«Ваше сердце под прицелом…» Из истории службы российских военных агентов

Анатомия спецслужб

© Болтунов М.Е., 2022

© ООО «Издательство «Вече», 2022

Предисловие

Князь Барклай де Толли был назначен военным министром Российской империи зимой 1810 года. До войны с Наполеоном оставалось два года. Михаил Богданович спешил. Он оказался необычайно прозорливым и талантливым военным организатором. До сих пор по-настоящему не оценены его заслуги в преобразовании русской армии накануне войны 1812 года. В такой необычайно короткий срок военный министр занялся строительством крепостей и инженерных сооружений на западном театре военных действий, закладывал тыловые базы, совершенствовал существующую дивизионную систему и развернул корпуса, упорядочил штабную службу, осуществил преобразования в звене высшего военного управления.

При нем введен новый устав пехотной службы, составлено первое в России положение о полевом управлении войск и, что очень важно, разработана стратегическая концепция ведения будущей войны.

Особое внимание Барклай де Толли уделял разведке. Однако первый же анализ состояния дел в этой области показал далеко не благополучное ее положение. Единой централизованной структуры военной разведки не существовало. В канцелярии управляющего квартирмейстерской частью чиновники занимались устройством дорог и расположением частей, архивными и текущими делами, наконец, топографией. Все это было важно и крайне необходимо, но в обязанности квартирмейстеров разведка не входила. Разведывательные сведения по военным и военно-политическим вопросам поступали из диппредставительств за рубежом сначала в Министерство иностранных дел и лишь потом в Военное ведомство. А некоторые, попадая к канцлеру Румянцеву, уже не доходили до военных.

Такое положение дел не устраивало Барклая де Толли. Армии, образно выражаясь, нужна была своя разведка. И потому новый министр создал первый специальный централизованный разведывательный орган – «Экспедицию секретных дел при Военном министерстве».

Однако этого было мало. Нужны специальные зарубежные разведсилы – агенты, понимал Михаил Богданович. Именно они будут добывать такую необходимую в предвоенное время разведывательную информацию. Для этой цели министр отобрал лучших офицеров империи и послал их в Европу.

С тех пор силы эти неоднократно реорганизовывались, были периоды их расцвета и забвения, однако с годами, десятилетиями приходило осознание нужности, важности, ценности военных агентов и их деятельности.

Они всегда были на переднем крае, впереди пограничных застав.

За двести долгих лет их называли по-разному – военными агентами, корреспондентами, атташе. В большинстве своем в русской, а позже и в советской армиях на военно-дипломатическую работу старались отбирать наиболее образованных, порядочных, опытных офицеров, имеющих богатый жизненный и профессиональный опыт. Разумеется, не всегда это получалось. Но что поделаешь, такова жизнь.

Как правило, среди военных агентов (атташе) было много заслуженных командиров-фронтовиков, удостоенных высоких наград. Так было после Русско-японской войны. Так было и после Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, когда на работу в зарубежные страны отправилось немало Героев Советского Союза, офицеров, награжденных орденами и медалями. Соответствующий отбор давал свои результаты. Обогатившись опытом дипломатической и разведывательной деятельности, офицеры, возвратившись на Родину, успешно продвигались на службе, делали карьеру, поднимаясь нередко на самую вершину государственной власти.

Среди тех, кто служил в «корпусе военных дипломатов», – губернаторы, министры, руководители Генерального штаба, командующие округами и флотами, известные военачальники.

Этим людям, их деятельности посвящена книга. В первой части рассказывается о зарождении «корпуса дипломатов в погонах», его развитии, участии в войнах, включая и Великую Отечественную.

Во второй части – очерки о военных атташе послевоенного периода.

Часть первая

Первые военные агенты России

Первых военных агентов подбирали с особой тщательностью. В этот список министра Барклая де Толли в числе первых попал полковник Тейль Фан Сероскеркен, голландский офицер, верой и правдой служивший России. В 1805 году он участвовал в экспедиции на остров Корфу, в кампании 1807 года воевал с французами в Пруссии в казачьем отряде генерала Платова, во время войны со шведами сражался при Идельсальми, был ранен, занимал города Торнео и Умео.

