Глава 1
Крис
Всматриваюсь в дисплей телефона и пытаюсь подавить нарастающую панику. Счет, который регулярно пополняется дядей Рашидом, постепенно пустеет, и меня это беспокоит.
После его смерти прошло уже полтора месяца. До сих пор не могу осознать, что его больше нет. Начинаю глотать воздух, чтобы предотвратить паническую атаку. После пропажи родителей это мой частый гость. Паника. Страх. Беспомощность.
Дядя Рашид попытался стать мне опорой, и у него это в итоге получилось. Но сейчас и его не стало, и я осталась один на один с реальностью.
Хотя надежда, что мама с папой вернутся, ещё теплится в груди.
Но, черт, два года! Это много.
Они не вернулись после очередных археологических раскопок. Никто из команды не имеет понятия, куда они подевались. Говорили, что вроде на какой-то след напали и решили проверить, что интересного найдут – и все, больше их никто не видел. И поисковые отряды ничего не дали.
– Полевая, я задал вопрос, – наш новый препод отвлекает меня от размышлений, – такими темпами вы останетесь на второй год.
Выдыхаю. Как же меня бесит вот это цепляние препода по всемирной истории. Но сейчас я благодарна ему, потому что могу переключиться со своего страха.
Рядом от смеха хрюкает Наташка и красноречиво выгибает брови. Она искренне верит в то, что Сергей Макарович таким вот способом заигрывает со мной. И я была бы не против, но тут уже явно перегибается палка! Он вечно тычет, что я невнимательная и вообще бездарная.
Этот молодой и красивый мужик в свое время свел с ума всех девчонок потока и до сих пор это делает, стоит ему появиться в поле зрения студенток, но он настырно пытается задеть именно меня.
– Так что я спросил? – он прищуриваются, и этим заставляет меня поерзать на стуле.
– Извините, Сергей Макарович, я прослушала, – решаю признаться в этом честно, чтобы побесить этого сноба.
Невинно хлопаю ресницами. Жду реакции. И – о чудо! – по вспыхнувшему синему взгляду понимаю, что попадаю в цель.
– Ожидаемо, – хмыкает, – после пар задержитесь, у меня к вам серьёзный разговор.
Стараюсь не закатить глаза, чтобы в открытую не показать степень своего раздражения. Боковым зрением вижу, как вспыхивает и довольно скалится Наташка. Ну все, на перемене мне конец. Теперь точно весь мозг вынесет разговорами о Сереженьке.
Сразу после звонка выбегаю из аудитории и пытаюсь скрыться от подруги на улице. Проталкиваюсь сквозь толпу возле гардероба.
– Эй, пигалица, куда прешь?
Отпихиваю какого-то шкафа, вставшего на моем пути.
– За курткой, логично же, шкафчик, – фыркаю и протягиваю номерок.
Выдергиваю кожанку и выдыхаю. Забегаю за угол универа, где обычно курят, кашляю, когда в легкие проникает сигаретный дым, и спешу дальше. Возле меня тормозит серебряный внедорожник. Я оглядываюсь по сторонам, и сердце проваливается, когда обнаруживаю, что забрела в безлюдный переулок. Доигралась в шпиона, блин.
Мой внутренний голос вопит, что пора сматываться. Посреди бела дня такие машины просто так не останавливаются. И это предчувствие подтверждается, когда ее дверца открывается. Больше не мешкая, срываюсь на бег. В ушах шумит кровь, пока я преодолеваю несколько десятков метров до главного входа. Уж лучше отбрыкиваться от назойливой Наташки, чем оказаться засунутой в незнакомую тачку.
Нет уж, так просто меня не возьмешь.
– Эй, Кристофер, – моя подружка хватает меня за руку и дергает на себя, – ты куда умотала?
Я пытаюсь отдышаться и взвизгиваю, когда вижу на парковке универа ту самую машину. Что за черт? В этот раз водитель появляется в поле зрения, и я едва не лишаюсь чувств – Лавров-младший собственной персоной. Тимофей. Моя слабость и первая влюбленность.
