачивают вознаграждение странными блестящими кружочками. При этом Айна знала, что детские скальпы у них ценятся значительно больше, чем скальпы взрослых – и именно потому, что маленькие девочки еще не успели родить никого себе на замену.

Захватившая Производителя банда принялась петлять, пытаясь сбить погоню со следа, но добилась только того, что ее настигла вторая неприятность. Видимо, вожак своры Волкодавов был опытной сволочью, потому что попытки сбить погоню со следа привели только к тому, что Волкодавы сумели обогнать сестер Айны и устроить засаду на тайной тропе у водопада. В этой засаде погибли как двое из сестер Айны, включая старую предводительницу, так и только что добытый Производитель, который уже смирился со своей участью и шел с сестрами Айны почти добровольно. Это можно было назвать полным разгромом. Клан Быстрого Взгляда не только не добыл себе искомого, но еще и понес потери, на треть уменьшившие его охотничьи возможности. Именно тогда, несмотря на свою молодость, Айна и стала новой предводительницей, и теперь именно она должна была вершить будущее клана, оказавшегося под угрозой уничтожения.

И вот теперь, когда в их лес пришел какой-то чужой клан, со своим Производителем, имело смысл попытаться взять реванш за ту неудачу. Тем более что сестры чужого клана в лесу были неуклюжи как слепые щенки. Можно было действовать сразу, но Айну будто что-то останавливало. Сестры этого клана совсем не походили на ее соплеменниц ни внешностью, ни обычаями, а находившийся среди них представитель мужского пола даже отдаленно не напоминал нормального Производителя – он вел себя так, будто это он был их Предводителем и одновременно Производителем. Как будто вожак своры Волкодавов сошел с ума, сменил ориентацию и, воспылав тягой к лицам противоположного пола, перекинулся к народу Айны, для того чтобы возглавлять их военные предприятия и между делом выполнять обязанности Производителя, делая им дочерей. О таком не говорилось даже в самых старинных легендах обитавшего на плоскогорье народа – по крайней мере, Айна такого не слышала. Правда, обязанности Производителя этот странный предводитель выполнял только по отношению к одной сестре того клана – но кто его знает, может, так там принято, и когда она забеременеет, он переключится на другую.

Незнакомое – значит опасное, думала Айна и кружила вокруг чужаков, пытаясь разгадать их секреты. Вскоре стало ясно, что, несмотря на всю свою неуклюжесть в лесу, чужачки отнюдь не будут легкой добычей. Тем более что палки, которые они постоянно таскают с собой, способны выбрасывать смертоносный гром, способный уложить на месте даже матерого самца тхорга, от которого, впрочем, охотницы чужого клана взяли только самые деликатесные части, оставив все остальное соплеменницам Айны. Давно уже клан так не пировал, потому что мяса было очень много, и надо было съесть его, пока оно не испортится. Риск при нападении на такой опасный клан был совершенно неприемлемым, и Айна решила продолжить наблюдать и обдумывать свои планы.

Кроме всего прочего, на открытой местности, прибрежных лугах и лесных полянах преимущества переходили уже к пришелицам, которые сразу замечали каждое шевеление в траве. Они не боялись Проклятой Дороги, которая внушала соплеменницам Айны мистический ужас, а эти пришедшие издалека ходили по ней ногами, и скакали на лошадях так смело и непринужденно, будто сами были ее строителями. А еще Айна подумала, что этот клан, вошедший на их земли, может быть только первым из множества других, движущихся сюда тем же путем. Иначе почему они никуда не уходят, а только разбили лагерь и совершают из него во все стороны вылазки разной продолжительности, как будто осматривая местность, но не собираясь заняться ничем иным? Ведь вариантов достаточно – двигаться дальше, или вверх в горы, или вниз в Нижние земли.

На крайний случай, если чужачки не собираются оставаться тут надолго, Айна была уже готова вступить с ними в переговоры и попросить, чтобы, пока они топчут чужую землю, в качестве платы их Производитель обслуживал бы и ее сестер. Но она не знала, как им это сказать, поскольку чужачки не понимают человеческого языка, и чуть что плюются своим громом. Если она выйдет на переговоры, то не успеет она раскрыть рот, как грохнет гром и предводительница клана Быстрого Взгляда будет мертвой, как тот тхорг. Тут надо думать, чтобы проделать все верно, точно и без ошибок. Еще таких же потерь, как и в том походе за Производителем, клан просто не переживет.

* * *

Мир «Подвалов». День пятьдесят первый. Раннее утро. Лагерь отряда капитана Серегина возле контейнеровоза

Капитан Серегин Сергей Сергеевич

Полки – и тевтонский, и овечек – были уже построены в коробки, а из повозок обоза сформирован конвой. Тем временем наша пятерка магов уже собиралась вместе в голове этой парадной колонны для того, чтобы приступить к открытию полномасштабного портала, который за минимальное время сможет пропустить на ту сторону максимум народа, обоз и штурмоносец. Для этого диаметр его сферы требовалось растянуть достаточно широко – не менее тридцати метров. Наконец настал тот момент, когда мы должны были активировать внутренние связи в пятерке, после чего я, достав из ножен меч, поверну ключ, запуская заклинание портала с такими заранее заложенными в него Колдуном координатами выхода, чтобы наша походная колонна выходила по ту сторону прямо на обнаруженную в тех краях дорогу.

