Гардемарины

© Виктор Блытов

Введение от автора

Посвящается моим одноклассникам по ВВМУРЭ имени Попова 1971 года выпуска 254 класс.

Почему я решил написать книгу о своих гардемаринских годах? Я до этого писал отдельные рассказы, но теперь решил их обобщить в одной книге. Написал ли я обо всем? Естественно нет, но самые запоминающиеся моменты из гардемаринской моей жизни, я постарался вспомнить от момента как я попал в училище и до момента, как я выпустился из него офицером. Был очень трудный путь. Не все, кто были рядом, сумели его пройти до конца.

Дочка подарила мне книгу «Расскажи про себя папа». Я внимательно изучил ее и понял, что однозначными ответами не расскажешь всего.

Стал писать мемуары – воспоминания, но потом вдруг решил, что могу кого-то из близких мне друзей обидеть, особенно тех, кто многие моменты из той нашей далекой жизни не хотел бы вспоминать. И написал в художественном варианте. Изменил фамилии, кое-где имена. В некоторых случаях создал собирательные образы или ситуации. Но мои дочки, внуки, а возможно и правнуки – пусть читают – кем был их отец, дед, а может даже и прадед. Чем черт не шутит?

Друзья, с которыми я учился, безусловно вспомнят те моменты, которые я описал и большинство узнает себя в тех образах, в которых я их описал.

Сейчас, конечно, другая учеба, другие требования, другие педагоги и даже другие курсанты, а них служба и жизнь наверняка не похожие на наши. Я не ставил себе задачей описать все, что было. Я описал только то, что задело мое сердце и повлияло на меня, как курсанта, как человека, как будущего офицера.

И все-равно я вижу их всех как живых – молодыми, перспективными, стремящимися найти свое место в этой жизни, даже тех, кто уже ушли. Были ли проблемы между нами? Были. Надеюсь, что время все вылечило. Надо ли помнить, то, что было с нами. Надо! И для себя, и для своих потомков. Это же было, это наше, это просто так не выбросишь на помойку.

Я заранее прошу прощения у всех моих читателей, кому не понравятся мои рассказы, кто найдет орфографические ошибки, или искажение той истины, которая он считает была на самом деле. Я могу сейчас, спустя годы (50 лет – это срок) безусловно в чем-то ошибаться, что-то увидеть или оценить неправильно, не с того ракурса, не так как это же увидели другие.

Я здесь написал наверно то, чего никогда и никому бы не рассказал. Но я постарался быть честным перед самим собой и рассказал все в художественной форме.

У каждого есть возможность исправить меня и написать так, как он считает было на самом деле.

Как вчера стоят передо мной лица моих друзей – одноклассников, которые были тогда со мной рядом – Бори Лиханова, Сережи Славнова, Миши Андреева, Валеры Абросимова, Роберта Ханова, Володи Редькина, Леши-Жоры Соколова, Володи Родионова, Вали Бучина, Саши Карагодина, Юры Коноплева, Лени Щербакова, Володи Гламоздина, Леши Новожилова, Аркаши Казики, Женю Домиенко, Коли Ильина, Володи Коваленко, Коли Никольского, Димы Дейкина, Володи Петракова, Толика Селькова, Саши Бузинова, Коли Гоголева, Бори Богданова, Миши Закатнова, Толика Шамуры, Жени Тимошенко, Валеры Водолазкина, Наиля Горбунова, Юры Николаева, Толика Гурьева, Димы Осипова, Жени Смагина, Володи Соколова и многих других, которые остались в памяти. Молодые и прекрасные лица, замечательное время. Спасибо Вам всем!

