Глава 1. Саша
– Ты видела, что мажор пришел сюда с девушкой? – раздается над головой голос однокурсницы Веры.
А у меня перед глазами все начинает плыть, не могу ухватиться ни за одну деталь вокруг себя.
Стас Аверин с девушкой.
Сердце болью накрывает как рыболовной сетью.
– Да я тебя умоляю, чтобы у мажора была девушка?
– Ну с этой он уже дважды появлялся.
Слышится со всех сторон.
Кожу стягивает на затылке высокий хвост, а синтетическая ткань платья намертво прилипла к влажной спине.
Медленной походкой в обнимку с девушкой Аверин вышагивает к нашему столику.
Она красивая. Длинные блестящие светлые локоны рассыпаны по плечам. Глаз не отвести. А ноги… С ними до луны за один шаг можно добраться.
Правая рука Аверина опускается на тонкую, изящную талию, и он наклоняется, чтобы поцеловать девушку в шею. Девица заливисто смеется, а у меня волосы на загривке шевелиться начинают от этого смеха, до костей пробирает похлеще злого мороза.
И как справиться со своей ревностью, не представляю. Она же щупальцами вцепилась в горло и сжимает с каждым моими взглядом, брошенным в их сторону.
– Привет, Стас, – девчонки восторженно с ним здороваются.
Им все равно, что Аверин пришел сюда не один. От их непрекращающегося флирта горько тошнит.
Мажор коротко кивает в знак приветствия и разрезает меня взглядом, когда наши глаза встречаются в свете софитов.
Мне дурно, сердце падает в ноги и отпрыгивает до макушки.
Две секунды мы смотрим друг на друга, пока он не открывает рот и нагло не ухмыляется.
– Я тебя где-то видел, – говорит ровно, но звучит ядрено и по-хамски.
Дыхание с грохотом пронеслось по всему телу.
Серьезно? Где-то видел?
Кричать хочется от его… безразличной фразы.
– Мы учимся в одном институте. И я несколько раз была у тебя дома.
Опускаю взгляд на свой апельсиновый сок и обхватываю губами трубочку. Кожу лица печет так, словно я только вчера минут пятнадцать проторчала в солярии.
Вера зазывает всех танцевать, а моя пятая точка прилипла к обивке дивана намертво. И не встать теперь. Но главная причина отсутствия желания идти танцевать сидит напротив меня и хмуро изучает танцпол на первом этаже.
– Ты идешь? – спрашивает, и я не сразу понимаю, что обращается он ко мне.
Скольжу по его лицу взглядом, избегая смотреть в глаза, и спустя несколько секунд отрицательно качаю головой.
Девчонки быстро оказываются на танцполе, когда за нашим столиком остаемся сидеть только я и… Стас.
Последний раз, когда мы остались наедине, он меня даже и не заметил, разговаривал с кем-то по телефону в своей манере, бросая пошлости.
А сейчас Аверин пристально меня изучает, наклоняет голову вбок, ухмыляется. Делает все, чтобы я чувствовала себя максимально некомфортно.
– Нет, мы не трахались.
Сок, который я собралась проглотить, застревает в горле, и я начинаю кашлять. Громко, до слез.
– Что? Ты просто сказала, что была у меня в гостях. Вот я и подумал… – оправдывается.
А мне и неловко, и смешно.
– Ты придурок, Аверин, – грубо отвечаю, промакивая нижнее веко салфеткой.
Его губы кривятся в какой-то усмешке, лицо искажается. И я не могу прочитать, какую эмоцию у него вызвала моя реплика. Он явно не обиделся, но странный холодок пробежал по спине.
– И как тебя зовут?
– Саша. Я учусь в одной группе с Аленой Ольшанской. Ты должен ее знать.
Кивает.
И мы замолкаем, хоть я и постоянно ловлю на себе взгляды Аверина.
– Что? – не выдерживаю. Он же давит, дышать не могу.
