ГЛАВА 1
В небольшом уютном кафе за маленьким столиком сидели две девушки, Ирина и Оксана. Девушки с удовольствием ели мороженое; нити беседы держала в своих руках Ирина. Оксана широко раскрывала свои огромные глаза, кивала головой и изредка поддерживала разговор короткими фразами. Ирина выкладывала перед ней самые веские свои аргументы:
– Оксанка, ты недотёпа! Неужели не понимаешь, что такую внешность, какую имеешь ты, Бог даёт женскому полу раз в тысячу лет?
– Да ладно уж, – Оксана явно смущалась.
– Что уж, что уж?! Слушайся меня и всё будет хорошо. На Мосфильме ты займёшься выпрямлением извилин у какого-нибудь продюсера, которого мы обязательно вычислим. Естественно, извилины выпрямятся, продюсер станет дурындой, а ты – примой! Ну, а я в этой ситуации и свою выгоду найду.
– Да бред всё это, – Оксана не собиралась соглашаться с доводами своей подруги.
– Ну, конечно, тебе веселее наслаждаться обществом посетителей городских ресторанов. Это классное занятие! Кстати, свою красоту ты можешь подарить местному авторитету – станешь авторитеторшей, тоже классно!
– Не-е! Не круто, только всё это ты выдумываешь.
– Мне 20 лет, и если я чего не знаю, то у меня хватает мозгов о многом догадываться, Ирина злилась, – а ты в свои 17 годков с полным набором троек в аттестате ещё ни фига соображать не научилась!
– Что же, Ирка, я должна делать? – Оксана резким движением отодвинулась вместе со своим стулом от столика, – выйти на улицу и орать во всю глотку: эй, кто здесь холостой – неженатый, выходи! Не требуется ли невеста без приданого, которой нужен жених с приданым, – так что ли?
– Орать, конечно, не нужно, но продюсер нужен. Возможно, он окажется кривоватым и староватым, но это не беда! Главное, чтобы будущую свою жену, то есть тебя, – Ирина ткнула пальцем в Оксану, – осыпал денежками и содержал, как белую лебёдушку.
– Ты с чего это взяла, что я пойду замуж за урода?
– Прежде всего, ты пойдёшь замуж за будущую роль. Возможно, какое-то время придётся помучиться. Ничего – потерпишь! Ну, а потом разведёшься в нужное время. Кстати, не исключаю, что мы наткнёмся на продюсера – красавчика. Теперь отвечу, почему мы начнём с Мосфильма. Там у моей тётки есть связи. Телефон нужного человека она мне оставила, поэтому наш путь ведёт именно туда. Всё, пошли отсюда.
ГЛАВА 2
Однажды летом, когда август выдался в меру дождливым и необыкновенно тёплым, в один из его солнечных дней, в подмосковные леса потянулись грибники. Одним из таких грибников был редактор популярного московского журнала Николай Васильевич Яновский. Он был убеждённым «неженатиком», поэтому в его свободное время он принадлежал только самому себе. В это летнее утро он и сказал самому себе, что побродить по лесу, да пособирать грибков, будет совсем неплохо. Сказано – сделано, и вот уже первый подосиновик мягко опустился в его корзину. Николай не был заядлым грибником, но в это утро он как-то необыкновенно остро почувствовал, насколько прекрасен утренний лес с поющими в деревьях птицами и прячущимися под этими деревьями грибами. Постепенно его корзина наполнялась. Он срезал и клал в неё только белые грибы и подосиновики; его не интересовали даже подберёзовики, не говоря уж о лисичках и рыжиках. Николай очень увлёкся поисками грибов и сначала не заметил, что лес стал совсем не таким, каким он был, когда Николай в него вошёл. Но когда стало совсем темно, несмотря на раннее утро, Николай остановился, прекратив своё грибное занятие, и огляделся. Лес был сумрачным и не знакомым – огромной высоты деревья, закрывавшие своими верхушками утреннее солнце, не принадлежали к той категории деревьев, что произрастают в Подмосковье. Николай стоял в чужом, незнакомом ему лесу. Николаю стало жутковато. Он принял решение возвращаться назад, только куда надо было идти, он понятия не имел. Конечно, можно было сориентироваться по солнцу, местоположение которого всё же угадывалось, но этого делать Николай не умел. Всё же надо было что-то делать, и Николай, собрав в кучу все свои знания об ориентировке по небесному светилу, тронулся в обратный путь.
