1
Запах смерти, холод и недостаток кислорода. Неизвестно, что из этих трех факторов внешней среды привело организм в чувство, но открыть глаза было чертовски трудно. Из глубокого подсознания внутренний голос робко вопрошал: «Что за…? Где я? Что произошло?». Каждый вздох давался с огромным трудом, словно стоишь на вершине Эвереста и кто-то шутки ради забрал кислородный баллон. И еще холодно. Так холодно, что костяшки пальцев онемели, руки перестали слушаться, а ноги ниже колена словно вообще отсутствовали.
К черту панику, это просто реалистичный сон. Сложно дышать, потому что уткнулась лицом в подушку, а холодно, потому что забыла закрыть окно. Но откуда такая вонь?
Алина будто всю жизнь готовилась к тому, чтобы открыть сейчас глаза. Десять лет школы, когда тебя будят в семь и ты еще не понимаешь, ночь за окном или утро. Вылезаешь из теплой кровати и по пути в ванную осознаешь, что сейчас понедельник, на улице лютый мороз и сегодня контрольная по математике. Хуже дня быть не может.
После веселых вечеринок с нескончаемым алкоголем, просыпаясь на диване в обнимку с незнакомым парнем… В те моменты у нее были силы открыть глаза и встать на ноги.
«Давай, Алина, открывай чертовы глаза!»
***
Как вы себе представляете первую встречу с инопланетным разумом? Куча военных вокруг странного корабля? Зеленые человечки, спускающиеся из светового луча? Причудливой формы непонятно что, общающееся при помощи телепатии? Нет, нет и нет. Не было никаких военных и ярких лучей.
Алина открыла глаза и увидела трупы вокруг. Это были обычные люди: кто в джинсах и свитере, кто в легком платье. Один мужчина лежал в трусах, а рядом с ним женщина в одной ночной сорочке. Словно всех этих людей выдернули из разных мест и бросили здесь.
А вот где это «здесь» девушка никак и не могла понять. Большая комната без окон и дверей. Светло, но не видно ни одного источника света. Что-то монотонно гудело под ледяным полом, на котором лежал единственный живой организм, свернувшись калачиком и уткнувшись носом в осеннюю куртку. Может, благодаря ей Алина еще жива?
Девушка попыталась приподняться, но все тело пронзила нестерпимая боль. Невозможно определить, что именно болело: кости, органы, кожа или все вместе. От боли приливал адреналин и пальцы на руках неконтролируемо дрожали. И чем отчетливее приходило сознание, подогреваемое природным стимулирующим коктейлем из адреналина и кортизола, тем сильнее разум сковывала паника и полное отсутствие понимания того: что же, черт дери, здесь произошло?
В замкнутом помещении невозможно посчитать, сколько времени прошло после пробуждения. Час, два, сутки. Освещение не менялось, никаких посторонних шумов, кроме легкого гула под полом, не слышно. Каждое движение давалось с огромным трудом, даже просто взгляд перевести – целое событие. А уж найти выход из этой камеры смерти так и вовсе невыполнимая задача. Поэтому оставалось по большей части лежать и рассматривать шероховатый серый пол с пятнами разводов и резкими черными полосками от чьей-то обуви.
«Итак, что мы имеем? Около тридцати мертвых тел в помещении размером со школьный кабинет. Кто-то лежал посреди комнаты, а кто-то застыл сидя, сбившись в кучки по три-четыре человека. Видимо, пытались согреться. Если так, то почему они замерзали, но так и не сняли теплую одежду с людей, уже не подававших признаков жизни? Я бы именно так бы и поступила».
То, что они мертвы – нет никакого сомнения. Хотя бы потому, что здесь нестерпимо воняло. До такой степени, что от одной мысли о вони начинало тошнить.
«Нет, вот только не это!..»
Ну, теперь она уверена, что желудок еще работал. Пришлось искать новые силы и отползти как можно дальше от лужи на полу. Как можно дальше!
