Пролог
За окном творилось настоящее снежное безумие. Конец ноября выдался удивительно зимним, учитывая, что обычно в это время максимум, чего можно ждать от погоды – дождь. Конечно, против снега никто ничего не имел. Наоборот, уже в сотый раз за день на фоне играл фильм «Реальная любовь», гирлянды, которые я вчера вечером развесила по гостиной, весело перемигивались холодным белым светом, создавая уютную атмосферу. Запах имбирного печенья только-только из духовки разносился по всей квартире, усиливая желание праздника и ожидание какого-то едва уловимого чуда.
До Рождества осталось всего несколько недель. По утрам становилось тяжелее вставать, а зима все крепче укутывала город в белоснежное пуховое одеяло. Все чаще хотелось оставаться дома в окружении близких людей, и все чаще лекции в университете отменялись из-за непогоды.
В такие дни мы – Лиза, Кассандра, которая разрешала нам звать ее Кэсс, и я, собирались по очереди друг у друга на, так сказать, девичьи посиделки с фильмами, обсуждение всего и всех, обычно за чашкой чая, но иногда и за чем-нибудь покрепче.
Сегодня оказался один из таких дней, поэтому уже несколько часов мы сидели на полу, образовывая треугольник. Правда, сегодня вместо обычных сплетен Кэсс достала карты, предложив сыграть на желание. Так что с некоторой периодичностью Лиза дважды высовывалась в окно, крича прохожим что-то вроде «женись на мне, милый», а Кэсс пришлось залпом выпить бутылку газировки. Я же еще ни разу не проигрывала. До этого момента.
– Час расплаты настал, Изи! – Лиза хищно усмехнулась, прищурив зеленые глаза и откинув назад светлые волосы. Девушка едва ли не облизывалась от предвкушения. Я уже успела пожалеть о желаниях, которые загадывала ей. Кажется, меня ожидала очень жестокая месть. Особенно после того, как один мужчина достопочтенного возраста помахал ей в ответ со словами «спускайся, красавица».
– В твоем доме ведь есть спортзал, верно? – в ответ я только кивнула. – Отлично, тогда, – девушка притворно задумалась, отложив карты в сторону. – Ты очень аппетитно и эротично съешь двойной чизбургер прямо напротив окон, около которых стоят беговые дорожки. – она мило улыбнулась, невинно хлопнула ресницами, будто не собиралась сделать из меня посмешище. Мое удивление достигло таких масштабов, что можно было биться головой об стену и ничего не почувствовать.
– Ты не можешь со мной так поступить! – вырвалось быстрее, чем я смогла придумать более адекватный ответ. – Я ведь хожу мимо него каждый день! А клубная карта?! Можно мне другое желание? – взмолилась я. Лиза отрицательно покачала головой.
– Ничего не знаю, карточный долг священен, – она с деловым видом сложила руки на груди и вздернула острый подбородок вверх. Теперь я отчетливо понимала, за что ее так любили в команде по танцам.
– Прости, Изабелла, но мы свои желания выполнили, так что… – с намеком вклинилась в разговор Кэсс, показывая на смешную шапку Санты на голове и красный клоунский нос, – но мы будем стоять неподалеку. – Лиза в ответ на это активно закивала, а я закатила глаза. Они были абсолютно правы. Карточный долг священен, и ни одна из них не уклонилась от своих желаний.
– Ладно-ладно! – произнесла я, поднимаясь с пола, лишь бы скрыться от этих настырных взглядов. Глупый рождественский свитер замигал помпончиками, когда я случайно нажала кнопку. Да уж, это самое отвратительное, что могло случиться. Ну да ладно, всего лишь один бургер. Всего лишь перед полным спортзалом. Подумаешь.
Я направилась в коридор, замерла около зеркала в полный рост. Из отражения на меня глядели яркие голубые глаза, до сих пор, кажется, раскрывшиеся в шоке от происходящего. Рыжие волосы кудрями торчали во все стороны, как бы я не пыталась их пригладить ничего не получалось. Как и рассыпанные по щекам веснушки, которые ни разу не получилось замазать тональником. Правда, я не сильно пыталась. Все-таки комплексов по поводу внешности у меня не было.
Картинки недалекого будущего стремительно мелькали в мыслях, заставляя заранее испытывать чувство унижения, а щеки все сильнее покрывались краской. Интересно, меня примут за провокатора, недовольного посетителя спортзала или просто странную особу?
– Ну, так что, идем? – в коридор ввалилась Кэсс, держа в аккуратной ладони бургер из того набора еды, что мы заказывали к обеду.
