В царствование императора Николая Павловича

Трудно сказать, сколько ещё продлится вал популярности попаданческих альтернативок, но пока отечественную историю они заполняют всё плотнее. Вволю оттоптавшись по самым популярным эпохам (Великая Отечественная, дореволюционная Россия, петровские времена и т.д.), путешественники в прошлое начали проникать и в куда более спокойные времена. Вот и авторский дуэт двух Александров, известный небезынтересным по задумке и довольно-таки убогим в реализации циклом «Ангелы в погонах», выбрал очередной точкой воздействия 1840 год, самую середину царствования Николая I.К обоснованию отправки персонажей в прошлое каждый автор подходит по-разному. Александры не заморачивались: просто один из героев изобрёл машину времени. Забрал секретные наработки из закрытого НИИ и сконструировал аппарат. А почему нет? Вариант ничем не хуже популярных автоаварий или случайно обнаруженных порталов. Быстро сколотив группу единомышленников, которые, как водится, все как один обладают массой необходимых навыков и знаний именно об этой эпохе, и горят желанием это всё применить. Единственный их ответ на известие об изобретении машины времени: «Ну круто, чё. Поехали туда». Ну а на месте быстренько заводят дружбу с самим императором и некоторыми его приближёнными, подкупая их достижениями современной науки, техники и медицины, привычно сталкиваются с «гадящей англичанкой», после чего повествование обрывается на произвольном моменте. У аборигенов девятнадцатого века, кстати говоря, известие о машине времени и пришельцах из будущего вызывает практически такую же реакцию: «Круто, теперь-то мы всем покажем!» Мимолётные упоминания о том, как они дрожат или бледнеют при встрече с неведомым, выходят какими-то совсем не убедительными.О какой-либо интриге говорить просто смешно, зато то тот, то другой персонаж регулярно становится в позу декламатора и выдаёт то собеседнику, то самому себе очередную краткую лекцию на самые разнообразные темы, от межгосударственных взаимоотношений и исторических портретов до современного (на 1840 год) состояния дел в области гигиены или парфюмерии. Лекции, в общем, небезынтересные, пусть и довольно нудные, невзирая на краткость, но служат, похоже, больше для заполнения страниц, как и встречающиеся время от времени обширные цитаты из классиков. Я ничего не имею против Гоголя, но когда в книге идёт подряд пять страниц сплошной цитаты из «Невского проспекта», не характеризует ли это лучше всего беспомощность авторов?