Преступная мать, или Второй Тартюф

Заканчиваю «день Бомарше» отзывом о заключительной пьесе его выдающейся трилогии о графе Альмавиве и его пронырливом слуге Фигаро. Пьеса эта менее известна, чем первые две и тому есть ряд причин, но сам автор ставил заключительную часть много выше предыдущих. Более того, он даже утверждал, что «Севильский цирюльник» и «Женитьба Фигаро» были написаны только с одной целью: чтобы подготовить сюжетную основу для завершающей цикл пьесы.На самом деле автор лукавил; известно, что вторая пьеса изначально писалась как отдельное произведение, а затем по некоторым причинам была переделана под продолжение первой. Да и временная линия выглядит крайне несвязной; так в первой и второй пьесе дело происходит, как минимум, на сто лет раньше, чем в третьей. Там – в первых пьесах – события развиваются в XVII веке, а в «Преступной матери» четко обозначен год происходящего – 1790-й.Нельзя не обратить внимание на годы работы над третьей пьесой, это 1789-1791 годы – начальный этап Великой Французской революции – время величайшего исторического слома. Может потому и не имела «Преступная мать» того успеха, что достались первым пьесам Бомарше, что она не вписалась в исторический антураж. «Севильский цирюльник» и «Женитьба Фигаро» вливались во временной поток, провозглашая равенство сословий, заявляя право, как минимум, на интеллектуальное равенство третьего сословия с аристократией. На фоне назревающего социального взрыва такая трактовка была крайне востребована.В «Преступной матери» эта тема отходит на второй план, а на первый выходят семейные проблемы. Сам Бомарше считал их настолько серьезными и важными, что даже изменил определение жанра – раньше были комедии, а эта оказалась драмой. Однако драма получилась с водевильным привкусом, это её свойство позволило биографу Бомарше Грандалю назвать «Преступную мать» – «первой настоящей мелодрамой».Клнцовка у пьесы совершенно водевильная, впрочем, как и у пьесы великого Мольера «Тартюф», с которой у драмы Бомарше много общего, вплоть до названия, ведь полное название пьесы «Преступная мать, или Второй Тартюф». Тема семейного приживалы, который ловко манипулирует домочадцами в своих личных целях, была наиболее ярко заявлена Мольером, господин Бежарс – воплощение Тартюфа а-ля Бомарше – достаточно вторичен и менее ярок, нежели первоисточник. Может тому причиной тот факт, что пьеса более позднего автора менее гротескна и претендует на более серьезную подачу материала, что в результате делает её скучнее и зануднее.Кстати, из всех пришествий Тартюфа в мировой литературе самым удачным мне кажется явление нашего отечественного Тартюфа – Фомы Опискина из «Села Степанчикова» Достоевского. И снова, обратите внимание, Достоевский не побоялся гротеска и утрирования, чем насытил образ героя до невероятной вкусности. Увы, Бомарше не использовал таких напрашивающихся козырей.Наверное, он снова делал ставку на блистательного Фигаро, но Фигаро для того, чтобы блистать требуется комедия, а не драма. Поэтому и Фигаро в этот раз получился далеко не тот, к которому мы привыкли. Да, он снова перехитрил главного подлеца и вывел его на чистую воду, но сделано это на сей раз было далеко не с той удалью и изысканностью, как раньше. Это можно объяснить тем, что и Фигаро, и граф Альмавива находятся, по словам автора, в «возрасте сожаления». Возможно и так, но в результате больше всего приходится сожалеть читателям и зрителям, которые ожидали чего-то большего.Время всё расставило по своим местам и морализаторство, на котором зиждется последняя пьеса трилогии, не смогло заменить художественные достоинства первых пьес цикла. И сегодня «Преступная мать» представляет интерес только в историко-литературном отношении.

Это мене известная часть трилогии о Фигаро. Тем не менее на ее основе создана опера «Виновная мать» Дариуса Мийо. Изредка эта пьеса попадает на драматические подмостки, примером может служить постановка 1994 года в Малом театре.Герои произведения постарели (впрочем как и сам автор) и может быть это объясняет, тот факт, что из пьесы пропали живость и веселость, искрометный юмор, так свойственные предыдущим творениям Бомарше. Их заменили нравоучительность и мелодраматизм. Основной темой, на мой взгляд, стала мысль, что в определенном возрасте порядочные люди прощают друг другу ошибки и прежние слабости, бурные же страсти, которые проводили между ними резкую грань, уступают место нежной привязанности.

Преступная мать или Второй Тартюф: говорят, эту пьесу современники встретили прохладно из-за каких-то там витавших в воздухе революционных настроений, а тут опять Тартюф … Не могу говорить за них, мне пьеса понравилась, но я бы оценила ее несколько ниже предыдущих. Тут прошло уже немало лет, граф и графиня успели изрядно постареть (и нагрешить), у них уже взрослые дети. А вокруг все также вьются некие особи с весьма злокозненными планами. Но тут Фигаро, в основном, плыл по течению. Кое-что ему удалось выяснить и провернуть, но чаще всего информация уплывала из-под носа. Что же касается обыкновенной в таких пьесах счастливой развязки, то она немного надуманная. Просто стоило сменить гнев на милость, но ведь по сути никаких изменений не произошло. Факты остались фактами, изменилось только отношение к ним. Хотя и то удивительно, для таких горячих южных кровей, и такое всепрощение.