Хочется поблагодарить наши командиров, которые мучались с нами, которых мы порой подводили – Ефима Ивановича Медведева, Федора Ефимовича Токаря, Челидзе Александра Александровича – Чила, Михаила Дмитриевича Карташова – папу Шульца, командир роты – Иоселева Альберта Романовича – Йосю, наших – педагогов Ивана Семеновича Швеца – нашу классную даму, Волкова Вениамина Ивановича, Веникаса Р.Р., Усвяцова С.С. Катышева Т.Г., Журавлева С.Д., Черныха С.П., Рещикова А.П., Дюдина Б.С., Калиманова П.Г., Каратышкину Г.И., Саяпина К.П., Кожарина А.Е. – Изыдя и многих других, благодаря которым мы стали настоящими офицерами, мужчинами и людьми.

Кто-то скажет, а ты не все вспомнил. Почему ты не написал об этом, об этом? Там же вроде был ты. Не хочешь все вспомнить? Вспоминаешь только то, то нравится? Да есть такие моменты, которые хотелось бы забыть. Не всегда получается. Но я написал только о том, что помнил.

Я не упомянул здесь друзей с параллельных классов – тоже связистов, бывших всегда и в училище, и по службе рядом с нами. С огромной благодарностью я вспоминаю Олега Коржова, Юру Нечукина, Виталика Мананского, Юру Дементьева, Витю Архангельского, Рафаэля Биккенина, Сашу Мельникова, Сашу Фатеева, Толика Гаврилова, Володю Горелова, Сережу Васильева, Гену Ковалева, Шурика Исайкина, Толика Макшанского, Валеру Воробьева, Лешу Данилова, Борю Ермишкина, Виталия Иванова, Васю Короляка, Валеру Жилина, Юру Дементьева, Сашу Афанасенко. Спасибо всем Вам друзья. Путь теперь будет еще одна книга о нас.

Нашей памяти страницы – будет время пролистни, там родные ваши лица, как мелодия звучит! Узнаваемо родные, многих нет уже увы? Будем помнить, пока живы, наши годы, наши дни!

Ну а детям и внукам скажу, что мы были такие же, как и вы со своими достоинствами и недостатками. Но мы дети родившимися после войны, отцы и матери которых пережили эту войну. Нам довелось играть в войну настоящим оружием. И мы видели еще развалины городов и представляли ту войну.

Часть 1. Первый курс. Без вины виноватые

Глава 1. Как стать гардемарином?

 
Не вешать нос, гардемарины!
Дурна ли жизнь иль хороша.
Едины парус и душа,
Едины парус и душа!
Судьба и Родина едины!
 

(из фильма «Вперед гардемарины»)

Гардемарин (от французского garde-marine – «морская стража») – младшее офицерское звание в ряде государств. Впервые было введено во Франции кардиналом Ришельё, его последователь Кольбер создал подразделения гардемариов в 1670 году для подготовки кадров военно-морского флота Франции. Кроме Франции, звание гардемарина используется или использовалось в ряде других стран: Бразилии, Италии, Испании, Португалии, России, Аргентине. В 1716–1752 и 1860–1882 годы звание «гардемарин» в Русском императорском флоте существовало как строевое, в остальное время «гардемаринами» называли воспитанников старших классов военно-морских учебных заведений. Воспитанники младших классов назывались кадетами.

* * *

У Леши Морозова не было желания поступать в военное училище и идти по стопам отца – морского офицера. Отец стал моряком по необходимости – шла большая война и его направили в военкомате в Каспийское высшее военно-морское училище, хотя он сам мечтал стать школьным учителем. Во время войны он стал хорошим офицером и продвинулся по службе, впоследствии со службы его не отпустили. За это время он полюбил море и корабли. С Лешей судьба распорядилась иначе.

Войны не было. Необходимости всем выпускникам школ надевать военную форму так же не было. У Леши была мечта стать историком. Хотя вся жизнь была связана с морем, разъездами отца по маленьким военном-морским базам, тем не менее, он с детства полюбил историю.

Не видел своего будущего Леша в военной службе. Неплохо у него получалось писать стихи, сочинения. Некоторые его сочинения заслуживали внимания учителей. Правда, он стеснялся их показывать кому-либо, тем не менее, писал для себя. В строки стихов складывалось увиденное и пережитое им. Иногда по ночам он находил великолепные строфы, но с утра вспомнить их не мог. То, что запоминал он записывал в свою заветную тетрадку, которую никому и никогда не показывал.

