Шуньята. Сказка о Вечности

Акира, надеюсь, наши с тобой двенадцать лет еще продолжатся, хотя бы мысленно.

Глава 1

 
Широко известно —
У существ
Назревали мысли:
«Я – ничто,
Ты – все».
А стоит не думать, как все – пусто.
 

«В психологии встречается феномен, называемый „Эффектом первого впечатления“. Данный феномен влияет на восприятие существом нового знакомого. Вы начинаете оценивать его буквально с первых секунд в течение нескольких минут общения. И, в зависимости от того, какую оценку вы дадите этому существу при знакомстве, ваше поведение с ним в дальнейшем будет меняться. При положительном отношении вы…»

– Орифиэль! Поднимись наверх, быстро! – голос сестры буквально разрезал сонную тишину, до этого распространявшуюся по дому. Даже не смотря на то, что было уже около девяти.

Орифиэль вздохнул. Когда-нибудь его утро пройдёт спокойно, без криков? Он загнул страничку учебника, чтобы позже вернуться к ней – совсем недавно начал привыкать читать по утрам, а не на ночь.

Орифиэль оставил вилку, которой до этого лениво ковырялся в яичнице, и вышел из столовой, направившись к лестнице. Еще не успев подняться на второй этаж, он услышал ответный, не менее громкий вопль. На этот раз, голос принадлежал старшему брату.

– Полоумная! Ребенок спит, нечего кричать!

– А сам-то, – проворчала в ответ сестра. Намного тише, чем они оба говорили до этого.

– Ты меня криком разбудила.

Судя по голосам, оба вышли в коридор. Орифиэль, невольно замерший посреди лестницы во время разговора, поднялся до конца. Он оказался прав: сестра с братом стояли перед дверью в одну из спален. Алиса держала Билла за подбородок и вертела его голову из стороны в сторону. Орифиэлю сразу вспомнилось, как она в детстве рассматривала так его самого, выискивая, а потом разглаживая следы от подушки на щеках немного шершавыми пальцами. От смущающих воспоминаний лицо чуть зарделось.

– Какой же ты страшный! – прервала его мысли Алиса. Смотрела она по-прежнему на Билла. – Сходи, умойся, мы сегодня первокурсников встречаем, а у тебя лицо такое, будто ты вчера весь день пил то вино.

– Да не пил я! – встрепенулся Билл и с возмущением вырвался из цепких сестринских пальцев. – Мне для настойки нужно было вино, я эту кислятину не пью. А еще мне нужен будет тот черный чай, о котором мы говорили.

– Я не дам, – сложила руки на груди девушка. – Ты в прошлый раз всю банку извёл.

– Щепотку только, – уверил ее Билл.

Орифиэль решил, что услышал достаточно, и обратился к сестре:

– Алиса, что-то случилось?

Она глянула на Орифиэля. Осмотрев его придирчивым взглядом, Алиса отвернулась от обоих братьев и двинулась в сторону комнаты младшего. Как-то мимолетно, может, по нервно дергающемуся пальцу, Орифиэль догадался, что его будут отчитывать за несобранную сумку и разбросанные учебники, а потому помедлил. Билл коротко сжал его плечо в поддерживающем жесте и улыбнулся, прежде чем по наказу сестры спуститься в ванную комнату.

Орифиэль пошел вслед за Алисой.

– Милый, вас же сегодня будут заселять, а ты до сих пор не собрался. До Дома, конечно, совсем недалеко, но всё же. Или ты передумал переезжать в общежитие? – Алиса уже сложила одну кучу вещей в аккуратную стопку и повернулась к брату, ожидая ответа на вопрос.

– Я наведу порядок, как поем. И нет, не передумал, – ответил Орифиэль. Помедлил, но все же решил пояснить. – Сравнила – две минуты от общежития и пятнадцать от дома.

– Ну да, ты прав, – легко согласилась сестра. – Бери только самое необходимое из вещей. Если что, всегда сможешь призвать, или прийти в гости и забрать. А теперь иди, ешь. Сок апельсиновый остался в подвале, только не перепутай его с зельем, которое варит Билл.

