Глава 1. Отчий предел
Предчувствие не обмануло Род’О: кладка оказалась пуста. Запах последней, пятой подруги, которую он ещё надеялся встретить, уже почти выветрился. Тепло её тела ушло из логова, а с ним буквально испарились девять золотистых овалов. Детей у него в ближайшее время не будет, род прервётся, злой рок победит…
Род’О вздохнул, выпустив струю бледного дыма, подогнул когтистые лапы и постарался разместить их под брюхом так, чтобы холодный зимний ветер с Севера перестал его донимать. Повреждённые врагами крылья уныло сложились домиком над рогатой головой. Род’О даже смотреть на одно из них не хотел, так оно было плохо. Но раны сейчас были не самой серьёзной его проблемой.
Повелитель Долины, обладатель Летнего Кубка, Великий Дракон и прочая, прочая, прочая… Сейчас он был лишь побитый жизнью, согбенный неудачник, о которого ноги мог вытереть едва ли не любой из тех людишек, которые совсем недавно с трепетом приносили дань на вершину горы Зарока.
Род’О вздохнул ещё раз. В глотке опасно заклокотало, словно вечное пламя, жившее в ней с Первой Охоты, готово было иссякнуть. «Неужели это конец? – печально подумал дракон. – А как хорошо начиналось всё в детстве, хотя и там было разное, если верить рассказам Матери. Вернись же на миг в мою грустную зимнюю историю тепло родительской любви! Я буду осторожен хотя бы с твоей памятью, раз в реальности не смог…»
***
– Он уже открыл глазки! Малыш Род’О посмотрел на меня!
Голос величественного Рог’И раскатился по Пещере Рождения. Вздрогнула даже невозмутимая обычно Рок’Е, жребий на которую пал для Рог’И после боя за право проникнуть в Материнскую долину. В том бою он умудрился истратить чуть ли не половину месячного запаса пламени, но победил и доказал свою состоятельность. Рок’Е хлопнула крылом по едва ли не в два раза большему партнёру и зашипела:
– Сколько тебе говорить, не пугай малыша!
– Ты меня убьёшь, дорогая!
Рог’И в притворном страхе прикрылся крылом и отшатнулся. Сил подруги хватило бы лишь для лёгкого шлепка по великану, способного одолеть бронтозавра. Тем не менее, никогда не применял он своё могущество против неё, а напротив во всём уступал и был подчёркнуто смиренным.
Естественно, никто из противников в былых поединках не узнал бы сейчас свирепого хищника, которым Рог’И врывался в ритуальный круг, крушил врагов лапами, бил крыльями, жёг пламенем. Ещё меньше признали бы в этой «ручной ящерке», как любовно называла его иногда Рок’Е, тирана, спускавшегося с небес за неурочной данью в поселение людей.
Впрочем, только чужаки для драконьего племени, да существа вообще ничтожные, могли удивляться переменам в поведении Властителей Неба. Всякий настоящий дракон слыл грозой врагов-соперников и суровым владыкой для своих данников, как и для чужих, во время битвы за них. Да и в походах за подругами мало, кто сохранил бы присутствие духа при виде любого разгорячённого зовом дракона.
Между тем точно также никто из драконьего племени, загляни он в одну из домашних пещер собрата, особенно, когда тот провинился в глазах своей подруги, не удивился бы резкой перемене в гордых Властителях. Всякий настоящий дракон дома становился то «змейкой», то «ящеркой», а то и вообще «крылатой рыбкой», стоило ему переступить порог логова.
Дети, во всяком случае, еще не вступившие в пору Первой Охоты, за которой неминуемо следовало расставание с отчим пределом, тоже не видели ничего зазорного в преображении отцов. Это там, за грядой гор, пиками протыкающих небо, родители слыли грозной силой. Здесь же, в домашнем кругу отпрыски знали их совсем-совсем ручными.
– Но он открыл глазки! – настаивал Рог’И. – Это событие. Нет, не так. ЭТО СОБЫТИЕ!