– Идем, – буркнула я, специально натягивая на голову забавную шапку с головой оленя, у которой ушки поднимаются. Отвлечет внимание от моего лица и, может, повезет и меня никто не узнает.
– Ну прямо команда Санты на выезде, – весело проговорила Лиза. Я еще раз посмотрела в зеркало разглядывая нас таких очень разных: Лиз была типичной блондинкой, с зелеными глазами, пухлыми губами и просто тончайшей талией, она любила розовый, следила за модой и каждый день строила глазки капитану команды футболистов. Кэсс спокойная брюнетка с карими глазами и темной, похожей на бархат, кожей. Она обычно говорила только по делу, была очень серьезна, но при этом любила шутки.
– Да, по акции взял, – ответила я, натягивая ботинки. Девочки последовали моему примеру.
Через несколько минут мы уже сминали покрывающий землю снег, громко хрустящий под подошвами ботинок. Зал располагался прямо на углу дома, в котором находилась моя квартира.
Лиза сунула бургер мне прямо в руки, поиграла бровями, а потом кивнула в сторону панорамных окон. Я неохотно взяла в руки чизбургер, жалобно глянула на подруг, надеясь на то, что они передумают, но они лишь покачали головами, не давая и шанса отступить.
Я, зажмурившись, развернулась к окнам, глубоко вздохнула, настраиваясь на самое настоящее непотребство, а потом открыла глаза и опустила взгляд в пол, разворачивая обертку. Уверена, что щеки уже покрылись краской настолько, что даже лютый мороз так быстро не справился бы.
Скромность никогда не была чертой моего характера. Даже наоборот, все ужасы и ситуации, за которые потом испытываешь стыд, принадлежали целиком мне. Но к такому меня жизнь явно не готовила.
Ладно, живем один раз. Как там сказала Лиза?
«Аппетитно и эротично»?
Я подняла глаза, цепляясь взглядом за мужчину на беговой дорожке. Он удивленно поднял брови, а я глянула на девочек.
– Давай, Изи, ты справишься! – прокричала Лиза, хлопнув в ладоши.
Что ж, прости, красавчик. Пить штрафные мне совсем не хочется, поэтому я решительно укусила совсем маленький кусочек.
– Весь! Полностью! – прилетело напутственное со стороны. Я закатила глаза, но все же продолжила с особым аппетитом жевать бургер. Удивительно, но даже почти не стыдно. Подумаешь, ем среди улицы. Что такого?
Но кто-то явно считал по-другому… или бегающий парень не питался нормально уже очень давно, потому что такого голодного взгляда я еще ни у кого не видела. Становилось даже как-то стыдно за свою выходку. Но я должна была довести это до конца.
Ощущения походили на тот самый сон, в котором стоишь голый посреди магазина, куча народа на тебя пялится, а некоторые тыкают пальцем и смеются.
Не представляю, что чувствовали люди, занимающиеся на этих тренажерах, они же буквально, как в аквариуме!
Парень все еще держал темп, не сводя с меня взгляда, от которого хотелось поежиться и убежать, не вспоминая об этом ужасном желании. Но я упрямо стояла на месте, бесстыдно рассматривая темные вьющиеся волосы, беспорядочно свисающие около лба, мышцы, выглядывающие из-под свободной майки. Ничего так, симпатичный. И это только усложняло задачу.
Мало того, что это надо было съесть в таком ужасном месте, так еще и сделать это нужно было максимально красиво. Признаться честно, до последнего была уверена в том, что еще немного и подавлюсь, закашлявшись у всех на виду, но нет, я прожевала последний кусок, свернула обертку. А потом снова глянула на того парня и насмешливо растянула губы в улыбке.
Он удивленно посмотрел на меня, а я, кажется, вконец осмелела, поиграв ушками на шапке. Парень, не ожидавший такого поворота, оступился и уехал назад, здорово приложившись коленом о дорожку.
– Черт, – прошептала я, а затем, оценив обстановку, рванула к подругам, разрываясь от истерического смеха. Девочки недоуменно глядели на меня, я схватила обеих за руки и потянула в сторону подъезда, уже не переставая смеяться. Ну как ведь такое могло произойти!
– Ты объяснишь, что случилось? – растерянно поинтересовалась Кэсс. Я вздохнула, а потом снова разошлась диким хохотом, даже не совсем понимая, почему это оказалось таким смешным.
– Там, – задыхаясь произнесла я, – был парень, – снова приступ смеха, – в общем, он упал, – тут меня снова сковал неудержимый хохот.