– Свои такие? – кивает на волосы. Они у меня рыжие.
– Свои.
Напряжение рассекает душное пространство между нами и стягивает петли, будто мы две часть одной материи.
– И губы?
Поджимаю чистые от помады губы. Грудная клетка сейчас взорвется от ударов, а я лишь смотрю в глаза Аверина и дважды коротко киваю. Как кукла.
Что он со мной делает?
– Тебя не смущает, что задаешь такие вопросы, когда на танцполе находится твоя девушка?
– Моя кто? – хмурит брови.
– Девушка, – чуть громче повторяю, когда мой язык вот-вот готов был запутаться, когда выговаривала это слово.
– Она мне не девушка, – уверенно заявляет, что нельзя не поверить.
Аверин откидывается на спинку дивана, и его белая футболка облегает тело, очерчивая каждый кубик. Они как сотни маленьких минусов, а мои зрачки – уверенный плюс. Нас тянет друг к другу.
Отрезвляет только характерное покашливания, которое пробивается до моего слуха несмотря на громкую клубную музыку.
От переживаний крутит живот, и сок в желудке превращается в настоящую кислоту.
Когда наши взгляды встречаются, мальчишечья улыбка расцветает на его наглом лице. Контраст, который отдается в сердце, заново заводя его как детскую игрушку.
Господи, как я умудрилась втрескаться в этого мажора? Бабника и эгоиста?
Девчонки возвращаются быстро, и теперь нескончаемая неловкость и вечное напряжение сменились трелью их голосов.
Мало что понимала, да и не пыталась. Все мои мысли были поглощены Авериным и его вопросам. От них было дурно и неприятно, но в животе что-то такое трепетало глупое, безнадежное и радостное.
– Стас, ты уже уходишь? – Вера, по ощущениям, расстраивается больше, чем его «девушка».
– Увы, мне пора, – короткий взгляд на меня. До потери равновесия.
Аверин бросает несколько красных купюр на стол и со словами: «Не отказывайте себе», уходит.
Я смотрю ему вслед как наивная дурочка, надеясь на что-то.
«Спускайся, Лисица».
Открываю сообщение и пугаюсь. Первая реакция – закрыть. Вторая – как он успел узнать мой номер. Третья – я улыбаюсь, когда тело сотрясает ознобом.
Сославшись на плохое самочувствие, забираю куртку из гардероба и выхожу на улицу. Сердце работает как неисправленный мотор и, возможно, все вокруг слышат, как оно гудит.
Мажор стоит у своей машины. Не спортивная тачка, о которой я думала, а конкретный такой джип. Черный, с большими колесами и натертым воском кузовом.
Я медленно иду к нему, мысленно считая свои шаги.
Что ты делаешь, Саша?
Вывеска клуба отражается в его глазах, да так, что не выходит смотреть на что-то другое. Я не могу поверить, что стою сейчас с ним. И он даже знает, как меня зовут.
Это ужасно, понимаю…
– Садись, – вежливо просит, открыв пассажирскую дверь, а я лишь убираю руки в карманы куртки и стою, где и стояла.
На улице холодно, мороз. Я дышу через рот, и лицо Аверина иногда растворяется в облаке пара.
– С чего ты решил, что я вот так просто сяду и поеду вместе с тобой куда-то?
Упрямо вскидываю подбородок, уже понимая, что против Аверина у меня нет никаких шансов.
– Ну, во-первых, – делает шаг в мою сторону, – ты уже здесь.
Опускаю взгляд под ноги и пытаюсь уговорить румянец сойти с моих щек. А он, предатель, только становится ярче.
– Во-вторых, я тебе нравлюсь.
– Пф-ф…
– Нравлюсь, – повторяет. – И, в-третьих, ты – дочь прокурора, я – сын адвоката. Ты серьезно думаешь, что я смогу тебе что-то сделать? Брось, Лисица.