Мечта его, в противовес желанию отца направить в высшее военно-морское училище и желанию мамы направить в институт культуры, была поступить на исторический факультет Ленинградского университета и сделать увлечение историей своей профессией на всю жизнь. Втихомолку, особо не афишируя, он уже изучал программу поступления в университет и готовился к экзаменам. А по ночам грезил археологическими экспедициями и находками мирового масштаба.

Но человек предполагает, а Бог располагает. Когда он учился в десятом классе друзья буквально затащили в секцию хоккея, и он с удовольствием в свободное время рубился на хоккейной площадке в сборной Октябрьского района. В те годы хоккей был очень моден в СССР. Советская сборная по хоккею громила всех на чемпионатах мира, Европы, Олимпийских играх.

Сопутствовавшие хоккею травмы не пугали друзей, а только раззадоривали их. И Леша решил, что история может пока подождать. Ведь ему было только шестнадцать лет, а хоккей он считал своим хобби, так сказать, временным увлечением.

Вся страна жила и дышала хоккеем, особенно когда сборная СССР выигрывала все у всех на различных соревнованиях. Даже бабушка Наташа, приезжавшая из Эстонии на зиму к родителям, не пропускала ни одного матча по хоккею и знала всех хоккеистов даже по именам. Заниматься хоккеем в СССР было в то время престижно.

Многие серьезные учебные заведения и, прежде всего военной направленности, усиленно развивали хоккей, ибо на него шли хорошие инвестиции из государственной казны. Иметь свою команду, играющую в реальный хоккей, было мечтой каждого начальника.

Тренер сборной Октябрьского района Славик Царев, игравший ранее в легендарном московском «Спартаке» и ушедший из хоккея из-за травмы, видел некоторые хорошие задатки у ребят и предлагал попробовать себя в серьезной команде, сделав спорт и хоккей целью жизни. Постольку поскольку Леша в этом году заканчивал школу, а друзья в следующем, он усиленно предлагал Леше поступать в Ленинградский институт физкультуры имени Лесгафта. Обещал поддержку своих знакомых. Сам он закончил именно этот институт.

Шестнадцать – семнадцать лет сложный возраст для молодежи: впереди открыты все дороги и в то же время молодой человек, как правило, стоит перед распутьем, не зная куда все же пойти. То ли по своему выбранному лично пути, то ли по пути, предложенному родителями. Не все понимали, что от их выбора будет зависеть вся дальнейшая жизнь. Перебирая различные варианты, до самого конца мучились сомнениями. Однако зачастую судьбу таких ребят решал именно случай. Для кого-то это были знакомства отца или матери. И все же многие выпускники школ того времени старались проявить свою самостоятельность и сделать свою жизнь именно вопреки уже сформированному решению папы и мамы.

«Моя жизнь и мне решать» – думали многие из таких ребят и принимали свое решение.

Судьбу и будущее Леши решил случай.

Однажды посмотреть на игру их команды приехал армейский майор из Рижского высшего командно-инженерного краснознамённого училища имени маршала Советского Союза Бирюзова. Приехал не просто посмотреть, а приехал с целью отобрать в училище хороших перспективных, именно кандидатов-спортсменов. Начальник училища бредил собственной командой, способной играть в высшей лиге, и его взгляды были обращены на хоккейные команды именно в Прибалтике. Уже начала формироваться хоккейная команда СКА Риги, которая обыгрывала порой мастеров из Москвы и Ленинграда.

Главное отобрать перспективных и хороших ребят, а уж как выломать им руки – он уже знал. Генерал-майор Бушлаков прошел хорошую службу в рядах Советской армии и как никто понимал, что на любого человека можно воздействовать с помощью политических органов, комсомола и даже партии. Во все республики Прибалтики, Калининградскую область и Белоруссию направились его посланцы посмотреть на развитие хоккея, футбола и других спортивных игр.