Она добралась до противоположной стены. Самое мерзкое было то, что остановилась девушка на руке какого-то смуглого мужика, лежавшего на животе. Надо бы убрать его руку из-под задницы, вот только сил не осталось совсем. С другой стороны, ему уже совершенно по барабану, чей зад придавил его руку.
Хотелось передохнуть и собрать мысли в кучу. Здесь безумно тяжело дышать. Может, из-за этого гула под полом? Наверно, кондиционер или какая-то вытяжка, которая очень хреново работала. Одна мысль хаотично билась в голове: если ничего не предпринять в ближайшее время, Алина будет такой же мертвой, как и все вокруг. Но пока нет сил. Надо чуть-чуть отдохнуть. Самую малость.
***
Что-то холодное коснулось живота и медленно поползло вверх. Это что, вскрытие?
«Минутку, я еще жива!»
Алина в ужасе открыла глаза и первым делом увидела нависшую фигуру… чего-то. Идеально круглая и гладкая голова, в центре торчала большая линза, которая подрагивала, словно ежесекундно фокусировалась. Вместо тела – множество проводков и железные щупальца с самыми разными наконечниками.
Одна из этих щупалец медленно поднялась по животу в сторону груди, слегка надавливая на неестественно бледную кожу.
«Это вообще мое тело?»
Алина с трудом подняла руку и увидела синие, трясущиеся пальцы, даже ногти приобрели подобный оттенок. Одно успокаивало: это все еще ее рука.
Попытки вдохнуть поглубже привели к пониманию: на лице что-то лежит. Маска для дыхания? Так это не просто инопланетное чудовище, а что-то вроде медицинского робота? Ну что же, уже неплохо. В последнее время много где писали, что для помощи врачам начали использовать новые разработки. Точные и сложные операции делали роботы под управлением человека. Ведь у робота не дрогнет рука… или щупальце. Значит, и за этим страшилой стоит человек.
Но вокруг никого не было. Только посиневшая девушка, страшила и однотонные серые стены. Ни окон, ни дверей. Еще одна загадочная комната в череде необычных помещений. Должно быть, это сон. Как еще объяснить происходящее?
Внезапно в поле зрения появился человек. Он нарисовался, как черт из табакерки, мгновение назад никого рядом не было. Мужчина невысокого роста, с характерной желтоватой кожей и узкими глазками. Привет японцам! Только у них могут быть такие странные и страшные роботы. Но что Алина с японцем делает в одной комнате? От Москвы до Токио, как раком до Луны.
– Привет, – едва слышный хрип вышел через дыхательную маску.
Алина даже голос свой узнать не смогла.
Маленький японец сдвинул брови к переносице, отчего щелочки глаз стали еще меньше. Надо же, какой серьезный! Он что-то говорил на своем тарабарском, но ни слова не понятно. Девушке оставалось только улыбаться в ответ. Какой же он смешной. В странном зеленоватом халате стоял рядом с роботом и не боялся. Если его разозлить, то он, наверно, будет очень забавно ругаться и стучать маленькими ручками по безликим серым стенам.
***
– Ты хоть представляешь, что нас ждет, если мы расскажем о выжившем? – Агат нервно ходил из угла в угол крошечной комнаты отдыха. От стены до стены было ровно пять шагов.
– И что ты предлагаешь? Давай убьем выжившего, избавимся от тел и скажем, что получили сигнал бедствия, а когда прилетели, вся команда была мертва. Откуда и куда летели не знаем, данные повреждены. Мы же и не соврем даже, все так и есть.
Тоол сидел в потертом кресле совершенно расслабленно. Казалось, его совершенно не смущал нервный напарник, не находящий себе места.
– Это все из-за твоих черных делишек. – не унимался Агат. – Как мы объясним, что находились на таком расстоянии от точки базирования? Что мы забыли за пределами Альянса? И что мы делали на Глисаде?