Лес, с незнакомой Николаю растительностью, стал понемногу редеть, кустарника стало меньше, но много было поваленных деревьев. Решив перебраться через одно из таких деревьев, Николай запрыгнул на него и тут же, не глядя спрыгнул на землю. Впрочем, это он думал, что прыгает на землю. На самом деле он спрыгнул в глубокую грязную лужу, напоминающую болото. Самым нелепым образом, потеряв равновесие, Николай плюхнулся в это болото, уйдя на секунду под воду. Корзина выпала у него из сжатой в кулак ладони – грибы разлетелись в разные стороны. Выбравшись из лужи – болота, Николай понял, что надо срочно сделать привал, потому что необходимо было просушить и очистить от грязи всю одежду, включая нижнее бельё, проще говоря, трусы. Сняв с себя всю одежду, он вычистил её, затем хорошенько отжав, стал развешивать на ближайшем кусте. Своей наготы ему стесняться было незачем – вокруг никого не было, если, конечно, не считать лесных голосистых птиц. При желании, конечно, он мог посмеяться над самим собой, потому что, оставаясь в резиновых сапогах, но без трусов штанов и рубашки, представлял собой весёлое зрелище. Развесив на кусте мокрую одежду, и начав собирать в корзину, выпавшие из неё грибы, он вдруг неожиданно споткнулся о кочку и упал на крохотную без всякой растительности полянку возле куста.
ГЛАВА 3
Когда Николай поднялся, то увидел, что стоит уже не на полянке в лесу, а на какой-то дороге. Слева от него темнел монастырь, в котором возвышалась церковь с золотым куполом и с крестом на его вершине, а справа находилась окраина большой деревни. Холодок ужаса пробежал по телу Николая, когда он понял, что ни леса, в который он зашёл по грибы, ни куста, на котором развешена его мокрая одежда, просто нет, а сам он стоит посреди просёлочной дороги в одних сапогах, другого одеяния на нём не было. Вдруг Николай увидел, что вдалеке показалась конница. Не желая, чтобы его кто-то увидел в таком виде, Николай спрятался в придорожной яме, из которой он имел возможность видеть окрестность. Вскоре то, что увидел Николай, повергло его в шок. Сама история, которую он изучал по учебникам, сейчас появилась перед ним наяву. Будучи очень грамотным и начитанным человеком, Николай сразу определил, что видит, проезжающий мимо него, кортеж государя. Судя по одеянию стражников и сопровождающих, он предположил, что кортеж принадлежит царю Алексею Михайловичу, и направляется он на богомолье. Исторические персонажи 17-го века самым невероятным образом предстали перед Николаем. Мимо него проехало с два десятка карет, и кто только не сопровождал их. Здесь были бояре, окольничие, стременные конюхи, постельничие, кравчие и ясельничие. Николай определил и московских чинов, где были стольники и стряпчие. Весь выезд сопровождал конный Стременной стрелецкий полк и подразделение пеших стрельцов.
