Я, ангелица

Katarzyna Berenika Miszczuk

JA, ANIELICA

© Антипова Д.С., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Моим поклонникам. Если бы не вы, этой книги бы не было.

1

Я постучала в дверь. Выкрашенная в белый цвет фанера задрожала. Я терпеливо ждала приглашения, но изнутри не доносилось ни звука.

Я постучала вновь. Снова тишина.

В конце концов я не выдержала. Сильнее поколотила в дверь, дернула дверную ручку и просунула голову в кабинет.

– Можно? – спросила я и, не дожидаясь ответа, нагло вошла внутрь.

Женщина, сидевшая за простым металлическим столом, смерила меня мрачным взглядом и отхлебнула кофе из кружки. Приоткрытое окно, за которым виднелась лишь ослепительная белизна, распахнулось шире. Морозный сквозняк ударил мне прямо в лицо. Я почувствовала на глазах слезы.

– Входите… – угрюмо пробормотала она.

Это прозвучало так, будто она процедила: «Ну, раз уж вам так невтерпеж…»

Уверенности ради я еще раз посмотрела на дверную табличку. Ошибки не было. «Справочный отдел». Я смело закрыла за собой дверь.

Служащая критическим взглядом окинула мои сапоги на высоком каблуке и сочетающееся с ними бордовое пальто. Сама она была одета в довольно бесформенный костюм в серую полоску. Она нахмурилась; ее взгляд был полон зависти.

Одета я была тепло, но меня все равно пробила дрожь. В кабинете царила чрезвычайно низкая температура. Разве она этого не чувствовала? Я посмотрела на ее морщинистое лицо. Ах да… менопауза и горячие приливы.

Я села на стул, который оказался чертовски неудобным, и лучезарно улыбнулась чиновнице. В конце концов, это не ее вина, что у нее такой кошмарный костюм и работа. Стены грязно-желтоватого цвета наверняка не действовали на ее нервы благоприятно. Точно так же, как и дешевые акварели и засохший папоротник на подоконнике, который давно нужно было уже не поливать, а выкинуть в мусорное ведро.

Я уже не говорю об этих неудобных металлических стульях.

– Здравствуйте, – сказала я. – У меня есть вопрос…

– Я что, справочный отдел? – Она снова громко отхлебнула кофе.

Я прочистила горло, чтобы сдержаться от язвительного замечания, и все-таки задала ей вопросы, которые заранее сформулировала и скрупулезно записала на листке. Мне не хотелось ничего упустить, раз уж я наконец взяла себя в руки, чтобы посетить это унылое место.

Женщина смотрела на меня исподлобья. Отставила кружку на заляпанную столешницу и начала поигрывать печатью. На некоторых заявлениях и документах, лежавших перед ней, были следы от красной печати и пятна от кофе.

Вместо того чтобы ответить хоть на один из моих вопросов, чиновница потянулась к ящику и протянула мне маленькую книжечку.

– Здесь вы найдете всю необходимую информацию по заполнению всех полей формы, – ответила она на мои слова. – А теперь прошу прощения, но у меня обеденный перерыв. До свидания.

Удивившись, я несколько раз открывала и закрывала рот. Не знала, как реагировать на такое наглое поведение. За кого она себя принимает?

Не говоря ни слова, я сжала в руке книжку и вышла, не преминув при этом хлопнуть дверью. Услышала грохот цветочного горшка. Кажется, сквозняк распахнул окно еще шире, и папоротник свалился. Вот незадача…

Брошюру, которую она мне вручила, я выбросила в мусорку. Такая у меня уже была – это тот же тип справочников, что и различные руководства по эксплуатации электрических приборов. Нормальный человек не поймет их даже со словарем правильной польской речи. Для такого рода инструкций нужен был довольно высокий, худой парень с редкой щетиной и в толстых, как бутылочное стеклышко, очках. Ботаник.

Я плотнее закуталась в пальто, направляясь к выходу из здания. На улице я еще раз взглянула на дверь.

Темно-синяя надпись «Налоговая служба» наполовину была запорошена снегом.

Я никогда раньше не была в этом месте, но после этого визита возненавидела его. Как я и предполагала, внесение личного подоходного налога оказалось занятием мне не по силам.