– Я понял, – кивнул Орифиэль. – Мы во сколько выходим?

– Где-то в шесть. После того, как поешь, приготовь Заечке тоже, если тебе не сложно. Я тут с уборкой затеялась немного, не успеваю.

– Ма, а вещи? – Орифиэль с удивлением посмотрел на сестру. Она же только что говорила ему заняться уборкой. Когда ее мысли успели перескочить к готовке?

– Ой, точно! – Алиса хлопнула себя по лбу и обезоруживающе улыбнулась. – Я забыла. Ладно, сама тогда приготовлю, как он проснётся.

– Не нужно, я сам.

На этих словах Орифиэль покинул комнату, оканчивая разговор.

В доме снова воцарилась тишина. Непривычно. Чаще всего, если в помещении находился хоть кто-то из его семьи, то звуков становилось до безобразия много. Но сегодня все иначе: толи особое настроение повлияло, толи дело в том, что самый маленький из них, Самадриэль спал. Скорее всего, второе, решил Орифиэль. Сон всегда уважался в их семье, а его отец вообще считал, что тот лечит буквально от любого недуга. Это было странным мнением, если вспомнить, что и он сам, и сестра, и даже Сэм периодически просыпались от кошмаров.

Яичница на кухне уже остыла и стала похожа на резину. Орифиэля всегда удивляло, как менялась еда на вкус только от температуры. Выкинуть завтрак ему не позволила совесть.

Сегодня он уедет из этого дома. Ему не очень хотелось переезжать в общежитие, но жить на территории Программы было бы гораздо удобнее, чем постоянно выходить за нее, только чтобы вернуться домой. Да и не хотелось так сразу отгораживать себя от будущего коллектива сокурсников, с которыми он поделит не только обучение0, но и быт. Ему и без того Программа казалась чем-то сложным и неясным, даже не смотря на родных, добрая половина которых работала там. Да и его отец считал Программу относительно полезной, хоть и не очень благосклонно к ней относился.

Орифиэль за свою недолгую – по меркам ангельской расы – жизнь видел разное. Видел, что даже сейчас, в 5912 году от Начала многие народы устраивали локальные войны. Создания моря, анималиты разных видов и люди, например, до сих пор делили территории, сражаясь друг с другом. Он еще мог понять в этом первых двух, но не людей. Не людей, которые не имели достаточное количество энергии, чтобы поддерживать тело дольше века. Не людей, которые мелкими стычками еще и укорачивали свою, и без того недлинную, жизнь.

Этим отношением их народ вызывал у Орифиэля пренебрежение. Орифиэль видел одну такую мелкую войну людей собственными глазами, когда был совсем ребенком. Он спросил у сестры, зачем таким глупым существам вообще позволяли жить, раз они этого совсем не ценят. Алиса тогда только коротко потрепала его по голове и сказала, что он еще не дорос до политики, чтобы так говорить. А отец потом добавил, что не знал ни одного существа, которое могло бы решать, кому стоит жить, а кому нет. Орифиэль эти слова не понял, но постарался запомнить.

С того разговора прошло больше двухсот пятидесяти лет, но Орифиэлю все равно люди казались омерзительно глупыми, не способными спокойно принять то, что они слабее прочих видов.

Для таких, как Орифиэль, и была создана Программа. Чтобы привить народам мысль об их равенстве.

Обычно рассказывали, что в последние дни Пятой Межвидовой Войны произошел мощный энергетический выброс, из-за которого Глав выкинуло на отдельный остров. На нем Главы поговорили и осознали, какими потерями для них обернулась та, по сути бессмысленная, война. Война, унесшая за собой практически две трети населения. После таких потерь они просто побоялись выступать дальше, и общими силами уничтожили расу, из-за которой все началось. А после ангелы, вампиры и ведьмы предложили создать место, где любой будет равен любому, а каждый – каждому. Создать нечто, что будет учить виды важности сохранения мира, хотя бы ради своего народа.