Николай, конечно же, вначале подумал, что видит перед собой участников киносъёмки. Попросту он посчитал, что снимается кино, в котором будут отражаться события далёкой старины. Но потом, оценив всё как следует, понял, что киносъёмкой здесь и не пахнет, и что находится он в абсолютной реальности, ни больше ни меньше, как на просторах 17-го века. Как это всё с ним произошло, можно было обдумать потом, а в данную минуту Николай понимал, что болтаться неизвестно где в голом виде, негоже. Надо было для начала раздобыть одежду. Деревенские избы, которые видел перед собой Николай, красноречиво напоминали ему о том, что внутри непременно должны быть люди, которые, возможно, смогут помочь. Прежде всего, необходимо было выбрать избу, во дворе которой, не было бы собаки. Николай пробрался к забору одной из изб и прислушался – тихо. Вдалеке за другими заборами нет-нет, да слышался лай, но за забором, выбранной Николаем избы, было тихо. Николай заглянул во двор и увидел несколько построек, которые он определил на глаз как амбар, баня, хлев, сарай. Николая всё же настораживало отсутствие здесь собаки, но раз её не было, надо было действовать, и он не без труда через минуту перелез через забор. Быстро преодолев расстояние от забора до избы, он поднялся на порог бревенчатой избы. В полном смятении Николай подошёл к двери, потянул на себя дверную ручку, и через открывшийся проём, шагнул в помещение. Он увидел, что основное пространство избы занимала печь, которая располагалась у входа, справа от двери. По диагонали от печи стоял стол, над которым была расположена божница с иконами. Вдоль стен шли неподвижные лавки, над ними – врезанные в стены полки. В задней части избы от печи до боковой стены под потолком виднелся деревянный настил – полати. Николай был, как и полагается в его профессии, начитанным человеком, поэтому, к величайшему изумлению, утвердился в своём предположении, что каким-то образом оказался в деревенской избе 17-го века. Около окна, против устья печи, стояли ручные жернова. В печном углу находилась судная лавка с полками внутри. На стенах располагались полки для столовой посуды. Печной угол был закрыт занавесом из пестрого ситца, за которым угадывалась маленькая комнатка. Вот из этой комнатки вдруг появилась деревенская румяная красотка, которая при виде Николая завизжала и бросилась обратно за занавеску. Николай, когда девушка ещё только появилась, успел перехватить направление её взгляда, а когда он это сделал, то, к своему ужасу, вспомнил, что на нём нет одежды. Реальность оказалась таковой, что он предстал перед девицей в замечательно голом виде, но в резиновых сапогах. Надо было что-то предпринимать, а оценить сразу во всём объёме происходящее с ним, он, естественно не мог.
– Девушка, – заговорил Николай, обращаясь к красотке и прячась за печку, – не пугайтесь, я не разбойник, я обыкновенный человек, которого ограбили и раздели догола. Я не хотел вас напугать, я сам – пострадавший и мне просто нужна помощь.
– Эхва! – Вишь, как меня напугал, леший! – стала возмущаться красотка, – я прям трясусь до смерти, испужалася вся! Эва! Ограбили его! Не я грабила, чё сюда-то пришёл?
– Помощь мне нужна, а ты вопросы задаёшь, девица красная.
– Ох! А коли муж сейчас явится, что я ему скажу, боярин?
– Какой я тебе боярин? Скорее, я сейчас смерд несчастный.
– Уходи, уходи скорей! Ненароком муж меня может в изменщицы записать, в несоблюдихи. Ты здесь голым выставляешься, что я мужу-то скажу? Да он меня и слушать не будет – запряжёт в телегу, да плетью побьёт до смерти.
– Ладно, понял я тебя, твои страхи мне понятны, но всё же, может быть, порты какие-нибудь мужнины дашь, стыдно ведь мне голым то ходить.
– Боюсь, боюсь я! Ужо муж мой…
– Хватит мне твердить про своего мужа, я его не знаю, а он у меня уже в зубах навяз.
Неизвестно, долго ли продолжался бы их диалог, но только внезапно дверь распахнулась, и в помещение ввалился огромный бородатый мужик. Услышав мужской голос, мужик заглянул за печку, и увидел там голого незнакомца. Правда, незнакомец был не совсем голый – его ноги украшали резиновые сапоги. Бородач сначала оторопел от такого сюрприза, а затем взревел медведем:
– Ужо! Ужо! Ужо я тебя калечить буду. С бабой потом разберусь, а тебе ужо бояться надо – убью, чёртово вымя!