– Прекрати вопить, соседи слетятся, – ответила Рок’Е.
Её притворно сварливый голос, в котором проскальзывали нотки затаённой гордости, звучал сейчас чуть тревожнее обычного. Не всякий вылупившийся доживал до открытия глаз, ибо мог сгинуть в пропасти, стать жертвой залётного «гостя» или вообще оказаться незрячим. Привычная домашняя уверенность подруги, выполнившей удачную кладку, менялась на страх перед грядущими неурядицами ухода за несмышлёнышем.
В последней кладке вылупился только один «птенец». Остальные яйца оказались стерильны, что стало поводом к мучительному ожиданию и даже частичной утрате почвы под ногами. Могли пойти слухи о порче, которая следовала за Рок’Е по пятам. Кем бы стал тогда её «ящерка»?
Бывали случая, что разочарованные в способностях подруги драконы не уходили, нет, к другим. Зачем было уходить? Нормальным считалось составлять семьи, в которых у дракона насчитывалось три или даже пять, а то и семь партнёрш. Но подруги должны были нести яйца, это знали все.
Бесплодных могли разорвать на куски и бросить в глубокую пропасть. Так уже случалось в других прайдах. И всё внутрисемейное добродушие Рог’И, которое он дарил в редкие визиты в домашние пещеры, могло смениться на гнев разъярённого исполина. Старейшины поддерживали огонь истого служения традициям и подначивали драконов избавляться от бесплодных подруг.
Пикантность ситуации в случае с Рок’Е заключалось ещё в том, что она вот уже полный цикл их сурового мира, слышала биение нового сердца в своём чреве. Скоро должна была появиться на свет дочь, приход которой пророчили повитухи в родной долине.
Радость ожидания сочеталась с тревогой за свою жизнь. Крайне важно было, чтобы новая кладка яиц дала полноценного дракона. Родись дочь прежде обзаведения продолжателем рода в их паре, могли пострадать и мать, отложившая стерильные яйца, и дочь, опередившая рождением брата.
К счастью, последнее яйцо в кладке раскрылось, выпустив в мир будущего Властителя Неба. Камень упал с души Рок’Е. Теперь не столь важно, что на свете появится ещё одна Матерь Драконов, которую придётся отправить в долину. Жизни новой Матери ничего не угрожало, ибо цепь рождения Властителей Неба с её появлением не прерывалась.
***
Иногда Рок’Е грустила. Ей вспоминались игры с другими Матерями, которым она предавалась в долине. Не случалось, чтобы плоды партеногенеза, ибо по сути все они были сёстры и восходили к одной Праматери, причиняли друг другу вред.
Это представители гордого племени Властителей Неба видели в своих собратьях соперников. Поэтому, как только приходило время Первой Охоты, они уходили в свободный полёт и больше миром с отцами и соседними драконами не встречались.
В периоды роста зова к продолжению рода драконы могли собираться ненадолго в одном месте, буквально на день или два. Там они входили в ритуальный круг и в бою отстаивали право отправиться в Материнскую долину. Многие погибали, некоторые, израненные, оставались живы, но теряли всякое уважение и влачили жалкое существование.
Лишь немногим Властителям Неба удавалось сохранить в своём многовековом существовании баланс между зовом и старыми привязанностями. Такие, бывало, ограничивали себя искусственно числом подруг, не потеряв достоинства. Из них выходили Старейшины, даже если возрастом они были отнюдь не стары.
Не так всё было в кругу Матерей, которые не видели в сёстрах соперниц. Воевать за рождение дочерей не приходилось, ибо сами женские тела от природы готовы были к этому. Бороться за внимание Властителей Неба, ощутивших новый зов, тоже не требовалось. Правило слепого выбора подруги устраняло угрозу конкуренции.
