Босс в подарочной упаковке

Пролог

Клара Истон украшала пирожное в виде пуансетии ягодкой из глазури, когда звякнул колокольчик над входной дверью пекарни «Сдоба Тайби-Айленда». Она понадеялась, что на сегодня это будет последний посетитель. Она радовалась каждому клиенту. Однако недавно отмечался День благодарения, а до Рождества оставался всего месяц, поэтому в пекарне было полно работы. Не говоря уже о том, что ей следует забрать Хэнка из детского сада. Клара посмотрела на часы. Ой! У нее осталось тридцать минут. Как быстро пролетел день!

Если повезет, посетитель купит уже имеющуюся в продаже выпечку. Продавщица по имени Тилли вошла на кухню и объявила, что пришел мужчина в костюме и с портфелем и требует мисс Истон.

Странно. Все, кто живет в Тайби-Айленд, называют ее по имени. Клара до того удивилась, что вышла в магазин, не снимая фартука. Ее черные непослушные кудри были покрыты белым платком, повязанным в пиратском стиле.

Мужчина оказался высоким и мускулистым и явно приехал издалека. На нем был слишком стильный деловой костюм, его волосы были идеально пострижены, и он выглядел совершенно неестественно на фоне белых кованых приспособлений для выпечки и коробок из-под кексов.

– Привет! – произнесла Клара. – Чем я могу вам помочь?

– Мисс Истон?

– Клара, – машинально поправила она его. Обращение «мисс Истон» наталкивало ее на мысль о старой деве из Викторианской эпохи, обязанной быть дома в девять часов вечера, чтобы сохранить свою репутацию и целомудрие.

– Мисс Истон, – повторил мужчина, – меня зовут Август Фивер. Я работаю в адвокатской конторе «Таррант, Фивер и Твигг».

Он протянул ей визитку со своим именем и должностью – старший вице-президент и специалист по завещаниям. Адвокатская контора находилась в Нью-Йорке. Клара удивилась. У нее не было родственников. Она жила с сыном. А все ее друзья живы и здоровы.

– Специалист по завещаниям? – спросила она. Он кивнул:

– Мою фирму наняли для поиска наследников давно потерянных родственников определенных сословий.

Клара ничего не понимала. Ее родители-уголовники не могли ничего ей завещать. Заметив ее замешательство, Август Фивер сказал:

– Это связано с вашим сыном, Генри. Я приехал от имени его бабушки по отцовской линии, Франчески Данбартон. – Его губы изогнулись в едва заметной улыбке, когда он прибавил:

– С Парк-авеню Данбартонов.

Клара была поражена. Четыре года назад она провела почти месяц с отцом Хэнка, работая кассиром в «Сдоба Тайби-Айленд». Брент был очаровательным, смешным и милым парнем, с мечтательными глазами, божественно красивыми губами и телом, с которого в эпоху Возрождения ваяли бы статуи. Он жил в палатке, играл на гитаре и читал Кларе вслух, сидя у костра. Но однажды утром он ушел в неизвестном направлении.

Клара ни в чем его не обвиняла. Она не любила его по-настоящему, и брак с ним не входил в ее планы на будущее. Они намеренно не называли друг другу фамилии, потому что не сомневались, что их отношения временные. Они развлекались несколько недель, но все хорошее рано или поздно заканчивается.

Правда, не все подошло к концу. Обнаружив, что беременна, Клара сочла своей обязанностью поставить Брента в известность о его отцовстве. Однако все ее текстовые и голосовые сообщения на его телефон остались без ответа. Потом его телефон вообще перестал работать. Ей было нелегко воспитывать ребенка в одиночку, но Клара справилась.

– Я не знала, что Брент богат, – сказала она. – Он не был… Мы… В то лето… Удивительно, что он сообщил о Хэнке своей матери. Мне жаль, что миссис Данбартон скончалась и не виделась с внуком.

– Миссис Данбартон жива и здорова, – произнес Фивер. – Скончался Брент.

Клара снова оцепенела. Она попыталась понять, что чувствует, услышав о смерти Брента. Она не чувствовала ничего.

– Ваш сын единственный наследник Брента Данбартона, поэтому то, что когда-то принадлежало Бренту, теперь принадлежит Генри. Он унаследовал сто сорок два миллиона долларов.

У Клары похолодело в груди. Ей показалось, что она ослышалась.

– Усадьба мистера Данбартона, которую унаследовал ваш сын, стоит более ста сорока двух миллионов долларов. Бабушка вашего сына с нетерпением ждет встречи с вами обоими. Вас также ждет брат Брента Грант. Меня наняли, чтобы я привез вас и Генри в Нью-Йорк как можно скорее. Вы можете поехать завтра?