Снег бил мне прямо в лицо. Очередная погодная аномалия в этом году. Сначала жаркая осень, затем прохладная весна. Холодный ветер сразу же нашел все щели в моей одежде. Я задрожала.

Направилась к парковке, где стояла моя любимая машинка. Я мечтала забраться внутрь, в тепло, и включить печку. В городе у меня оставалось еще несколько важных дел.

Где же моя машина? Я остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам. Все машины были покрыты белыми одеяльцами и выглядели одинаково.

А, точно. В шестом ряду на парковочном месте номер шесть. Я села в свою побитую серебристую «Корсу», которая досталась мне от брата где-то полтора года назад – он купил себе джип. Мне бы тоже джип, лучше всего такой, со стальными рамами по бокам. Тогда я могла бы спокойно таранить другие машины, а на кузове не оставалось бы никаких царапин.

Я надеялась, что брату джип скоро наскучит и он отдаст его мне.

Еще он вложил деньги в квартиру, в которой теперь жил со своей невестой Натальей. Я с нетерпением ждала их свадьбы. Мне хотелось, чтобы Марек был счастлив. Я улыбнулась своему отражению в зеркале заднего вида. Я была счастлива. У меня был замечательный парень – Петруша.

Я дернула рычаг коробки передач и, оглянувшись назад, нажала на педаль газа. Мимо машины прошел какой-то мужчина в черном, с наброшенным на голову капюшоном. Он сильно склонил голову, чтобы снег не летел ему прямо в лицо. В моей голове снова промелькнула мысль о том, как мне повезло, что я сижу в теплой машине.

Мотор завыл, а «Корса», вместо того чтобы ехать назад, конечно же, поехала вперед. Я нажала на тормоз и закусила губу в ожидании грохота от встречи бампера с металлическим столбиком.

Черт побери! Я опять ошиблась! У меня были проблемы с коробкой передач, но еще больше я терялась на перекрестках, когда нужно одновременно притормозить, переключить передачу, включить поворотник, повернуть руль и посмотреть, не едет ли кто прямо на меня.

Слишком много действий одновременно.

К своему удивлению, звука гнущегося металла я не услышала. Тогда я выскочила из машины и наклонилась перед капотом. Металлический столбик был выгнут горизонтально таким образом, что никак не мог задеть мою машину. Угол изгиба спокойно позволил бы мне над ним проехать.

Я изумленно выпрямилась. Могу поклясться, еще минуту назад перед моей машиной столбик стоял вертикально.

Я провела рукой по бамперу. Никаких вмятин или царапин. Пнула носком ботинка выгнутый столбик. Тот даже не дрогнул, зато у меня заболел большой палец на ноге.

Странно…

Я пожала плечами.

Сев в машину, я наконец-то дала задний ход и медленно выехала на улицу. Зимняя резина буксовала на заснеженном асфальте. Сегодня я не видела ни одной посыпалки песка и никакой снегоуборочной техники. Зима, как обычно, застала врасплох дорожников и городские службы.

Пошел сильный снег. Похоже, назревает настоящий буран.

Я взглянула на значки на приборной панели. Встроенный термометр показывал, что на улице было всего минус шесть градусов.

Снова переведя взгляд на дорогу, я заметила, что прямо передо мной какой-то прохожий выскочил на пешеходный переход на красный свет. Я вдавила в пол педаль тормоза, и заблокированные колеса занесло.

Вдруг руль вырвался у меня из рук. Он быстро закрутился влево, а затем вправо. Я попыталась его остановить, но у меня не хватило сил.

Машина проехала мимо прохожего, который, не обращая на меня внимания, побежал дальше. Я почувствовала, как педаль тормоза отталкивает мою ногу, а педаль газа нажимается сама. Благодаря очередному повороту руля, «Корса» в последний момент миновала ограждение, отделяющее дорогу от трамвайных путей, и въехала на свободное парковочное место.

– Фак, фак, фак, фак, – тихо бормотала я, судорожно сжимая теперь уже бесполезный руль.

Какой-то мужчина вышел из-за дерева, под которым я стояла, и двинулся вперед, даже не обернувшись в мою сторону. Хорошо, что я по крайней мере его не сбила. В пылу борьбы с вырывавшимся рулем я совсем его не заметила.