Так рассказывали Орифиэлю. Каждый вид относился к Программе по-разному. Кто-то считал ее обязательной, а кто-то использовал как наказание. Его самого никогда учиться в ней не заставляли. Отец дал полное право выбора. Алиса посоветовала немного подождать. Ей казалось, что Орифиэлю там обязательно понравится, но ему нужно дорасти до этого. Билл с Алисой согласился и добавил, что там особенно хорошо тем, кому нравится постоянно общаться с другими, нарушать свое и чужое личное пространство.

Советы Орифиэль решил принять к сведению и на время про Программу забыл. А пару лет назад Билл с Алисой устроились туда преподавателями. Не то, чтобы они нуждались в деньгах, просто им двоим надоела работа исключительно в лабораториях отца, и они решили податься в педагогику.

Глядя на них, Орифиэль и зачислился в Программу «Дом Налаживания Отношений».

Программа находилась на том самом острове, куда, по рассказам старших, энергетический всплеск выбросил Глав. На нем же располагалась одноименная деревня. Остров Ублар считался нейтральной территорией, не принадлежащей какому-либо виду. В таком статусе находились все острова сети Кутера, в числе которых и был Ублар. Острова сети являлись автономными, обеспечивали себя сами. Исключением считались энергетические зеркала, бумага и некоторые вещи, которые жители не могли изготавливать сами. Их переправляли морем.

В Программу существ со всего света тоже привозил корабль, но самого Орифиэля на него не пустили старшие, сказав, что они все равно приедут на Ублар заранее. Так что все их небольшое семейство вот уже неделю обитало на острове.

– Алиса просила принести тебе сок, – Билл появился неожиданно. Неужто, Орифиэль так сильно задумался, что не заметил, как он вернулся? – Риф, ты бы не сидел без дела на одном месте. Сегодня с утра кое-кто очень активный, может и тебе дело найти.

Судя по враз посвежевшему лицу, Билл к Алисе прислушался и себя в порядок привел. Вместо того, чтобы ответить на предложение брата, Орифиэль спросил:

– Ты сегодня заканчиваешь с зельем?

– Да, – довольно отозвался Билл, намеренно растягивая слово. Ему нравилось, что Риф интересовался приготовлением и изучением зелий почти так же, как он сам. – Правда, придётся добавить пыльцу феечек-нокси, так что я не уверен насчет эффекта.

– Ты серьезно? – нахмурился Орифиэль. – А глушить аллергены чем будешь?

– Чаем! – улыбнулся Билл. – Ты же слышал, как я травку просил. Этот чай как раз помогает при аллергиях. Правда, я на совместимость пыльцу и траву еще не проверял, да и сушёные грибы тоже вещь опасная. Посмотрим, в общем. Но это не должно занять много времени. Дождусь только, как Сэм проснется, и начну. А ты беги вещи собирать, пока Алиса там свои порядки не навела.

– А смысл? – приподнял брови Орифиэль. В голове колыхнулось беспокойство за брата. Даже если вспомнить про глушитель, сочетать грибы с пыльцой затея не очень, особенно для тех, у кого аллергии буквально на все. – Она, наверно, сама уже всё сложила.

– Сомневаюсь, – покачал головой Билл.

– Пойду тогда, проверю.

Билл оказался прав, думая, что Алиса трогать его вещи больше нужного не станет. Следующие несколько часов Орифиэль провёл, собирая одежду и наводя в комнате чистоту перед отъездом. Удивительно, как он только смог устроить в комнате бардак за такой маленький срок.

Дом на Убларе Билл и Алиса купили сразу после того, как устроились работать в Программе. Отец практически ночевал на работе, поэтому им показалось безответственным оставлять в огромном доме на родине одних Сэма с Рифом. Так что они четверо переезжали сюда на время учебных семестров.

Орифиэлю здесь нравилось меньше, чем в родном доме, но вразумительных причин этому он найти не мог. Самадриэль как-то говорил, что ему тесно, будто бы его тут душат сами стены, особенно по ночам. Он сказал это Рифу по секрету, когда они случайно встретились ночью на кухне, а будить старших из-за своих кошмаров Сэм не захотел. Орифиэль об этом случае Биллу с Алисой так и не рассказал, но стал чаще заходить к мальчику перед сном.

