Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв.

Всегда любил перечисления в песнях Pink Floyd, но Михаил Бенцианов сумел меня утомить. Типичная глава состоит нескольких вводных абзацев, а затем автор долго, подробно и довольно однообразно перечисляет родственников на государевой службе. Это, естественно, расплата за сбычу желаний – я иногда сетую, что наша история часто подаётся безлично, схематично даже, без людей, которые эту историю ткали. Вот тебе эти люди, пачками, служилыми корпорациями, со всеми их взлетами и падениями (в той мере, насколько источники их зафиксировали). Бенцианов интересно описывает, как некоторый успех Москвы в противостоянии с соперниками в конце XV века привёл к росту желающих перейти на службу московскому князю. Первые пришельцы интегрировались довольно легко, это вызвало интерес у других шатающихся между Москвой и Вильной (и способствовало расширению восточного ручейка), но новым пришельцам пришлось столкнуться с уже более-менее выстроеной системой, которая начала устаканиваться и проявлять иммунные реакции. В книге много про интеграцию князей (кто-то сумел сохранить статус и титул, кто-то сполз по социальной лестнице до ранга детей боярских). Когда князья пошли пачками, их пытались сгруппировать и оставить на какое-то время в составе княжеских боевых групп. Но все понимали, что статус этот промежуточный и амбициозным служакам надо ломиться в стандартные структуры, где рост предсказуем, а цель определена – попадание в думные чины. Поэтому часть родственников проходит по княжеским корпорациям, а часть, те, что покруче, в списках стандартных, интегрированных уже. Но линейность у истории не в чести. Политика заставляла московских князей создавать и ликвидировать уделы, при создании которых надо было укомплектовать нового почти суверенного правителя полным штатом вассалов. Это, в свою очередь, заставляло переводить на удельную службу (а потом обратно) заметное число людей. Автор оспаривает устоявшуюся точку зрения, которая гласит, что удельная служба котировалась ниже великокняжеской. С упомянутой уже массой примеров Бенцианов пишет, что удельные дворы могли быть хорошим трамплином для карьеристов. Книга в целом линейная и интуитивно понятная, хорошо ложится в серию книг иностранных и отечественных авторов, пытающихся разглядеть живую и работающую систему за фасадом самодержавия. Беглецы из ВКЛ, татарские выходцы, провинциалы, новые новгородские помещики и служилые князья – все они стремились получить землю и чины, перенимали политическую культуру и интегрировались, теряя позиции, возвращая позиции, отправляясь в походы или, при менее удачном исходе, в монастырь или на тот свет. В современном политическом поле любопытно читать о попытках встроиться со стороны беглецов из ВКЛ (автор лишь вскользь упоминает про аналогичные попытки прижиться московских беглецов). Многие из них через несколько лет пытались бежать обратно, но мало кому это удалось, а остальным это принесло перманентное подозрение со стороны московской власти. Паны и литва, как князья ранее, тоже получили свой промежуточный статус на московской службе, из которого был путь в стандартные корпорации. Великое усреднение отличий.