Про длительные перелеты
В самолете оживленно, поскольку рейс с большим количеством детей. Но нам с мужем повезло – он сидит сразу на трех креслах и я тоже. Это очень удобно, когда лететь свыше шести часов. Я располагаюсь так, чтобы уснуть.
Но не могу. Начинает раскалываться голова от мигрени. Со мной такое бывает часто. К тому же, мне не удается поспать – кричат дети.
Я выпиваю таблетки в порошке, разбавив их в стакане теплой воды, который прошу у милой стюардессы. Боль проходит, но не надолго.
За мной расположилась стайка из женщин, которые коллеги. Это я выясняю из их громких разговоров. Дамы пьют крепкие хорошие напитки, которые приобрели в дьюти фри. Периодически пристают с разговорами то ко мне, то к мужу – мы их ближайшие соседи.
Но мой муж у экрана телевизора и, по обыкновению, вовлечен в красочный боевик. Время от времени он прикладывает намоченный в холодной воде платок к моей голове и спрашивает у меня – как ты?
Со мной все дурно. Я прошу пакеты и рыгаю. Извините за подробности.
И хочу поскорее вернуться домой. На меня очень плохо действуют жара и длительные перелеты в целом.
Женщины, которые отлично накачали себя ромом, комментируют мое состояние и вовлеченность мужа в проблему. Мне хоть и плохо, но я слышу эти разговоры, поскольку они заглушают вопли младенцев.
Милая стюардесса, которая похожа на ангела, тоже пытается мне помочь.
Наверное, лучшее средство от этой адской боли, гильотина. И мне хочется умереть, чтобы не мучиться.
Я не должна летать к океану или к морю, так совеуют вслух пьяные и веселые женщины. Раз мне так плохо, нужно сидеть дома. Зачем я потащилась с мужем так далеко, громко задают вопросы шатающиеся по салону несвежие дамы, которые продолжают заправляться ромом?
Почему, собственно, их это интересует, потом размышляю я? Ведь я не задаюсь вопросом, зачем они так напились прямо в салоне самолета? И не давали спать остальным пассажирам, громко хохоча и обсуждая друг с другом какие-то нтимные подробности.
Когда мы выходим из самолета, мне становится легче. Я почему-то радуюсь дождю и холодной погоде. И тому, что через пару часов я буду спать в своей кровати.
А с утра уже позавтракаю и напишу очередную историю. Именно поэтому я наблюдаю за всеми. И внимательна к деталям, до которых другим нет никакого дела.
Это мое хобби. Возможно, мои пьяные соседки тоже ведут блог или расскажут об этом сплетни в своем офисе. Ведь им сегодня на работу, а мне по счастливой случайности – нет.
Про обиду
Меня радует то, что полет до дому был менее проблематичным, нежели в ту жаркую страну, которую мы с мужем выбрали для отпуска.
Решение отдохнуть у океана пришло нам в голову спонтанно. Вернее, не нам, моему мужу.
Я, наверное, писала уже о том, что с моим мнением он не считается. Нет. Он спрашивает у меня, где бы я хотела отдохнуть. Но потом выбирает совершенно не то направление, которое мне подошло бы.
Впрочем, моя мигрень стала такой мучительной, что лучше сидеть дома. С кошками. И смотреть, как за окном идет дождь или падает снег. Но и от однообразия устаешь. Поэтому мы с мужем летим в отпуск.
В самолете мне становится плохо. Но я это уже пояснила. Единственное, что меня спасает – это небольшй перекус. Мы забыли включить в наш длительный перелет обед.
По счастливой случайности у нас в рюкзаке есть пара яблок и две шоколадки.
– Я очень хочу есть. – Говорю я мужу.
– Ты про яблоки? – Удивляется он.
– Да.
– Я их съел.
– И шоколадки?
– Тоже. Остались только невкусные леденцы.
– А как же я?
– О тебе я не думал. Был слишком голоден.
Вроде бы бытовая ситуация, но она наводит на меня ужас, смешанный с паникой. Муж – единоличник. Пока я мучилась тошнотворными приступами, он нашел способ отвлечь себя. Полакомиться нашими запасами.
А если бы мы попали в длительную экспедицию, например, на Северный полюс, размышляю я? Речь шла бы о моей жизни, и он ею бы пренебрег.
Вся эта ситуация вырисовывается в моем воображении настолько гнусной, что я не могу заставить себя простить мужа.
Да. Я на него обижена. Зачем я вышла за него замуж, думаю я?