Красочно одетые прохожие быстро потеряли ко мне интерес. Их гнал вперед морозный северный ветер.

Мотор машины тихо гудел. Теплый воздух скользил по моим щекам, пока я глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Я повернулась к пешеходному переходу, с которого уже давно исчез несостоявшийся самоубийца.

Сделала глубокий вдох.

– С сегодняшнего дня я езжу на трамваях, – пробормотала я себе под нос.

* * *

Приглушенный свет не мог рассеять мрак, царивший внутри одного варшавского клуба. Мы терпеливо ждали, когда на сцену выйдет новая группа, основанная несколькими студентами.

Напротив меня за столиком сидела моя однокурсница, Моника. Она откинула назад длинные светлые волосы и кокетливо взглянула на Мацека, соседа моего парня. Петр сидел рядом и держал меня за руку под столиком. Я сильнее сжала его пальцы. Он тепло улыбнулся.

Моника посмотрела на меня и на Петрека и надула губы.

– Сколько вы уже встречаетесь? Четыре месяца? – спросила она и, не дожидаясь нашего ответа, ехидно отметила: – Ужасно долго. Наверное, уже успели надоесть друг другу.

Я терпеть ее не могла. Казалось, эта девушка делает все напоказ. Кроме того, она определенно была слишком красивой. Моника прекрасно об этом знала и сознательно пользовалась тем, что дала ей природа, представляя потенциальную опасность для всех влюбленных девушек. А еще у нее был противный характер.

Сегодня мне приходилось терпеть ее присутствие, потому что она напросилась пойти с нами. Услышала, куда мы идем, и нам не удалось от нее отвязаться.

На сцену начали подниматься члены группы.

– У вокалиста шикарный голос, – взволнованно сказал Мацек, друг моего Петрека.

По залу разнесся хрипловатый голос. Я бы поспорила насчет его «шикарности».

– Схожу за пивом, – сказал в какой-то момент Петр. – Кому-нибудь взять?

Мацек рьяно замахал рукой.

– Мне с имбирным сиропом, – вставила Моника.

Петрек направился к облепленному людьми бару. Пока его обслужат, пройдет много времени.

Через какое-то время Моника взяла в руки свою сумочку и объявила:

– Я в туалет.

Мы выдохнули с облегчением. Больше десяти минут она рассуждала о том, какая тушь для ресниц лучше, чем успешно заглушала музыку.

Петра все еще не было. Я поднялась со своего места, пытаясь разглядеть его в толпе веселившихся людей.

– Сейчас вернусь, – сказала я Мацеку, который сидел, уставившись на новую группу как на божество. Наверняка он даже не услышал, что я ему сказала.

Я направилась к бару и прошла мимо дверей в женскую уборную. К моему удивлению, из нее вышел какой-то мужчина и быстро прошел мимо меня, наклонив голову так, чтобы я не видела его лица. Наверное, ему было стыдно, что он ошибся уборной.

В дверях появилась Моника.

– Из женского туалета только что вышел какой-то парень. Видела? – спросила я.

– Нет… – ответила она с отсутствующим выражением лица и пошла к столику.

Я пожала плечами. Мне не было дела до ее странностей. К тому же я наконец-то заметила Петрека – он лавировал между танцевавшими людьми с тремя кружками пива. Казалось, вот-вот кто-нибудь выбьет их у него из рук.

Когда концерт закончился и начали крутить какое-то техно, мы решили пойти домой. Сидеть там и пить дорогое пиво смысла не было. Кроме того, над нашим столиком воцарилась угрюмая атмосфера. Петрек почему-то замолчал, бездумно уставившись на сцену, Мацек потягивал пиво. Даже Моника сидела молча.

Мы взяли свои вещи и направились к ближайшей станции метро. По дороге наша спутница пришла в себя, прижалась к Мацеку и стала восхищаться новым вагоном, в котором мы ехали.

У моего возлюбленного был слегка отсутствующий взгляд. Я сжала его руку.

– Что-то случилось? – спросила я, когда мы оказались недалеко от моего дома.