Приехавший из Риги майор просидел всю игру рядом со Славиком Царевым, внимательно смотрел ход игры и делал какие-то пометки в своем блокноте, что-то спрашивал у тренера.

Потом, когда в раздевалке ребята оживлено обсуждали ход и результаты выигранного матча, тренер Царев подозвал к себе Лешу и еще двух человек из выпускных классов и попросил их сегодня же вечером зайти в гостиницу Гарнизонного дома офицеров, номер шестнадцать. Сказал, что их будут ждать и с ними просто хотят побеседовать по поводу хоккея. Вид у него был слегка взволнованный и расстроенный, но он не сказал ребятам, что вчера вечером ему был звонок из Октябрьского райкома партии от второго секретаря и тот посоветовал ему принять майора из Риги и выполнить все его требования и просьбы. Ничего предпринять против Царев не мог, так как его команда финансировалась и существовала на средства Октябрьского района. И он выполнил просьбу майора, хотя у него на душе было не очень хорошо, так как он понимал, что с весьма перспективными ребятами все же придется расстаться и это игрался их последний сезон. Придется искать новых, тренировать, а потом придет неизвестно откуда дядя и их просто заберет. Безусловно, было обидно, но это была жизнь. А если майор протопчет сюда дорогу, то придется отдавать и в следующем году перспективных ребят.

* * *

В указанном Царевым номере гостинице находился давешний майор, бывший на матче, и на которого Леша не обратил никакого внимания, как потом выяснилось он приехал из Риги. Теперь же он был в форменной зеленой рубашке с галстуком, который свисал вниз на заколке.

– Что вам сказать? – проговорил он, затягиваясь сигаретой, – я предлагаю вам всем троим в этом году поступить в Рижское высшее командно-инженерное краснознамённое училище имени маршала Советского Союза Бирюзова. У нас в училище культивируется хоккей, собирается команда Рижский СКА, где играют уже несколько наших курсантов со старших курсов. Начальник училища положительно относится к хоккею и другим игровым видам спорта и усиленно поддерживает их. Это уже другой уровень, чем вы играете сегодня. Рижский СКА – это команда первой лиги с перспективой выйти в высшую. У вас возникает сразу перспектива всей вашей дальнейшей жизни. Высшая лига – это и возможность сыграть в сборной Союза, если проявите себя, то завтра будете играть с легендарными братьями Майоровыми, Старшиновым, Кузькиным, Викуловым, Рагулиным и другими. Решайтесь, ребята! Второго такого предложения не будет! Кафедра физподготовки и лично начальник училища вам помогут поступить: даже при отрицательных результатах экзаменов вас возьмут, а в дальнейшем мы будем курировать и контролировать вашу учебу. Через пять лет вы получите диплом о высшем образовании, погоны лейтенанта инженерных войск и перспективу играть даже за ЦСКА. Как вам мое предложение?

Леша почесал затылок.

– А я хочу поступать в университет. Вы уж извините! Но это моя мечта – стать историком.

Остальные промолчали, но каждый думал о своей мечте.

– Нет, так нет! Силой вас никто не заставит поступать к нам. Это только предложение и не больше! – доброжелательно улыбнулся майор, – я рассчитывал, что мое предложение заинтересует вас. Я его не снимаю. Вот мои телефоны в Риге и адрес. Если надумаете, то пишите. Буду рад видеть вас у нас. Но желательно сообщить все же минимум за месяц до начала экзаменов. Сами понимаете, количество мест у нас все же ограничено. Давайте на всякий случай я запишу ваши адреса и телефоны!

Ребята по очереди продиктовали ему свои данные. И, хотя, видимо, у него они уже были, он все тщательно еще раз записал. После этого он встал, вежливо пожал всем ребятам руки и проводил до дверей.

Ребята по дороге домой горячо обсуждали предложение майора.

– Если бы знать, что никуда не поступлю, завалю экзамены, я бы согласился! – вдруг сказал один паренек, – но в военные училища вроде экзамены на месяц раньше, чем в институты и университеты.