– Ничего не поняла, – изрекла Лиза, посмотрев на Кэсс, которая уже вместе со мной согнулась буквально пополам от смеха. Хотя смешного в этом, конечно, ничего не было.
Глава 1
Больше всего в жизни я ненавидела вставать рано утром. И многие меня в этом поддерживали. И дело не в том, что я не любила жизнь или наступление нового дня вгоняло меня в депрессию. Нет, совсем не так. Скорее, холод, голод, сырость и завывание ледяного ветра за окном не давали ни капли чувства безопасности и не вызывали желания выползать на улицу с целью получения особо важных знаний.
Я поднялась с постели, сразу поежившись от налетевших мурашек. Да, единственное, что я не любила в зиме, так это минусовые температуры и долгую ночь. Но любят не за что-то, а вопреки. Наверное. Хотя это больше смахивало на какие-то нездоровые отношения.
Всего лишь нужно привести себя в божеский вид, надеть три слоя одежды, чтобы в тепле и удобстве пройти несколько улиц и войти в двери университета. Что я и делала, нанося аккуратный повседневный макияж, освобождая кудри из легких косичек, а потом натягивая на себя белую блузку с вырезом и бантиком около шеи и темные классические брюки. Да, забавные свитера с оленями и шапки с ушками остались в выходных днях вместе с вином и подругами. Сейчас только серьезность, только настрой на светлое будущее, которое с каждым днем казалось все более размытым. Теперь на меня из зеркала смотрела очень и очень серьезная Изабелла Ротчестер – студентка архитектурного факультета.
Я собралась, списалась с девочками, как и каждое утро, и выбежала из квартиры, надеясь успеть захватить кофе и шоколадную булочку в кофейне около дома.
На улице снова шел снег, в темноте утра кажущийся каким-то нереальным – с черного неба сыпались абсолютно белые крупные хлопья, покрывая землю чем-то похожим на сладкую вату. Красиво. Уже выпавший снег задорно поблескивал в свете уличных фонарей, словно кто-то случайно рассыпал серебристые блестки, а ветер разнес их по всей улице.
Свет в окнах спортзала, в котором вчера все посетители наблюдали за моим позором, а парень из-за этого совсем не забавно шлепнулся, не горел, из-за чего эта часть двора казалась темнее, чем обычно. Зато мои воспоминания и щеки горели так, будто я несколько часов терла их руками. Да, чувство неловкости разливалось по конечностям, буквально заставляя поежиться. По крайней мере, я надеялась, что тот парень не ушибся и не пострадал… было бы не очень жить с чувством, что я навредила кому-то, пусть и случайно. А ведь он, скорее всего, живет где-то рядом… может быть, даже в моем доме или подъезде… какой стыд! Учитывая, что этот спортзал я с завидной регулярностью посещала и сама.
Стараясь не обращать внимания на этот, теперь уже красный флаг позора, я зашла в кофейню, заказала карамельный латте, который брала каждое утро, и двинулась в нужную сторону. В наушниках играла любимая музыка, на дорогах редко встречались машины, люди еще просто не проснулись.
Я любила гулять вот так не спеша, наслаждаясь кофе и свободным временем. Особенно сейчас, когда в воздухе чувствовался холод, свежесть, из-за которых щеки и нос начинало щипать. Пока город еще не проснулся, а солнце еще спало где-то за горизонтом. В этом хранилось какое-то свое очарование, волшебство или даже чудо. Да, в мои двадцать три мир все еще казался полным чудес. Не знаю как, но, кажется, мне удалось сохранить свою детскую непосредственность, веру в чудеса и людей. По крайней мере, мне хотелось верить в то, что все не может быть только черным.
***
– Привет, – улыбнулась Лиза, обхватив мое предплечье и потянув в сторону Кэсс, у которой, кажется, ночь была очень продуктивной – под глазами залегли синяки, волосы завязаны в какой-то еле держащийся пучок, а обычно отглаженная одежда сейчас больше походила на «что увидел, то надел», включая в себя толстовку на три размера больше и такие же джинсы. Да, Кэсс умела удивлять. Зато Лиза – сама стабильность – белая блузка, поверх которой светло-розовая жилетка, черные брюки и любимая сумочка, тоже розового цвета.
– Если вы сейчас скажете «доброе утро», то я вас застрелю, – буркнула Кэсс, устало остановившись около нас. Мы удивленно уставились на подругу, пытаясь понять, почему она так долго не появлялась в сети. Обычно эта фраза приходила сообщением минут тридцать назад, но в этот раз девушка до последнего молчала. – Не спрашивайте, – предвидя вопросы, произнесла она, а потом почти залпом опрокинула в себя содержимое своего стаканчика.