– Вахта подошла к концу, летели на планету, где у меня родственник. Тут мы не нарушали законов. Ты же знаешь мою планету, у них фиксируются только официальные делегации. О нашем визите никто не узнает.
– Значит – убить выжившего? – Агат остановился посреди комнаты и в глазах появился нездоровый огонек. – Никто не знает, кто они. Корабль не зарегистрирован, в системе никаких записей. Ты прав, никто концов не найдет. Выбросим мертвых и отбуксируем это корыто подальше.
– Да, хороший план. Иди обрадуй Халго. Только аккуратно, а то у него тоже истерика начнется.
Агат проследовал в медицинский отсек и неуверенно вошел в серую комнату. Выжившая пришла в себя и что-то непрерывно тараторила на незнакомом языке, эмоционально жестикулируя и с опаской поглядывая на старенького медицинского робота. Халго стоял рядом и пытался объяснить, что ни слова не понимает, но она не умолкала.
– Проблемы? – Агат уловил момент, когда незнакомая речь стихла и девушка угрюмо посмотрела на него.
– Я не понимаю, о чем она говорит. Первый раз слышу такой язык. И блок переводчика не понимает, – усмехнулся в ответ Халго и потряс в руках потертую коробочку. – Сначала думал, что переводчик неисправен, но чтобы и блок молчал… Чувствую себя глупцом! Где только ее откопали?
– Ну ты даешь. Дай-ка мне! – Агат выхватил коробочку-ретранслятор, покрутил в руках и, сел рядом с девушкой на медицинский стол. Положив переводчик на колени, он медленно, почти по слогам, произнес: – Привет. Я Агат. – Он указал рукой на себя. – А ты кто?
– Эатанемозабыт, – незнакомка постоянно повторяла одну и ту же непереводимую фразу.
– Это твое имя? – Агат приподнял бровь. – Имя Не Моет Ыть?
Девушка еще несколько раз повторила одну и ту же фразу, но переводчик не издал ни звука.
– Так, ладно, не помогло. Дай, пожалуйста, планшет.
Халго подошел к стене, нажал пальцем на едва заметное углубление и часть стены беззвучно отодвинулась в сторону, обнажая стеллаж со старыми медицинскими приборами. Их давно пора обновить, но кто будет думать о таких мелочах на коммерческом корабле? Пробежавшись взглядом по полкам, он наконец вытащил полупрозрачное устройство и передал Агату.
– Отлично, спасибо. Смотри сюда. – Агат повертел планшетом перед лицом незнакомки, включил его и пальцем начертил на дисплее смешного человечка. – Это я. Меня зовут Агат. – Рядом он написал свое имя и протянул в руки.
Та повертела планшет, пожала плечами и вернула.
– Нет, напиши свое имя. Кто ты? Что же все так сложно-то! Так, ладно.
Агат стер человечка и нарисовал два круга: один с рваными краями, другой почти идеально ровный. Рядом написал название и ткнул пальцем в потолок:
– Это светит в небе, яркое, пульсирует и дает тепло. А это Эредос, место, где ты живешь. Твоя планета называется Эредос, так ведь?
– Солсеипланет, – ответила странная незнакомка.
Переводчик молчал.
– Что? Сол… Какое еще солсе? Переводчик, найти определение.
– Совпадений не найдено, – произнес приятный и знакомый с самого детства голос переводчика.
– Переводчик, режим записи. – Агат ткнул пальцем на картинку и жестами попросил повторить. То же самое и с Эредосом. – Переводчик, искать совпадения.
– Совпадений не найдено.
– Да что ты будешь делать! – воскликнул Агат и отбросил планшет. – Не может такого быть! Ладно, давай по-другому. Переводчик, режим записи.
Он выставил вперед кулак и вытянул один палец:
– Тат.
Вытянул второй:
– Идо, куа, радо.
– Одидватричечет? – повторила незнакомка, указывая на каждый палец.
– Переводчик, искать совпадения.
– Найдено частичное совпадение с языком Эшта.