Имелись, правда, обладатели так называемого Летнего Кубка, что позволял раз в несколько лет игнорировать слепую удачу и делать выбор вполне зряче. Но и тогда чувство ревности не рождалось в сердцах будущих Матерей Драконов, пусть одну предпочли другим. Связь с партнёром выстраивалась односторонняя, и ни одну из сестёр не захватывала, а касалась лишь счастливого претендента
Матери, что будущие, что настоящие не ведали зова. Внимание партнёров им приходилось терпеть лишь в связи с необходимостью подчиниться выбору, а не под принуждением требований собственной натуры.
В дальнейшем же забота ложилась на крылатые плечи выбравших их Властителей. Собственно, именно для защиты и пропитания партнёрш они и были исходно предназначены природы. Но тайну эту хранили, что тоже было велением традиции, как и возможность покинуть неудачливого искателя новых любовных приключений его старой подругой.
Живо было воспоминание, как Рок’Е весело резвилась с сёстрами. Иногда её призывали повитухи, которые выпали и из круга продолжателей цепи Повелителей, да и Матерей уже не могли рождать. Возраст давал бывшим Матерям золотую привилегию. Всякая из них, обеспечившая линию преемства Повелителей Неба и, по везению, родившая хотя бы одну Матерь Драконов, могла вернуться в долину и учить молодых.
Название выбрали условное. Роды всерьёз они ни у кого не принимали. Звали их повитухами за помощь в становлении личности юных подруг, что тоже ведь есть участие в рождении, пусть запоздалое.
Уже названа судьба Матерей, не оправдавших своё звание и не отложивших хотя бы одно оплодотворённое яйцо, вне зависимости от их других способностей. Но в целом даже они могли избежать худшей участи и улететь за линию гор и море, в надежде там найти применение своим природным талантам.
Некоторые Властители Неба, разочарованные в отсутствии сыновей, разрешали так поступать. Некоторые, но не все. Впрочем, надо также сказать, что до сих пор никто из Матерей к самым радикальным вариантам не прибегал и за море улетать не спешил.
Тоска Рок’Е по Материнской долине с годами только росла, прибывая с каждым новым ударом чужого сердца в плодоносном чреве. Появление первенца стало буквально счастьем, хотя тоска от этого меньше не стала. Нет, не стала, а возможно даже и возросла…
– Отойди от него, неуклюжий! Он и так слаб, а твои вопли готовы прямо разорвать всех в округе!
Рог’И выказывал смущение, переминаясь с ноги на ногу подле кладки. Он был ещё сравнительно молод и неопытен. Три его другие подруги, которых он добился после Рок’Е, ещё не отложили яйца. Тем более рано было говорить о вылуплении из них продолжателей линии Властителей Неба.
Не было ясно, как себя вести в присутствии сына. Старейшины отнекивались несвоевременностью вопроса, а неопытные партнёрши просто не ведали. Оставалось лишь исправно носить пищу в пещеры, следить за поступлением дани от людей, да вспоминать подвиги, на которые пробудившийся зов когда-то толкнул Рог’И.
***
Рог’И много слышал о зове от Старейшин. Они предостерегали молодого Властителя Неба от опрометчивых поступков, как только корень тела его властно даст о себе знать.
Ты почувствуешь, говорили Старейшины, как жар, сопоставимый с силой вечного пламени, в миг охватит твои чресла. Будет тот жар расти, захватит всё туловище, займёт крылья, войдёт в голову. Как только так случится, услышишь ты как бы голос, поющий песню.
Но бойся! Голос сладок, обманчив и прельстителен. Будет он являть тебе образы славного будущего, в котором окружённый подругами и сынами ты гордо восседаешь на вершине своей горы. И с каждым мгновением видение начнёт захватывать тебя, подчинять, вести к цели.
Берегись! Оцени силы свои и подумай, готов ли бросить вызов прочим Властителям Неба? Ты молод и неопытен, силён, но испытал лишь Первую Охоту. Сможешь ли войти в ритуальный круг, сразиться там с матёрыми драконами и не просто выстоять – того мало! – а и победить?