– Ладно, ребята! Чего ломать голову? Он же сказал, что по желанию! – успокоил всех Алексей, – кто хочет – пожалуйста, в Ригу, благо не далеко от Калининграда. Кто не хочет – пусть поступает как я. А я уже принял решение, что буду поступать в Ленинградский универ на истфак. Все и больше никуда! А эти беседы меня даже не напрягают.

Ребята промолчали.

На этом разговор закончился, все разошлись по домам, и никто из них не знал, что майор так просто не оставит их в покое. Что их судьба уже была решена на более высоком уровне.

Через месяц из военкомата внезапно всем троим пришли повестки на прохождение медицинской комиссии, назначены дата и время. Возмущенные тем, что им еще не было даже семнадцати лет, ребята поехали в свои военкоматы ругаться. Двое ребят жили в Октябрьском районе, а Алексей в Центральном. Им всем было еще по шестнадцать лет и никакому призыву в армию они не подлежали. Это был первый выпуск десятого класса и в этот же год был последний выпуск одиннадцатого класса. Но даже во время войны в армию не брали шестнадцати – семнадцатилетних.

Алексею удалось не без труда пробиться лично к военкому Центрального района.

Военком, невысокий и лысоватый подполковник, долго искал Алексея в списках призывников. Не нашел сначала. Вызвал ответственного офицера, который что-то ему шептал на ухо и показывал какие-то бумаги, говорил о звонках из райкома партии. Военком понятливо кивал головой и внимательно снова смотрел в списки.

А потом вдруг дописал Алексея. А потом улыбнулся и сказал, что никто его в армию не призывает. Просто на него пришла комсомольская путевка из райкома комсомола на обучение в Рижском высшем командно-инженерном краснознамённом училище имени маршала Советского Союза Бирюзова. Военком здесь не причем, а всего лишь выполняет распоряжения партии и комсомола. Если у Алексея есть вопросы, то он может обратиться к секретарю Центрального района комсомола товарищу Павлову или его заместителю товарищу Кудрявцеву. Но комиссию, в любом варианте, пройти необходимо и чем раньше он это сделает, тем лучше будет для него. В следующем году ее проходить уже не надо будет.

– Нам такие парни, как ты, спортсмены, активисты, комсомольцы нужны для службы в бригаде морской пехоты Балтийского флота! – закончил он воспитательную беседу и с улыбкой проводил Алексея до двери.

Выйдя из военкомата, Алексей принял решение пойти в райком комсомола к этим Павлову и Кудрявцеву и спросить, на каком основании, без его ведома и согласия райкомом была дана такая комсомольская путевка.

На следующий день он, надев костюм с галстуком и комсомольским значком, после занятий в школе направился в райком комсомола.

Женщина-секретарь в длинной плиссированной юбке и с ярко накрашенными губами подробно расспросила зачем он пришел, какие проблемы.

Выслушав Алексея, она зашла на доклад к товарищу Павлову. Потом, выйдя от своего начальника, сказала Алексею, что товарищу Павлову сейчас некогда, но его обязательно примет товарищ Кудрявцев. Надо немного подождать. Немного оказалось почти три часа. После долгого ожидания в приемной наконец зазвонил телефон, а секретарша, как бы вспомнив об Алексее, сказала, что сейчас можно заходить.

Второй секретарь райкома комсомола товарищ Кудрявцев был явно уже не комсомольского возраста. Это был немолодой, с залысинами мужчина очень плотного телосложения, можно сказать, толстого. Не давая Алексею открыть рот, он сразу перешел на крик.

– Вы Морозов? – и, увидев робкий кивок Алексея, продолжил. – Что? Отказываетесь выполнять ответственейшее поручения комсомола? Комсомол доверил вам, а вы, как дезертир, в сторону сбежать от ответственнейшего поручения? У меня нет слов и желания разговаривать с вами! – лицо его покраснело, слегка выпуклые глаза наливались кровью, – кладите комсомольский билет на стол! – стукнул по тому месту стола кулаком, куда, видимо, надо было положить документ, – если защищать Родину вы не желаете и ставите личное выше государственных дел – вы не можете дальше быть в комсомоле! Миллионы комсомольцев отдали свои жизни за вас, засранцы! А вы … А вы …

Видимо, он не находил слов. В приступе злобы он потряс кулаками в воздухе.