Когда Орифиэль разобрал все, что лежало в шкафу, к нему пришёл Самадриэль. После вещи они сортировали уже вместе. Это проходило веселее, чем когда он возился один, но и намного дольше.

Самадриэль из всех родственников походил на Орифиэля больше всего. Они оба были русыми, только у старшего волосы темнее, чем у младшего. Оба отличались бледностью. А общей чертой у Алисы, Орифиэля и Самадриэля были отцовские синие глаза.

Прервал их с братом занятие шум из подвала. Там находилась комната, отведенная под лаборатории. Услышав звук, показавшийся Орифиэлю не то взрывом, не то звоном стекла, он поднялся, собираясь проверить, что там произошло. По тихим шлепкам босых ног он понял, что Самадриэль без слов последовал за ним.

Орифиэля охватила тревога. В лаборатории сейчас, если он правильно помнил, могло взорваться только то зелье, которое готовил Билл. И вряд ли без самого Билла рядом. А если он успел добавить грибы и пыльцу нокси?… Орифиэль ускорился. А услышав громкую ругань сестры, и вовсе перешел на бег.

Из подвала валил чёрный дым. Был слышен запах гари и чего-то кислого. Орифиэль создал вокруг себя и брата пузырь с воздухом, другой рукой высасывая из помещения явно ядовитые пары. В комнате было невероятно темно – кроме тары с зельем, распространившей густую чернь, лопнула еще и настольная лампа.

– Алиса? – негромко позвал Орифиэль. Надо понять, где она сейчас, чтобы помочь.

– Я здесь, – отозвалась она где-то со стороны. Голос у сестры едва дрожал, когда она добавила. – Заечка, сходи на кухню, там должна быть ещё одна лампа.

Сэм тут же умчался наверх, шурша на ходу перьями не спрятанных крыльев, чуть ли не подлетая на них в желании поскорее выполнить поручение. Вот было бы забавно, научись он летать в такой момент. Когда его шаги на лестнице затихли, с той стороны, откуда Орифиэль слышал голос Алисы, раздался жуткий булькающий звук. Орифиэля передёрнуло. Отвратительно. Сестра заворчала:

– Пей давай, балда!

Звук стал громче, отчего Орифиэля начало немного подташнивать, но он упрямо не сдвинулся с места. Наоборот, чуть погодя, начал приближаться на голос. В этот момент вернулся Самадриэль с уже зажженной лампой в руках.

– Ма, чем-то еще могу помочь? – спросил он, водрузив тяжелый для него предмет на стол.

В помещении стало значительно светлее, хоть и видимость всё равно оставалась ужасной – Орифиэль выкачал ещё не весь дым. Стол и большую часть пола покрывала какая-то жидкость смешанная с содержимым других склянок, задетых взрывом. Кое-где валялись осколки. Орифиэль дёрнул младшего ближе к себе, чтобы тот не прошёлся по зельям или стеклу босыми ногами и посмотрел на сестру. Та сидела на коленях в углу комнаты, придерживая голову едва находящемуся в сознании Биллу и вливая ему в рот какую-то жидкость. Зелье от аллергии, догадался Орифиэль и приблизился к ней.

Белая прядь волос выпала из лохматого пучка и явно мешала девушке, но она упрямо не отвлекалась на нее. Сестра все это время была без пузыря, понял Орифиэль. Он сел рядом с Алисой и, убедившись, что дыма не осталось, встряхнул руками, сбрасывая энергию вакуума с пальцев. Воздушные пузыри тоже отпустил, чтобы освободились обе руки. Нужно было проверить состояние брата.

После вопроса Самадриэля лицо Алисы разгладилось. Она чуть улыбнулась и посмотрела на младшего:

– Да, Сэм. В гостиной на диване лежат подушки с одеялами. Их нужно убрать оттуда куда-нибудь, диван освободить. Оставь только подушку у изголовья. Справишься? – Орифиэль заметил, что рука, в которой сестра держала склянку с зельем, немного подрагивала. Она не хотела пугать Сэма ещё больше, потому и послала его сделать то, на что хватило бы и обычного щелчка пальцами.