Облизываю сухие губы и поворачиваю голову то вправо, то влево, словно еще раздумываю над его предложением.
«Лисица…».
– Ну, хорошо, Стас Аверин, сын адвоката, – закатываю глаза и… сажусь в его машину.
За мной бесшумно захлопывается дверь, отрезая меня от прошлого.
Если бы я знала, где мы окажемся с Авериным спустя каких-то пять месяцев, я бы никогда не села в его машину. Никогда-никогда. Даже если бы мне было суждено прожить одной до конца своих дней.
Глава 2. Саша
Упрямо вскидываю подбородок, уже понимая, что против Аверина у меня нет никаких шансов.
Саша.
В салоне приятно пахнет мужским парфюмом и кофе. Бросаю взгляд влево на консоль. Ну конечно, заказ навынос: американо без сахара.
– У меня соревы через неделю, ничего крепче кофе не пью, – отрывисто говорит, пока пристегивается ремнем безопасности.
У Аверина какой-то дар читать меня, когда я и вопрос не успела задать. Неужели все написано на мне?
– Хочешь? Он еще теплый.
Стас вынимает одноразовый стаканчик и протягивает мне. А я только и могу смотреть, как красивые мужские пальцы обхватываю картон.
В животе сладко заныло.
Веду себя как тринадцатилетняя девочка-подросток перед старшеклассником.
– Спасибо. Я люблю капучино. Он не такой горький.
– Почему ты думаешь, что там что-то другое? – иронично замечает.
Позорно опускаю взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Я словно век с парнями не общалась. Язык одеревенел, и слова не склеиваются в предложение.
Отворачиваюсь к окну и слышу многозначительный хмык. А потом Стас заводит мотор, и мы выезжаем с территории клуба.
Между нами воцаряется молчание. Меня это напрягает, и я, не переставая, ищу в своей голове хоть какую-то тему для разговора.
Стас же расслаблен.
Одна его рука расположена на руле, второй облокотился на водительскую дверь.
Ведет себя, как… настоящий мажор и прожигатель жизни.
Мои колени плотно прижаты друг к другу, поза вообще говорит о судорожной напряженности. Никак не могу успокоиться. Хоть бы радио включил.
– Давай поиграем, Лисица?
Мы подъехали к перекрестку на мигающий желтый. Вместо того чтобы вдарить по газам, Аверин плавно притормаживает и переводит взгляд с дороги на меня.
В ту же секунду кровь в теле начинает перекачиваться с утроенной силой и скоростью. Словно опаздывает донести кислород всем моим клеткам.
А я задыхаюсь. Нет этого кислорода.
– Во что? – хрипло спрашиваю.
Стас не отвечает.
В его глазах отражается красный сигнал, который стопорит все мои мысли и движения. Как загипнотизированная уставилась на Аверина.
А он лишь нагло ухмыляется и молчит.
Смотрит в упор, как прицел навел. И вытягивает что-то из меня, хочется отвернуться или попросить прекратить так бесцеремонно меня рассматривать.
Боковым зрением вижу мигающий зеленый на перекрестном движении. Значит, вот-вот мы сможем ехать.
Аверина это не колышет. Ни один мускул в его теле не тронулся. Он и не моргает вовсе.
Загорается зеленый, а Стас не думает давить на газ. Сзади сигналят нам и кричат. Кажется, только меня это и волнует.
От его взгляда меня прошибает, и пульс скачет как заведенный.
– Стас, поехали! – не выдерживаю и практически кричу.
Отчего-то страшно.
– Ты проиграла, Лисица. Но теперь я знаю о тебе больше.
И с усилием выжимает педаль газа, отчего я прижимаюсь к спинке кресла и прикрываю глаза.
– И как давно ты в меня влюблена?
– Куда мы едем?
Спрашиваем одновременно. Я закатываю глаза, Стас хмыкает. Он вообще больше хмыкает и ухмыляется, нежели разговаривает. А я тупо молчу. Так себе у нас диалоги выходят, но почему-то сидя в его машине, мне только и хочется, чтобы он просто ехал вперед, без остановок. Далеко-далеко.