– Вот, уже что-то.
– Эшта? – удивился Халго. – На нем еще кто-то говорит?
– Ну мало ли. Мы же не знаем, откуда она. Переводчик, режим трансляции с Основного на Эшта.
На коробочке загорелся зеленый огонек, оповещающий о готовности к работе.
– Меня зовут Агат, я родился на Глисаде.
Коробочка послушно перевела фразу на почти забытый язык. Незнакомка свела брови у переносицы, но по глазам было видно, что ни слова не поняла.
– Не работает, – задумчиво произнес Халго. – Нет такого языка в нашей базе. И знаешь, о чем это говорит? О том, что перед нами совершенно не изученный вид.
– Языков сотни, если не тысячи, может, какой-то устаревший Эшта, который стерли из базы.
– Посмотри данные медика. Ты не поверишь, но и в его базе нет информации о том, что она за вид. Нет вакцины, нет переводчика, нет дыхательных ботов. Надо везти ее на Эо. Пусть разбираются.
– Да? И что мы им скажем? Мы тут наткнулись на корабль, набитый трупами с мертвой командой. Не знаем, что произошло и вообще просто мимо пролетали. Да нас по проверкам затаскают. Мы к работе вернемся еще не скоро. А если подумают, что мы их убили? Альянс не станет разбираться. Ее изолируют, а нас будут допрашивать, пока не скажем то, что они хотят услышать, а не то, что было на самом деле. Не в первый раз.
– Скажем как есть – нашли единственного выжившего. Дальше делайте что хотите. Какие к нам могут быть претензии? – Халго понимал, к чему ведет Агат и всеми силами пытался остановить его. – Не убивать же ее. Это неправильно.
– Почему? Все остальные мертвы. Да и она выжить не должна была.
– Но ведь выжила. Слушай. – Халго обвел медицинскую комнату задумчивым взглядом. – Давай отвезем ее на Глисаду к брату Тоола? Там ее точно искать не будут. Пусть у него поживет, может даже найдет работу.
– Ты с башкой не дружишь? У них та еще семейка, да и Глисада – сборище бандитов со всего Альянса. Ты не пытаешься ее спасти, а придумал смерть поинтереснее. Так мы просто выкинем ее с борта корабля. Пару минут и она мертва. А ты решил ее помучить. Без документов, без знания языка и, скорее всего, без малейшего представления о жизни на той планете, она в лучшем случае станет невольницей, которых они гордо называют агурами. Как бы красиво они не называли обычных рабов, смысл не изменится.
– Агуры давно запрещены во всем Альянсе.
– Ты каким местом слушал Тоола? У его брата есть агура, работает за скудную пищу и подстилку на песке. Он же сам рассказывал, что на Глисаде все плевать хотели на запреты.
– А еще он говорил, что невольники могут заработать себе на свободу, чем они и занимаются, служа его брату. Пусть и ей что-нибудь подыщет. Заодно выучит язык и, может, даже найдет кого-нибудь, кто сделает ей документы. Это ее шанс.
– Невольники никогда не заработают свободу на Глисаде. Где угодно, но только не там. Она, так же, как и сотни тысяч других, до самой смерти будет пахать на братца Тоола. Думаешь, это жизнь?
– Я заплачу за нее, – выпалил Халго и с жалостью посмотрел на незнакомку, внимательно наблюдавшую за разговором. – Дам денег за проживание, а документы она отработает.
Агат разразился фальшивым смехом:
– Тебе больше некуда потратить свои сбережения? Хочешь отдать их глисадинцу, который отмывает деньги, держит агур и занимается еще кучей темных делишек?
– Деньги – единственное, что работает на той планете. Да и сколько может стоить, как ты говоришь, скудная пища и подстилка на песке? Сто эно, двести? Я заплачу и потом, когда она отработает документы, станет свободной, найдет достойную работу – вернет мои деньги.