С этими словами мужик бросился на Николая. Ревнивый муж, видимо, обладал огромной силой, но сам он был всё-таки тяжёл и довольно неповоротлив. Николай ловко увернулся от его наскока и бросился вон из избы, мужик – за ним. Мужик, по всей видимости, осознавал свою неуклюжесть, поэтому, компенсируя этот недостаток, прихватил с собой кочергу в помощь. Беглец и преследователь выбежали во двор. Николай, конечно, мог бы убежать от тучного хозяина избы, но до его сознания вдруг дошло, что бежать-то некуда. Впрочем, если бы и было куда бежать, Николай представить себя бегущим на людях по деревне в голом виде, никак не мог. Выход был один: договариваться. Как это сделать, Николай не представлял, потому что осознавал, что мужик явно к этому не стремится. Решение пришло само собой: Николай вдруг резко остановился, неожиданно повернулся лицом к мужику и, применив борцовский приём, свалил его на землю, выбив из могучей руки кочергу. Затем Николай применил удушающий захват и зашептал мужику в ухо:
– Пойми, твоя жена не изменщица. Это меня, меня ограбили, раздели догола, и я вынужден был к кому-нибудь зайти, чтобы попросить помощи. Твою избу я выбрал как первую, попавшуюся у меня на пути, да к тому же в твоём дворе не было собаки, вот и всё. Ты понял меня или нет?
Мужик, задыхаясь, закивал, давая понять, что понял. Николай освободил его от захвата, и мужик, поднявшись, подошёл к порогу своей избы и, кряхтя и поглаживая шею, сел на него.
– Не верю я тебе, – забасил побеждённый ревнивец, – не верю и всё тут.
– Ну почему же не веришь? – спросил Николай.
– Ты вон как со мной справился! Ловко заломал меня! А я ведь могу подковы гнуть запросто. Вот и скажи мне, кто мог тебя в нашей деревне ограбить? Отвечаю: никто бы с тобой не справился.
– Так, может, они гуртом на меня напали, ты этого не допускаешь?
– Нет, боярин, не верю я тебе, не верю. Аже бы на тебя напали гуртом, на тебе следы побоев были бы, а ведь их у тебя нет.
– Во-первых, я не боярин, а во-вторых, умён ты, мужик! Только, кто бы я ни был, знай, жена твоя не при чём. Не изменщица она, это точно. Не могу я тебе всего объяснить, да и не поймёшь ты моего объяснения.
– Почему же не пойму, аже говоришь, что умный я?
– Ладно, допустим, что ты застал меня с твоей женой во блуде, скажи, почему же я голый, а она полностью одета? А ещё скажи, если я разделся, чтобы ублажить твою жену, где моя одежда, которую я с себя снял, где?
– А где она, твоя одёжа?
– Ограбили, говорю, меня! Ножичками припугнули и раздели, только вот ты в это никак поверить не хочешь.
Они замолчали. Николай всё же побаивался, что жена мужика может от него пострадать. Он чувствовал, что не убедил ревнивца, но выхода из этого положения не видел. Конечно, ему пришлось соврать про грабёж, но что он мог придумать другое? Он не представлял, как сможет убедить деревенского мужика, что прибыл к нему в избу из 21-го века, когда сам не понимал, каким образом смог здесь оказаться. Наконец, Николай вновь обратился к хозяину избы:
– Послушай! Вот сижу я перед тобой голый. Неужели тебе всё равно, что человеку нечем себя прикрыть? Затвердил одно: не верю тебе, не верю! Может, всё-таки смилуешься, да какие-нибудь старенькие порточки для меня найдёшь?
– Бабу мою не трогал?
– Не трогал, успокойся.
– Но вот растолкуй мне, аже бы ты меня застал рядом с твоей бабой, когда на мне не было бы ни исподнего, ничего совсем, ты бы что подумал?
– У меня нет жены, но, наверное, я подумал бы то же, что и ты.
– Вот! Абы тебе поверить, мне аки на духу надо мою бабу выпросить. Ей надо свою честь вельми брезеть, должна правду сказать. Вяще ничего я и не хочу, а глум и зазора над собой не потерплю. А про твою одёжу – да-а! Скумекать трудно, что здесь и как!
Мужик поднялся с порога и велел Николаю подождать. Через некоторое время мужик вышел и протянул Николаю выцветшие порты и рубаху.
– На, прикрой срам и ступай с Богом. На небе денница; уже скоро темнеть будет. Откуда пришёл, туда и иди. Хоть я и ярый бываю, но скажу тебе, что бабу свою бить не буду. Провожать тебя тоже не буду. Солнце давно за яругами ушло, торопиться тебе надо. Уже что тебе не так, я поклоны тебе класть не буду. Говорю же: ярый я бываю, ступай.