Барклай де Толли, как главнокомандующий армией в Финляндии, знал Сероскеркена как храброго, смелого офицера, имеющего к тому же и голову на плечах. И командирование полковника в Вену в качестве адъютанта к российскому посланнику генерал-лейтенанту П. Шувалову станет лишь началом его большого дипломатического пути. После войны 1812 года полковник, а вскоре и генерал-майор Тейль Фан Сероскеркен будет работать в российской дипмиссии в Неаполе, при папском дворе в Ватикане, позже станет посланником сначала в Вашингтоне, а через некоторое время в Рио-де-Жанейро.

Но это произойдет потом, а пока Сероскеркен отправлялся в Вену с конкретным заданием: организовать разведывательную работу и доставлять необходимые сведения о передвижении, численности войск Наполеона, их вооружении.

В Берлин к российскому послу генерал-лейтенанту Ливену направился в качестве адъютанта полковник Роберт, на русский манер Роман, Ренни. Он потомок выходцев из Шотландии. До того, как успел попасть в список военного министра, служил в армии прапорщиком. За то, что не явился из отпуска в Шотландию, был уволен. Через несколько лет вновь поступил на службу в Елецкий пехотный полк, в польской кампании 1794 года воевал с конфедератами в Курляндии. За храбрость получил звание капитана.

Участвовал в экспедиции в Голландию. Отличился в сражении при Прейсиш-Эйлау, за что был награжден орденом Св. Владимира 4‑й степени с бантом. В 1808 году произведен в полковники.

Теперь храброму Роберту Ренни предстояло стать разведчиком.

Военным агентом в Саксонии, где российское посольство возглавлял генерал-лейтенант Ханыков, стал майор Виктор Прендель. Он происходил из австрийских дворян, учился в Коллегиуме братства св. Бенедикта, состоял на военной службе. Участвовал в боевых действиях против революционной Франции, был ранен, пленен. Военным трибуналом приговорен к смертной казни, но бежал из тюрьмы.

Участвовал в прославленных Итальянском и Швейцарском походах А.В. Суворова. С 1804 года в звании штабс-капитана проходит службу в Черниговском драгунском полку. В следующем году назначен офицером для особых поручений к М.И. Кутузову. Отличился в сражении при Аустерлице, действуя с отрядом гусар и казаков в тылу противника. Пленил 60 офицеров и 260 вражеских солдат.

Потом в его жизни были русско-турецкая война, русско-прусско-французская. Во время австро-французской войны Виктор Прендель был прикомандирован к французским войскам и участвовал в сражениях при Регенсбурге, Асперне и Ваграме. Так что до отправки в Саксонию майор Харьковского драгунского полка Прендель был достаточно опытным, знающий офицером. И как нельзя лучше подходил к роли зарубежного разведывательного агента.

Четвертым офицером, отобранным для деятельности за рубежом, стал достаточно молодой офицер поручик Павел Брозин. Он был назначен адъютантом при посланнике в Испании генерал-майоре Репнине.

И тем не менее, на мой взгляд, первым российским военным агентом следует считать полковника Александра Ивановича Чернышева. Представитель старинного дворянского рода, он появился на свет в семье генерал-поручика, сенатора И.Л. Чернышева. С рождения записан вахмистром в лейб-гвардии конный полк. Во время коронации Александра I произвел на императора благоприятное впечатление и был пожалован в камерпажи. Вскоре он становится корнетом Кавалергардского полка. В 1804 году – произведен в поручики.

Первое боевое крещение молодой офицер получил в Аустерлицком сражении, был награжден орденом Св. Владимира 4‑й степени с бантом. Через год получил звание штабс-ротмистра.