Щеки вспыхивают, и я торопливо отворачиваюсь, чтобы он не увидел меня. Что он тут делает?
– Добрый день, – слышу над ухом его низкий голос, от которого по спине ползут мурашки, – не подскажете, где можно найти Кристину Полевую?
От того, как он произносит мое имя, голова начинает кружиться, и я не успеваю заткнуть удивленную Наташку.
– Э-э-э, – выдает подружка и переводит взгляд на мое пылающее лицо, – так что её искать? Вот она.
Бамс! Убью предательницу! Кто ж вот так сдает своих?! Зараза!
Меня разворачивают вокруг своей оси, пока безнадежно сражаюсь с непослушными ногами, и я встречаюсь с тьмой. Его глаза – это отдельный вид моего личного ада. Я поняла это, когда впервые приехала в гости к дяде Рашиду и увидела Тимофея. Боялась смотреть на красивого парня, но в то же время с упоением ловила каждый его взгляд в свою сторону. А он смотрел на меня снисходительно и даже с какой-то жалостью.
Это воспоминание моментально охлаждает и помогает взять себя в руки.
– Чего вам, дядя? – разыгрываю спектакль, делая вид, что не узнаю его.
Темные брови недовольно сходятся на переносице. В глазах вспыхивает интерес и… удивление? Конечно! В последнюю нашу встречу я была похожа на заучку.
– Какой я тебе дядя, мелочь? В машину давай, разговор есть.
Пытаюсь освободить конечность из его захвата, но попытка проваливается. Лавров держит крепко, но при этом не причиняет боли.
– А я с незнакомыми не катаюсь, – невинно хлопаю глазками и вижу, как мужчина начинает заводиться.
– А я не незнакомый. Садись, у меня мало времени.
Я смотрю на подругу в поисках помощи, но быстро понимаю, что бесполезно – подруге не хватает только ведра попкорна и газировки.
– Ната, меня тут умыкнуть пытаются. Долго стоять собираешься, как столб? – гаркаю на неё.
– А умыкните меня. Я совсем не против, – улыбается обольстительно, поправляя рубашку на внушительной груди.
Декольте ползет вниз, и мне хочется хорошенько двинуть этой соблазнительнице, чтоб в себя пришла.
– Садись в машину, мелочь, – цедит Тимофей и подтягивает меня к себе.
Я упираюсь пятками в асфальт, жалея, что на балетках нет шипов.
– Я буду кричать, – вру без зазрения совести.
Кричать-то я не собираюсь, но припугнуть – святое. Чего он вообще нарисовался?
– Хватит дурить, ты же узнала меня, – с нетерпением рычит Лавров и встряхивает меня, – ты крестница моего отца.
– Дальше что? Это не отменяет того, что ты собираешься сейчас засунуть меня в машину против моей воли, – протестующе пищу, когда он открывает дверь и закидывает меня в салон. – Ната, в полицию звони! – кричу что есть мочи, цепляясь за дверь, которую Тимофей пытается закрыть.
Он злобно рычит и все же упаковывает меня в свой танк.
– Бешеная, – выплевывает, когда садится за руль.
Откидываюсь на спинку и выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Машина трогается с места, и я вжимаюсь в прохладную кожаную обивку. Тайком посматриваю на хмурый профиль мужчины, пытаясь унять свою щенячью радость. Кожа горят от его прикосновений, а низ живота сладко тянет от близости этого мужчины. Его темные брови нависают над сосредоточенно смотрящими вперед глазами. На щеках щетина. Волосы длиннее, чем я помню, и зачесаны назад – руки так и чешутся зарыться в эти волны, но я только прикусываю губу.
И в этот момент он решает посмотреть на меня в зеркало заднего вида. Прикусываю язык, чтобы не показать его в ответ на недовольный взгляд.
– Куда ты меня везешь? – кручу головой, пытаясь разобрать направление движения. – Какого черта вообще происходит?
В горле ком. Пульс долбит по ушам. Ладони покрываются потом. Сжимаю челюсть и начинаю дышать, как учил в свое время психотерапевт. Приступ трусливо прячется в уголке сознания, и тело расслабляется.