Он продолжает попытки реабилитировать себя.
– Давай тебе что-нибудь купим у компании? – Предлагает муж.
Я листаю меню, которое участливо предлагает мне стюардесса. И вспоминаю, что в салоне самолета принимают только карты.
– У нас только наличные. – Сообщаю мужу я. – Мне придется быть голодной еще четыре часа.
– Как жаль. – Признается муж.
На лице его я вижу гримасу сожаления. Но что это меняет? Слава Богу, мы не в экспедиции, а на борту самолета. И в конце-концов прилетим. И поужинаем в отеле. Голод полезен. Но не в моем случае. У меня тяжелое аутоимунное заболевание. И я всю жизнь пью таблетки.
После которых чувствую жуткий голод до головокружения.
– Ты меня предал. – Добиваю мужа я.
– Я действительно очень хотел есть. – Снова оправдывается он.
И опять сдвигает умильно брови. В этот момент он напоминает мне нашкодившего школьника. Забавного и виноватого.
Я ложусь сразу на несколько кресел, чтобы уснуть. Но мне это не удается. Обида начинает разъедать меня изнутри.
Про пятна на брюках
С мужем мы собираемся на экскурсию. Он уже надел серое поло и светлые брюки, на которых есть небольшое пятно. От соуса, наверное. Это я замечаю, когда мы ожидаем автобус с группой туристов.
– У тебя пятно на брюках. – Говорю я мужу, ужасаясь своему открытию. Перфекционист внутри меня исптытывает панику.
– Ааааа.... – Протягивает муж. – Видел.
Он лениво листает картинки в своем телефоне.
– Но....это видно....пятно… – Не унимаюсь я.
Муж ничего не отвечает и продолжает смотреть на картинки. Потом рассаматривает пятно и добавляет:
– И что? Кому какая разница?
– Но мы будем делать фото. Пятно заметят. – Упираюсь я, ерзая в кресле. Вернее, нервничает мой перфекционист. И я вместе с ним.
– Тебе кажется, что всем есть до нас дело. – Выдает муж, видя мое беспокойство. – На самом деле окружающим на нас плевать. Ты им никто. И они для тебя тоже. Обыватели. Да. Обсудят это пятно. Но что это меняет?
– Но что скажут люди и вообще это некрасиво? – Настаиваю я.
– Хорошо. Пойду переодеваться. Ради тебя. – Соглашается со мной муж.
И возвращается в джинсах, которые в мутных разводах от соленой воды. Я не успеваю возмутиться, так как нас приглашают пройти в минивэн.
Когда мы отправляем фото с экскурсии своим родным, нам приходят сообщения такого содержания – какие вы красивые, но почему у тебя нет прически, а у мужа такая борода?
Сообщения я показываю мужу. Он смеется. И говорит:
– Главное – наши эмоции. И воспоминания об этой поездке.
Про наших женщин
Мы с мужем у океана в хорошем бунгало. Вокруг полно русских туристов, и кажется, что ты дома. Сегодня отлив, и вода ушла метров на сто. Поэтому отдыхающие обескуражены. И наслаждаются тем, что смотрят на приплывших скатов и других разноцветных рыбок. Их много, и они выпрыгивают каскадом из воды.
Такого я не видела ни разу в реальности – только в передачах про животных.
Одна огромная рыбина подскакивает из воды метра на два вверх. Все ахают.
Дети тоже визжат от восторга. На этом курорте отдыхают семьями, поскольку есть хороший безопасный пляж с белым песком и громадными валунами, которые защищают нас от волн.
Я лежу на шезлонге, и мне невыносимо жарко. Поэтому чаще место моего пребывания – океан. Но сегодня его почти нет. И буйки лежат на суше.
Все свободное время я наблюдаю. Это мое любимое занятие. В поле моего зрения попадают обычные люди, которые кажутся безмятежными. Ведь у них отпуск. И есть возможность выбраться на курорт.
Но так только кажется. Потому что в каждой семье обычная жизнь с трудностями и неприятностями. Это считывается по репликам, которые отпускают друг другу мужья и жены. И по выражениям лиц обывателей.
Самые сложные – одинокие красивые женщины, которым около тридцати. Они жадно выискивают глазами мужчин. Им хочется себя удачно пристроить, поскольку в себя эти дамы инвестировали кучу денег. И манерно позируют, делая селфи. И лениво потягивая свой коктейль, лежа в небольших шале.