Глава 1

Клара знала о Нью-Йорке только из телевизионных программ и кино, но не предполагала, что увидит такие высокие небоскребы и улицы, заполненные людьми и такси. На то, чтобы выехать из Тайби-Айленда, ей потребовалось четыре дня. Сначала она собирала вещи Хэнка, потом готовила выпечку на заказ для празднования дня рождения, вечеринки по случаю рождения малыша, вечеринки картежников и на свадьбу. Затем ей пришлось договариваться с воспитателем детского сада, куда ходил Хэнк, и переносить рабочие смены в пекарне «Сдоба Тайби-Айленда».

Выглянув в окно, она не поверила тому, что видит. Город был просто… крутым. Она ненавидела это пошлое определение, но сейчас ничего другое не пришло ей на ум.

– Мама, круто!

Клара улыбнулась трехлетнему сыну, который довольно часто выражал восхищение словом «круто».

Сидящий в автокресле между Кларой и Августом, который попросил называть его Гусом, мальчик подался вперед, чтобы лучше разглядеть городской пейзаж. От матери Хэнк унаследовал черные кудри и зеленые глаза, а в остальном был копией Брента. Как и его отец, он был дружелюбным, веселым и бесконечно любопытным.

Клара радовалась, что Хэнк не пошел в нее характером. Она была серьезной девочкой. В детстве она редко развлекалась и рано научилась не задавать лишних вопросов, чтобы не раздражать взрослых. Она росла в штате Джорджия и то и дело переезжала из одной приемной семьи в другую. Именно поэтому она решила, что жизнь ее сына будет спокойной и размеренной. Оставалось надеяться, что наследство Брента не усложнит жизнь мальчика.

Автомобиль остановился у высотного здания с каменной отделкой, украшенного золотыми праздничными венками. У входа стоял швейцар в красной ливрее. Гус рассказал Кларе, что в этом здании жили владельцы промышленной империи, которая принадлежала семье Данбартон два столетия. Данбартоны происходили из Англии и приходились дальними родственниками какому-то герцогу. Это означало, что Хэнк вполне мог стать королем, если бы несколько веков назад эпидемия чумы выкосила тысячи людей, отделяющих его от трона.

Вестибюль здания был поистине роскошным: полированный мрамор, отделка блестящим красным деревом, рождественские венки из еловых веток с красными бархатными лентами. Когда они поднялись на лифте на верхний этаж, Клара обняла Хэнка за плечи, и Гус почувствовал ее беспокойство. Он ободряюще улыбнулся и позвонил в дверь. Клара посмотрела на Хэнка, чтобы убедиться, что он хорошо выглядит, и наклонилась зашнуровать его кроссовку.

– Мистер Фивер? – послышался резкий и официальный мужской голос.

– Мистер Данбартон? – ответил Гус.

Завязав шнурок, Клара выпрямилась, а потом шагнула назад. У нее перехватило дыхание. Ей казалось, что отец Хэнка восстал из гроба и выглядит мрачным, как сама смерть.

Но, приглядевшись, Клара поняла, что у брата Брента совсем другие голубые глаза и коротко остриженные темные волосы. В глазах Брента плясали веселые искорки, а его довольно длинные волосы трепал океанский бриз. Резкие скулы, решительный подбородок и прямой нос брата были такими же, как у Брента, но их давно не касались солнечные лучи и соленая морская вода. Губы Брента постоянно изгибались в нахальной улыбке, а его брат явно не привык улыбаться, поэтому бескомпромиссно их поджимал. Если Брент не надевал ничего, кроме футболки и мешковатых шортов, то его брат носил темно-серые брюки, белую накрахмаленную рубашку-оксфорд, темно-бордовый галстук и черный жилет.

Итак, перед Кларой стоял брат-близнец Брента. Зеркальная копия мужчины, который однажды летом сделал Клару счастливой и подарил ей сына.

Она оказалась не такой, какой он себе ее представлял.

Но Грант Данбартон не был уверен, какой именно ожидал увидеть мать сына Брента. Его брат был очень неразборчивым в отношениях с женщинами. Хотя Брент был неразборчив во всем. Автомобили, одежда, друзья, семья, компании, обещания, обязанности, ответственность. Все вышеуказанное занимало внимание Брента максимум на несколько дней.

Однако следовало признать, что все женщины Брента были потрясающе красивыми. Клара Истон не стала исключением. Густые вьющиеся черные волосы; полные и красные, как спелый перчик, губы; светло-зеленые бездонные глаза; высокий рост.