– Нет, просто голова немного болит, – улыбнулся он. – Вернусь домой и сразу лягу спать.

Вдруг прямо перед моим носом на землю упало длинное черное перо. Мы быстро посмотрели наверх, но над нами не пролетала ни одна птица. Я пожала плечами.

– Длинное, – лаконично констатировал Петрек.

Он проводил меня до самой двери и подождал, пока я ее открою. Нахмурился и помассировал лоб. Должно быть, голова у него разболелась еще сильнее.

Я прижалась к нему.

– Может, дать тебе обезболивающее? – предложила я.

– Нет, сейчас пройдет. Просто пойду отосплюсь.

– Ну, ладно. Тогда спокойной ночи. – Я поцеловала его в губы.

– Доброй ночи, – ответил он.

Я закрыла за ним дверь и побежала к окну, чтобы посмотреть, как он идет по улице. Разглядела во тьме его высокую фигуру. Он шел, опустив голову и засунув руки в карманы.

Только когда он скрылся за поворотом, я заметила что-то на карнизе и открыла окно.

На нем лежало длинное черное перо.

2

Несколько дней спустя я сидела на чрезвычайно скучных занятиях. На учебу я поехала на трамвае. В тот день, когда меня занесло, я пообещала себе, что снова начну ездить на машине, только когда растает снег. Рисковать я больше не собиралась.

Делая вид, что внимательно слушаю все, что говорит преподаватель, я изучала инструкцию по заполнению личного подоходного налога.

Ведущая семинара открыла последний слайд презентации, и мы увидели на нем любимую фразу студентов: «Конец. Спасибо за внимание».

Я посмотрела на часы. Следующая лекция начиналась через полчаса. Идти не хотелось. Много я наверняка не пропущу, а Петруша вернулся со своих занятий уже несколько часов как. Я решила поехать к нему.

– Вики, идешь на лекцию? – спросила Зуза, моя лучшая подруга.

– Нет, поеду к Петреку, – ответила я.

– Господи, ты влюбилась в него, как школьница, – прокомментировала она, закатывая глаза.

Я не стала возражать или обижаться. Это была правда. Зуза просто констатировала факт. Факт, с которым я давно смирилась.

Несмотря на снег и слякоть, я шла с улыбкой на губах. Сегодня у меня на носу были очень розовые, очень приторные очки.

И снимать их мне не хотелось. Любовь – странная штука. У нее есть какие-то наркотические свойства.

Я взглянула на часы. В этот час соседа Петрека еще не должно быть дома. Мы будем одни. Прекрасно!

Общественный транспорт сегодня оказался, как никогда, на высоте: только я дошла до остановки, приехал мой автобус. Я довольно уселась на свободное место и поставила ноги на печку. Стекла дребезжали в старом «Икарусе» на каждом повороте, а подвеска скрипела, когда колеса попадали в выбоины.

Я вышла на остановке на Торговой улице, рядом с базаром Ружицкого. Когда-то это было единственное такое место в Варшаве. При коммунистах здесь можно было достать практически все. А сейчас? Десять-пятнадцать грязных прилавков со свадебными платьями и туфлями – явно не лучшие для базара времена.

Посмотрела на часы. Шестнадцать ноль шесть.

Я спряталась в воротах, ища спасения от снега. Мокрые волосы прилипли к щекам. Рядом со мной, в черном плаще, небрежно расстегнутом у шеи, стоял красивый парень. Он откинул назад широкий капюшон, и снежинки оседали на его волосах и длинных черных ресницах.

Уже какое-то время я довольно часто встречала его на Праге или в центре. Это было довольно необычно, учитывая количество людей, живущих в этом городе.

Я ненавязчиво его оглядывала. На этот раз он не стал укладывать черные волосы в высокий ирокез, и они падали на его удивительные золотистые глаза.

Наверняка это были контактные линзы. Я никогда не встречала людей с таким цветом радужки. Неестественным, но… надо сказать, очень красивым.

На нем не было шарфа, из-под плаща виднелась только черная рубашка. Только капюшон мог защитить его от снега и ветра, но мужчина небрежно скинул его с головы.

Он слегка мне улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.