– Погоди-ка, кажется, я понял. Ты хочешь иметь собственного невольника. Угадал? Или, может, она тебе понравилась? – Агат хитро сощурил глаза. – Так давай я выйду, сделаешь свое дело, а потом выкинем ее с корабля. Зачем все усложнять?
– Почему я не удивлен услышать от тебя такое предложение?
– Ну конечно, тут же у нас добрый свет вселенной. Халго, мы вместе служим на этом корабле уже очень долго и хорошо друг друга знаем. Мне ее жалко, но она не выживет. Я знаю, что у тебя на первом месте помощь всем обиженным и обделенным, благородство и порядочность. У глисадинцев деньги, у эонцев знания. А у нее что? Другой вид, другая культура, все другое. Может, она сейчас думает, как бы нас самих выкинуть с корабля. Ты ничего о ней не знаешь, а уже готов помогать.
– Да, и в этом наше отличие. Пусть меня обманут, но я буду спать спокойно, зная, что сделал все возможное.
***
Маленький челнок приземлился на потрепанной посадочной площадке возле одного из небольших городов Глисады под названием Дааро. К челноку почти сразу побежали несколько вооруженных людей в форме, которые за небольшую плату охраняли технику от нежеланных гостей, жаждущих разобрать все, что разбирается на запчасти.
Из челнока вышли трое, но лишь один из них улыбался. Тоол был счастлив вернуться на родную планету. Халго настороженно озирался по сторонам, а незнакомка старалась ни на шаг не отставать. В ее глазах читался весь спектр эмоций, доступный живому существу.
Центральный район планеты – жаркий и бесплодный, мало подходил для жизни. Но даже здесь глисадинцы умудрились настроить тысячи городков, разбросанных по бескрайней пустыне. Особенность их поселений – идеально круглые границы, внутри которых кипела жизнь. Центром любого селения с давних времен был источник воды. Чем больше воды – тем больше город.
Сама планета делилась на три района: Полюсной, Зеленый и Центральный. На полюсах жизнь невозможна: слишком холодно. Зеленый – район богачей. Здесь росли шикарные леса, бескрайние поля и водилось множество животных. Вот только Зеленый район ничтожно мал, и чтобы жить в этом райском месте, нужно быть исключительно состоятельным.
Центральный район по праву называли самым злачным местом всего Альянса. Бескрайняя мертвая пустыня, по которой разбросаны тысячи больших и маленьких городов. Как бы ни старались жители озеленить суровую пустыню, из-за очень холодных ночей и жарких дней что-либо вырастить оказалось невозможно: либо замерзало, либо высыхало, либо сдувало ураганом, который мог бушевать несколько месяцев. Из-за капризной, а порой и опасной погоды, почти все постройки в поселениях делались из сверхтвердой смеси песка и смол и возвышались над землей не больше чем на два этажа.
Еще несколько этажей обычно располагались под землей. Там же были спрятаны многокилометровые проходы между домами, районами и даже городами. Их использовали в том случае, если по поверхности пустыни невозможно было передвигаться из-за погодных условий.
Отчасти из-за погоды, отчасти из-за обширных подземных проходов, длину которых не знали даже власти и не могли взять под полный контроль – эту планету облюбовали преступники и контрабандисты со всех уголков Альянса. Здесь продавали и покупали что угодно и кого угодно. Можно было найти вещицы, запрещенные на всех живых планетах. Главное в таком деле – знать нужных людей и иметь при себе достаточно денег. И не светить перед всеми состоянием, а то можно и не проснутся после попойки со случайными знакомыми, которые с удовольствием угостят самым лучшим пойлом на Глисаде.
Сейчас в районе города Дааро пришла весна, так что днем не слишком жарко, а ночью не смертельно холодно. Сезон ураганов прошел, и жители успели выкопать улицы из-под слоя нанесенного ветрами песка.