Клара выглядела бы властной, если бы не обнимала сына рукой. Сейчас она кажется немного испуганной. Грант решил, что в этом нет ничего удивительного. Не каждый день женщина из неблагополучной семьи узнает, что родила от американского богача.

Дело в том, что Данбартоны из Парк-авеню – прежде Данбартоны из Риттенхаус-сквер, а ранее Данбартоны из Бекон-Хилл – семья, чье имя после революции упоминалось в одном ряду с Хэнкоками, Асторами, Вандербильдами и Рокфеллерами. Грант восхищался усилиями Клары выглядеть неуязвимой.

Ее сын был точной копией своего отца, за исключением цвета волос и глаз. Грант надеялся, что его собственная мать не упадет в обморок, увидев Генри Истона. Она очень страдала, узнав о том, что Брент утонул весной у берегов Шри-Ланки. Ей удалось успокоиться только в прошлом месяце. Потом ей снова стало плохо, когда после оглашения завещания Брента выяснилось, что у него есть сын.

Однако на этот раз радость была сильнее горя. Брент успел оставить потомство. Грант сначала решил, что следует сделать тест на отцовство, чтобы доказать, что Генри Истон действительно отпрыск Данбартонов, прежде чем рискованно обнадеживать пожилую мать. Но, увидев, как мальчик похож на Брента и на него, Грант подумал, что они обойдутся без теста.

– Мисс Истон? – сказал он как можно сердечнее, хотя, честно говоря, сердечностью никогда не отличался. Брент унаследовал от Данбартонов всю приветливость и дружелюбие, а Гранту досталась в наследство деловитость и расчетливость. – Приятно наконец познакомиться с вами. – Он посмотрел на Генри. – И с тобой.

– И мы рады знакомству с вами, мистер Данбартон, – ответила Клара низким, хрипловатым и завораживающим голосом.

Она разговаривала как южанка – растягивая слова, и Гранту почему-то очень понравился ее говор.

Она слегка подтолкнула сына вперед:

– Правда, Хэнк? Поздоровайся с мистером Данбартоном.

– Здравствуйте, мистер Данбартон, – послушно произнес мальчик.

Грант приложил все усилия, чтобы улыбнуться:

– Ты не должен называть меня мистером Данбартоном. Называй меня…

Он хотел попросить, чтобы Хэнк называл его «дядей Грантом», но промолчал. Дядя из него никудышный. Обычно дядюшки приветливые и спокойные ребята, которые сыплют непристойными шутками и любят розыгрыши. Дядюшки носят просторные свитера и делают подарки на День благодарения. Дядюшки обучают своих племянников тому, чему их не научат отцы. Например, где прятать журнал «Плейбой». Или где достать поддельные документы.

– Называй меня Грантом. – Посмотрев на Клару Истон, он прибавил: – И вы тоже.

– Спасибо, Грант. – Она взглянула на сына. Но Генри молчал и просто смотрел на Гранта поразительно красивыми зелеными глазами, унаследованными от матери.

– Входите! – произнес Грант.

Август Фивер вошел в дом, но Клара медлила, по-прежнему держа сына за плечо.

– Пожалуйста, – снова попытался Грант и указал на дверь. – Мы вам рады.

Клара по-прежнему медлила, но бесстрашный Генри осторожно шагнул вперед, не сводя взгляда с Гранта. Потом он сделал второй шаг, затем третий и высвободился из рук матери. Казалось, она хочет вернуть мальчика обратно, но при этом не сдвинулась с места.

– Моя мать с нетерпением ждет встречи с вами, – сказал Грант, надеясь, что упоминание о другой женщине поможет Кларе успокоиться. Но она лишь сильнее запаниковала. – Что-то не так, мисс Истон?

Генри вошел в дверь вслед за Фивером, и они выжидающе уставились на Клару. Она посмотрела сначала на сына, потом на Гранта. На мгновение Грант подумал, что она схватит своего сына и убежит. Наконец она шагнула вперед. Грант снова восхитился ее стараниями казаться увереннее, чем на самом деле.

Хм. Странно, но Гранту вдруг захотелось защитить Клару Истон. Из того, что он узнал о ней, она могла сама о себе позаботиться. Тем более Грант едва ее знает. И он не стремится узнать ее лучше.