– Конечно! – а мальчик был только рад помочь, моментально умчался в гостиную.

Алиса поставила склянку на пол рядом с собой и сжала руку в кулак, пытаясь унять дрожь. Орифиэль взял Билла за запястье и начал проверять его состояние. Нужно было сосредоточиться на обмене, чтобы понять, какие части тела брата пострадали больше всего при взрыве. Собственное тело заполнилось посторонней энергией. Орифиэль закрыл глаза, смотря теперь на течение сил внутри Билла.

Энергия брата была частично подавлена кольцом, но все равно продолжала исправно циркулировать по телу. И сейчас Орифиэль отчетливо видел неровности течения в дыхательных путях. Билл точно отравился пыльцой нокси, которую успел добавить в зелье. Но Орифиэль видел что-то ещё. Те грибы, про которые говорил Билл? Видимо, так и есть. Всё смешалось в зелье и только усилило и без того мощный аллерген.

– Риф? – негромко спросила Алиса.

– Да, сейчас, – выдохнул он. Нужно было сначала осторожно расцепить их с Биллом, прежде чем Алиса начнёт вкачивать в него свою энергию, залечивая повреждения. – Пропусти по гортани, трахее и лёгким. Нужно будет дольше, чем обычно, сильные ожоги. Я сварю зелье посильнее.

Орифиэль поднялся и, обходя пятна на полу, двинулся к шкафу.

– Сколько держать? – спросила сестра, перевязывая пучок на голове в низкий хвост.

– Около пяти минут сейчас. А потом посмотрим.

Алиса была хороша в оказании медицинской помощи, даже не смотря на то, что абсолютно не разбиралась в зельях, предпочитая им работу конкретно с энергией. Но по какой-то своей причине, энергию Билла она редко проверяла сама, скидывая работу на отца или самого Орифиэля. Ответа на вопрос, почему она так делает, Орифиэль еще ни разу не получил.

Орифиэль зарылся в один из стеллажей, пытаясь отыскать нужные составляющие для зелья. Против аллергий у них было много разных запасов, хоть и страдал от них только Билл. Наконец, он нашёл то, что искал. Этот раствор Билл назвал элье-сиропом, и строго запретил лишний раз доставать из стеллажа. Когда брат его придумал, Рифу было около семнадцати. И он хорошо помнил, что любая ошибка в дозировке меняет свойства зелья полностью. Поэтому Орифиэль, будучи тогда совсем мальчишкой, попросил Билла помочь ему запомнить все дозировки, чтобы ни в коем разе их не перепутать в будущем.

«Вот смотри, – зазвучало в голове воспоминание голосом Билла, – свойство, которое тебе нужно запомнить, появляется только от четырёх капель на двести миллилитров воды. Такой раствор будет помогать при тяжелых приступах аллергии, особенно если те смешаны с отравлением, например, дымом или парами. Остальное тебе знать пока не обязательно».

Позже Орифиэль узнал, что в любых других пропорциях элье-сироп являлся ядом. Да и создавался Биллом именно как яд. Орифиэль огляделся, ища глазами воду и стакан. Хорошо, что температура сейчас почти не имела значение, иначе приготовления затянулись бы надолго. Он подошёл к столу и обратился к сестре:

– Алиса, как закончишь, идите наверх, я поднимусь позже.

Он обернулся убедиться, что был услышан, и занялся раствором.

* * *

В порту Астория с бабушкой стояли уже пятнадцать минут, если не больше. Небо заволокло серостью туч, но ни дождя, ни ветра серьезного не было. Только бриз в сторону океана, бесполезный по сути.

Как же она надеялась, что Программа изменит в ее жизни хоть что-то.

О ней Астория узнала пару лет назад от приезжего торговца рыбой. Тот сам был из портового городка Амор, в котором люди ничем не занимались кроме ловли рыбы или других морских созданий. Город отличался только тем, что именно его король сделал единственным легальным портом, принимающим корабли существ, которые не были людьми. Сюда же и прибывал корабль, доставлявший людей из Программы или забирающий их туда.