Участвовал в кампаниях 1806—1807 годов. Отличился в сражениях при Гейльсберге и Фридланде. Удостоен ордена Св. Георгия 4‑го класса и золотой шпаги «За храбрость».

В 1808 году Чернышев направляется с письмом Александра I к Наполеону. Он становится личным представителем российского императора в военной Ставке Наполеона. В ходе австрийской кампании 1809 года находится при Наполеоне, а за сражение при Ваграме удостоен ордена Почетного легиона.

С 1810 года Александр Иванович при дворе французского императора, он исполняет должность военного агента в Париже, руководит агентурной сетью. Достаточно сказать, что уже в 1811 году Чернышев оплачивает услуги нескольких агентов – в военном ведомстве, в военной администрации, в Государственном совете.

Что же это были за агенты? Надо прямо сказать – ценные агенты. Например, сотрудник Военного министерства по кличке «Мишель». Он работал в составе небольшой группы чиновников, которая регулярно, а точнее, раз в две недели составляла донесение лично Наполеону. В донесении – сведения о численности и дислокации французских войск. Характерно, что документ в целях секретности изготовлялся в единственном экземпляре. «Мишель» просто снимал копию с донесения и передавал ее за соответствующее вознаграждение Чернышеву. Тот срочно отправлял ее в Петербург. Случалось так, что копия донесения ложилась на стол российского военного агента раньше, чем оригинал попадал к императору Наполеону. Российский государь высоко ценил своего посланца во Франции. Однажды на одном из донесений Чернышева он написал: «Зачем я не имею побольше министров, подобных этому молодому человеку».

А «молодой человек» тем временем весьма удачно играл в Париже роль этакого повесы, женского угодника. Еще бы, Чернышев был молод, красив, умен. О смелости и говорить не приходилось. Об этом трубили все парижские газеты. Когда в доме австрийского посла князя Шварценберга в столице Франции разгорелся страшный пожар, русский агент первым бросился в огонь и, рискуя жизнью, спасал обезумевших от страха людей.

После этого в великосветских салонах только и говорили, что о красавце и храбреце из России. Судачили, что якобы ему симпатизировала сама королева Неаполитанская, сестра Наполеона, а уж в другой сестре императора, – легкомысленной Полине Бергезе и сомневаться не приходилось. Молва приписала ей «любовную связь» с Чернышевым.

Кто знает, так ли это было, нет, но образ для разведчика был создан великолепный – репутация легкомысленного повесы служила хорошей маской для умного и ловкого российского агента, умеющего добыть ценную информацию в сложное предвоенное время.

Когда же в Россию пришла беда, Наполеон объявил войну, перешел границы империи, начал переправу через Неман, все военные агенты показали себя как истинные патриоты земли русской.

Полковник Александр Чернышев накануне войны подал рапорт императору Александру I, в котором говорил о необходимости соединения 1‑й и 2‑й Западных армий.

В сентябре – октябре 1812 года во главе партизанского отряда совершил рейд на территорию Варшавского герцогства в тыл армии французов. Он преподнес немало сюрпризов захватчикам. 29 сентября, выступив из Тересполя, Чернышев занял селение Бяло, где захватил пленных и продовольственный склад с магазином. На завтра он ступил в населенный пункт Мендзыржец и также уничтожил магазин. Далее несколько его подразделений действовали в городах Луков, Радзын, Коцк, сам же с остальным отрядом уничтожил переправу через реку Буг в районе Седльце и Дрогичин. Его казакам удалось уничтожить большой хлебный склад в Лукове, захватить пленных.

Свыше 400 верст прошел со своими офицерами и солдатами – уланами, гусарами, казаками полковник Чернышев. Всюду уничтожал продовольствие, нападал на обозы, сеял панику в тылах врага.