Мы даже побеседовали несколько раз. Однажды он спросил, который час, в другой раз попросил показать ему на карте города, как добраться до площади Спасителя. Интересно, помнил ли он меня.

Я снова взглянула на него. Он меня разглядывал. Заметив мой взгляд, он быстро отвернул голову.

Кроме меня, за ним внимательно наблюдали еще несколько женщин. Все они были разного возраста. Ну, да… Он был чрезвычайно привлекательным.

Еще на шаг я отступила вглубь ворот, чтобы на меня не летел снег. Красавец подошел ко мне.

– Отвратительная погода, правда? – заговорил он.

– Да, – улыбнулась я.

– Но снег сейчас закончится, – заверил он меня.

Я посмотрела на небо и темные тучи. Непохоже, что его слова станут реальностью в ближайшее время.

– Сомневаюсь, – сказала я.

В этот момент снег закончился. Я удивленно посмотрела на парня. На его губах играла загадочная улыбка. Он не смотрел на тучи. Он пожирал глазами меня. Его необыкновенные золотистые глаза заблестели, будто бы в них зажегся огонь. Они буравили меня насквозь.

Мне стало не по себе.

– Как я и говорил, – сказал он.

– Кажется, у тебя там наверху связи, – рассмеялась я.

Его улыбка слегка померкла.

– Скорее, там, внизу… – пробормотал он.

– Что, прости? – Я не расслышала, что он сказал, потому что в этот момент мимо нас с грохотом пронесся оранжевый грузовик.

– Нет, ничего. – Он снова улыбнулся и придвинулся ближе. – Я Белет, а ты?

– Вики, – ответила я. – Белет? Такое экзотическое имя.

– Я не отсюда, – признался он.

Я выглянула на улицу, но моего автобуса не было видно. А до этого все подъезжали по расписанию!

– А откуда? – поинтересовалась я. – Говоришь без акцента.

– Я живу в Польше уже какое-то время, – ответил он.

Его слова шли вразрез с его загорелой оливковой кожей. Он выглядел так, будто только что поднялся с шезлонга на берегу теплого моря и накинул на себя плащ для отвода глаз. Мне даже показалось, будто от него пахнуло солью. Бризом.

Что он делал на Праге?..

– А вообще я родом… с Юга, – колеблясь, ответил он.

– Испания? – спросила я.

Я устыдилась собственного любопытства. Зачем я его расспрашивала?

Еще раз внимательно посмотрела на него. Что-то в нем было. Что-то знакомое. Я не могла понять что и лихорадочно искала какие-то ассоциации, воспоминания.

– Скорее, еще южнее… – загадочно улыбнулся он.

– Скорее?

Он производил впечатление, будто сам не был в этом уверен.

Мне казалось, что я откуда-то его знаю.

Парень весело улыбнулся, будто прочел мои мысли. Я, наверное, провалилась бы под землю, если бы он узнал, как я восхищаюсь его красотой.

Улыбка на его лице стала еще шире.

В этот момент к остановке подъехал автобус. Хлынула толпа людей.

– Это мой, – сказала я. – Рада была познакомиться.

Я побежала к автобусу.

– Подожди! – Он поймал меня в дверях. – Это тебе, возьми. Из моего родного края.

В этот момент двери закрылись, и нас разделило грязное стекло. Белет игриво улыбнулся и помахал мне на прощанье.

Я села на свободное место и посмотрела на свою руку.

«Из моего родного края».

На моей ладони лежало…

…маленькое зеленое яблочко.

3

Я вышла из автобуса на остановке возле дома Петрека. Все это время я сжимала в руке яблоко. Забавный этот парень с остановки. А яблочко выглядело как самое обыкновенное польское яблоко сорта «белый налив». Откуда оно могло быть родом?

Я глянула на часы. Петруша ждал меня только через два часа. Устрою ему сюрприз!

Довольная собой, я побежала вверх по лестнице. Обшарпанный подъезд напоминал сотни подобных на варшавской Праге. Ничем особенным он не выделялся – такая же серая лестница, неразборчивые граффити, разбитые стекла.

Вдруг навстречу мне появилась Моника. Она как раз спускалась вниз. При виде меня она резко остановилась и чуть было не упала с лестницы, но в последний момент, балансируя всем телом, удержала равновесие.