Тот торговец, остановившийся в Кайне по ошибке, рассказал, как он рад, что его старшая дочь, наконец, вернулась из Программы, закончив там последний год обучения. Вот Астория и поинтересовалась, что это за программа такая, что детей забирает у родителей. Мужчина не был удивлён её незнанием – большинство людей считали Программу насмешкой над своим видом, поэтому почти о ней не говорили. По той же причине они не пользовались тем, что создавали ведьмы, сами изобретая что-то новое.

Астория тогда убедила торговца рассказать о программе больше – для нее она могла стать возможностью выбраться из дома, уехать от родителя подальше хотя бы ненадолго. Тем более, если верить чужим словам, там можно познакомиться с самыми разными существами мирно, а не как учил отец – на охоте.

Она сама родилась в семье, которая поколения назад вполне легально охотилась на существ разных видов. Сейчас же они занимались этим нелегально, но ее отец говорил – все, что одобрено Парламентом, вполне законно, даже если не афишируется. Ее отец, Мори Демаре, являлся главой не только семьи, но и всего особого подразделения армии. Переданные ему дедом традиции он любил, а потому обучал всему и свою дочь.

Из-за этого Астория была достаточно осведомлена о самых разных видах, что не совсем обычно для людей, большинство из которых считало существ бабушкиными выдумками, которые только и годны, чтобы пугать детей. Асторию же учили не только знать о существах, но и уметь от них защищаться. При случае, даже убивать.

Ещё маленькой девочкой она нашла вельера в лесу возле дома. Это милейшее существо тепло-коричневого цвета, напомнило ей ёжика, только с шерстью вместо колючек. Астория принесла существо отцу, попросив оставить пушистое создание себе, ведь огромных собак, которых разводил отец, она ужасно боялась.

Отец не обрадовался находке. Даже наоборот. Мужчина, тогда ещё очень молодой, разозлился так, что лицо его покраснело, а от крика во все стороны летели слюни.

Зверьку он свернул шею прямо на глазах дочери.

Его гнев прошёл так же быстро, как и возник. Мори опустился перед плачущей девочкой на корточки и проговорил, покачав безвольным тельцем, в котором совсем недавно еще билась жизнь, рядом с её лицом: «Успокойся. Это сейчас он маленький и безобидный. Но такие милые, они потом вырастают в кровожадных монстров, которые обязательно захотят навредить. Даже то, что сейчас он ластится к тебе, не значит, что он в какой-то момент не съел бы тебя».

Астория так испугалась, что маленькое тельце вельера ей потом снилось в кошмарах еще с месяц. Она тогда хотела сбежать из комнаты, лишь бы не видеть зверька. Лишь бы не видеть отца. Хорошо, что пришла бабушка и, увидев происходящее, забрала девочку, смерив гневным взглядом её папу. И если тогда маленькая Астория не знала, что за эмоции испытывала рядом с отцом, то став старше поняла, что именно с того момента начала бояться этого человека.

В Программе она видела спасение. Даже после выпуска Астория наверняка сможет там остаться работать, без разницы кем, лишь бы не находиться дома больше, не связываться никогда с тем, что делал отец.

И сейчас то, что отвезет её к мечте, двигалось к порту Амир, примерно в миле южнее. Он уже виднелся вдалеке, огромный корабль, который доставит на остров Ублар почти девять сотен существ.

Бабушка стояла рядом и оглядывала порт. На нем людей сейчас было достаточно – не только студенты Программы, но и провожающие, пришедшие проститься с детьми на следующие несколько месяцев.

– Пиши, если будет возможность, – проговорила бабушка, глядя в даль океана.

Астория посмотрела на нее. Ей казалось, что бабушка хотела сказать что-то еще, но она молчала. Астория не могла назвать эмоцию, которую видела на ее лице. Бабушка явно радовалась, что Астория уедет из места, которое не любила. Но что-то, похожее на тоску, Астория заметила за ней, еще когда они выезжали из дома.

– Я поняла, – кивнула Астория. Она бы и без напоминания ей написала. И точно больше одного раза.