Подумай, прежде чем зов станет нестерпимым, не лучше ли вонзить крылья в небо, поджав лапы и поднимаясь всё выше и выше? Постигни, если взлететь на самый верх, туда, где день сменяется ночью, а воздушные потоки становятся холодными и разряжёнными, то там можно погасить пламя зова и вернуться к обычным делам.
Не верь тем, кто твердит: «Это трусость – погасить зов!» Знай же, что мудрость высшая есть в управлении собой, в направлении тела и духа своего в будущее, славное и удачливое. Все Старейшины, кого посетила эта мудрость, отказались однажды поддаться зову, возвысились и стали мудрецами.
Ты молод и кровь твоя горяча! Вечное пламя вырывается из пасти. Кажется, что весь мир принадлежит тебе. Ты пережил Первую Охоту, покинул отчий дом и готов к следующему испытанию. Но не лучше ли путь мудрости, чем безумие поединка? Взвесь всё и прими решение, покуда зов не станет нестерпимым.
Знай, если упустишь момент, то волю твою парализует. Каких бы сил ты ни был реально, они толкнут тебя на ристалище. Ты войдёшь в ритуальный круг и сразишься. Победа откроет тебе дорогу в Материнскую долину, поражение – путь в небытие до срока.
Слушал Рог’И Старейшин, верил им, как в детстве заповедовал ему отец, и как он сам, наверное, будет заповедовать сыну, когда срок воспитания придёт. Вместе с тем заглядывал он в потухшие глаза мудрецов, видел поникшие крылья и закрадывалась лёгкая тень сомнения.
Правда ли мудрость обрели те, кто отказался от зова, усмирил его в себе и не вошёл в ритуальный круг? Не страх ли и неверие в свои силы уставших от вековых битв Властителей Неба сделали их слишком рассудительными? Трудный выбор предстоял Рог’И, и тем он труднее был, сколь долго не загоралось в нём пламя зова.
***
И вот тревожные времена приблизились. Рог’И тогда проснулся голодный и злой, готовый взмыть в небо, найти добычу и насытиться. Можно было ещё спуститься с гор к людям, напомнить о себе и потребовать внеурочного выкупа за их ничтожные жизни.
Люди появились в мире драконов недавно, чуть менее двух веков. Не самые старые из Властителей Неба помнили, как яркой звездой пронесся странный шар по небу, рухнул в одной из долин у Мрачного Леса, наполненного чудовищами, и раскололся.
Шар принёс невиданных существ, начисто лишённых чешуйчатой кожи. Как и драконы, они передвигались вертикально на задних лапах, но вместо крыльев тянулись к вещам в мире двумя пятипалыми отростками. Странно было видеть новых существ в мире, где чешуёй обладали большинство живых организмов, от мельчайших змей, до самых крупных жителей подводного царства. (На этих последних опасались охотиться даже драконы, столь велика была неразумная мощь Владык Моря).
Малосильные выходцы из упавшего шара, имели, однако, отдалённое сходство с Властителями Неба, помимо манеры передвижения по поверхности мира. Нет, в теле их не пылал вечный огонь. И размером они были незначительного. Зато они носили с собой странные палки, из которых вырывалось нечто, похожее на драконье пламя. Одежды же по прочности были сродни драконьей броне. И летать они могли, пусть неумело, на своих аппаратах, пока последний не сгорел в необоримом пламени Властителей Неба.
Пытались бесчешуйные утвердить себя, отвоевать право жить в мире, в который забросил их несчастный случай. Кстати сказать, во время кратких битв драконы разобрали в невнятном бормотании существ повторяющиеся звуки, которые, в гордыне своей, пришельцы именовали «языком». Смех, да и только!
Впрочем, как бы ни было смешным и наивным считать, что кто-то помимо Властителей Неба способен на Речь и Мысль, но переменчивая удача случившихся битв заставила пойти на переговоры и найти мирное решение возникших противоречий. Властители Неба дозволили пришельцам, именовавшим себя «людьми», жить под бдительным своим надзором. Условились лишь, что вместо поголовного истребления, станут люди платить драконам дань, вознося её на гору Зарока.