– Так ли это важно, куда мы едем, если объект твоей любви рядом с тобой?
Словно прочитал мои мысли.
– Ты много о себе думаешь, Стас Аверин. Как звали ту девушку, с которой ты пришел в клуб? – стремлюсь перевести тему.
Парень хмурится и тем не менее отвечает.
– Оксана.
– Ты помнишь имена всех своих… подруг?
– Подруг? – снова издевательский тон в его голосе, но я пропускаю его мимо ушей, – нет. Имена для меня не так важны.
– Как что?
Аверин странно на меня смотрит какие-то две секунды и возвращается к дороге. Меня кинуло в жар от его взгляда, сердце заколотилось и встало поперек горло.
– Узнаешь, – скомкано отвечает.
Набираю в легкие воздуха, поворачиваюсь к нему всем корпусом. Не знаю, откуда берется смелость.
Возможно, потому, что мне уже скрывать нечего. Аверин в курсе, что он мне нравится. Да и сижу я и правда сейчас рядом с ним, в его машине. Стас куда-то нас везет и несколько минут назад между нами была странная игра.
Так что я теряю?
– Но мое имя ты больше никогда не забудешь, Стас Аверин.
– Что, если я его уже забыл, а, Лисица? – акцентирует мое внимание на последнем слове-прозвище. От него мурашки разбегались, а теперь тошнит.
– Хм… ты когда врешь, сжимаешь ладонь в кулак и отпускаешь. Вот сейчас ты сжал руль, а потом расслабил руку.
Мы заворачиваем на знакомую улицу, и я понимаю, что мажор просто привез меня к дому. Пока не получается думать, откуда он все узнал. Все, что крутится у меня в голове, – это наше скорое прощание.
Что говорить? Что делать?
После резкого торможения в салоне гробовая тишина. Лишь мое сердце напарывается на треснувшие ребра. Шум в ушах заглушает дыхание, а оно у меня частое-частое.
– Саша. Меня зовут Саша Белинская, – тихо произношу и решаюсь взглянуть Стасу в глаза.
Аверин непозволительно близко от меня и моего лица. Я вижу темную сеточку его радужки и все еще нагло растянутые губы.
В носу масса его аромата и капелька кофе.
И, кажется, голова кружится от всего этого: запах, взгляд, сам Стас…
В этот момент он наклоняется еще ближе и проводит кончиком языка по моим губам. Сначала по нижней, затем по верхней.
Я лишь рвано хватаю воздух и прикрываю веки.
Аверин жадно захватывает губы в поцелуе и, не встречая преграды, прорывается языком мне в рот. Дрожать начинаю. Так пошло, развязно, дико, но меня еще никто и никогда так не целовал. Каждое игривое движение языка отдается стрелами в промежности.
Спина сплошь в мурашку. Трясущимися руками обнимаю его за шею. Чуть неуверенно.
Нет никакой нежности. Он дразнит меня своими умелыми движениями. Ведь сотни девушек перецеловал. Имен их, вон, не запоминает.
А я пальцы сильнее сжимаю, волосы его оттягиваю и глухо постанываю.
Не таким я представляла себе первый поцелуй с мажором. Не таким.
Из машины выхожу на негнущихся ногах. Да я практически вываливаюсь из салона. Глаза слезятся и щиплет от потекшей туши. Губы покрыты его вкусом, который хочется смаковать во рту.
Господи, знал бы кто, какие мысли сейчас поселились у меня в голове.
– Эй, Лисица, это ничего не значит, – говорит мне через опущенное стекло.
Вся кровь вниз устремляется, и я бледнею. Слова тупой болью под дых бьются, кричать от этого хочется.
– Я не принц, которого ты ищешь. И ни хрена не благородный. Ты зря в меня влюбилась.