Тоол улыбался еще шире, уверенно ступая по улочкам родного селения. Незнакомка же, увидев новых людей, странные здания и нечитаемые надписи, вцепилась в Халго и наотрез отказалась его отпускать. Увы, ей невозможно было объяснить, что эта дыра станет для нее домом. Но это лучше, чем застывшее тело в космосе.
Тоол остановился возле очередного строения, которое отличалось от прочих маленькой пыльной вывеской над входом.
«И вот этим они завлекают посетителей поесть?» – удивился Халго, но вслух свою мысль не высказал.
Сколько планет – столько и правил. Есть места, где для определения помещения использовали разноцветные двери, на других планетах отличие могло быть во внешнем виде здания. Как бы ни старался Альянс унифицировать бытовые вещи для всеобщего удобства, на каждой планете свои маленькие и большие различия.
– Брат мой, ты все такой же здоровый! – с улыбкой до ушей произнес Тоол, едва успев зайти внутрь.
В утренний час помещение пустовало, так что спутать брата Тоола с кем-то еще было довольно сложно. Огромный, плечистый мужик под два метра ростом возвышался среди старой и грубой мебели. О том, что здесь вообще едят, говорили только столы из песка и воска, да потертые стулья со скамейками. Если поставить рядом Тоола и брата, то и не скажешь, что они родственники. Тоол был вполовину худее и на две головы ниже.
– С чего приперся? – угрюмо произнес здоровяк и внимательно осмотрел гостей.
– Пролетал мимо после вахты, решил заглянуть.
– Эти с тобой? – он указал на Халго и его взволнованную спутницу.
– Со мной. Познакомься, Халго – второй командир, я про него рассказывал и… наша подруга. Знакомьтесь, это мой брат Вееди, но все называют его Вед.
Халго почтенно склонил голову в знак приветствия.
– Кирзуанец?
– Верно, планета густых лесов и глубоких озер. – скромно улыбнулся Халго.
– А у этой «подруги» имя есть? – Вед угрюмо кивнул в сторону испуганной девушки, которая крепко ухватилась за плечо Халго.
– Наверно есть, но мы не знаем, – беспечно ответил Тоол и сел за ближайший стол. – Накормишь чем-нибудь?
– А ты заплатишь?
– Мы только с вахты, не переживай.
– Садитесь, сейчас что-нибудь придумаем. – Вед учтиво пригласил гостей за стол, а сам скрылся в задней части помещения.
Тоол с ностальгией разглядывал интерьер заведения, которое держал еще его отец. Он знал каждую песчинку, поскольку довольно долго работал здесь вместе с братом. Когда отца не стало, бизнес перешел Веду, как старшему в семье, а Тоол отправился учиться на пилота. С тех пор он возвращался на родную планету раз пять, не больше.
– И как ты планируешь объяснять брату, кто она? – взволнованно спросил Халго, чувствуя себя не очень уютно в пустом помещении.
На его родной планете общественные места никогда не пустовали.
– Сиди спокойно, я разберусь.
Через несколько минут Вед вернулся к гостям и сел рядом с братом за стол. Следом вышла миниатюрная официантка в довольно потрепанной одежде и с тонкой железной нитью на шее. Настоящая агура! Железная нить – пережиток прошлого: так, сотни лет назад инициировали невольных и преступников. Если пытались сбежать – нить перерезала горло. Сейчас крайне редко встречались подобные вещицы и то, наверно, только на Глисаде.
Официантка поставила чашки с водой и столовые приборы, а сама быстро убежала в подсобку, чтобы не привлекать внимание хозяина.
– Но ведь это запрещено! – не выдержал Халго, хоть и пытался держать себя в руках.
– Ты про шею? Она месяц, как освободилась. Пока у меня на испытательном сроке.
– С каких пор у тебя работают бывшие преступники? – усмехнулся Тоол.
– Среди них проще прятать настоящих агуров. – Вед растянул хищную улыбку, намекая, что у него все под контролем. – В последнее время власти пытаются навести порядок в наших городах. Не сильно стараются, но активно делают вид, что работают. Все знают, что чуть ли не в каждом доме можно найти агура, но ловят только самых вредных. Я с властью делюсь, так что они меня не трогают и в дела не лезут.