Николай, одевшись, пошёл к калитке забора, но вдруг услышал, что мужик окликает его. Когда Николай остановился и повернулся лицом к хозяину избы, то увидел, что тот направляется к нему. Когда мужик подошёл к Николаю, то протянув ему какой-то свёрток, сказал:
– На, здесь еда тебе на первое время, а сейчас ступай.
Николай поблагодарил за еду, которую мужик принёс ему в свёртке, а потом спросил:
– Скажи мне, очень уж любопытно мне, почему у тебя собаки нет? Вон, какое у тебя знатное хозяйство, а охранять его некому.
– Вчерась померла моя собака, – сказал мужик, – будто знала, что ты явишься. Видно, чуяла, что ко мне придёт кто-то за помощью, вот и померла. А так бы ей надо было тебя на куски рвать, так-то вот!
ГЛАВА 4
Николай ещё раз поблагодарил хозяина избы, вышел за околицу и остановился. Он не знал, что делать дальше, куда идти. Позади него была деревня 17-го века, впереди – неизвестность. Николай решил пойти к виднеющемуся вдалеке монастырю, в надежде, что там, возможно, божьи люди его приютят. Тронувшись в сторону монастыря, Николай сразу же столкнулся с препятствием. Путь ему преградил небольшой пролесок, который, по всей видимости, легко был преодолим, да только не пролесок оказался настоящим препятствием, а вышедший из него, волк. Это был огромный лесной зверь, который при виде Николая, сразу направился к нему. Николай в своей жизни никогда не сдавался, какие бы трудности перед ним не стояли. Он не собирался сдаваться и на этот раз. Понимая, что с голыми руками ему с волком не справиться, Николай огляделся, в надежде найти какое-нибудь дерево, чтобы на него залезть. Дерева не было. Взглядом Николай стал отыскивать на земле какую-нибудь палку, палки тоже не было. Ему стало мучительно обидно за то, что, уважая себя как человека, он вместе с этим уважением достанется на обед животному. Николая душил не страх, его душила обида. Между тем, волк огромными прыжками приблизился к Николаю, но почему-то вдруг застыл на месте, видимо, не желая на него нападать. Николай стал пятиться, в надежде потихоньку добраться до пролеска, чтобы там найти спасительное дерево, только скорость его передвижения была слишком мала, и найти дерево он мог не успеть. Николай попробовал перейти на шаг – волк за ним. Николай побежал, волк тут же его догнал, но нападать опять не стал. Дальше произошло нечто необъяснимое: в какую бы сторону Николай не двинулся, волк, преграждая ему путь, давал возможность ему двигаться только туда, куда хотел волк. Если Николай не хотел идти по направлению, указанному волком, тот грозно рычал, всем своим видом давая понять, что сейчас нападёт. Вот таким необычным образом волк вёл Николая туда, куда было нужно волку. Так они добрались до пролеска. Николай, естественно, всё своё внимание концентрировал только на волке, поэтому не заметил, валяющееся на земле небольшое гнилое деревце, которое, видимо, в своё время повалил ветер. Он споткнулся об это деревце и рухнул на землю. Когда Николай встал на ноги, то увидел, что никакого волка нет, что стоит он возле куста, на котором развешана его одежда, и что в его грибной корзинке, хоть грибов и нет, зато они рядом с ней лежат целыми и невредимыми. Николай хорошо помнил, что до того, как он падал в лужу-болото, он шёл по совершенно не знакомому ему лесу, в котором огромные незнакомой классификации деревья, закрывали своими вершинами солнце. Теперь же Николай увидел, что лес этот ему хорошо знаком и найти дорогу к дому для него не составит никакого труда. В глубоком раздумье Николай снял с куста свою одежду и переоделся в неё. Рубаху и порты из 17-го века он аккуратно свернул и расположил в корзине поверх грибов, которые он предварительно в неё положил. Продолжая размышлять о своём удивительном посещении владений царя Алексея Михайловича и конкретно избы могучего мужика, Николай пошёл домой.
ГЛАВА 5
Утро, когда начались описываемые события, выдалось солнечным и тёплым. Девушки давно проснулись, давно привели себя в порядок, и наслаждаясь таким утром, прелести которого они могли ощущать только глядя в окно, пили на кухне чай.