В октябре 1812 года Александр Иванович получил новый приказ – затруднить движение Австрийского вспомогательного корпуса, который преследовал войска 3‑й Западной армии. Вместе с казачьим полком майора Пантелеева он выдвигается навстречу неприятелю. Чернышев и здесь придает первостепенное значение разведке. Его агенты докладывают: отряд генерала И. Мора движется к Неману, в местечко Мосты, чтобы переправиться через реку. Казаки, посланные Чернышевым, проходят на рысях сорок верст и уничтожают приготовленный для строительства переправы лес. Тем временем другие эскадроны разрушают мосты на реке Зельвянка.

Далее полк под руководством Чернышева и Пантелеева совершает рейд по тылам врага. Они вызволяют из плена генералов Винцингероде и Свечина и еще несколько офицеров, захватывают французский пикет из двух десятков кирасир и драгун, выходят на неприятельские госпитали, уничтожают там оружие, забирают лошадей.

Рейд Чернышева длился около пяти суток. За это время казаки прошли 350 верст, уничтожая переправы, тыловые обозы, неприятельских солдат и офицеров.

За эту экспедицию Александр Чернышев получил звание генерал-майора.

Он и дальше воевал так же умело и храбро – под Мариенвердером нанес поражение войскам пасынка Наполеона вице-короля Италии Богарне, уверенно действовал против литовской дивизии при селении Цирк, и даже взял в плен командира этой дивизии. В кампанию 1813 года занял Берлин, штурмовал Люнебург и Кассель, сражался при Ганау.

Преуспел Александр Иванович и в послевоенной мирной жизни. Достаточно сказать, что он двадцать лет, с 1832 по 1852 год, возглавлял Военное министерство Российской империи.

Военный агент в Вене полковник Телль Фан Сероскеркен также воевал в 1812 году. Он находился при штабе 3‑й армии, потом участвовал в заграничных походах. В 1813 году был произведен в генерал-майоры «в награду заслуг, оказанных в разных сражениях».

В Отечественную войну 1812 года Роберт Ренни, бывший военный агент в Берлине, назначен генерал-квартирмейстером 3‑й армии. Он смело сражался под Кобрином, а за храбрость, проявленную в бою при Городечне, был удостоен звания генерал-майора.

С января 1813 года Ренни – начальник штаба корпуса генерала Винцингероде. Участвовал в сражениях при Клише, под Лютценом, Лейпцигом, Суассоном, Лаоном. В конце 1814 года Ренни назначен начальником штаба 4‑го пехотного корпуса и участвовал во 2‑м походе во Францию.

Майор Виктор Прендель, военный агент в Саксонии, прославил себя в боях 1812 года. Он участвовал в ожесточенном Смоленском сражении, командовал одним из подразделений в отряде генерала Винцингероде, «за отличие в партизанских делах» ему было присвоено звание подполковника.

Во время стояния Наполеона в Москве он со своим партизанским отрядом действовал в тылах французских войск под Рузой и Можайском.

В кампании 1813 года отличился в боях под Клише, за что произведен в полковники. Во время Лютценского и Баутценского сражений со своим отрядом вновь воюет на тыловых коммуникациях противника. Заменил Д. Давыдова после его отстранения от командования и возглавил летучий отряд. После сражения назначен комендантом Лейпцига.

В 1831 году Виктору Пренделю было присвоено звание генерал-майора.

Поручик Павел Брозин, который состоял военным агентом при посланнике в Испании, также участвовал в Отечественной войне 1812 года, воевал храбро и умело. Уже в октября 1813 года он был пожалован в флигель-адъютанты, а в 1817 году произведен в генерал-майоры.

Хотелось бы подчеркнуть, что в эти годы военным гением Барклая де Толли было рождено еще одно направление в деятельности военной разведки – работа офицеров-разведчиков под так называемой «крышей», – прикрытием сугубо штатской должности в диппредставительстве Российской империи за рубежом.

Пройдет еще не одно десятилетие, прежде чем потомки Барклая поймут перспективность «крышевой» работы. Особое распространение такая деятельность получит в ХХ веке. Разведчики будут выдавать себя за дипломатов, торговых представителей, сотрудников различных государственных и общественных организаций, журналистов.