Аверин не ждет моего ответа. Нажатием кнопки поднимает стекло и уезжает. И следов от покрышек не оставил.
А я даже не успела ему сказать, что все знаю, все, что он мне только что сказал, я знаю.
Глава 3. Саша
Я смотрю ему вслед как наивная дурочка, надеясь на что-то.
Саша.
Подпираю стену в ожидании лекции, в то время как Аленка в очередной раз рассказывает про своего Исаева, который, к слову, не ее. Так, влюбилась после первого поцелуя.
И как я ее понимаю.
Та минута, что я провела в машине Стаса, пока его губы так нежно и так грубо терзали мои, из памяти уже просто не сотрешь. Воткнуто вилами и посажено на сильный клей.
Я дышать ровно не могу, запинаюсь, когда вспоминаю наш поцелуй.
Кажется, я даже больше влюбилась в этого эгоиста. И душу рвут его полные равнодушия глаза и холодный голос, безразличный.
«Это ничего не значит, Лисица…».
– Сашенька, будь добра, сбегай в деканат, я на столе забыла свои записи и маркеры для доски.
Поворачиваю голову и вижу преподавателя по римскому праву. Чудесная женщина.
А Аленки нет.
Конечно, как увидела Морозову, так и скрылась.
– Хорошо, – киваю.
Иду словно в прострации к деканату. Поднимаюсь по лестницам, заворачиваю за угол… Звук моих шагов в пустых коридорах звучит гулко.
А в голове все бродит: «лисица, лисица, лисица». Как жвачка прилипло это прозвище. От него и трепет в животе расходится, и тошнота к горлу подкатывает, потому что чувствую себя какой-то безликой в глазах мажора.
Без имени, фамилии. Просто лисица.
– Аверин, ты бы хоть себе группу поддержки, какую захватил на соревнования, – слышу из-за приоткрытой двери и застываю на месте.
В груди солнечный луч выжигает зигзаги, следы оставляет. Терпкая сладость касается стенок горла, я отчего-то чувствую аромат туалетной воды Стаса даже через преграду.
Снова это состояние некой беспомощности и бесхребетности, когда мажор находится рядом.
Ненавижу такой быть.
– Сам справлюсь, – нейтрально отвечает.
В голове прокручиваю все, что знаю про Аверина. Да, он спортсмен, имеет звание мастера спорта, но вот где… Не помню…
– У него целый клан поклонниц, а он один, – вздыхает кто-то. По голосу догадываюсь, что это наш физрук.
– Отвлекать будут.
– Тоже правильно.
Даже через дверь чувствую, как Аверин улыбается.
Пальчики на ногах сами поджимаются, и я прикрываю глаза. Мне нравится его улыбка.
Набираю в легкие воздуха и дважды постучав, захожу в деканат. Глазами сразу упираюсь в Стаса. Он шире и выше физрука. Одной рукой Аверин придерживает лямку рюкзака, и я взглядом цепляюсь за тонкую линию на запястье – татуировку.
По телу прогоняется электрические мощные разряды, я слышу характерное шипение и треск. Ладошки потеют при взгляде на такого Стаса: уверенного, красивого, холодного, и… полностью равнодушного.
– Извините, Валентина Матвеевна попросила со стола записи ее забрать и маркеры, – тихо говорю.
Смотрю куда угодно, но только не на Стаса. А вот он снова меня разглядывает. Чувствую, как его взгляд щекоткой проходится по моим ногам, животу, застревает на груди.
Сердце больно мечется в грудной клетке. Пальцами сильно вцепилась в ремешок сумки и шумно выдыхаю.
– Конечно.
Киваю и быстро хватаю бумаги со стола преподавателя. Ноги окутаны ватой, и пол не кажется мне уж таким твердым.
Проходя мимо Аверина, делаю глоток воздуха, смешанный с его ароматом.