– Моника? – удивилась я.

– О, привет, Вики. – Она широко улыбнулась и начала тараторить подозрительно высоким голосом: – Как твои дела? Мои хорошо. Я уже убегаю. Заходила к Мацеку. До встречи.

Она обошла меня и побежала вниз по лестнице.

Ничего не сказала про последнюю новинку туши для ресниц. Не похвасталась своими сапогами на высоком каблуке. Не раскритиковала снисходительным тоном мою шапку в катышках. Какая-то она сама не своя.

Странно…

Мацек и Моника? Я нахмурилась. На практике… он бы ей быстро наскучил – слишком уж он порядочный.

Я решила больше не забивать себе этим голову. Не мне судить. Я достала из сумочки связку ключей – некоторое время назад мы с Петрушей ими обменялись.

Мне хотелось бы жить вместе, но я знала, что у разозлившегося Марека случился бы сердечный приступ раньше, чем он разрешил бы нам это сделать.

Я мысленно улыбнулась, вертя в руке длинный ключ от квартиры Петруши. Было приятно осознавать, что я не одна, что есть кто-то, кто ждет меня, скучает по мне. Кого можно попросить о помощи, кто понимает меня без слов.

Повернув ключ в замке, я вошла внутрь.

– Это я, Вики! – крикнула я, бросая сумку на пол.

Мне никто не ответил. Я услышала только шум воды, доносившийся из ванной.

Квартира парней выглядела… ну… как будто в ней жили одни парни. Куча грязных ботинок валялась у входной двери. Дверь в кухню, заваленную немытой посудой, не закрывалась из-за вздувшегося (после того как потекла стиральная машинка) пола, а в комнатах царил типичный студенческий хаос.

– Мацек? – Я постучала в дверь, но ответом мне была тишина.

Странно…

Я повесила куртку на вешалку и пошла на кухню. Помыла маленькое яблочко от таинственного незнакомца.

Шум воды в ванной стих. Я услышала голос Петруши, который напевал что-то себе под нос.

Достала нож из кухонного ящика и разрезала яблоко пополам. Прежде чем убрать кожуру, я помедлила.

Посмотрела на сочную мякоть. Дежавю. Будто бы когда-то я уже ела такое яблоко. Да ну, чепуха, я ведь съела за свою жизнь сотни яблок.

Потянулась за ножом, но снова остановилась.

Этот Белет. Кто он?

В голове билась какая-то навязчивая мысль.

Намек. Что-то такое, что упорно от меня ускользало.

Я сосредоточилась на этой мысли изо всех сил, но не смогла ничего вспомнить. В конце концов я сдалась. Может, он просто напоминал мне какого-нибудь актера или модель, и отсюда это предчувствие, будто я его знаю?

Подумала о Петреке, который до сих пор не вышел из ванной. Я знала его несколько лет, несмотря на то что мы встречаться стали всего несколько месяцев назад. Как же я была от него без ума! Носилась за беднягой как дурочка, каждый вечер мечтая, как чудесно нам будет вдвоем, пока наконец не осмелилась сказать ему о своих чувствах.

Только порой мне казалось, что что-то не так. Меня охватывала странная тоска по чему-то недостижимому, но я никак не могла понять, по чему именно. Сегодняшняя встреча с таинственным Белетом снова пробудила во мне это чувство.

Глупая я. Отношения с Петреком давали мне все необходимое. У меня была стабильность, чувство безопасности, любовь человека, которого я любила в ответ. Петр был моим другом. У меня было все, о чем только может мечтать каждая девушка.

Только порой меня преследовали мысли, что я по чему-то тоскую.

Душ стих. Из ванной вышел Петрек с перевязанным на талии полотенцем. При виде меня он встал как вкопанный.

– Привет, котенок. – Я подошла к нему и поцеловала его в губы. – Решила заскочить пораньше.

– Уже вижу. – К Петреку вернулся дар речи. – Давно пришла?..

У него снова был этот странный отсутствующий взгляд.

– Только что.

Вода капала на пол с черных, слегка вьющихся волос Петрека. Миндалевидные глаза, обрамленные длинными черными ресницами, напряженно уставились на меня. На подбородке виднелась сексуальная однодневная щетина.