– Значит, и здесь у моего братца все схвачено?
– Ну а как иначе?
– И много у тебя работников?
– А тебе что, работа нужна?
– Не мне, ей. – Тоол указал на девушку, жадно пьющую воду из глиняной чашки.
– А она вообще кто?
– Мутная история.
– Любая мутная история заканчивается большими проблемами. Мне сейчас люди не нужны.
– Я тебя как брата прошу.
– Не дави на родственные чувства. Если у тебя проблемы – помогу. Если у твоих друзей – помогу за вознаграждение. Она твой друг?
– Не совсем.
– Обрюхатил и надо избавиться от потомства?
– Нет, опять не попал. Бери выше.
– Мелковат ты для того, чтобы выше брать, – усмехнулся Вед и крикнул через весь зал, потребовав скорее принести пищу.
Девушка вздрогнула от громкого голоса, выронила из рук глиняную чашку и та с треском разбилась об пол. Испугавшись еще больше, она вцепилась в Халго и зажмурила глаза.
– Ну что ж ты творишь! Не успела прийти, а уже все тут ломаешь! – почти взревел Вед.
Гостья с животным ужасом посматривала то на здоровяка, то вокруг себя. И постоянно тяжело дышала, хватая ртом воздух, словно невидимая рука вцепилась в шею и пыталась задушить.
И если страх перед Ведом отчасти был оправдан: братец никогда не выглядел добряком, то что не так с помещением Тоол понять не мог. Самое обычное заведение, даже вывеску за тридцать лет никто не переделал. Внутри тоже все стандартно: стены, потолок, мебель сделаны из пимана – это дешевая смесь песка и смол, из которого строят практически все здания на Глисаде. В Зеленой зоне можно найти дорогое убранство, мебель из настоящего дерева и даже разные закуски с других планет. Но в Центральном районе не до излишеств, тут инопланетные лакомства никому не нужны.
Когда на шершавый стол поставили что-то похожее на еду, Тоол и Веду с удовольствием принялись уплетать содержимое тарелок. А Халго и незнакомка с отвращением смотрели на местную еду. Для Халго, живущего на плодородной планете, обед выглядел, как застывшая субстанция светло-зеленого цвета, заправленная соплями. На запах в месиво добавили еще пару ложек дерьма.
Халго брезгливо поковырялся ложкой и отложил ее в сторону, пытаясь натянуть на лицо дружелюбную улыбку. Незнакомка же набросилась на еду, но не успела прожевать, как выплюнула обратно в тарелку. Ее лицо искривилось гримасой презрения, словно ей подсунули какую-то отраву. Она забыла про страх перед здоровяком Веду и схватила его стакан с водой со стола, большими глотками осушив его до дна.
На это хозяин заведения только усмехнулся под нос. А Тоол, закинув очередную ложку гадости в рот, продолжал наседать на брата:
– Слушай, Вед, я серьезно. Нужна твоя помощь, и я не знаю, кто еще поможет. Просто выдели ей место и дай какую-нибудь простую работу. Я готов заплатить за ее пребывание вменяемую сумму. Нужно время, чтобы разобраться, что с ней делать.
– Пока не скажешь, что она натворила и от кого прячется, ничем я тебе не помогу.
– Ни от кого она не бежит. – Тоол глубоко вздохнул и после недолгой паузы раскололся: – Ладно, если коротко, то мы нашли корабль. Команда мертва, в трюме куча трупов. Женщина одна выжила. Не знаю, кто были эти ребята и тем более не знаю, кого и куда они перевозили. Ее язык переводчик не определяет, медицинский робот фиксирует как неизвестную форму жизни. У нас было два варианта: выбросить ее с корабля или что-то сделать. Но в голову пришла идея привезти ее сюда.