Конечно, их пути неизбежно пересекутся в будущем, потому что мать Гранта пожелает видеть Генри как можно чаще и Клара будет приезжать вместе с ним. Но у Гранта нет ни времени, ни желания играть роль дядюшки, хотя бы для виду. Пусть он и Брент идентичны внешне, но характеры у них совершенно разные. Брент всегда был очаровательным и веселым, а Грант рассудительным и сдержанным. У Брента была куча знакомых и друзей, у Гранта друзей почти не было. Брент любил всех, кого когда-либо встречал. Грант не любил никого.

Клара Истон прошла мимо Гранта, и он уловил слабый аромат корицы и имбиря. От нее пахло рождественским утром из его детства, когда был жив отец и Данбартоны были счастливы.

Вот это да! Он давным-давно не вспоминал о том, как праздновал Рождество в детстве. Ему не хотелось думать о том, что никогда не повторится. В детстве Грант был доволен всем, и впереди его ждало многообещающее будущее.

Клара шла следом за Грантом Данбартоном в дом, убеждая себя, что ей нечего бояться. Она просто вошла в огромные и роскошные апартаменты на одной из самых дорогих улиц в мире. Квартира была заполнена предметами искусства и антиквариатом стоимостью, сопоставимой с объемом национального валового продукта некоторых суверенных государств. Она сравнила апартаменты со своей скромной двухкомнатной квартирой над пекарней.

– И давно вы тут живете? – спросила она Гранта главным образом потому, что никто не сказал ни слова с тех пор, как она, Хэнк и Гус вошли в дом. Клара решила, что они вообще больше не заговорят.

Грант замедлил шаг, чтобы Клара подошла к нему. Она снова взглянула на его лицо и поразилась, до чего Грант похож на Брента. От волнения у нее засосало под ложечкой.

– Мы с Брентом здесь выросли, – сказал он. – Тут жили три поколения нашей семьи.

– Вот это да! – произнесла Клара. – Я выросла в Маконе. После окончания университета я жила в Тайби-Айленде.

– Да, я знаю, – сказал ей Грант. – Вы очень хорошо учились в средней школе Карсона и получили диплом в области делового администрирования в университете Джорджии. Неплохо. Особенно учитывая то, что при этом вы работали на трех работах.

Клара понимала, что ей не следует удивляться – Данбартонам доступна любая информация. – Значит, вы собирали обо мне сведения? – спросила она.

– Да, – откровенно признался он. – И я уверен, вы меня поймете.

Грант провел их в небольшой кабинет, оформленный в светло-желтых и бледно-бирюзовых тонах. Она обратила внимание на мягкие муаровые стулья, расписной стол и великолепные пейзажи на стенах. Комната напоминала версальский дворец эпохи Марии-Антуанетты.

В кабинет вошла женщина, и Клара догадалась, что перед ней мать Гранта, Франческа. Ей было около шестидесяти лет. В ее коротких темных волосах виднелась седина, глаза были такими же ярко-голубыми, как у сыновей. Она оказалась почти одного роста с Кларой, но более худой. На ней были широкие брюки и светло-серая туника. В ее ушах сверкали алмазные серьги-гвоздики, а на обоих запястьях красовались серебряные браслеты. Она остановилась, увидев гостей, одарив Клару мимолетным взглядом и улыбкой, а потом посмотрела на Хэнка, и ее глаза наполнились слезами.

Лучезарно улыбаясь, Франческа поспешила вперед, раскинув руки, чтобы обнять внука. Но она остановилась на полпути, когда мальчик шагнул назад и так резко прижался к матери, что едва не сбил ее с ног. Грант помог ей сохранить равновесие, схватив пальцами за предплечья. На мгновение Кларе показалось, будто ее поддерживает Брент, и ей захотелось поцеловать его в губы в знак благодарности.

– Спасибо, – пробормотала она Гранту, не оборачиваясь и надеясь, что он не услышит ее прерывистое дыхание.

Грант не отпустил ее сразу, поэтому Клара обернулась и уставилась на него в упор. Внезапно Грант улыбнулся. Черт побери. У него точно такая же улыбка, как у Брента.

– Я совсем забыл о хороших манерах, – произнес Грант. – Мне следовало помочь вам снять пальто, как только вы вошли в дом.

Клара стала машинально расстегивать пальто, но потом вдруг остановилась. Ей показалось, что она расстегивает одежду, чтобы заняться любовью с Брентом.

Да уж. Ей действительно предстоит тяжелая неделя. Может быть, ей и Хэнку лучше отправиться домой завтра. Или до ужина. Или даже до обеда.