Мои губы горят, потому что я вновь возвращаюсь в то тесное пространство салона. Тело предательски трепещет, руки леденеют.
Не помню, как вышла из кабинета, но только захлопнула за собой дверь, тут же прислонилась к стене. Дыхание сорвалось и не получается его перевести.
Еще никогда такого не было, сколько раз я проходила мимо Аверина. Что-то изменилось.
Не скажу, что мне это нравится. Ведь не получается вернуться в прежнее, более спокойное состояние.
– Черт, маркеры, – ругаюсь и разворачиваюсь, чтобы снова помешать этим двоим.
Дверь резко распахивается, и я врезаюсь в Аверина. Меня подбрасывает на морской волне вверх как на серфе, и следом я лечу на самое дно Ледовитого океана.
Кожа стесана от грубой ткани его рубашки, а в душе что-то переворачивается.
Стас недовольно кривит лицо, его взгляд устремлен на мою шею, и он не спешит помогать собирать конспекты к лекции, которые рассыпались в ноги как мусор из хлопушки.
– Я думал, ты уже убежала.
– Маркеры забыла.
– Вот, – протягивает мне упаковку, а у меня сил нет, чтобы поднять руку и забрать.
Время нажато на паузу, и мне дурно от его близости. А Стас близко, очень близко.
Неуклюже нагибаюсь, чтобы поднять рассыпанные документы, когда взглядом упираюсь в его мажорские кроссовки. Белые. Даже шнурки, такое ощущение, кипельные и отглаженные.
Аверин и не собирается мне помогать, только на макушку мою смотрит, прожигает вплоть до ребер и тазовых косточек.
Подняв свой взгляд, встречаюсь с его глазами. Не могу говорить и не могу думать. Я смотрю на него снизу вверх, и гореть под его взглядом начинаю. Медленно-медленно.
– На днях ты казался мне более…
– Каким? – невежливо перебивает осипшим голосом.
– Галантным, Аверин. Это когда…
– Я знаю, что такое галантный.
– Незаметно.
Грудь Стаса высоко вздымается, как и моя, а между нами воздух становится плотным. И пуля не пролетит. Застрянет.
– Никто не жаловался до тебя, – недовольно произносит, будто я только что его оскорбила.
– А я жалуюсь. Помоги.
Удивляюсь, что говорю ровно, голос не дрожит. Да что там, я узнаю его. Он обыденный и привычный. Хотя внутри все переворачивается и меняется местами, как пазл какой-то.
Мажор присаживается на корточки и помогает мне собрать разбросанные бумаги. Скоро косоглазие себе заработаю, потому что украдкой наблюдаю, как Стас пальцами цепляет документ, складывает их в стопку, при этом вены на его руке сексуально выступают на коже.
Аверин ухмыляется, потому что замечает все, а меня начинает лихорадочно трясти.
Мы встаем одновременно. Стас протягивает стопку конспектов, подозрительно на нее смотрю и тянусь, чтобы забрать.
– Придешь на соревы? – внезапно спрашивает, не дав забрать бумаги.
– Ты же не хотел никого видеть?
Понимаю, что теперь Аверин в курсе – я подслушала его разговор с физруком.
Делаю шаг назад. Кажется, его сила и какой-то магнетизм просто давят и сжимают меня, как… игрушку.
– Теперь хочу. Придешь?
Мне хочется ответить согласием, потому что ни разу не видел Стаса на соревнованиях. Какой он там? Что делает? Что говорит?
Отрываю свой взгляд от его рук, в которых еще нужные мне бумаги и, чуть осмелев, смотрю прямо в его глаза. Те наполнены каким-то азартом. И это пугает.
– Не смогу, Стас.
Ему нравится моя влюбленность, она ему льстит. А у меня как камень в грудине зажат от такого отношения.
Вырываю бумаги, маркеры и быстро ухожу.
– Эй, я буду ждать тебя, Лисица, – доносится мне в спину.
Я лишь ускоряю шаг.