– Скоро узнаешь, – его рык проходит по оголенным нервам, как разряд тока, – терпения.
– О, – поднимаю руку и с интересом рассматриваю маникюр – надо бы обновить, – терпение не входит в список моих добродетелей.
И глазками хлоп-хлоп. Тимофей ещё сильнее сдвигает брови, а мне внезапно становится весело. Я уже обожаю смотреть на его эмоции, потому что обычно, когда я видела его, он был похож на обычного богатенького сноба.
Мы доезжаем до дома, где я живу после смерти родителей, и сердце совершает кульбит.
– Выгонять будешь? – хожу по острию, но не могу сдержаться и скалюсь, когда дверца машины распахивается.
– На выход давай, – меня ставят на асфальт и молча подходят к подъездной двери.
Я не удосуживаюсь сделать ни шагу, только складываю руки на груди и вздергиваю нос.
Тимофей ждет. А я не собираюсь двигаться с места.
– Сюда подойди, – недовольный голос делит пространство между нами надвое.
Мотаю головой, наблюдая, как в черных глазах назревает буря.
– Кристина…
Собственное имя действует как пинок, и ноги против воли идут к подъезду. Открываю дверь, и меня вталкивают внутрь. Тру руку и недовольно фыркаю:
– Нельзя полегче? Я все-таки девочка, – обижено надуваю губы.
– На данный момент ты моя головная боль.
Тимофей нажимает на кнопку лифта, а я застываю, понимая, что сейчас придется оказаться вдвоем в замкнутом маленьком пространстве.
Пока лифт поднимает нас на нужный этаж, судорожно вспоминаю, в каком состоянии квартира. Я уж точно сегодня не ждала никаких гостей и могла элементарно оставить сушиться на виду нижнее белье.
– Может, просто скажешь, зачем ты меня нашел, и поедешь дальше по своим делам? – изображаю из себя саму невинность.
– Нет, – обрубает он в тот момент, когда двери лифта разъезжаются.
Подавляю разочарованный вздох и плетусь к двери. Ну смотри, дядя, сам напросился, потом не жалуйся.
Роюсь в сумке в поисках ключей и ощущаю, как черный взгляд шарит по моему телу. По коже пробегает озноб, и я стряхиваю с себя ощущение его взгляда. Оборачиваюсь, отмечая, что Тимофей даже не смотрит в мою сторону.
– Проходи, чувствуй себя как дома, но не забывай, что в гостях, – фыркаю, распахиваю перед ним дверь и все же издаю мучительный стон.
В центре гостиной стоит сушилка с моими трусиками. Скидываю кеды и проскальзываю к своему врагу номер один. Блин, ну почему именно сегодня?!
До меня долетает смешок Тимофея, пока я сдергиваю трусики с перекладин и запихиваю их в комод.
– Милое бельишко, – прилетает мне в спину, и щеки вспыхивают ярким румянцем.
– А ты трусов, что ли, не видел ни разу? – пытаюсь заткнуться, но в такие моменты у меня врубается на максимум инстинкт самосохранения.
Или же, наоборот, отрубается. Потому что язык мой несет все, что рождается в мозгу.
– Ну почему же? Видел. Всякие разные, но вот такие с заячьим хвостиком на попке впервые, – мне кажется, или его голос значительно понижается.
Оборачиваюсь и чуть ли не кричу в испуге, когда мой нос утыкается в мощную грудь. Задираю голову, спотыкаясь о взгляд, горящий похотью, и у меня моментально слабеют ноги. Пальцы вцепляются в его рубашку. Закусываю губу, и его взгляд тут же переключается на мой рот. В мозг ударяет сигнал опасности.
– Подарить? – выдаю просто гениальное и наблюдаю, как лицо Тимофея меняется.
Острый, как бритва, взгляд проходится по лицу и впивается в меня. Мне же только остается разжать кулаки и отскочить от мужчины на безопасное расстояние, чтобы у него не было соблазна размазать меня по стене, а с его габаритами ему не составит это особого труда.
– Зачем дарить? Я предпочитаю срывать их со своих женщин.
Эти слова эхом отдаются в ушах. Со своих женщин? Да что он о себе возомнил?!