Вдруг на востоке от нас, километрах в двух или в трех, где только что безмятежно синело небо с восходящим солнцем, появились стремительные клубящиеся – буквально кипящие – черные тучи с ветвящимися среди них бледно-фиолетовыми молниями. Каждая часть моего воинства отреагировала на это явление по-своему. Амазонки подтянулись, как гончие, вставшие в охотничью стойку, тевтоны ощетинились копьями и мечами, а овечки и обозные сервы испуганно загомонили, сбившись в бесформенные толпы. Все-таки «овечки» – это пока еще никакая не ударная сила, и даже не пушечное мясо, а просто неуправляемая биомасса, которой не хватает жестких и грамотных взводных, ротных и батальонных командиров.

– Это магическая гроза, дорогой папочка, – сказала подошедшая ко мне Лилия, – и очень неслабая. Что-то крупное готовится упасть прямо на наши головы.

В последнее время она частенько начала называть меня своим дорогим папочкой – наверное, противопоставляя меня как своему неведомому биологическому отцу, который только и горазд был осеменить ее мамашу Венеру-Афродиту, так и своему официальному отцу Аресу, который регулярно выписывал ей колотушек за всякие мнимые и настоящие грехи, при этом совершенно не исполняя прочих отцовских функций, важных для любого ребенка. И пусть ребенку уже тысяча лет, но менталитет у Лилии все равно подростковый, потому ей так приятна та немудреная вербальная поддержка, которую я ей время от времени оказываю, говоря о том, какой она хороший врач и незаменимый специалист.

Кстати, если кто тут и разбирается в магических грозах, так это три богини из моего отряда: Лилия, Гера и Артемида. Причем Лилия разбирается в них даже больше, чем остальные две богини, вместе взятые, потому что с тех пор, как она встала на ноги, она стала удирать из дома, и любимой ее забавой было шататься меж мест силы, разыскивая обломки чужих цивилизаций, выброшенные в этот мир магическими грозами.

– И что мы должны делать, дочка? – в тон ей спросил я, – сражаться до последнего или спасаться бегством?

– Да нет, – сказала Лилия, – спасаться бегством не надо, и сражаться тоже. Почему-то мне кажется, что то, что должно выпасть на наши головы, нам совсем не враждебно. По крайней мере, на это сперва надо поглядеть, а только потом объявлять о своих намерениях.

Я отдал Кобре команду выслать к эпицентру грозы верхами дежурный взвод амазонок во главе с Доком, а всем остальным, в том числе и штурмоносцу, продолжать находиться в полной готовности. Открытие портала для межмирового перехода пока откладывалось. Прежде чем уходить, надо сперва выяснить, что же такое валится на наши головы из горних космических высей – то есть из верхних миров, так богатых на неожиданные сюрпризы. Впрочем, Кобра, Птица, Колдун и Анастасия с такой же тревогой, как и я, всматривались в сторону развертывающейся климатической коллизии. Вот что значит заранее строить планы, которые могут запросто обломать то ли нелепая случайность, то ли прямое божественное вмешательство. О последнем я подумал, наблюдая странное спокойствие отца Александра.

Гикая и пришпоривая коней, амазонки сорвались с места и в галопе унеслись в сторону грозового эпицентра. Но я знал, что все это показуха для начальства, то есть для меня, их обожаемого командира. Немного отдалившись, они переведут коней на более спокойную рысь и так доскачут до нужного им места. Во-первых, незачем зря палить коней, а во-вторых, даже амазонки, привыкшие есть печень врага с кончика меча, не хотят лишний раз попадать под дождь, тем более под магический. Кстати, посылать туда тевтонов мне почему-то совсем не хотелось. Было, знаете ли, предчувствие, что этих немецкоговорящих кригскамрадов в черном там могут неправильно понять.

* * *

Мир «Однажды в Октябре». 16 августа 2016 года. Около полудня. Иркутская губерния

Командир 1-й роты Иркутского егерского училища имени генерала Бесоева майор Красной Гвардии Игорь Петрович Половцев

Полноприводные трехосные тентованные «Медведи» натужно выли своими турбинами, пробираясь по насмерть разбитому тяжелыми лесовозами таежному проселку. Несмотря на одолевающую усталость, майор Половцев был вполне доволен собой. Выпускная рота – его питомцы, будущие офицеры сибирских егерей, наводящих ужас на британских коммандос и американских «морских котиков», только что вполне успешно сдали трехсуточный зачет по тактическому десантированию, с опережением графика пройдя больше ста километров по непроходимой тайге, выполнив все двенадцать заданий и не потеряв по пути ни одного человека.