На Алексея так никогда никто не кричал. Он растерялся.

– Вы позорите своими действиями имена наших героев – комсомольцев, отдавших свои жизни за нашу Родину и вашу жизнь, таких, как Александр Матросов, Зоя Космодемьянская, Олег Кошевой и многих других. Да что я вам рассказываю? – он махнул рукой. – Покажите ваш комсомольский билет! Он при вас?

Алексей дрожащими руками достал комсомольский билет из внутреннего кармана пиджака.

Товарищ Кудрявцев лишь бросил взгляд и продолжил. Лицо его побагровело, налилось кровью. Он сел в объемное кресло и закурил, уже не обращая внимания на Алексея, начал наливать стакан водой из графина.

– Я все понял! – сказал дрожащим голосом Алексей. – Я пойду! Извините меня! Я буду поступать в училище! – дрожащим голосом еле проговорил он.

– Вон отсюда! – крикнул второй секретарь, показывая рукой на дверь, – и чтобы я тебя больше никогда не видел и не слышал ничего о тебе! Если не поступишь в военное училище, я думаю, что в комсомоле не найдется для тебя места! Ты поступил, как злейший враги Советской власти, партии и комсомола. С тобой должны разбираться специальные органы, как и с твоими родителями, которые воспитали тебя таким. Мы еще разберемся с ними! И я почти уверен, что твоему отцу придется распрощаться с партийным билетом!

Это было решающим аргументом, и Алексей по стеночке быстро покинул кабинет. Лицо его покраснело, руки тряслись. У него был на памяти пример его соседа, старше Алексея на три года. Его в прошлом году посадили по хулиганке за изнасилование девушки, во что никто не верил, а вот его отца исключили за это из партии и уволили со службы из штаба флота. Такого финала для своих родителей Алексей, естественно, не желал.

После его ухода второй секретарь прокашлялся, ослабил галстук, выпил залпом еще один стакан воды, потом сел, снял трубку и попросил коммутатор соединить с первым секретарем, а затем уже веселым, спокойным, но подобострастным голосом он тихо сказал:

– Все, Никита Алексеевич! Я урезонил этого обормота – отказника. Я отбил ему желание ходить в дальнейшем по партийным и комсомольским органам. Поедет в Ригу, как миленький, как мы и обещали товарищу генералу Бушлакову. Все нормально, товарищ Павлов!

* * *

Вечером в квартире Морозовых, когда пришли с работы родители, Алексей рассказал о походах в военкомат и беседе со вторым секретарем райкома. Рассказал о встрече и беседе с майором с этого училища, рассказал об угрозе в адрес родителей.

Родители сначала молчали, видимо, обдумывая услышанное. Наконец мама Алексея растерянно сказала:

– Во всем виноват твой хоккей! Я уже говорила, что кроме шишек и травм в нем ничего нет. Вот занимался бы музыкой, играл бы на скрипке или фортепьяно и поступил бы в консерваторию или институт культуры и все было бы нормально. А сейчас тебя засунут в эту Ригу. И еще у папы могут быть из-за этого неприятности по службе. Помните Рассыпновых, что было после суда над его Борисом? Тебе это надо? – она достала платок и стала вытирать слезы.

Папа пока молчал. Он думал, потом, когда увидел, что все смотрят на него, спокойно сказал:

– Сейчас, сын, не тридцать седьмой год! Но даже сейчас партийные органы нам не переиграть, можно набить себе шишки. Требовать правды – только усугубить ситуацию. И там мне делать нечего. Завтра надеваю форму, ордена и иду к военкому выяснять, что можно сделать для тебя.

* * *

На следующий день отец отпросился со службы и поехал в военкомат.

