Случай на мосту через Совиный ручей

Закон военного времени не скупится на смертные приговоры для людей, не исключая и джентльменов.Рассказ привлёк меня отзывами о нестандартной концовке. Редко читаю малую прозу, но неожиданный финал всегда приветствую, поэтому сразу захотелось разузнать, что же там такого неординарного придумал автор.Начало рассказа представлено в аннотации, можно сразу оценить авторский стиль. Бросаются в глаза подробности: построение солдат, вооружение, состояние моста, приспособление для повешения. Чувствуется, что писатель пишет о хорошо знакомых вещах. Заглянула в биографическую справку: Амброз Бирс в апреле 1861 записался добровольцем в армию, служил штабным офицером и инженером-топографом, после начала Гражданской войны записался в армию юнионистов (северян). Герой рассказа не был военным, но являлся ярым приверженцем дела южан. Писатель представляет его как состоятельного плантатора, рабовладельца. По всей вероятности, Пэйтон Факуэр пытался разрушить мост, где его поймали и организовали казнь через повешение. На том же мосту через Совиный ручей.Небольшое произведение представляет собой описание этой казни. Последняя сцена героя на качающейся доске и с петлёй на шее…Представила, что Амброз Бирс был свидетелем или даже участником казни, одним из тех, кто стоял «на карауле» в напряжённой позе, держа вертикально ружьё. Смотрел на одну из жертв войны, считал секунды до того момента, когда сержант шагнёт в сторону, доска качнётся, осужденный повиснет в пролете между двумя перекладинами. Наблюдая за правильными чертами лица, рассматривая добрые глаза человека, которому предстояло быть повешенным, он пытался проникнуть в его мысли. О чём можно думать в последние минуты жизни?Кому интересно, до чего же додумался писатель, тому рекомендую прочитать этот краткий, как миг перед вечностью, и такой же яркий рассказ…

Удары раздавались через правильные промежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал каждого удара с нетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки между ударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем реже раздавались звуки, тем большую силу и отчетливость они приобретали. Они словно ножом резали ухо; он едва удерживался от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов.Почему-то мое внимание в этом рассказе привлёк не внезапный и неожиданный финал, а именно описания этих нескольких минут перед казнью. Вспомнилось, как приговорённых к казни описывал Князь Мышкин у Достоевского. Этот ужас ускользающего времени, каждая минута словно дар и проклятье одновременно.А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас – душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Фёдор Достоевский – Идиот Я не знаю тонкостей Гражданской войны в Америке, но знаю, что Бирс в ней участвовал. Поэтому каждый его рассказ о войне пропитан выверенной чёткостью действий и сигналов, достоверностью и правдивостью.Никто не готов умирать. Как бы не был ты преисполнен героизма, но перед лицом Смерти мозг превращается в безумие импульсов нацеленных лишь на спасение. Мир превращается в круговорот звуков, в смесь реальности и бреда. В тот закольцованный сон где ты просыпаешься снова и снова, и каждый раз кажется, что вот сейчас ты точно проснулся по-настоящему, но реальность выжидает, чтобы окатить тебя ледяной водой ужаса или облегчения. Вот, какая мысь, как мне показалось, красной нитью проходит через рассказ Амброза Бирса.

Двенадцать страниц о последних минутах жизни Пейтона Факуэра. На мосту, с петлей на шее и звуками истекающего времени. Всего лишь размеренное тиканье часов, отчётливое, громкое, страшное…Плантатор, с подчёркнуто добрым приятным лицом, небольшой эспаньолкой. Не солдат. Человек, который решил уничтожить мост, чтобы помешать северянам в продвижении. Муж и отец. Последние минуты, закрыв глаза, ещё можно вспомнить о жене, о прожитой жизни, о человеке, который проехал мимо и рассказал о мосте, о возможности поджога и об опасности. Всего лишь один шаг сержанта и веревка натягивается, боль растекается по телу, голова в огне…И холодные воды реки, принявшие оборвавшееся тело, агонизирующее, но всё ещё стремящееся вдохнуть немного воздуха.Водоворот, град пуль, ожидание картечи. И долгое возвращение домой, под незнакомыми звёздами. Возвращение к жене. Всего лишь несколько минут…удар, тьма, молчание. Постановка, где режиссер это судьба. Судьба, которую можно обмануть, не воспользоваться шансом, отсидеться. Не выйти к мосту, не совпасть с предназначением, каким бы ужасным оно не было.Особенный герой, симпатичный читателю, но пассивный. Человек, с которым что-то обязательно случиться. Человек, который не совершает поступки. Активно движется…и остаётся на месте.