Набираю полную грудь воздуха, чтобы продолжить словесный поединок, но Тимофей меня удивляет: стаскивает пиджак, пока я в немом изумлении пялюсь на него.
– Садись, – кивок на диван, – ты не в моем вкусе, так что не обольщайся.
– Чего? – потерянно переспрашиваю, но послушно пристраиваю свою пятую точку на указанный предмет мебели.
– Я говорю, баб у меня и без тебя хватает. Я сюда по делу приехал, а не трусы твои рассматривать.
– Ну, знаешь!.. – возмущенно подскакиваю.
– Села! – рявкает Тимофей, и у меня подкашиваются ноги. – Я говорю…
Стискиваю зубы, мысленно начиная составлять план мести этому снобу. Пока он берет стул и, разворачивая его спинкой вперед, седлает. Рубашка на его груди натягивается, обозначая накачанные мышцы, и я с трудом проталкиваю слюну.
– В общем, так, пигалица. Отец дал поручение, чтобы я взял над тобой опеку, пока ты не закончишь универ.
Как мешком по голове лупанул. Хлопаю глазами, пока информация оседает в голове.
– Зачем? – гениальный вопрос.
Десять баллов!
– Понятия не имею, но собираюсь со всей ответственностью подойти к этому пункту завещания, – Тимофей пристально наблюдает за мной.
У меня же возникает стойкое ощущение, что он совсем не про опеку. По крайней мере, в его глазах горит какой-то дьявольский огонек. В горле пересыхает, и я тянусь к бутылке газировки, оставленной вчера на журнальном столике. Делаю жадный глоток в попытке утолить жажду. Получается хреново. В глотке по-прежнему так суxo, что и слова сказать не могу.
– Завещания? – все-таки нахожу в себе силы заговорить. – Значит, дядя Рашид просто завещал меня тебе?
– Не тебя, пигалица – опеку над тобой.
– Я не хочу, – встаю в позу и задираю нос.
Тимофей хмурится. Переплетает пальцы и прошивает меня недовольным взглядом. По телу проходит дрожь, и я сжимаюсь под этим пристальным взглядом.
– А я тебя не спрашиваю, – резко встает, хватая пиджак, и нависает надо мной, – я продолжаю перечислять тебе деньги на жизнь. Ты не беспокоишь меня, я не трогаю тебя. Усекла, мелочь?
Его запах заполняет все пространство между нами, и мне становится сложно дышать. С трудом отталкиваю эту гору мышц и встаю.
– Да пошел ты, я не просила себе надзирателя, – повышаю голос и встряхиваю волосами, – я вполне сама могу решить, как мне жить.
Тимофей стискивает кулаки, а меня окутывает страх. Он обхватывает меня за шею и притягивает к себе. Мы стоим нос к носу, пока я пытаюсь лишний раз не дышать.
– Не советую тебе проверять мою выдержку, – шипит на ухо, а меня начинает колотить, – тебе не понравится результат.
Отталкивает меня, пока я сражаюсь с приступом паники, и покидает квартиру. Хватаю все ту же бутылку и швыряю в закрывшуюся дверь.
– Пошел ты на хрен, дядечка! – ору, срывая голос, и падаю на диван.
Глава 2
Тимофей
Запах её в нос долбит так, что перед глазами темнеет. Недоразумение, блин. Да она всем моим бабам жару даст!
Выросла, стала такая… едва слюни успевал глотать, пока рядом стоял. И язык острый, только бы применение другое ему найти, чтоб не такая бешеная была.
И очки куда-то делись. Сидела, глазки таращила. Боится, но не сдается.
Покидаю квартиру и только на улице могу выдохнуть. Напряг в штанах такой, что боюсь – ширинка расползется. Прикрываю пиджаком свидетельство того, что эта стычка стала для меня новым и не таким уж безразличным моментом.
Обычно мне слова поперек не говорят, а тут, надо же, зубками попыталась прокусить.