Корабль, наконец, прибыл к порту. У него не было ни парусов, ни мачт, ничего. Интересно, как же двигалась эта огромная конструкция?

Им пришлось ждать еще около десяти минут, прежде, чем экипаж спустил студентам трап. Астории уже буквально не терпелось взойти на борт.

Коротко обнявшись с бабушкой на прощание, она схватила за ручки сумку и пошла к трапу. От всей толпы людей на борт взошло всего лишь около пятидесяти человек. В Программе на самом деле училось так мало людей?

На борту исполнительные сотрудники в темно-синих футболках сразу же начали разводить их по свободным местам.

Внутри корабля подобие огромных кают делилось тонкими деревянными стенами. Над проемами висели только таблички с номерами курсов, для которых предназначалось помещение. Улыбчивый анималит с торчащими медвежьими ушами показал Астории, как дойти до кают первокурсников, а потом убежал помогать другим.

Астория лишь мельком заглядывала в каждую, чтобы понять, есть в ней места, или нет. Повезло ей только в самом конце, в одной из последних оставалось два сиденья рядом с что-то активно обсуждавшими двумя парнями и двумя девушками. Астория взглядом спросила у одного из парней, занято ли, и, после отрицательного жеста, села на крайнее сиденье.

Ответивший ей парнишка выглядел приметно. Он молчал, только наблюдая, за спорящим другом. Астория даже не знала, за что можно было зацепиться взглядом – за желтую куртку, или за длинную синюю челку, которую не скрывал даже капюшон, натянутый на макушку. Он глядел прямо на нее, явно ожидая, когда она поздоровается.

Астория уже открыла рот, как на соседнее сиденье приземлилась еще одна девушка. Она без промедления воскликнула:

– Привет!

Выглядела она такой счастливой, что Астории на секунду захотелось отойти. Ее пугали такие люди, ей казалось, что всегда радоваться просто нереально. Волосы у этой девушки черные, перехвачены на макушке тонкой банданой. А загорелая кожа дала Астории понять, что, несмотря на почти болезненную худобу, девушка много работала в полях.

– Привет, – отозвался мерным тоном тот парень в куртке.

– Хээээй! – выдал второй, настолько громко, что на них обернулись даже с соседних мест. У этого парня Астория приметила только темные волосы и неестественно яркие, зеленые радужки. Анималит? – Джеймс, – подал он руку для приветствия сначала Астории, а потом и другой, только что подошедшей девушке. – А это Тео, – рукой указал он на своего друга.

– А без тебя я бы ни слова не смог сказать, – едва слышно проворчал Тео, но всё же улыбнулся.

– Идрис, – произнесла одна из сидевших здесь до этого девушек. Ее красивое лицо обрамляли светлые прямые волосы. Между губ едва заметно угадывались клыки. Но Асторию напрягли не они, а взгляд золотистых глаз, который девушка бросила на них. Не в меру гордый. Высокомерный. Решив не делать поспешных выводов, Астория повернулась к подруге этой Идрис.

– Леон, – представилась она, поправив спавшую на лицо челку. На дне ее черных глаз едва заметно проглядывался красный. У нее тоже были заметны клыки.

Они обе вампиры?

– Астория, – назвала свое имя девушка, поняв, что очередь дошла до нее.

– Я Ребекка, – улыбнулась ее соседка. – Сколько часов плыть до острова? – сразу спросила она у остальных ребят.

– Часа два осталось, если без происшествий, – ответил Тео, глядя на наручные часы Джеймса. – Корабль работает на энергии, так что даже такие крупные расстояния, как до Ублара, проходит быстро, – он скосил взгляд на друга, который вдруг начал дёргаться, спускаясь ниже по сиденью, и уткнулся носом в своё плечо. Тео с раздражением выдохнул на все эти манипуляции и заговорил так, словно отчитывал ребёнка. – Тебе же было сказано надеть куртку. Или мне это приснилось?

– Я теплокровное создание, кто ж знал, что тут будет так холодно, – пробурчал в ответ Джеймс, исподлобья глядя на друга.