На его шее на тонкой цепочке висел маленький серебряный ключик с выгравированными розочками. В день, когда мы впервые поцеловались, на вечеринке у наших знакомых, я нашла этот ключик в своем кармане. Мы с Петреком до сих пор не выяснили, какой замок он открывает. Не знаю, откуда он взялся в моем кармане.

Тот вечер я помню очень туманно. Я тогда переборщила с алкоголем и кальяном, у меня кружилась голова, а в памяти были небольшие пробелы.

Я коснулась серебряного ключика. Он поблескивал на фоне оливковой кожи моего возлюбленного. Петрек носил его в память о нашем первом поцелуе. Я обожала его за это.

– Душ посреди дня? – спросила я и подмигнула ему. – Что на тебя нашло?

– А… – Он взял из моей руки половинку яблока. – Как-то так вышло.

Петрек направился к своей комнате. Я пошла за ним и села на кровать. Рассказала ему о приключении с налоговой несколько дней назад. Он очень смеялся.

Я немного поработала ножом, отрезая кожуру со своей половинки яблока, пока Петрек надевал джинсы. Теперь он стоял ко мне спиной, и мне открывался прекрасный вид на его широкую спину и вьющиеся волосы на затылке. Мышцы под кожей сокращались, когда он застегивал штаны.

Он потянулся за половинкой яблока, которую положил на стол.

– Я только что встретила Монику, – сказала я.

Яблоко выпало из рук Петрека, закатилось под стул и замерло возле грязных, небрежно брошенных кроссовок.

– Она сказала, что пришла к Мацеку, – добавила я.

– А-а-а… да-да, – подтвердил Петрек, садясь рядом со мной.

Он вытер яблоко о штаны. Как пить дать подхватит каких-нибудь микробов, нематод, глистов или еще какую-нибудь гадость.

А я, конечно же, подхвачу ее от него…

– Но Мацека нет, – осторожно заметила я.

– Ага, нет, – кивнул Петрек, глядя куда-то в пространство.

– Значит, она зря приходила, – сказала я. – Мацек должен был быть дома, раз приглашал ее к себе.

– Да-да… – подтвердил Петрек и откусил яблоко.

Я последовала его примеру.

На вкус яблоко было… обычнейшим на свете.

Я подумала, откуда родом мог быть таинственный Белет. Собиралась потом поискать в интернете происхождение этого странного имени – таким образом я пойму, из какой он страны. Довольная собой и своей находчивостью, я откусила еще кусочек.

Петрек, сидевший рядом со мной, проглотил яблоко в одно мгновение. Он выглядел напряженным с тех пор, как я пришла. Странно. Нужно спросить его об этом.

Я уже открыла рот, как вдруг перед глазами стали мелькать непонятные образы. Я схватилась за голову, чувствуя внезапную пульсирующую боль. Петрек согнулся пополам. С ним происходило то же, что и со мной.

Я чувствовала, будто кто-то вскрыл мне череп и начал копаться внутри. Волна боли захлестнула все тело. Я вскрикнула.

Образы, образы, образы.

Я увидела себя в парке. Убийца с ножом. Почувствовала боль, когда он ударил. В следующее мгновение ту сцену сменили очередные видения.

Торги за мою душу. Дьявол Азазель говорит мне, что я умерла и отправлюсь в Ад.

Канцелярия в Нижней Аркадии, где меня назначают на должность дьяволицы на шестьдесят шесть лет, и я получаю адскую силу после того, как съела яблоко.

Мои друзья. Страдающая неврозом Смерть, дьяволица Клеопатра, кот Бегемот, дьявол Белет…

Белет, Белет. Его лицо, его слова, его поведение… его вожделение.

Мои первые торги за души смертных.

Сожженное Поле Мокотовское.

Одержимость своей смертью.

Настойчивые возвращения на Землю, чтобы побыть с Петреком. Иллюзия жизни.

Ночь, когда я узнала, что меня убили из-за политических игр в Аду.

Бал у Сатаны.

Тюрьма.

Суд. Картина вынесения приговора за совершенные ошибки и невозможность встречи с Петреком, который только что признался мне в любви.