Заскакиваю в тачку и врубаю кондер на полную катушку. Надо остыть, а то передумаю ещё, вернусь. А оно мне сейчас на хрен никуда не вперлось. Единственное, о чем я мечтаю – поскорее отвязаться от неё и не думать о том, что моя империя уйдет на сторону. Да я всех порву, если все рухнет!
Поэтому, стискиваю зубы и херачу дальше. Опекуном надо побыть? Что ж, побуду.
– Макс, привет, – набираю другу и заму по совместительству, – ты че сейчас делаешь?
– Утром виделись, Тимох. С просящими еду встречаться.
Настроение падает, как с небоскреба. Стискиваю оплетку руля и скриплю зубами.
Какого хрена некоторые думают, что все так просто? Захотели открыть какую-то шаражку – и ко мне прутся за милостыней? Задолбался уже отмахиваться, поэтому последнее время на такие встречи катается Макс, а я нервы берегу.
И так ни к черту со смертью отца и скандалами, которые то и дело вспыхивают в газетенках. Так бы давно их всех послал на три буквы, но – репутация. Нельзя себе такое позволить!
– Кто сегодня? Исследование упавшей НЛО? Перегон стада павлинов из Сахары в Антарктиду, чтобы сохранить их?
Макс ржет так, что у меня в ушах звенит.
– Сука, Тим, это было просто эпично! – Ржем уже в два голоса. Подъезжаю к офису и паркуюсь. – Че там, кстати, с твоей подопечной?
Смех застревает у меня в глотке, Макс тоже замолкает – сразу понимает, что ступил на ненадежную почву.
– Встретился, сказал все и свалил.
– Все такая же заучка? – подкалывает друг, а я отчего-то злюсь.
– Хуже, – рыкаю.
Ему вот вообще не обязательно знать, какой стала крестница моего отца. Сразу в оборот возьмет. Ни одной смазливой мордахи не пропускает, кобель херов.
– Ну, тебе-то лучше. Год пролетит, да и отвалится обуза.
– Давай иди разгребай попрошаек. Носовой платок и сменную рубашку взял?
– Нахера?
– Ну чтобы после слез переодеться.
Макс снова взрывается от хохота:
– Да иди ты на хрен! В следующий раз сам поедешь!
Скидываю звонок и лезу в телефон. Прокручиваю информацию о Кристине: «Учится на специалиста по международным связям. На красный диплом идет. Родители исчезли два года назад во время археологической экспедиции. В беспорядочных связях с противоположным полом замечена не была». Старая фотка, на которой Кристину вообще не узнать, и если бы не её подружка, то хрен бы я её нашел.
Последняя фраза как бальзам на душу. Хотя с какого хера меня это вообще волнует? Мое дело – просто отваливать денег, а она пусть живет как сама хочет.
Приходит сообщение от Линды. Кривлюсь от этого псевдонима. Так-то она Лида из очередного Мухосранска. Приехала покорять Москву, а сейчас пытается активно покорить меня. Но я таких сразу прошариваю и быстро скидываю с хвоста.
«Может, сегодня приедешь? Я приготовила твои любимые пельмешки».
Запрокидываю голову и ржу. Как же, блин! Приготовила. На первом этаже в супермаркете взяла в кулинарии. Большого ума не надо.
Тут же в голове вспыхивает одуряющий запах мяса в квартире малявки, и во рту тут же скапливается слюна.
Мать твою! Отшвыриваю телефон и долблю по рулю. Сука, не было печали!
Глава 3
Кристина
Прихожу на следующий день в универ и сразу сталкиваюсь нос к носу с Сереженькой.
Упс!
А про него-то я совсем забыла. Выдавливаю из себя улыбку в надежде, что он не станет при всех высказывать, какая я дура безмозглая и как вообще могла забыть про требование зайти к нему.
– Доброе утро, Полевая.
Ага, доброе, как же, таким-то тоном сказано, будто я миллион ему не вернула.
– Доброе, Сергей Макарович, – томно выдыхаю, медленно отступая от него.
Препод удивленно хлопает глазами. Ещё бы! Обычно ж я огрызаюсь и колючки показываю, а тут надо его умаслить. А на войне все средства хороши, поэтому пускаю в ход все свои приемчики. Которых, мягко говоря, маловато. С моим-то опытом общения с противоположным полом такие заигрывания скорее приведут к провалу.