Самые задерганные и крикливые – это мамы с детьми. Хотя о материнстве живуч миф о счастье, никакой безмятежности я не наблюдаю. Только раздражение и постоянное одергивание своих отпрысков – не ходи/ вылезь из воды/ не трожь/ не балуйся/ не деритесь.
Отдых с детьми – это не отдых. Я отчетливо понимаю это, наблюдая за орущими и беспокойными мамами. Они разные и такие одинаковые в своем амплуа. Молодые или уже достаточно взрослые.
Красивые, стройные или не очень, но всегда с некрасивым выражением лица. Даже на отдыхе наши женщины не могут и не умеют расслабиться. И я, скорее всего, тоже.
Немного спокойнее бабушки с внуками. Они имеют жизненный опыт и способны взять себя в руки и не надрываться, контролируя дошкольников и совсем малышей.
Мужчины радуются отдыху больше. Но их теребят жены, которые не могут просто расслабиться, выпить и есть все, что вкусное и калорийное.
Наши соотечественницы убирают после себя в номерах, хотя в этом нет никакой необходимости, будят мужей с утра, чтобы те занимали шезлонги на первой линии, хотя их (шезлонгов) предостаточно, с маниакальным упорством загорают, лежа на солнце в час пик.
От этого всегда нервозны и собраны. Отвестственны. Напряжены и озадачены.
А хочется, чтобы все было по-другому. Очень хочется. Ведь мы это заслужили.
И можем быть милыми, душевными и искренними. Я это не раз наблюдала. Но только на долю секунды наши женщины такие. В основном – как на уроках в школах. Или на экзаменах.
И это печально. И неправильно.
Про умение тратить деньги
Я сижу в кресле в огромном торговом центре, где все самое-самое. Мы с мужем путешествуем. У него отпуск и есть возможность выбраться к морю или океану. В этом нет никакой разницы. Жара. Которую трудно перенести, особенно нам, жителям Севера.
Муж находит в витрине мотоцикл и убегает его фотографировать. На минутку. Минутка вырастает в полчаса.
За это время я успеваю наблюдать.
Женщины в закрытой одежде меня завораживают. Мы в религиозной богатой стране, где только туристки гуляют полуголые.
Наших соотечественниц видно сразу. Не потому что мы – красивые. Это миф. Мы – другие. Светлые. С белой кожей. Всегда нарядные. Ищущие. Озабоченные. Напряженные.
Женщины в закрытых одеждах расслабленные. Они ходят стайками. В дамских комнатах красятся не на бегу у раковин, а сидя на пуфиках перед шикарными большими зеркалами с хорошей подсветкой. В туалетах у них есть отдельные пространства, где можно привести себя в порядок.
Я захожу в туалет, который не похож на обычные туалеты. Там все позолоченное. Роскошное. Чистое. Воду тут же убирают большими швабрами уборщицы. Есть обычай мыться после каждого посещения уборных.
Меня всегда удивляет, как дамы это делают в такой многослойной одежде? Но выглядят они уверенными. И могут спокойно снять свое черное платье, когда остаются среди женщин.
Они некрасивые, вот что меня поражает.
Правда, некрасивые. Но ярко накрашенные, в брендовых блестящих платьях и туфлях. Похожие на одинаковых кукол, которые должны только уметь тратить деньги мужчин и рожать детей.
Почему, спрашиваю сама себя я, они такие некрасивые, но так роскошно живут? И скупают охапками брендовые сумки, платья, косметику?
Это я вижу, когда выхожу из дамской комнаты, чтобы пройтись по бутикам. Сплошь только очень дорогие бренды. Мне очень сложно перевести местную валюту в рубли. А если удается это сделать, то я прихожу в ужас – как можно отдать за обычные шлепанцы со стразами столько денег, на которые можно купить, например, автомобиль?
Или вот золото. Его взвешивают на весах в килограммах. Это не фигура речи.
Женщина, которая заходит в один из бутиков, вся в черном. Лицо ее закрыто. И я не могу понять, сколько ей лет. Но по яркому маникюру я впоминаю ее, поскольку эта дама приводила себя в порядок несколько минут назад в дамской комнате.
Вытащив из своей сумочки целый чемодан косметики.
Яркие румяна. Обводка для глаз. Помада. Которую увидит только муж.
Она наносила макияж одной рукой, как профессионал, попутно болтая с кем-то по телефону. Лениво. Размеренно. Громко.
От нее невероятно вкусно пахло. Хотя это была просто пожившая женщина, немолодая, толстая, уставшая, с некрасивыми чертами лица и с ужасными черными бровями.