– Кэсс, а там точно кофе? – насмешливо поинтересовалась я. Девушка предупреждающе выгнула бровь.
– Спроси то, ответ на что точно хочешь получить.
– Все ясно, – рассмеялась Лиза, – мисс Стенелли будет очень рада такому подарку.
– О да, я готова встретить литературу девятнадцатого века во всеоружии, – буркнула девушка в ответ, натягивая капюшон толстовки на голову. – Нет, я совсем не готова… Господи, можно все это закончится и я отправлюсь домой… Или даруйте мне три литра кофе, – взмолилась она, театрально воздев руки к небу. Мы рассмеялись, обращая на себя взгляды одногруппников.
Я осмотрела широкий коридор с лавочками около стен, студентов, собравшихся по компаниям, иногда переходящих туда-сюда и донимая старосту вопросами. Сьюзи закатывала глаза, но терпеливо разъясняла что-то каждому. Удивительно, как у нее еще хватало терпения на весь этот цирк.
– Вам не кажется, что она как-то слишком задерживается? – негодующе заметила Лиза, наверняка в этот момент задумываясь о том, как задержка преподавателя в пятнадцать минут повлияет на ее успеваемость.
– Не похоже на нее, – согласилась я, широко зевнув. Кто ж придумал лекции в восемь утра в такой собачий холод…
Я вернула взгляд на старосту, которая отчего-то слишком хмурилась, слушая одного из студентов. Потом девушка активно закивала, закатила глаза, еще сильнее нахмурилась и с обреченным видом повернулась к другим.
– Лекция профессора Стенелли отменяется, – громко произнесла она, – вчера вечером она сломала ногу, поэтому сейчас у нас свободное время до следующей лекции, – строго проговорила блондинка, а потом недовольно поморщилась, словно показывая в этом движении всю злость на тех, кто не предупредил об этом раньше. И я прекрасно ее понимала. Полтора часа сна еще никому лишними не были. Так что с превеликой радостью я бы вернулась в мягкую кровать, но прогуливать без причины я не особо любила. Особенно, когда вечером ожидался ужин в кругу семьи.
– Твои молитвы были услышаны, Кэсс, – хихикнула Лиза.
– Ну что, еще по кофейку? – предложила я, наблюдая за тем, как Кэсс сонно потерла глаза и потянулась.
***
Я старательно накрывала на стол, пытаясь вспомнить правильное расположение салфеток, вилок, ножей и бокалов. Мама любила эстетику и красоту, а еще чистоту, порядок и сервировку стола на всех не будничных ужинах. Поэтому мне пришлось найти и перемыть все свои запасы красивой посуды, декоративных свечей и достать скатерть с новогодним рисунком. Да, моя квартира уже походила на тайное логово Санты, судя по обилию рождественского декора, и это в самом начале декабря!
Сегодня девочки снова должны были прийти ко мне после занятий в университете, но мама и сестра буквально в последний момент написали о том, что будут в городе, и совсем не против того, чтобы увидеться. Подруг пришлось отменить и вписать на их место маленькую семью. Хотя по виду Кэсс, не думаю, что сегодня она вообще была в состоянии куда-либо идти. С вероятностью почти сто процентов, она сейчас сладко спала, стерев это утро из памяти.
Раздался звонок, и я, смерив оценивающим взглядом кухню, пошла в коридор. Надеюсь, мне не придется выслушивать лекцию о том, что мои белые шкафы не слишком-то и белы, полотенца висят не по-человечески, а салфетка сдвинута на миллиметр.
Я открыла дверь, натягивая на лицо радостную улыбку. Все-таки мы давно не виделись.
– Изи! – воскликнула младшая сестра, мгновенно стиснув меня в объятиях. Мама сдержанно улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу на пороге.
– Привет, – отозвалась я, обнимая ее в ответ. Вера просияла, взглянув снизу-вверх ярко-синими глазами. Внешне мы были очень сильно похож: те же рыжие кудри, те же веснушки и слегка вздернутый аккуратный носик.
– Мы ждем все подробности твоей личной жизни, – уведомила сестра, быстро скинула куртку и ушла в гостиную, оставляя меня с матерью наедине.
– Как доехали? – поинтересовалась я, пока мама элегантно снимала пальто с плеч. Я засмотрелась на появившиеся морщинки около губ и глаз, редкую седину в каштановых волосах и, кажется, усталость в голубых глазах.
– Вполне нормально, я думала, будут пробки, но, видимо, мы застанем их на пути назад, – мгновенно проговорила она. – Это тебе, – мама сунула мне в руки белую коробку с пирожными.