Она снова принялась расстегивать пальто, боясь, что Грант сочтет ее странной. Судя по выражению его лица, он в самом деле подумал, что она ведет себя странно. Клара осталась в коротком черном платье и красно-черных колготках в горошек, которые сейчас казались неуместными в элегантной обстановке дома Данбартонов.

Она и Хэнк просто обязаны уехать до обеда.

Но план Клары провалился, когда Франческа, стоя неподалеку от Хэнка и выглядя самой счастливой женщиной в мире, сказала:

– Как приятно, что вы оба приехали. Я так рада, что мы разыскали вас. Большое спасибо, что согласились пожить у нас. Я прикажу Тиммерману принести ваши вещи. – Явно не желая пугать внука, она сосредоточилась на Кларе. – Вы, должно быть, Клара? – Она протянула ей правую руку.

Клара машинально пожала ее руку:

– Я очень сожалею о Бренте, миссис Данбартон. Он был замечательным человеком.

Улыбка Франчески слегка померкла.

– Да, верно. И пожалуйста, называйте меня по имени. – Она сцепила руки, глядя на Хэнка. – А ты, должно быть, Генри. Здравствуй!

Сначала Хэнк молчал, прижимаясь к Кларе и настороженно глядя на бабушку. Потом он вежливо произнес:

– Здравствуйте! Меня зовут Генри. Но все зовут меня Хэнк.

Франческа просияла:

– Ну, тогда и я буду называть тебя Хэнком. А как ты будешь меня называть?

На этот раз Хэнк посмотрел на Клару – он понятия не имел, как ответить. Перед поездкой в Нью-Йорк они говорили о смерти его отца и бабушке, но Клара не знала, что именно из сказанного понял или не понял трехлетний мальчик.

Клара старалась не запинаться, когда произнесла:

– Хэнк, милый, это твоя бабушка. Вы с ней должны договориться, как ты будешь ее называть.

Франческа снова посмотрела на Хэнка, держа руки сцепленными. Клара была благодарна пожилой женщине за понимание, что ребенку возраста Хэнка необходимо больше времени, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

– Ты знаешь, как твой отец и дядя Грант называли свою бабушку? – спросила Франческа.

Хэнк покачал головой:

– Нет, мэм. Как?

Франческа улыбнулась:

– Они называли ее бабулей. Ты хочешь называть меня бабулей?

Клара почувствовала, что Хэнк расслабился.

– Я думаю, что хочу звать вас бабулей, если вы не против.

На глаза Франчески навернулись слезы, и она улыбнулась:

– По-моему, это будет круто, – сказала она.

На этот раз улыбнулась Клара. Франческа быстро поняла, как разговаривать с современным ребенком.

– А теперь, – произнесла Франческа, – я предлагаю тебе взглянуть на бывшую комнату твоего папы. Он жил в ней, когда был не намного старше тебя.

Хэнк посмотрел на Клару, прося ее одобрения.

– Иди, милый, – сказала она. – Я бы тоже хотела посмотреть комнату. – Она взглянула на Франческу. – Если вы не возражаете.

– Конечно нет. Твой дядя Грант тоже пойдет вместе с нами. И вы можете пойти с нами, мистер Фивер.

Клара повернулась к двум мужчинам, ожидая, что они откажутся, заявив, будто у них полно дел. Она заметила, что Грант смотрит не на мать, а на нее, причем пристально. У нее потеплело на душе. Грант смотрел так, как когда-то смотрел Брент…

Она одернула себя. Перед ней не Брент, а его брат. Пусть они похожи как две капли воды, но Грант Данбартон не сексуальный парень, который научил ее смеяться, развлекаться и резвиться тем летом, когда она забеременела. Каким бы любезным ни старался казаться Грант, он никогда не станет Брентом. В этом Клара не сомневалась. И тут нет ничего плохого. Просто Грант другой.

– Спасибо, миссис Данбартон, – сказал Гус, вырывая Клару из размышлений, – но я должен вернуться в офис. Если только я больше не нужен Кларе.

Она покачала головой. Сегодня утром мистер Фивер исполнял роль буфера между ней и Данбартонами. Но оказалось, что Франческа чрезвычайно гостеприимна, а Грант искренне старается быть гостеприимным.

– Идите, Гус. У меня все в порядке, – произнесла Клара. – Спасибо вам за все, что вы сделали.

Мистер Фивер попрощался и сказал Данбартонам, что его не нужно провожать. Клара думала, что Грант тоже уйдет, но он продолжал так пристально на нее смотреть, словно был не намерен никуда уходить.

Она снова напомнила себе, что перед ней не Брент.

Остается убедить себя, что Грант не такой соблазнительный мужчина, как его брат.