Революция, в результате которой Люцифера должны были свергнуть с адского трона. Поединки с вражескими дьяволами.

Петрек в объятиях Моники. Моя боль.

Взорванная Луна. Осколки спутника летят к Земле. Картина гибели всего земного населения.

Суд.

Вмешательство Небес.

Откат во времени, в результате чего я вернулась к жизни, но забыла все, что произошло. Данный мне второй шанс не уничтожить планету на этот раз.

Боль исчезла в тот момент, когда я все вспомнила. Я выпрямилась и разжала пальцы, которые до этого судорожно сжимали нож для фруктов. Я тяжело дышала, будто долго и утомительно бежала.

Петрек посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Я поняла, что он тоже все вспомнил. Нашу прошлую – несостоявшуюся жизнь.

Белет.

Он хотел, чтобы я все вспомнила. Он сделал это специально. Вопреки собственному желанию я по нему соскучилась. По его горящим глазам, по низкому бархатному голосу, по словам, полным опасных безнравственных обещаний.

Нет. Что я творю?! Я почувствовала злость. Наверняка он снова хотел воспользоваться мной. Иначе зачем бы он вернул мне память?

Я была орудием в руках дьяволов, игрушкой для политической борьбы.

В голове была путаница.

– Откуда у тебя это яблоко? – спросил Петрек.

– Мне дал его незнакомец с улицы, – пробормотала я. – Теперь я знаю, что это был Белет…

Сказки нравились мне всегда. Как же так получилось, что я не вынесла из них ни одного урока? В конце концов, если бы Белоснежка не съела яблоко от незнакомой старухи, то не впала бы в спячку. Или как там, заснула вечным сном – без разницы.

А я, как полная недотепа, мало того что взяла у незнакомца яблоко, так еще и съела его. Ну, и как моя прапра-(еще пара тысяч раз пра) – прабабка Ева, первое, что я сделала, – это угостила яблоком своего парня. Печально… Совсем я не умею учиться на чужих ошибках.

– Белет? – буркнул Петрек.

Я резко повернулась к нему. Вода уже не капала с его волос. Серебряный ключик сверкнул на солнце. Мой дьявольский ключ, позволяющий свободно перемещаться по Аду и по Земле. Символ адских сил. Он давал возможность немедленно переноситься в любое место.

Я посмотрела на огрызок.

Яблоко силы. А может, это яблоко с Древа Познания Добра и Зла? Нет… это явно невозможно. Последнее деревце в Аду, принадлежавшее Сатане, я превратила в куст помидоров.

И этого, конечно же, Люцифер до сих пор мне не простил…

– Ты взяла яблоко у незнакомца? – рявкнул на меня Петрек. – А потом мы его съели? Оно могло быть отравлено.

Оно наверняка было отравлено. Но не ядом. А сомнениями.

Почему Петрек принимал душ посреди дня?

– Моника приходила не к Мацеку, правда? – спросила я, сжимая от злости кулаки.

Когда-то их влекло друг к другу, но Петрек выбрал меня.

Вместо ответа он посмотрел на мою руку. Я даже не заметила, что порезалась ножом. Струйка крови потекла по коже. Вдруг капли развернулись и побежали обратно к ране, которая зажила на наших глазах. Я согнула пальцы, удивленно глядя на неповрежденную кожу. На месте бывшей раны я чувствовала легкое покалывание – напоминание о применении силы.

Мои адские способности вернулись, а вместе с ними с глаз упали розовые очки.

– Почему ты принимал душ? – спросила я, откладывая нож.

– Вики, это не то, что ты подумала, – быстро сказал Петрек. – Все было не так. Я тебе все объясню.

– Объяснишь? – фыркнула я. – А что здесь объяснять?

– Подожди, успокойся! – закричал он.

Он первым повысил голос. Он первым атаковал. Мое терпение лопнуло.

– Да пошел ты на хрен! – завопила я. – Или нет! Иди на хрен со своей Моникой! Пусть хоть она будет счастлива! Потому что тебе, очевидно, все равно!

– Вики, выслушай меня, черт возьми!

– Или нет! Чтоб у тебя член отвалился, мерзавец! Чтоб ты импотентом стал!