– Ого! Признайся, что у тебя в квартире живут рабы-эльфы! – раздалось громкое из комнаты. Мы рассмеялись, наверное, одновременно чувствуя, как еле уловимое тепло, которого так сильно временами не хватало, растекалось по венам.
– Почему так рано, Белла? – поинтересовалась мама, оглядывая новогоднее мракобесие, как она это всегда называла, когда оказывалась в поле моей жизни. А еще звала Беллой. Что мне не очень нравилось, потому что вызывало совсем не те ассоциации.
– Захотелось, – и почему я до сих пор не привыкла к вечной критике? За двадцать три года вполне могла бы. А еще можно было и подготовиться. Например, не игнорировать остатки вина в бутылке…
Я поставила пирожные в холодильник, отключила курицу в духовке, начав перекладывать все это на красивую сервировочную тарелку.
Тут же рядом материализовалась Вера, смотря в упор на меня и явно ожидая, что я начну рассказывать очередную смешную историю из жизни. Но я упорно молчала, пытаясь не вспоминать стыдную ситуацию с парнем при маме, а еще не провоцировать возможные вопросы о личной жизни. Ответ там все равно один: ее нет.
– Я жду.
– Чего?
– Что любимая сестра расскажет мне что-нибудь, из-за чего я буду смеяться еще несколько лет, подначивая ее на каждом семейном празднике, – выдала Вера, утащив кусочек картошки.
– Мне придется тебя разочаровать, свет очей моих, – ответила я, оставляя на идеальном столе просто идеально-красивое блюдо. Если на меня сейчас выльется шквал критики, то я не удивлюсь, но это, правда, было близко к шедевру.
– Девочки, давайте отложим эти темы, – осекла мама, чинно расправив на коленях салфетку. Мы с Верой сели за стол, почти в точности повторяя ее движения.
Самым лучшим решением в моей жизни оказалось то, что я съехала. Теперь я могла есть в кровати, не убираться несколько дней и оставлять посуду грязной на сколько мне захочется. Рай! Правда, убираться я любила… да и жить, когда ничего не бесит взгляд, как-то проще…
– Как учеба? Как твои подруги? Есть ли мальчик? – закидывала вопросами мама, – курочка просто отменная, но слишком много перца. В следующий раз добавь поменьше, – впрочем, ответы ее никогда особо не волновали. Я только участливо кивала, старательно прожевывая приготовленное, в котором, к слову, перца было в меру.
– А как экзамены? Ты готовишься? – обеспокоено спросила она, вглядываясь в мои глаза. – Надеюсь, ты не забываешь о том, что это очень-очень важно.
– Нет, мама, я все помню. До экзаменов еще две недели точно есть.
– Ты так уверена, – заметила мама, – настроилась?
– Как выйдет, – пожала плечами я, пытаясь закончить этот разговор как можно быстрее. До тех пор, пока он не перешел в раздел «научи жить Изабеллу Ротчестер», которая, впрочем, всегда справлялась сама.
– Ну, это никуда не годится, доченька, – серьезность мгновенно сменила благодушие в голосе, меняя интонации на более суровые. Я открыла самый настоящий ящик Пандоры! О боги… дайте мне сил!
– А я записалась в художественный класс! – влезла в разговор сестра, наверное, чувствуя, что могло начаться.
– Подожди, Вера, я ведь не договорила с Изабеллой.
– Не думаю, что нужно обсуждать это за ужином, – мягко заметила я, кивнув сестре. – Пусть Вера расскажет про свой художественный класс, – сестра улыбнулась мне в ответ, принявшись во всех красках говорить о том, как она давно пыталась решиться на этот шаг. Мама молча слушала, не перебивая и не вклиниваясь с неожиданными советами. Что там говорят про личные границы? Кажется, мне пора покупать уроки у младшей сестры.
– В общем, я пришла к выводу, что страх – всего лишь иллюзия. Конечно, я не говорю о том случае, когда на тебя бежит огромная собака, – с деланно философским видом проговорила Вера, – лишь о том, что пробовать то, что искренне интересно нужно, не смотря на это чувство. Если по любви, то можно.
– Ты поразительно мудра для своих пятнадцати, – с улыбкой заметила я, отпивая из бокала.
– Жаль эта мудрость не распространяется на уборку в комнате, – рассмеялась мама.
– Для этого нужно познать философию жизни в одиночестве, – кажется, накал медленно начал спадать, превращая почти развернувшееся поле битвы в спокойный семейный вечер.