Вечером дома опять собрался семейный совет. Отец промолчал немного, а потом опять же тихо сказал:

– Военком нормальный мужик, боевой офицер, прошел войну, ранен, но не все в его силах. Идти против комсомола и партии он не станет. Отменить комсомольскую путевку в армию он не в состоянии. Это свершившийся факт и все должны с ним согласиться. Но, есть и положительное в моем походе.

– Значит, не все пропало? – с надеждой на лучшее перебила мама.

– Ничего не пропало! Будем играть по их правилам, так решили мы с военкомом. Военкомом решено, что ты завтра же начинаешь проходить медкомиссию в соответствии с комсомольской путевкой, но … – он поднял палец, – не в Ригу, а в военно-морское училище! В путевке ни слова не сказано про направление в Ригу, а сказано в приложении в письме. Комиссар может трактовать указание партии и комсомола так, как считает необходимым и отправлять кандидатов туда, куда сочтет нужным по необходимости. А он обещал мне помочь и направить тебя в военно-морское училище!

– В училище? – мама скривила губы, – все-таки в училище? И чем лучше военно-морское этого рижского?

– Получается, что лучше! – улыбнулся папа, – в Рижском тебя сразу возьмет в тиски кафедра физподготовки и даже если ты не сдашь, то все-равно они протащат и вырваться оттуда нет никакой возможности. А в военно-морском училище кто знает, что ты спортсмен-хоккеист? Никто! Экзамены в морские училище с начала июля, а в гражданские институты или университеты в августе. Конкурс во все училища, военком сказал, будет очень большой, в два раза больше, чем в прошлом году. Поступать в этом году будут сразу два выпуска: десятые и одиннадцатые классы. Вы это знаете. В училище при желании можно специально завалить экзамены, а потом поступить в свои институты или университеты, как ты и хотел. Поэтому сейчас ты должен выбирать училище. Теперь в какое училище ты можешь поступать? Завтра я должен буду сказать военкому, куда тебя записать, поэтому надо выбрать сегодня. Вот список военно-морских училищ! В Ленинграде командное училище имени Фрунзе, там готовят штурманов, артиллеристов, минеров, гидрографов. Училище подводного плавания имени Ленинского комсомола готовит ракетчиков, минеров подводников. В училище радиоэлектроники имени Попова в Петергофе готовят связистов и специалистов РТС. Инженерное училище имени Дзержинского готовит инженер-механиков, электриков, кораблестроителей и еще кого-нибудь. Есть училище в Пушкине. Там тоже готовят инженеров-механиков, дизелистов и турбинистов. Есть два училища в Севастополе. Имени Нахимова выпускает ракетчиков и противолодочников, а так называемая Голландия в бухте Голландия – инженеров-механиков для подводных лодок. Есть училище в Баку имени Кирова и есть на Дальнем Востоке имени Макарова.

– Нам не нужны эти Баку или Дальний Восток! – перебила его мама, – и так уже много, не запомнить!

– Если он не захочет поступать, то ему все-равно куда ехать! – усмехнулся папа.

– Я хочу в это ВВМУРЭ имени Попова! – сказал твердо Алексей, – и другого не надо! Мне нужен Ленинград. Там ближе до Ленинградского университета.

– Это в Петергофе, – посмотрел в свои списки отец, – там самый большой конкурс ожидается, сказал военком.

– Буду поступать в Петергоф! – твердо сказал Алексей, – там фонтаны красивые.

На глазах матери засверкали слезы. Ребенок вырос. Уже взрослый.

Отец радостно перевел дыхание – значит, не зря сходил.

Все получилось, как сказал отец. После окончания школы и выпускного вечера Алексей улетел в Ленинград. А его друзья по несчастью из команды поехали в Ригу.

* * *

Алексей остановился у сестры бабушки – тети Пани. Она жила на Краснопутиловской в однокомнатной квартире, но приняла Алексея, к которому она относилась, как к родному сыну, которого ей не дал Бог.