Однако первым военным разведчиком-«крышевиком» мы можем считать артиллерии поручика Павла Граббе. В сентябре 1810 года он прибыл в Мюнхен и состоял в скромном «звании канцелярского служителя» при российской миссии.

Павел Христофорович был внуком шведского дворянина, еще в ХVIII веке перешедшего на российскую службу. Отец его Христофор Граббе – отставной поручик Сибирского мушкетерского полка.

Павел закончил Сухопутный шляхетский кадетский корпус в Санкт-Петербурге и в 1805 году выпущен во 2‑й артиллерийский полк подпоручиком. Несмотря на достаточно юный возраст, в том же году принимал участие в походе в Австрию, воевал против французов, сражался при Голымине, Прейсиш-Эйлау, на реке Пассарге, при Хейльсберге и Фридланде.

В августе 1808 года поступил в 27‑ю артиллерийскую бригаду, в сентябре – стал поручиком. А было ему всего 19 лет. Через два года его пошлют в Баварию.

Поручик Павел Граббе сделает блестящую карьеру – дослужится до звания наказного атамана Донского казачьего войска, а в 1866 году станет членом Государственного совета Российской империи. Однако жизнь его будет полна взлетов и падений.

Уже после возвращения из-за границы Павел Христофорович попадет в лейб-гвардии конную артиллерию и будет участвовать в сражениях с французами под Витебском и Смоленском, при Бородино, под Тарутино.

За храбрость в боях при Малоярославце Граббе произведут в штабс-капитаны. Дальше будут бои при Вязьме, Дорогобуже, Красном, со своими артиллеристами он будет громить войска корпуса маршала Даву при Велане.

В 1815 году Павел Граббе участвует в походе во Францию, в 1817‑м – командует Лубенским гусарским полком.

В 1822 году «за несоблюдение порядка службы» уволен в запас и не предан суду только «по уважению к прежней службе».

Через три года Павел Христофорович вновь на службе в Северском конно-егерском полку. Но в декабре 1825 года арестован по делу декабристов и препровожден в Санкт-Петербург.

1826 год выдался особенно тяжелым. 2 января Граббе освобожден из-под стражи, а на следующий день вновь арестован, посажен в крепость, однако в июне опять выпущен на свободу и возвращен в полк. Но теперь он всего лишь командир дивизиона. Участвует в кампании против турок.

В 1829‑м Граббе – командир Новороссийского драгунского полка. За отличие при штурме Рахова получает звание генерал-майора. Вскоре становится начальником штаба 7‑го пехотного корпуса.

Войска на Кавказской линии и в Черномории генерал Граббе возглавит в 1838 году. Воюет с горцами, с повстанцами в Венгрии.

В 1852 году назначен членом комитета раненых, но уже на следующий год за беспечность и допущение государственного ущерба лишен звания генерал-адъютанта, арестован и предан суду с наложением запрета на все его движимое и недвижимое имущество. Правда, через два месяца запрет был снят и объявлен строжайший выговор. Граббе отпущен на жительство в имение в Полтавской губернии.

Но уже весной следующего года Павел Христофорович вновь был призван под армейские знамена и назначен командовать пехотой и артиллерией Кронштадтского гарнизона. Летом ему вернули звание генерал-адъютанта. Закончил свою карьеру Граббе, как мы уже сказали, членом Государственного совета.

Так сложились судьбы первых военных агентов России. А вот судьба первого специального центрального органа военной разведки сложилась не столь удачно. Он закончил существование вместе со своим создателем. В сентябре 1812 года Барклай де Толли был уволен с должности военного министра, и двухлетняя, не имеющая аналогов в истории, эффективная система военной разведки с центральным органом, зарубежными силами (агентами) и средствами ушла в историю.