В бутике она сунула голую ногу в туфлю. И продолжала разговаривать с кем-то по телефону. Вокруг нее суетилось сразу с десяток консультантов.
Они притащили ей дюжину коробок с обувью. Она не стала выбирать. Просто жестом попросила завернуть ей все. Носильщики потащили эти коробки в пакетах за ней. Украсив все это атласными ленточками, на которые покупательница не обратила внимания.
В ней не было восторга, какой бывает, когда совершаешь отличный шопинг. Только обыденность.
Я снова наблюдаю за этими роскошными женщинами, так сильно зависящими от мужей, но почему-то не выглядящими затравленными. Наоборот, пафосными, горделивыми, спокойными и размеренными.
Они собираются в группы. Ходят по магазинам. Балуют себя роскошными подарками. Потом идут на спа-процедуры. Болтают с подругами в кафе, медленно попивая свой свежевыжатый сок или смузи. Или отламывая ложечкой шарик мороженого.
Наши женщины быстро забегают в те же бутики. Трогают все эти чудесные, но безумно дорогие вещи. Смотрят на цены. Долго-долго уговаривают себя купить понравившееся туфли. Кусают губы. И выглядят тревожными. Беспокойными. И надменными. Не гордыми спокойной гордостью – я есть, и это все принадлежит мне по праву рождения.
А по-другому. С вызовом. Завидуйте! Я смогла. Раскрутила своего мужа/любовника/клиента. И от этого выгляжу дороже.
Те женщины никого не раскручивают. Просто берут. Хвастаются лениво перед подружками обновами. Без ненужного кича. Просто по-девичьи. Без угрозы или соревнования. Без того, чтобы вызвать к себе волну неприязни.
Как хвастаются дети своими игрушками. Искренне.
От сестры мне приходит сообщение – купи себе самую дорогую сумку, пока ты так близко возле них.
А я не могу. Нет. Почему-то не хочу. Отдать деньги за аксессуар, за которые можно купить квартиру, мне кажется безумием.
Наверное, я не настоящая женщина, и не могу тратить деньги с такой легкостью, как делают это чужие женщины, лиц которых я не вижу под закрытой одеждой.
Какое-то странное чувство одолевает меня. Есть туфли в витрине, и они мне безумно нравятся. Но куда я буду носить обувь, усыпанную тысячью маленьких сверкающих камушков?
Наверное, такими вопросами не задаются те женщины, которые эти туфли просто берут.
Разве я могу это знать?
Диалоги с мужем
Когда муж возвращается ко мне, то проходит как минимум два часа. Я остаюсь наедине сама с собой в громадном торговом центре в чужой стране, языка которой я не знаю.
И английского тоже.
Но его это не беспокоит. Хотя мое напряжение достигло предела. Я ненавижу ожидание. И непунктуальность.
– Так выглядят твои пятнадцать минут? – Срываюсь на мужа я.
– Но я забыл про время. Там такие мотоциклы! – Оправдывается муж. – Ты на меня давишь!
– Все это время я была одна! – Делаю попытку прикинуться жертвой я.
– Но ты могла бы совершить шопинг. Ко виноват в том, что ты меня ждала? – Удивляется муж.
– Но ты говорил о пятнадцати минутах, когда отлучался. – Не сдаюсь я. – Нам нужно успеть посмотреть на фонтаны, на памятники и на водопады. Разве мы успеем?
– Сдались нам все эти инсталляции! – Сердится муж. – К тому же, тут такое столпотворение! Нет радости бродить среди толкающихся людей.
– Тогда зачем мы сюда приехали? – Почти срываюсь на крик я.
– Чтобы сделать удачные фотографии! – Муж начинает раздражаться. – Что ты от меня теперь хочешь?
– Теперь уже ничего. – Кидаю ему я.
– И что ты предлагаешь? – Снова муж, который краснеет от злости.
Он обращается по-английски к проходящей даме, чтобы та нас сфотографировала у огромного аквариума.
– Улыбайтесь. – Просит незнакомка. И щелкает фотоаппаратом.
Мы выглядим на фото вполне безмятежными. Муж успевает меня обнять. А я не успеваю поправить волосы, которые торчат у меня в разные волосы. И застегнуть белую рубашку, которая обнажает меня до белья.
Потом сестра напишет в сообщении, когда будет рассматривать наши фотографии, что у меня красивое белье. А волосы нужно бы покрасить.
Злата в своем репертуаре. Она – педагог. И привыкла искать ошибки.