В оставшееся время до экзамена с другом детства Валерой Кравцовым, отец которого служил вместе с отцом Алексея, сходили в Эрмитаж, посмотрели сокровища русских царей, в Русский музей, Центральный военно-морской музей.

Валера решил поступать в ЛИТМО – Ленинградский институт точной механики и оптики.

– Не хочу, как наши отцы, бегать по ночам по тревогам! – сказал он Алексею.

– Да я тоже не хочу! – сказал Алексей Валерию, – завалю экзамены и поступлю в универ на истфак. Будем учиться в одном городе.

На следующий день Алексей от Тучкова моста отправился с Валерой, у которого еще был почти месяц до экзаменов, на «Ракете» в Петергоф.

Был прекрасный день. Два часа друзья бродили по Петергофскому парку. Посетили Монплезир, малый Эрмитаж, погуляли вдоль Марли, посмотрели неразрушенную часть Большого дворца. Полюбовались фонтанами и после этого направились к училищу.

– Ты это, Леха, долго не оставайся там! – инструктировал Валера, – сдашь документы и выходи, еще погуляем!

Перед КПП толпилось много ребят. Это были так называемые кандидаты в курсанты или по-простому – абитуриенты. Алексей занял очередь в маленькую комнату перед турникетом. Изредка КПП проходили курсанты третьего курса и все поступающие с волнением смотрели на них. Красивые белые форменки, белые бескозырки с красивой золотистой надписью на черных ленточках «ВВМУРЭ им Попова», сверкающие золотом курсовки на левом рукаве произвели на Алексея огромное впечатление. Какая красивая форма, какие красивые и подтянутые ребята! У КПП их ожидали не менее красивые и привлекательные девушки, которые даже целовали их при выходе в щечку и затем, взяв под руку, весело уходили к автобусной остановке или в сторону парка. Это произвело на Алексея огромное впечатление.

И неожиданно для себя Алексей подумал: «Пожалуй, я захотел сейчас поступить во ВВМУРЭ более, чем в универ».

Кандидаты заходили по очереди в маленькую и прокуренную комнату по одному. Наконец пришла очередь Алексея. Капитан 3-го ранга, найдя его фамилию в списке, принял все документы, направил Лешу в четвертый поток, размещавшийся в четвертом корпусе.

– А можно я еще погуляю по парку и провожу друга на «Комету»? – попросил Алексей.

– Это военная служба, уважаемый кандидат! – капитан 3-го ранга аж покраснел, – не вы выбираете ее, а она вас выбирает! Приучайте себя к дисциплине и выполнять беспрекословно все приказания командования и делать не то, что вам хочется, а то, что надо делать, даже если вам не хочется! Сдавайте экзамены, становитесь курсантом и будете увольняться в город в соответствии с установленным порядком! А сейчас идите в казарму, в свой поток, там вас встретит мичман Светлов и расскажет, что вам делать. Не нравится – получите документы и езжайте назад с черной меткой в ваш военкомат, что вы прокатали казенные деньги и с вас все вычтут. Здесь учиться и служить никто вас уговаривать не будет! Вам еще нет семнадцати лет! – он внимательно посмотрел в документы Алексея. – Мы впервые принимаем ребят, которым еще нет семнадцати лет.

Алексей страшно расстроился, что надо прощаться с Валерой. Назад за КПП уже не выпускали, и он подошел к металлическим воротам из прутьев.

– Валера! – позвал он друга.

– Ты чего там? Пойдем погуляем! – предложил Валера.

– Не выпускают! – расстроенным голосом сказал Алексей.

Валера развел руками.

– Вот! Поэтому я не хочу поступать в военную систему!

– Военная служба, понимаешь? – подражая капитану третьего ранга, сказал Алексей, – надо научить себя делать не то, что хочется, а то, что надо!

Валера засмеялся, просунул руку через ограду и попрощался.

– Давай служи, Леха, а я пойду пивка попью за твое здоровье!

И он направился в сторону парка.

Алексей вздохнул и пошел искать четвертый корпус.

Перед КПП находились старые здания.