Рог’И вышел на Первую Охоту уже после благосклонного разрешения людям жить рядом и откупиться данью. Отец водил его к ним, показывал, как требовать желаемое, что делать, если противятся. Когда-нибудь Рог’И, возможно, поведёт также сына…
***
Сочетание в тот день пробудившегося голода с мыслями о сыне, пришедшими внезапно, озадачили молодого Властителя Неба. Раньше не бывало такого. Но и названного жара в корне тела пока он вроде бы не испытывал. Или испытывал? Стоило внимательнее прислушаться к телесным токам и понять, что в их перемещениях уже известно, а что обозначилось внове.
Смущённый Рог’И лежал на уступе скалы, прижав корень тела к прохладному камню и вслушивался в свои переживания. Среди колебаний жара, заливавших его тело и смыкавшихся где-то в груди, чтобы выплеснуться необоримым вечным пламенем из пасти, чудилось ему что-то новое, неизведанное.
Двигалось в теле, рождаясь где-то внизу, новое чувство. Сочеталось оно не с яростью, бившей ключом при встрече с врагом. Не было сходно и с требовательным позывом найти источник питания и подкрепить свои силы.
Что-то искательно-томительное звучало новой нотой внутри молодого Властителя Неба. Новый тон жара казался не физическим, а душевным. Тёк он тоненькой струйкой, грозясь родить многие ответвления, разлив которых сетью охватит всё тело и подчинит себе.
Вот оно, понял Рог’И. Час пришёл испытать зов, сейчас слабый и просительный, а скоро могучий и повелительный. Надо ли дождаться, пока зов наберёт силу, или же последовать совету Старейшин и взмыть в небеса, так что день сменится ночью?
Внутренняя борьба завязалась нешуточная. Советы Старейшин звучали в ушах Рог’И, как будто он слышал их вчера. Новое чувство, проявившееся смутно ранее, но совершенно точно осознанное только сегодня, толкало в другом направлении. Разве слаб он? Разве не для того силы росли, чтобы сейчас их спрятать за посылами мудрости? Нужна ли мудрость такой ценой?
Зов рос, как и было предсказано. Незнакомый дотоле жар катился по телу, захватывая всё новые и новые области. Он пронёсся по ногам, захватил низ, потом верх туловища. Вот уже крылья словно не принадлежали своему хозяину. Как-то призывно потеплела шея, уже и голова наполнилась неведомой лёгкостью.
Рог’И поднялся, расправил крылья, сделал несколько пробных шагов. Скоро шаги стали более размашистыми. Молодой Властитель Неба легко оттолкнулся от уступа, взмахнул крыльями и скользнул со скалы в поднимающийся поток воздуха.
Охватившая привычная радость полёта заставила зов немного отступить. Рог’И заложил крутой вираж, медленно взмахнул крыльями и начал величественный набор высоты. Зов отступил ещё чуть-чуть, мысли дракона прояснились, показывая картину будущего яснее.
Он силён. Он не знает поражений. Кто или что остановит молодого Властителя на пути к цели? Кстати сказать, а в чём же эта цель? Неужели следует просто бездумно влачить своё существование, есть, пить, спать, просыпаться и снова вступать в круг повседневных забот? Хорошо бы двинуть дальше не только в полёте, но и в развитии жизненных приоритетов.
Важно заботиться не только о себе. Есть же другие, есть неизвестная ещё Матерь, которая заслуживает поддержки и понимания, защиты и пропитания. Нужно не забывать и о долге! Кто продолжит цепь преемственности, если все начнут уклоняться и глушить в себе зов?
Свистящий ветер успокаивал и бодрил одновременно. Размеренные взмахи крыльев задавали чёткий повторяющийся ритм, несущиеся навстречу массы воздуха питали лёгкие, заряжали кровь, будили новые пожелания, звали к новым делам.