И я даже начинаю переживать из-за того, что препод так долго молчит и осматривает меня с каким-то странным выражением лица.
Моргает и вроде отмирает.
– Так, что ты мне тут глазки строишь? В кабинет ко мне, – кивок в сторону, а я только и могу что закатить глаза.
Властный преподаватель прям. Как в тех книгах, которые я когда-то от мамы тайком читала. Сейчас как заведет в аудиторию, как над столом меня нагнет.
Фыркаю от такой картины и ловлю на себе возмущенный взгляд.
– Заходи уже, – перед носом распахивают дверь, и я прохожу.
Ну не отказываться же от такого заманчивого предложения?!
– Так что вы хотели, Сергей Макарович? Вы извините, я тороплюсь, у меня занятия.
– До звонка успею, не переживай, садись, – снова кивок, теперь уже на стул.
Молча пристраиваю свою пятую точку и складываю руки на коленках, как примерная ученица. Ловлю заинтересованный взгляд на мои ноги и ухмыляюсь.
– В общем, хочу предложить тебе писать диплом со мной. – Сжимаю челюсти, чтобы она не грохнулась о пол. – Мне нравится твой потенциал.
– Потенциал? – ушам своим не верю. – Вы только вчера мне угрожали тем, что я могу остаться на второй год, а теперь рассмотрели во мне какой-то потенциал?
Препод загадочно хмыкает и усаживается напротив. Вот не будь он такой заносчивой задницей, я б запала!
– Это чтоб ты не расслаблялась. А так-то я вижу, что ты умненькая студентка и много чего знаешь. Ловишь на лету. Или ты уже выбрала руководителя?
– Да нет ещё, – блею, все ещё пытаясь очухаться от такого предложения.
– Ну, значит, тебе ничто не мешает согласиться. Я буду рад с тобой поработать, – и впервые улыбается, как нормальный человек.
– Ну хорошо, раз вы настаиваете, Сергей Макарович, – одариваю его невинной улыбочкой и встаю, – можно идти?
– Иди, я сообщу, когда начнем.
Выхожу из аудитории и уже предвкушаю, как расскажу об этой беседе Наташке. Да она позеленеет от зависти. Такой лакомый кусочек, все девочки с потока ждали такого предложения от Сереженьки, а он меня выбрал.
Да и, стоит признать, что как спец он на высоте, и я уже сама с нетерпением жду, когда мы начнем проект.
Едва переступаю порог аудитории, как меня в оборот берет Наташка:
– Ты где шлындала?..
Я не в силах сдержать коварную усмешку. Наташка хлопает глазами и вопросительно выгибает бровь:
– …Та-а-а-а-а-а-а-ак, это как-то связано с тем мужиком, который тебя вчера увез?..
Мотаю головой. Подруга подвисает и закусывает палец:
– …Сдаюсь.
– Ну так неинтересно, – прохожу на свое место и закидываю ногу на ногу, пока глаза Натки мечут молнии.
Подруга приземляется рядом и выхватывает из моих рук рюкзак, в котором я сосредоточенно роюсь.
– Эй, а ну-ка верни! – пытаюсь ухватить сумку, но Натка задирает руку. – Ладно, ладно, – поднимаю руки и даю понять, что я сдаюсь. Подруга победно улыбается, ставит сумку на парту и складывает руки на груди. – Сереженька предложил писать проект с ним.
Повисает тишина. Наташка застывает, как статуя, даже не моргает. Провожу несколько раз рукой перед её носом – реакция нулевая.
– Так, бабоньки, расходимся! – орет на всю аудиторию, а я начинаю шикать на нее. – Сереженька теперь занят, и никому не светит писать диплом с ним!
По аудитории прокатывается разочарованные стоны, девчонки начинают шушукаться, пока я пытаюсь достать до подруги, которая уже сорвалась с места и стоит возле преподавательского стола.
– Вот змея, – упрекаю ее, но не успеваю ничего сделать – заходит препод, и нам всем приходится заткнуться.