А вот с возвращением с полигона в Иркутск у роты как-то не задалось. Все последние дни над Иркутской губернией стояла жаркая, до плюс тридцати пяти, и очень душная погода, и даже ночь не приносила облегчения. И вот сегодня с утра на северном горизонте замаячили черные грозовые тучи и погромыхивающие раскаты донесли весть, что природа решила наконец выровнять баланс жары и холода, как это обычно бывает – в компенсацию за несколько дней душной и жаркой погоды разразившись короткой, но яростной грозой.

Застань такая гроза роту на маршруте – неприятностей было бы больше чем достаточно, а так курсанты-выпускники и их командиры вполне могли с оптимизмом смотреть на надвигающееся стихийное бедствие из-под плотных прорезиненных тентов тяжелых армейских грузовиков. Подумаешь, придется полностью задернуть и зашнуровать тент над задним бортом и посидеть немного в кузове при свете тусклой электрической лампочки. Зато проходимость «Медведей» ничуть не уступала проходимости основных танков прорыва, и никакого риска застрять на дороге просто не существовало..

Правда, последние полвека танки уже не играли той роли, как прежде, и на первый план в военном противостоянии Великих Держав вышли специализированные войска. Такие как они, сибирские егеря – так называемые «зеленые береты», предназначенные действовать во всех видах лесистой местности от приполярной тайги до экваториальных джунглей.

Тем временем погода портилась все сильнее и вот уже от накативших туч потемнело настолько, что водители «Медведей» включили мощные фары, в вершинах елей оглушительно завыл штормовой ветер, а с неба после первых капель дождя под оглушительные раскаты грома и ярчайшие взблески молний хлынул такой ливень, что казалось, океан встал вертикально и обрушился на медленно ползущие по таежной просеке грузовики. В плотных струях дождя вязли и лучи фар, и взгляды водителей, уже на расстоянии вытянутой руки не видевшие ни зги перед капотом. Потом полыхнула такая молния, сопровождаемая сокрушительным грохотом грома, что и водители, и сидящие рядом с ними в кабинах старшие машин на какое-то время оглохли и ослепли. Но это уже был совсем другой мир и другая история.

* * *

Мир «Подвалов». Точка перехода. Майор Красной Гвардии Игорь Петрович Половцев

Сразу после удара молнии грохотание грозы внезапно прекратилось, струи дождя начали редеть. Вскоре прозревшие, но все еще немного глухие майор Половцев и его подчиненные: капитан Воронков, капитан Зиганшин, старший лейтенант Ступицын, старший лейтенант Карпов, а также водители машин вдруг обнаружили, что «Медведи» невесть каким образом катят уже не по таежному проселку, а по открытой во все стороны степи – точнее саванне – потому что среди пустого пространства имеют место редкие, но очень высоки и раскидистые деревья, вроде акаций. При этом впереди, прямо по направлению хода их колонны, виднеется ярко-синяя гладь моря. Не самое приятное открытие, если учесть, что оттуда, со стороны моря, к ним скачут два десятка вопящих и размахивающих оружием всадников. При этом еще большее их количество густой темной массой угрожающе шевелится на морском берегу, где в придачу ко всему еще отблескивает полированным металлом нечто вроде лежащей на земле большой сплюснутой капли…

Развернувшись из колонны в линию, «Медведи» остановились и из их кузовов, бряцая оружием (жаль, патроны только холостые), начали вываливаться курсанты, обалдевшие от открывшегося им зрелища степи и мчащихся прямо на них дико вопящих всадников. Впрочем, пардон – всадник в этой компании был только один, он же командир-предводитель, остальные, к удивлению курсантов и их командиров, оказались длинноволосыми и сисястыми (в значительной своей части) всадницами. Вот предводитель всадниц, откинувшись в седле назад, сжал своему коню бока шенкелями и натянул повод. Вслед за своим командиром начали осаживать коней и его подчиненные. Когда великолепный вороной дестрие командира всадниц замер неподвижной черной скалой метрах в ста от присевших на одно колено и целящихся в него курсантов, предводитель поднял вверх правую руку с раскрытой ладонью в знак внимания. Мгновенно наступила такая тишина, что стало слышно, как шелестит в степи ветер.

– Не стреляйте, – почему-то по-русски выкрикнул всадник, – мы пришли с миром.

– Как пришли, так и уходите, – выкрикнул майор Половцев первое, что пришло ему в голову.

Правда, потом он немного подумал, понял, что погорячился, и добавил:

– Слушай, мужик, что это за хрень тут творится, где мы находимся и кто ты вообще такой?

– А ты кто вообще такой? – ответил всадник вопросом на вопрос.

– Нет, сперва ты скажи, кто ты такой и что это за место? – настаивал Половцев.