Тео медленно выдохнул, прикрыв глаза. Астории это показалось смешным. Ребята явно были давно знакомы, так легко общались друг с другом. А еще ей было самую малость жалко Тео – тот, похоже, часто становился для Джеймса голосом разума.

Девушка напротив неё, та, что представилась Идрис, фыркнула. Ей эта ситуация тоже показалась забавной. Может, подумала Астория, они и поладят.

От дальнейших препирательств их отвлек женский голос:

– Добрый день.

В проходе перед каютой стояла высокая женщина в строгой белой рубашке и светло-серой юбке ниже колен. Ее волосы были собраны в аккуратный пучок. Астории она показалась какой-то… обычной. Почему-то в её представлении сотрудники Программы – существа самых разных видов, с разной, впечатляющей внешностью и способностями. На деле же женщина, представившаяся им Мириам Алой, если и была не человеком, то максимум обыкновенным анималитом с умением скрывать свои животные признаки.

– Объясняю только что прибывшим. Я заместитель управляющего Программой по учебной части. Сейчас я буду зачитывать фамилии людей и номера групп, в которые они были распределены. В этом году у нас целых шестнадцать первокурсников-людей. Начнём.

Астория в имена не вслушивалась, просто ожидая своё. Алой назвала около десяти фамилий, прежде, чем прозвучала ее собственная, радом с которой Алой назвала номер семь. У Ребекки цифра была точно такая же, чему в душе Астория порадовалась – уже как минимум одно знакомое лицо в будущей группе у нее есть.

– Вот это совпадение! – воскликнул Джеймс, наклонившись к ним поближе. – Мы так удачно все сели, попали в одну группу!

– Что? – переспросила Астория. За время, пока она рассматривала Алой, Джеймс успел надеть куртку, которую до этого Астория видела на Тео.

– Нас тоже распределили в седьмую группу, – терпеливо пояснил за него Тео. – А теперь замолкните и обратите внимание на Алой.

Словно услышав его, Алой осмотрела начавшую галдеть толпу и снова взяла слово:

– Всех поздравляю с зачислением. В порту острова Ублар вас будут встречать кураторы ваших групп. Поэтому, когда услышите, что кто-то громко кричит «Третья группа, подойдите сюда», быстро идите не голос. Других групп это тоже касается. Обо всем остальном вам на месте расскажут кураторы. У каждой группы их по двое. Они же вас проводят до общежитий, проведут экскурсию, расскажут об учебе и далее по списку. Программу обучения, кстати, строят тоже кураторы, и если вам попадутся сговорчивые, вы сможете сами предложить им включить какой-нибудь курс вам для изучения.

Закончив говорить, женщина удалилась так же быстро, как и пришла. Наверное, она не любила работать с первогодками. Или у нее были другие дела.

Но Асторию больше беспокоило другое. Она думала, что распределяются по группам студенты немного иначе. Чуть помедлив, Астория поинтересовалась:

– А как проходит распределение по группам? Разве не по видам?

– И правда, – поддержала ее Ребекка. – Я тоже думала, что так.

– Тогда в Программе не было бы смысла, – ответила Идрис, смотря в сторону других сидящих здесь пассажиров. – Она же создана для объединения. Да и некоторых в Программе очень мало. Демонов, ангелов, людей, например, и это если не вспоминать про виды, которых существует только по одному племени на оба материка.

Идрис знала, о чем говорила. Словно бы ненавязчиво демонстрировала им, что знает намного больше, чем многие. Астории показалось это ребячеством, но она ничего не сказала, запомнив, что Идрис умна.

Астория знала, что у каждого вида были свои, весьма условно разделенные территории. Границы размывались во время войн, но Астории ни разу не приходилось наблюдать это воочию. На Сороте, с которой они отплыли только что, находились в основном земли вампиров и людей. Конечно, в горах жили мелкие племена крылатых айронидов, а на циркониевых шахтах жили только эрисы, но основную часть земель все же занимали первые два вида. Север отдали вампирам ещё при Первой Межвидовой Войне. Люди жили на юге, только около тридцати лет назад получив себе в распоряжение больше земель, почти до гор. Как раз тогда, когда у вампиров сменился политический глава, запретивший свободную охоту на людей.