– Почему не отдать Альянсу?
– Потому что нас затаскают по допросам. Обнаружен неисправный корабль на огромном расстоянии от границ с кучей мертвецов на борту. Скорее всего, везли агуров. Где они их взяли, на какой планете и кому везли? Что они вообще делали за границами? И самое главное, почему мы, государственный корабль, покинули границы?
– А почему вы их покинули?
– Думали, что если спасем корабль, то нас хорошенько отблагодарят. Кто же знал, что там ни одного выжившего.
– Этот сигнал еще кто-нибудь зафиксировал?
– Нет, никто. И мы у себя его удалили. Слишком далеко был корабль от ближайшего пути. Там вообще никого никогда не было.
– Вы женщину смотрели? Меток не было?
– Меток?
– Если собирали агуров или преступников, то, скорее всего, сразу метили. Посмотри сзади на шее, должна быть круглая отметина с буквой.
Халго с трудом оторвал девушку от руки и жестом попросил повернуться. Приподняв ворох спутанных волос, он не обнаружил никаких отметин на шее.
– Ну, значит, не агура и не беглый преступник. Уже хорошо, – заключил Вед. – Как долго ее прятать и сколько платишь?
– Сто эно, – вмешался Халго и постарался изобразить самый решительный взгляд. – Сколько по времени ей тут жить, пока не могу сказать.
– Так это твоя идея, кирзуанец? Не удивлен. Я бы на вашем месте, ребята, просто выкинул ее с корабля. Зачем вы себе такие проблемы придумали?
– Это не только его идея. Я поддержал, поэтому здесь и сижу, – виновато ответил Тоол.
– Ну и глупец, братишка. Всегда знал.
– Так ты согласен или нет? – с ноткой раздражения спросил Халго.
– Мне сейчас работники без надобности. Но если вам так нужна помощь, то за пять сотен готов недолго ее подержать. Если не заберете до наступления бурь – продам кому-нибудь.
– Пять сотен? Да за что? – Халго с трудом сдерживал переполняющие эмоции. – Это же почти состояние!
– Никаких проблем, кирзуанец. Садитесь на свой корабль и высаживайте ее туда, откуда взяли. Это бесплатно.
– Остыньте оба! – вмешался Тоол. – Вед, у нас нет таких возможностей. Ты знаешь кого-нибудь, кому нужны работники и не помешает лишняя сотня? Хорошее предложение, наверняка кто-то согласится, тем более за немеченую невольницу. Вы платите за агуров, а тут мы готовы заплатить и еще рабочую силу предоставить. Я не знаю, что будет с ней дальше, но моя совесть и совесть Халго будет чиста перед миром.
– Ох, как возвышенно. Совесть, мир… – Вед сделал паузу, пока официантка собирала тарелки на столе. – Давай свою сотню, я что-нибудь придумаю.
– Обещаешь? – настороженно спросил Халго.
– Даю слово глисадинца!
– Слово глисадинца? Смеешься?
– Слово глисадинца и сотня эно – самый крепкий союз, кирзуанец. Мы, конечно, не внушаем доверия, но я обещаю тебе и своему брату. Ее я пристрою, но что будет дальше – зависит только от нее. Если не сможет или не захочет работать, если заболеет или умрет – это уже не мои проблемы. Документов, говоришь, у нее нет?
Халго отрицательно покачал головой.
– Язык не знает? Как работать, скорее всего, тоже. Значит, надо обучить переводчик. – Вед навис над столом, потянулся к девушке и повернул левым ухом к себе. – Не просто обучить, но еще и сам переводчик поставить. За это полсотни сверху. Иначе толку от работника, который не понимает, о чем его просят?
– Датчик стоит не больше десяти эно, – возмутился Халго.
– А установка? Документов нет, официально не поставят. Установка – дело непростое. Говоришь, медицинский робот ее не опознает, значит должен делать кто-то живой.
– Ладно, сто пятьдесят, – вздохнул Халго.