После победоносного окончания Отечественной войны в конце 1815 года в связи с переходом армии на штаты мирного времени система военного управления была преобразована. В частности, учреждался Главный штаб Его Императорского Величества. Военное ведомство вошло в структуру Главного штаба. Начальник штаба князь П. Волконский поставил задачу перед управлением генерал-квартирмейстера создать «Общий свод всех сведений о военных силах европейских государств». И тогда вспомнили опыт Барклая де Толли – за границу были посланы несколько офицеров. Их прикомандировали к русским посольствам в Баварии (поручик Вильбоа) и во Франции (полковник Бутурлин). Несколько офицеров отправились на Восток – в Хиву и в Бухару. Но это были лишь отдельные поручения с целью выполнения конкретной, одноразовой задачи.

Нельзя сказать, что в послевоенное, мирное время армия оставалась без разведданных. Задачи по добыванию военной и военно-технической информации ставились военным ведомством через Министерство иностранных дел. Однако столь труден и бюрократически тернист был этот путь. Дабы заставить чиновников МИДа заниматься сбором подобной информации, следовало получить разрешение самого императора. Да и в этом случае «высочайшее соизволение» не гарантировало успех. Тот же министр иностранных дел К. Нессельроде на просьбы военного ведомства отвечал, что его чиновники загружены собственными дипломатическими заботами, да к тому же плохо разбираются в вооружении, и всячески пытался «спихнуть» разведывательные задачи на… Министерство финансов и его представителей за рубежом.

Такое положение дел беспокоило военного министра. Разведданные были необходимы, вот и приходилось Чернышеву, что называется, бить челом и просить Нессельроде.

«Ваше сиятельство крайне меня бы одолжили, – писал в своем письме в декабре 1843 года Александр Иванович, – если бы изволили также поручить одному из чиновников миссий наших в Лондоне и Константинополе доставление подобных сведений об Англии и Турции».

Думается Чернышев понимал всю ущербность такого положения, но поделать мало что мог. После Отечественной войны 1812 года Россия, на голову разгромив своего главного и очень сильного врага – наполеоновскую Францию, долгое время не имела достойного внешнего противника, который бы мог угрожать ее безопасности. Это доминирование и стало основой уверенности (а возможно и самоуверенности) в силу и непобедимость русской армии. Скорее всего, поэтому развединформация, ни шатко ни валко добываемая через чиновников Министерства иностранных дел, в той или иной мере удовлетворяла потребности высшего руководства страны.

Однако годы шли. Политическая обстановка в мире менялась. Россия стояла на пороге новой войны – Крымской. Надо отдать должное, военный министр Чернышев и его окружение чувствовали острую нехватку свежей развединформации. Александр Иванович пытается «разбудить» МИД.

«Государь Император, – обращается он в Министерство иностранных дел, – желая, чтобы Военное министерство имело всегда сколь возможно полные и верные сведения о военных силах иностранных государств, своевременное получение коих необходимо для соображений министерства, высочайше повелевать соизволил возобновить с Министерством иностранных дел сношение…»

Откровенно говоря, некоторые поручения, предлагаемые военным министром, исполнили, но это не решало проблему в целом: для налаживания регулярного поступления ценных разведданных нужна была система. Единая, централизованная, обеспеченная силами и средствами. Система, которую, обогнав время, еще сорок лет назад внедрял Барклай де Толли.

И только жестокое, тяжелое поражение России в Крымской войне 1853—1856 годов, потеря более полумиллиона человек и Черноморского флота, заключение кабального Парижского мира открыли глаза руководству страны и вооруженных сил. Стала ясна ущербность и неэффективность добывания развединформации за рубежом через чиновников Министерства иностранных дел.

Горький опыт Крымской войны был положен в основу военных реформ 1860‑х годов. Одним из важнейших направлений этих реформ стали качественные преобразования в российской военной разведке. Кстати говоря, сама разведка первой откликнулась на эти преобразования. А начались они с осмысления исторических уроков прошлого. И вновь был востребован опыт Барклая де Толли.